Казалось бы, из логики собственных слов лидера КПРФ неизбежен вывод, что и вопрос стоит не "впервые", и что "широта аспекта" у большевиков была много больше. Но наш доктор философии делает иной: "На ранних стадиях революционного движения в России — в дооктябрьский и начальный послеоктябрьский периоды — отношение большевиков к тому же русскому вопросу было, как говорится, неоднозначным"?[1] И опять попадает в путы безысходного противоречия. Как это "было неоднозначным"? Участие в трех русских революциях, тюрьмы, каторги, ссылки, нищета эмиграции, море пролитой коммунистами собственной крови – это лидер КПРФ называет "неоднозначностью"? Какой вопрос они этим решали, неужто не русский? Как "неоднозначным", если вопрос был решен, да ещё попутно?! Как "неоднозначным", если он и возник опять попутно? Да, большевики не звали к национально-освободительной войне в своей стране, как зовет Зюганов. Они звали к войне социальной. В рамках теории перманентной революции они понимали вопрос не как национальный, а как в первую очередь классовый. В рамках их классового подхода национальные проблемы были вторичны по отношению к классовым и потому были решены попутно.

Какой "русский социализм" хочет построить Зюганов на теоретической базе борьбы с ересью жидовствующих? Каковы его характеристики? Вот они: "Нам следует показать и доказать российскому обществу, что в своем нынешнем виде формула русского социализма органично вписывается и в марксизм, и в многовековую русскую культурную и духовную традицию. Что она не только впитывает в себя достижения всех течений отечественной мысли, но и способна предотвратить новые расколы в национальном сознании" (курсив автора). Чудо формула! Wunder-Waffen КПРФ в борьбе за социализм; одного вида достаточно.

Но о каком "нынешнем виде" речь? Ты не поверишь, товарищ читатель, одним (!) абзацем выше сказано: "Необходимо дать внятные ответы на целый ряд серьезных вопросов, возникающих в связи с введением в политический оборот формулы русского социализма". У творца формулы еще ничего внятного, но от меня, коммуниста, требуется "доказать российскому обществу".

Вроде всем сердцем принимаю вывод партийного лидера, что "задача национального спасения — объективна и неотложна. Но она может быть разрешена только в том случае, если будет правильно сформулирована и правильно понята массами". Раскол между марксизмом и "достижениями всех течений отечественной мысли" даже в собственном сознании преодолеть не осилю. Тем более в национальном масштабе. Пока здрав, то подозреваю, что если руководство партии будет и далее настаивать "вписывать" чудо-формулу в марксизм, даже переведя ее, наконец, с языка пока невнятного на "внятный", будет учинено в партии что-нибудь до того неизгладимое, чего впоследствии ни под каким видом не отскоблить. Как формулу "революционной перестройки".

В подозрениях опираюсь на факты. Коль сказано лидером о "всех течениях отечественной мысли", ищу в них понятие "социализм". Вот капля из "течения" по имени Н.Бердяев: "Социализм не есть утопия или мечта, социализм есть реальная угроза и предостережение для христианских народов, суровое напоминание им о том, что они не исполнили завет Христа, что они отступили от христианства. Социализм живет за счет буржуазной культуры, умственно питается материализмом буржуазного просветительства. В социализме есть новое – возникновение нечеловеческого коллектива, нового Левиафана. Но в этом жутком коллективе, страшном чудовище погибают все цели и содержания жизни, угашается всякая духовная культура, в нем нет новой человеческой души, потому что нет уже никакой человеческой души". (Бердяев Н. Демократия, социализм, теократия).

В чём может заключаться конструктивный смысл этого мрачного пророчества для выработки концепции "русского обновленного социализма"? Сразу сомнение по поводу способности формулы предотвратить "новые расколы в национальном сознании". Вспоминаю, как преодолевались старые. Может экологические госты у большевиков были жестче, но определили они некоторые течения как ядовитые. Доподлинно зная вред, наносимый такими каплями здоровью народа и решению социального вопроса в годы трех революций, "мелиораторы" из числа большевиков слили "все течения" в "философский пароход" и отправили подале. Оказались правы. Не всем то понравилось, но напророченный Бердяевым апокалипсис не состоялся. Россия перестала быть лапотной и стала космической.

Вот знаю со слов Геннадия Андреевича, что "при анализе духовных основ российской державности и патриотизма, обозначаемых собирательным понятием русская идея", он обращался к работам Н. Бердяева[2]. Следы во множестве вижу в тексте его работ. Знаю со слов Ленина, что Бердяев "разоблачил своей быстрой эволюцией от марксизма к либерализму действительное идейное содержание" оппортунизма.[3] Правоту Ильича вижу в текстах и поступках Бердяева. И потому не могу взять в толк, что означают слова Геннадия Андреевича на пленуме: "активнейше ведется борьба с православным духовным наследием". О ком звонит его колокол? Разве Бердяев не есть православное духовное наследие? А Ленин, разоблачавший его как ренегата, не есть марксист?

Склоняюсь к тому, что старый яд и нынешние умы травит. Сколько сил изведено на утверждение формулы, а все ж на пленуме приходится признавать, что "в ответ на попытку ЦК провести исследование о состоянии этого дела в региональных организациях было получено лишь с дюжину ответов. Чаще всего — обычных отписок. Заполнить направленную в отделения партии анкету многие организации либо не сумели, либо не пожелали".

Равнодушие и отторжение собственной партией – вот действительный итог многолетних попыток "русификации" партии. Они отражают тяжелую патологию нынешнего состояния КПРФ, её большую беду. Партия оказалась вне реального мировоззренческого конфликта, который расколол общество. Теоретические потребности партии много лет удовлетворяются невнятными формулами, где реалии классовой борьбы подменены пустыми словами о том, что "в своей сущности "русская идея" есть идея глубоко социалистическая"[4]. Отторжение означает, что идеология "государственного патриотизма", как всякая умозрительная конструкция, не выдержала испытания временем. Её флаг, под которым Зюганов полтора десятка лет водит партию по пустыне "русского вопроса", выцвел и обтрепался. Союзники разбежались. Поиск новых в лице церкви и верующих безнадежен и безуспешен. Постоянные стенания о том, что её лозунги перехватывают, означают, что КПРФ проиграла битву в сфере идей. Партия пассивно сопротивляется, ибо чувствует, что её социальное время транжирится впустую.

Известно, что идея, овладевая массами, становится материальной силой. Но либо конструктивной, либо разрушительной. Теза Зюганова о "самоубийственной теории перманентной революции" лишает партию конструктивной теории. Теза о "патриотичности" социализма в одной стране подсовывает партии разрушительный суррогат. Мобилизующих массы идей не так много. Каждая из них стоит многих дивизий и армий, десятилетий поисков. Потому компрометация любой из мобилизующих массы идей есть компрометация спасительного социального действия. Для лидера КПРФ отрицать теорию победоносной революции рационально, примерно, так же, как пилить сук под собою. Но он пилит…

Создается впечатление, что руководящая элита КПРФ осознанно применяет против партии оргоружие. Или эту элиту используют в тех же целях втёмную. Навязать противнику чуждые мотивации есть достижение победы. Давно известно, как опасны для любой общественной системы, а коммунистическая партия – одна из них, как бы позитивные, но нереализуемые цели. Как опасны идеи, скрыто разрушающие или искажающие целевые приоритеты. Так было в истории не однажды. В годы "оттепели", когда предали забвению идею непрерывности революции, заменив её идеей "окончательно" победившего социализма. И в годы "перестройки", когда в сознание коммунистов вбивали идеологему якобы ленинской "рыночной экономики". Сплочение вокруг антикоммунистических по сути идеологем делает опасной даже стабильность системы "партия", поскольку исключает адаптацию к внешним и внутренним дестабилизирующим импульсам. Такая стабильность создает лишь иллюзию благополучия, не позволяющую вовремя увидеть атаку и мобилизоваться на отражение её.

Борьба с проявлениями троцкизма – дело необходимое и важное. Оно предполагает в борцах высокую теоретическую и методологическую культуру. И не просто общую культуру, а именно марксистскую политическую культуру. Вне её методологии спор о троцкизме вообще не имеет смысла. Вне неё троцкизм является одним из бесчисленных идейных и политических движений прошлого и современности, просто фактом бытия всемирного рабочего движения. Для коммунистической партии он опасен тогда и только тогда, когда паразитирует на марксизме. Борьба Зюганова есть паразитирование не только на марксизме, но и на троцкизме.

Элементарная научная культура и совестливость требует акцентировать внимание коммунистов на содержательной части интерпретации теории, на её, предположим, внутренней противоречивости, делающей применение теории политически порочным. Обвинения должны быть подтверждены логически и исторически, документированы и объяснены. Серьезная борьба с троцкизмом требует, как минимум, адекватного представления о противнике, сотню лет существующем как мировое идейное и политическое течение. Ничего этого нет. Но есть маловразумительные упражнения филологического характера, когда содержание заменяется набором ярлыков. Демонизация троцкизма сегодня означает, в первую очередь, отбрасывание не ошибочной и авантюрной, а революционной составляющей троцкизма. Забота о собственном бюрократическом самосохранении – единственное, что объясняет вспышку антитроцкизма.

Если смотреть объективно, выпады Зюганова против марксистской теории под флагом борьбы с троцкизмом означают, что вольно или невольно партию подталкивают в идейно-нравственную ловушку. Она создаётся путём подмены понятий, подмены марксизма его троцкистской интерпретацией. А троцкистскую интерпретацию, в свою очередь, подменяют кучей словесного хлама, исторических курьёзов и пустяков. Превращение Сталина из марксиста в патриота-государственника с их помощью – это способ затащить партию в ловушку. Признательность и доверие коммунистов к своим предшественникам, к действительным борцам с троцкизмом, при недостаточном знании истории и теории своей партии многим не позволяет разобраться в циничной сущности ловушки. Следовательно, реальная опасность не в каком-то мифическом неотроцкизме в КПРФ, а в том, что сам марксизм-ленинизм представляет реальную угрозу для идеологии "государственного патриотизма". Кто выиграет ныне от сплочения коммунистов против теории перманентной революции? Ответ очевиден.

Несомненно, прохановы, фрояновы и пр. вольны думать, что им заблагорассудится. Но когда на страницах партийной прессы КПРФ, на страницах "Советской России"(!!!) постоянно присутствуют "так называемая пролетарская революция", абстрактные "большевики", "зарубежные начальники Октябрьской революции" и Маркс как соратник Столыпина, то означает это гангрену, т.е. массивное омертвление тканей живого партийного организма. Не троцкизм является угрозой для партии, а трупный яд омертвелых тканей её мозга – ЦК. Он сочится по сосудам партии, подбираясь к фундаментальным основам её науки и идеологии.

P.S.

Статья была уже написана, когда появился номер "Экономической и философской газеты" №34-35, сентябрь 2007 г., принесший весть о подтверждении диагноза "гангрена". В ней два интервью. Одно – первого секретаря Нижегородского обкома КПРФ, профессора истории и доктора философских наук, а также депутата Госдумы Н. Бенедиктова. Он – один из эрудитов "круглого стола". Второе – известного кинорежиссера В. Бортко, творца "Бандитского Петербурга", "Мастера и Маргариты", "Собачьего сердца" и пр.

"Европа, заразив нас марксизмом, рассчитывала на сокрушение страны. Но сломить Россию не удалось, а вот марксизм стал господствующей идеологией, превратившись в ленинизм, который скорее есть русское учение в марксистской оболочке. И сегодня с демократией должно произойти то же самое", – сказал доктор философии, в роду которого "300 лет только описанных священников" и расстрелянный в 1937г. дед, "причисленный к сонму святых как священномученик" в 2000 году.

Режиссер сказал нечто иное: "… Самый ненавистный человек для меня – Владимир Ильич Ленин! Он исказил главное, что было у Маркса". На вопрос как он к Сталину, поиронизировал: "Очень "хорошо"… Он у меня двух дедушек расстрелял. Это чтоб вы знали на всякий случай. Маркс говорил, что только в странах с развитыми производственными отношениями возможен социализм. И вдруг появляется этот человечек из страны, где 80 процентов – крестьяне. Дальше начинается идеальный вариант Кампучии, поголовно расстреливается население. И ничего общего с социализмом и марксизмом это не имеет... Я был в разных странах и осознал: в Швеции социализм построен! Причем давно". На вопрос о привязанностях Бортко ответил так: "…Я люблю своего президента! И прошу вас об этом написать в газете. <…> Мало кому удавалось хотя бы попытаться вытянуть страну из грязищи… А ему удалось, этому маленькому и лысому человеку, который умеет пошутить при случае. Чему я сам свидетель, когда мне вручали орден в Кремле".

Беспредельный цинизм! Вероятно, оба брали уроки морали у "Антибиотика" из "Бандитского Петербурга". Один, защищенный депутатской пенсией, равной пятнадцати-двадцати моим, согласен ждать сколь угодно долго превращения "демократии" в царство небесное по имени "русский путинизм". Другой ради высочайшей шуточки и медальки способен забыть, кто превращал советский Ленинград в бандитский (без кавычек) Петербург. Наверное, их немного таких, удостоенных шуточки бывшего помощника вора с собчачьим именем. Потому любитель Булгакова и ненавистник Ленина, лишь весной этого года принятый в КПРФ, вошел в первую десятку выборного партийного списка.

И все же спасибо газете за публикацию обоих. Она показала, какая вонючая гниль прикрывается вознёй по поводу троцкизма.