Маркс современен всегда (2)

Р.И. Косолапов

Часть 1. Часть 2.

Докапиталистические способы производства, при всех огромных различиях между ними, основывались на рутинной технике, на относительно малоэффективных орудиях индивидуального пользования, ограничивавших возможности как развития, так и применения естественных и технических наук. Независимо от типа собственности (общинной или частной) и формы организации труда (совместного или индивидуального) работники были разобщены технологически. С утверждением частной собственности в качестве господствующего экономического отношения технологическое обособление работников подкрепилось обособлением социальным, экономические условия производства породили и закрепили отчужденность во взаимоотношениях людей.

Качественные перемены в этот порядок вносит только капитализм. Возникая как результат высшего развития частнособственнических отношений, он вместе с тем не может не менять организацию труда. Уже в мануфактуре, собирающей под одной крышей какое-то число специализированных рабочих, она приобретает совместный характер. Технологическое разобщение окончательно подрывается внедрением машин, превращением производства в систему взаимодействующих механизмов, в которую сам человек включен лишь в качестве некоей обезличенной детали. Средства и предметы труда, объединяющего единым процессом и в одних помещениях десятки, сотни, тысячи работников, в организационном и технологическом отношениях становятся общественными. Развивается противоречие между общественным характером производства и частной формой присвоения средств производства и его результатов.

Производственный процесс, отнимающий у рабочего лучшую часть времени, силы, способности, душу, формирует его как звено, как момент функционирования рабочей силы коллектива. На предприятии он взаимодействует с другими рабочими как единичный элемент общего технологического процесса, как случайно-индивидуальное воплощение его необходимости. Формирование трудовой психологии рабочего происходит под непосредственным непрерывным воздействием все более рационально – с учетом новейших достижений научно-технической мысли – организуемого, укрупняющегося производства, дисциплинирующего и прививающего способность к дисциплине также и вне сферы непосредственного труда.

С этой организационно-производственной стороной жизнедеятельности работника конкурирует сторона экономически-бытовая. Вне стен предприятия, дома, в сфере удовлетворения личных потребностей пролетарий предоставлен самому себе. Преобладающее влияние в этой области на него оказывает не железная организация крупного машинного производства, а разъедающая сознание анархия частнособственнических имущественных отношений, влияние буржуазной или мелкобуржуазной среды. По неумолимой логике буржуазных общественных отношений человек ощущает свободу только в быту. Сознание рабочего раздваивается, он часто не знает, можно ли считать частью жизни труд, но и не вполне уверен, что жизнь – это еда, сон, развлечения... Процесс труда формирует в нем коллективиста, процесс присвоения – индивидуалиста. Победить должна его пролетарская природа.

Сознание безысходности положения в пределах господствующей при капитализме системы производственно-экономических отношений питает в рабочем классе склонность к преобразованиям, усиливает его стремление внести свой исторический вклад в непрерывный процесс изменения и совершенствования форм общественной жизни. Приученный современной технологией к коллективному труду, разгадавший суть вековечной эксплуатации человека человеком, обнаруживший лучшую в современных условиях подготовленность к организованной борьбе, пролетариат является "интеллектуальным и моральным двигателем, физическим выполнителем" (Ленин В.И. Полн. собр. соч., т. 26, с. 73) тех превращений, которые связаны с начавшимся при капитализме процессом всестороннего обобществления труда и которые могут быть доведены до конца лишь такими формами общественного устройства, как социализм и коммунизм.

Вся богатейшая история рабочего движения может быть представлена как сложный, противоречивый, полный стремительных сдвигов и подчас неожиданных поворотов, но неуклонно нарастающий процесс превращения пролетариата из "класса в себе" в "класс для себя", осуществления им своей всемирно-исторической миссии.

Оба эти термина принадлежат Марксу и Энгельсу, которые емко обозначали ими разные стадии зрелости рабочего класса. Как "класс в себе" он выступает, когда не обрел еще классового самосознания (или же – такое тоже случается – в силу каких-то причин временно его утратил), ведет растительный образ жизни, довольствуясь экономической борьбой за частичное улучшение своего положения в качестве слоя эксплуатируемых наемных работников либо участвуя в политической борьбе под эгидой классово чуждых ему социальных сил.

Напротив, как "класс для себя" пролетариат уже четко отграничивает собственные интересы от интересов других классов общества, способен распознавать своих реальных и потенциальных противников и союзников, достаточно образован, чтобы понимать свое положение авангарда социального прогресса в современную эпоху, усвоил принципы собственной научной революционной идеологии – марксизма-ленинизма и умеет применять их на практике. Обязательным условием того, чтобы пролетариат стал и оставался "классом для себя", является, по Ленину, соединение научного социализма с рабочим движением, поднятие стихийной активности до уровня сознательной организованности, связанное с формированием самостоятельных политических рабочих партий, их неустанная и систематическая идейно-политическая и организаторская работа в массах.

Ошибка, характерная для догматиков,- недооценка роли рабочего класса как субъекта начавшегося при капитализме процесса обобществления труда, которое должно носить и экономический и технологический характер. Она вытекает из неправомерного отождествления интересов, возможностей и исторических ролей пролетариата и других трудящихся классов, выступающих его союзниками. В ниспровергающем господство крупного капитала экономическом обобществлении в современную эпоху заинтересовано большинство неимущих (или близких им) слоев,- технологически обобществить производство, наладить новые организационные отношения, учет материальных ресурсов и контроль за их использованием, внедрить в производство плановое начало, создать научную систему управления экономически обобществленным хозяйством в состоянии только рабочий класс.

Анализируя советский опыт реализации идеи "Манифеста Коммунистической партии" об организации пролетариата как господствующего класса, Ленин отмечал два основополагающих момента: взяв власть в свои руки, рабочий класс держит, сохраняет и укрепляет ее, как всякий класс, во-первых, изменением отношения к собственности, во-вторых, новой конституцией (См. Ленин В.И. Полн. собр. соч., т. 40, с. 270).

Общеизвестно, что исторически начальными актами Октябрьской революции явилась передача всей полноты государственной власти в руки Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов и обращение к народам и правительствам воюющих стран с предложением заключить справедливый, демократический мир. Это были акты политического, надстроечного характера, что послужило в ходе известных дискуссий 50-х годов по проблеме базиса и надстройки поводом для заявлений о возникновении и существовании в течение нескольких месяцев – до национализации промышленности в 1918 году – одной лишь пролетарской надстройки без... соответствующего базиса. О том, что вторым – после Декрета о мире – законодательным документом Советской власти был Декрет о земле, если и не забывали, то высказывались в том смысле, что объявленная им национализация земли – это еще не социалистическая, а общедемократическая мера, осуществимая и в рамках буржуазного государства. Утверждать подобное значило неправомерно отождествлять социальное содержание сходных по форме мер, проводимых различными классами, с неодинаковыми, более того, противоположными интересами.

Напомним, что Ленин считал эту меру не только самым радикальным актом ликвидации феодально-крепостнических пережитков, но и средством создания наиболее гибкого строя для перехода к социализму в земледелии (См.: Ленин В.И. Полн. собр. соч., т.37, с.326).

Он, как вспоминает М.В. Фофанова, Ленин был глубоко озабочен тем, чтобы найти в крестьянских наказах "маленькую заручку", которая позволила бы содержавшуюся в них эсеровскую идею социализации перекроить затем на большевистский лад. Такой "заручкой" явилось требование передать крупные высококультурные земледельческие и животноводческие хозяйства, как не подлежащие разделу, в исключительное пользование государства или общин. Это требование и позволяло наметить еще до обобществления индустрии реальный путь к созданию социалистического сектора в сельском хозяйстве (См.: История Коммунистической партии Советского Союза, М., 1967, т. 3, кн. 1, с. 336).

Таким образом, положение рабочего класса как господствующего стало упрочиваться не только в политической, но и в экономической сфере, в сфере отношений собственности практически в первый день Советской власти (Декрет о земле был предложен II Всероссийскому съезду Советов 25-го и принят 26 октября 1917 года).

Пролетариат пользуется завоеванной политической властью не для того, чтобы самому превратиться в класс, возвышающийся над другими и их порабощающий, а лишь для того, чтобы положить конец всякому классовому господству, всякому порабощению. Он не стремится увековечивать завоеванное положение в обществе.

Поистине всемирно-историческое значение имеет постановка Марксом вопроса о том, какой вид примет политическая организация общества, когда к власти придет рабочий класс.

Какому превращению подвергнется государственность в коммунистическом обществе, спрашивает он, или же какие тогда останутся общественные функции, аналогичные теперешним государственным функциям?

Ответ, который, по Марксу, может быть дан только научно, он формулирует в духе своего тезиса: свобода состоит в том, чтобы превратить государство из органа, стоящего над обществом, в орган, всецело подчиненный обществу. "Между капиталистическим и коммунистическим обществом лежит период революционного превращения первого во второе,- пишет Маркс.- Этому периоду соответствует и политический переходный период, и государство этого периода не может быть ничем иным, кроме как революционной диктатурой пролетариата" (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 19, с. 27).

Открытие необходимости переходного периода от старого общества к новому и определение классовой природы соответствующего этому периоду государства уже само по себе было выдающимся научным достижением. Однако Маркс идет еще дальше и дает куда более отдаленный социальный прогноз. По ленинским словам, он применяет теорию развития и к будущему обществу на основании того, что оно происходит из капитализма, является результатом действий такой общественной силы, которая рождена капитализмом. "У Маркса,- подчеркивает Ленин,- нет ни тени попыток сочинять утопии, по-пустому гадать насчет того, чего знать нельзя. Маркс ставит вопрос о коммунизме, как естествоиспытатель поставил бы вопрос о развитии новой, скажем, биологической разновидности, раз мы знаем, что она так-то возникла и в таком-то определенном направлении видоизменяется" (Ленин В.И. Полн. собр. соч., т. 33, с. 85). Научное проникновение в сущность идущего на смену капитализму социального строя, впервые предоставляющего каждому человеку реальную возможность возвыситься из обособленного "частного лица" в полноправного члена общества, позволило Марксу сквозь толщу десятилетий безошибочно определить ряд его общезначимых черт. Вот некоторые из них:

– превращение средств труда в достояние всего общества;

– непосредственное включение индивидуального труда в совокупный коллективный труд и прямое признание его обществом;

– коллективное присвоение совокупного общественного продукта;

– постоянное сохранение в руках общества и неподверженность индивидуальному распределению той части произведенного продукта, которая необходима для возмещения сношенных и израсходованных средств производства и его расширения, а также для создания резервного или страхового фонда;

– выделение из той части продукта, которая идет на потребительские нужды, издержек управления и общественных фондов, предназначаемых для совместного удовлетворения потребностей (образование, здравоохранение, коммунально-бытовое обслуживание и пр.), для содержания нетрудоспособных и т. д.; уже после Маркса практика показала также необходимость известных расходов для обеспечения надежной обороны социализма от империалистической агрессии, от попыток экспорта контрреволюции;

– распределение по труду в зависимости от его количества и качества;

– сохранение при индивидуальном распределении того же принципа, что и при обмене товарными эквивалентами: известное количество труда в одной форме обменивается на такое же количество труда в другой;

– сохранение в силу неравенства способностей отдельных людей, их квалификации, индивидуальной производительности труда и пр. также известного неравенства в материальной обеспеченности. При социализме это "неравное право для неравного труда" играет позитивную роль, поскольку общество располагает пока относительно ограниченными производительными силами и потребительскими ресурсами и вынуждено активно формировать новое отношение к труду и общественной собственности, пуская в ход различные рычаги как морального, так и материального стимулирования.

Рассматривая вопрос о предпосылках, при которых такое право перестанет быть необходимым, Маркс обосновывает необходимость первой и второй фаз коммунистической формации и дает развернутую характеристику коммунизма. "На высшей фазе коммунистического общества,- пишет он,- после того как исчезнет порабощающее человека подчинение его разделению труда; когда исчезнет вместе с этим противоположность умственного и физического труда; когда труд перестанет быть только средством для жизни, а станет сам первой потребностью жизни; когда вместе с всесторонним развитием индивидов вырастут и производительные силы и все источники общественного богатства польются полным потоком, лишь тогда можно будет совершенно преодолеть узкий горизонт буржуазного права, и общество сможет написать на своем знамени: Каждый по способностям, каждому по потребностям!" (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 19, с. 20).

В свое время Ленин подверг сокрушительной критике буржуазные приемы "опровержения" марксизма, состоящие в том, чтобы в массе частных подробностей и надуманных "уточнений" топить политико-экономическую суть дела. В это же русло влились усилия новоявленных вульгаризаторов и эклектиков, тщетно доказывавших, что-де марксово предвидение будущего "не сбывается", потому что его исходная предпосылка – крупная машинная индустрия – проходит сейчас иную фазу своего развития, чем во второй половине XIX века. Не следует, однако, забывать, что эволюция промышленности от фабрично-заводского производства тех времен, когда жил Маркс, к конвейерно-поточной, а затем и частично автоматизированной стадии, равно как и развертывающаяся теперь научно-техническая революция, так или иначе предсказаны в трудах основоположников научного коммунизма. Лишь некомпетентность или же предвзятость позволяли усмотреть в этих процессах некий "противовес" экономическому закону движения современного общества – все более быстрому и многогранному прогрессу обобществления труда, которое Ленин вслед за Марксом называл главной материальной основой неизбежного наступления социализма (См.: Ленин В.И. Полн. собр. соч., т. 26, с. 73).

Наскоки на марксово предвидение существенных черт нового общества иногда аргументировались тем, что в нем якобы признается социализм лишь с единой, общенародной (государственной) формой общественной собственности и не учитывается возможность возникновения другой ее формы – кооперативно-групповой. Но это неправда. Например, в своей знаменитой "Критике Готской программы" Маркс выражает положительное отношение к современным ему рабочим кооперативным товариществам, поскольку те свидетельствуют о борьбе трудящихся за переворот в буржуазных условиях производства. "А что при переходе к полному коммунистическому хозяйству нам придется в широких размерах применять в качестве промежуточного звена кооперативное производство,- писал Энгельс А. Бебелю в январе 1886 года,- в этом Маркс и я никогда не сомневались. Но дело должно быть поставлено так, чтобы общество – следовательно, на первое время государство – сохранило за собой собственность на средства производства и, таким образом, особые интересы кооперативного товарищества не могли бы возобладать над интересами всего общества в целом" (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 36, с. 301).

Представление Маркса о социализме пытались также пересматривать, ссылаясь на его известное высказывание о том, что право в новом обществе не признает никаких классовых различий, потому что каждый является только рабочим, как и все другие (См. там же, т. 19, с. 19). При этом указывали на якобы несовместимость того, что говорил Маркс, с наличием при социализме двух классов – рабочего класса и кооперированного крестьянства, а также социального слоя – интеллигенции. Однако здесь мы имеем дело отнюдь не с "уязвимостью" марксовой позиции, а с тем, что новый строй, как и любой другой, может анализироваться и в более развитом и в менее развитом состоянии. Кстати, как раз на этой возможности строят многие свои спекуляции и правые и "левые" ревизионисты.

Зачастую Маркс рассматривал социализм, достигший "готовых форм", "законченный социализм" (Ленин) и имел на это все основания. Совсем иначе он подходил к делу при рассмотрении во многих своих произведениях отдельных проблем становления нового общества. Именно это различие имел в виду Ленин, когда предупреждал об опасности в начале социалистического строительства "затеряться" в частных зигзагах и изломах истории. Важно, говорил Ленин, "сохранить общую перспективу, чтобы видеть красную нить, связывающую все развитие капитализма и всю дорогу к социализму, которая нам, естественно, представляется прямой, и мы должны ее представлять прямой, чтобы видеть начало, продолжение и конец,- в жизни она никогда прямой не будет, она будет невероятно сложной..." (Ленин В.И. Полн. собр. соч., т. 36, с. 47). В решении задач такого "прямого", перспективного ориентирования партии, рабочего класса, трудящихся масс под углом зрения глубинных закономерностей исторического развития, общих принципов социалистического и коммунистического строительства теоретический очерк социализма, представленный Марксом, например, в "Капитале" и в "Критике Готской программы", всегда играл и впредь будет играть незаменимую, исключительную роль.

Более века коммунисты мира располагают "Критикой Готской программы" – этой хартией научного коммунизма, намечающей в обобщенном виде, без преувеличения, практически все основные целевые установки нашего движения. И поныне она никого не оставляет равнодушным. Одни воспринимают это произведение как грандиозный, осуществляемый усилиями многих народов социально-экономический проект будущего человеческого общежития, в котором на научных принципах создаются оптимальные условия для развития свободной личности. Другие, напротив, видят в нем отражение угрожающей альтернативы своему мещанскому благополучию, частнособственническим, эксплуататорским порядкам, проявляют корыстную заинтересованность в том, чтобы внушить возможно большему числу людей превратное мнение о наследии Маркса как о литературной реликвии, принадлежащей прошлому. Классовая идеологическая борьба вокруг его идей сейчас, пожалуй, еще острее, чем в момент их появления.

Иногда можно было услышать мнение, будто Маркс и Энгельс мыслили себе коммунизм как строй, "одинаково" организованный в обеих фазах своего развития. Но это мнение – плод недоразумения. Как можно называть одинаковыми организацию производства, допускающую наличие наряду с государственными также кооперативных хозяйств, и организацию, основанную только на общенародном владении средствами производства; организацию хозяйственной жизни, опирающуюся на распределение по труду и тем самым предполагающую необходимость контроля над мерой труда и мерой потребления, и такую, которая уже осуществляет распределение по потребностям и перестала нуждаться в подобном контроле; организацию государственную (при социализме) и организацию безгосударственную, самоуправленческую (если снята угроза реставрации капитализма извне), как должно быть при коммунизме?

Переход от первой организации ко второй среди своих материально-производственных предпосылок имеет многократное увеличение интеллектуального, творческого содержания труда основного производственного персонала. Вместе с тем он невозможен без достижения в ходе развития крупной промышленности такого положения, когда "созидание действительного богатства становится менее зависимым от рабочего времени и от количества затраченного труда, чем от мощи тех агентов, которые приводятся в движение в течение рабочего времени и которые сами, в свою очередь (их мощная эффективность), не находятся ни в каком соответствии с непосредственным рабочим временем, требующимся для их производства, а зависят, скорее, от общего уровня науки и от прогресса техники, или от применения этой науки к производству" (Маркс К., Энгельс Ф., Соч., т. 46, ч. II, с. 213).

Миф о якобы одинаковой организации социализма и коммунизма полностью развеивается при рассмотрении проблемы социального равенства. Известно, что социализм представляет собой такое, еще несовершенное коммунистическое общество, "которое вынуждено сначала уничтожить только ту "несправедливость", что средства производства захвачены отдельными лицами, и которое не в состоянии сразу уничтожить и дальнейшую несправедливость, состоящую в распределении предметов потребления "по работе" (а не по потребностям)" (Ленин В.И. Полн. собр. соч., т. 33, с. 93). "Таким образом,- пишет Ленин, – в первой фазе коммунистического общества (которую обычно зовут социализмом) "буржуазное право" отменяется не вполне, а лишь отчасти, лишь в меру уже достигнутого экономического переворота, т. е. лишь по отношению к средствам производства" (Там же, с. 94). Конечно, эта "мера" не остается неизменной. Упрочение социализма и формирование коммунистических общественных отношений неизбежно ведут к тому, что ее границы становятся все шире. Исторически качественный скачок, подготавливаемый всем предшествующим развитием, в конце концов приведет также к отмене названных правовых регуляторов и по отношению к предметам потребления. Это лишь иное выражение перехода к коммунизму, который хотя бы только в силу указанного изменения должен быть организован существенно иначе, чем социализм.

Какую бы из качественных черт, разделяющих социализм и коммунизм, мы ни взяли, дело упирается также в свойства человека, в идейный, культурный и нравственный уровень масс, который как уровень именно масс выступает в роли объективного фактора нашего развития. От того, насколько человек сориентирован на коммунистический прогресс, зависит и то, как будут "срабатывать" создаваемые им материальные предпосылки коммунизма. Формирование нового человека, овладевшего научным, марксистско-ленинским мировоззрением и навыками управления общественными делами, обладающего высокой общей и профессиональной культурой, развитой потребностью в творческом труде и умением разумно пользоваться благами социализма и коммунизма,- задача многих лет. Решение ее различными поколениями строителей нового общества имеет свои особенности и специфические черты, но для всех действенно одно требование эпохи, ведущее свое начало от третьего марксова тезиса о Фейербахе: личность имеет все меньше оснований считать себя пассивным продуктом обстоятельств и ее развитие может быть рационально понято лишь в свете революционной практики – как совпадение изменения обстоятельств и активной человеческой деятельности.

Социализм как первая фаза коммунизма есть, по Марксу и Энгельсу, начало действительно коллективной жизни народов в противоположность тем "суррогатам коллективности", той иллюзорной общности, которыми довольствовались люди в условиях частнособственнического строя.

Объективными основаниями тому служат:

– техника, технология и организация современного машинного производства, предопределяющие необходимость совместного труда больших масс людей, его непрерывность и напряженный ритм;

– коллективное, общественное присвоение средств, предметов и продуктов труда, определение доли каждого работника в сумме материальных и духовных благ в непосредственной связи с размерами и качеством личного трудового вклада;

– проведение на практике принципов социалистического уклада жизни прежде всего рабочим классом – заинтересованным массовым носителем коллективистских начал, трудовой морали и духа коллективного сотрудничества.

Ныне представляется весьма плодотворным и вместе с тем требующим больших дополнительных изысканий путь, который указывал Маркс, говоря о формировании всякой новой общественной системы. "Если в законченной буржуазной системе каждое экономическое отношение предполагает другое в буржуазно-экономической форме и таким образом каждое положенное есть вместе с тем и предпосылка, то это имеет место в любой... органической системе. Сама эта органическая система как совокупное целое имеет свои предпосылки, и ее развитие в направлении целостности состоит именно в том, чтобы подчинить себе все элементы общества или создать из него еще недостающие ей органы. Таким путем система в ходе исторического развития превращается в целостность. Становление системы такой целостностью образует момент ее, системы, процесса, ее развития" (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 46, ч. I, с. 229).

В самом абстрактном виде любая человеческая общность – будь это все общество, поколение, нация, класс – обладает, с одной стороны, производительной способностью, то есть определенной совокупностью средств и предметов труда, навыков и умений, энергетическими мощностями и т.п., а с другой – исторически обусловленной способностью потребительной. Характернейшая черта эксплуататорского, классово антагонистического общества – противопоставление этих способностей друг другу и закрепление производственных обязанностей в основном за неимущими, а возможностей пользоваться потребительскими благами – по преимуществу за собственниками средств производства. Тем самым устанавливается мера потребностей, которая угнетенному классу диктует определяемые интересами эксплуататоров нормы и формы потребления, вначале примитивно-аскетические, затем программируемые вездесущей рекламой, а господствующему классу предоставляет неограниченный простор для роскоши и изощрения во все новых видах наслаждений. Социализм как общественный строй людей труда ликвидирует указанное противоречие, поскольку уничтожает эксплуатацию вообще. Но это не означает, что перестает быть актуальной проблема потребностей. Напротив, каждый получает возможность их удовлетворения в меру возможностей общественного производства и личного творческого вклада в общий труд ассоциации. Этим вкладом всецело определяются личное благосостояние и достоинство, и тут опять-таки срабатывает Марксов принцип целостности органической общественной системы, ибо все социальные явления и процессы в конечном счете должны быть увязаны и согласованы между собой.

В новом обществе полный простор получает открытый Лениным закон возвышения потребностей (см.: Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 1, с. 101), согласно которому по мере покрытия разумно понятых необходимых "потребностей существования" относительно расширяется спектр духовных, социально-культурных, творческих потребностей, причем действие этого закона приводит в конечном итоге к тому, что первейшей потребностью личности становится потребность в содержательном общественно полезном труде. А это означает, что для нового человека труд приобретает социальное свойство потребительной ценности. Тем самым подтверждается одно из важнейших открытий Маркса.

Уместно будет вспомнить здесь высказывания замечательного советского педагога А.С. Макаренко, который считал, что самое важное, что мы привыкли ценить в человеке, – сила и красота – определяется исключительно по типу его отношения к перспективе. Речь, например, может идти о простейшем удовлетворении ближайшей потребности – обеде, посещении кино, покупке обновки. Это тоже перспектива, но самая близкая, и человек, всецело определяющий ею свое поведение, представляется самым слабым. "Если он удовлетворяется только перспективой своей собственной, хотя бы и далекой, он может представляться сильным, но он не вызывает у нас ощущения красоты личности и ее настоящей ценности,- писал педагог.- Чем шире коллектив, перспективы которого являются для человека перспективами личными,- заключал он,- тем человек красивее и выше" (Макаренко А. С., Педагогические сочинения. М.-Л., 1948).

"Воспитать человека – значит воспитать у него перспективные пути", – утверждал там же А.С. Макаренко. Этот "философский камень" оптимистического восприятия жизни найден научным коммунизмом и испытан социалистическим строем. Им быстро овладевает добросовестно изучающий наследие Маркса. Ничего подобного не в состоянии дать человеку капиталистическое общество, где личность закупорена в колбу индивидуалистических интересов. Где общий кризис частнособственнической системы выражается, кроме всего прочего, в утрате социальных и национальных целей, в патологии безбудущности. Где человека, не принадлежащего к классу эксплуататоров, чего бы он лично ни достиг в жизни, неотступно преследует тень неуверенности в завтрашнем дне.

Коллектив, чьи ближайшие и отдаленные перспективы были для Маркса перспективами личными, называется человечеством. Но к этому коллективу он не относился абстрактно, со всеядной и всепрощающей любовностью, которую иногда выдают за гуманность. Маркс как человек партии выделял в человечестве его передовую часть, тот драгоценный концентрат человечности, который единственно способен избавить род людской от социального и национального порабощения, – борющийся революционный пролетариат. Без понимания этой истины нельзя понять и того, почему он определял коммунизм как реальный гуманизм.

Маркс, нераздельно с которым должны изучаться Энгельс и Ленин, для нас главный воспитатель перспективных путей. Твердо стоя на реальной почве современности, он весь был обращен в завтрашний день, о нем мечтал, для него жил, за него боролся. "Поздравляю тебя...- писал он дочери Женни, узнав о рождении внука, 29 апреля 1881 года,- "Женская половина" нашей семьи надеялась, что "новый пришелец" увеличит собой "лучшую половину" человеческого рода; я же, со своей стороны, предпочитаю "мужской" пол для детей, рождающихся в этот поворотный момент истории. Перед нами – самый революционный период, какой когда-либо приходилось переживать человечеству. Плохо теперь быть "стариком" и иметь возможность лишь предвидеть, вместо того чтобы видеть самому" (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 35, с. 153).

Печатается с сокращениями