I.1. 25 октября (7 ноября) 1917 года Второй Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов, выражая волю большинства народа, узаконил переход всей власти в России в руки трудящихся. Было низложено буржуазное Временное правительство и образовано правительство Советское – Совет Народных Комиссаров во главе с В.И. Лениным, в которое вошли коммунисты-большевики и левые социалисты-революционеры. Тем самым был повторен подвиг героев Парижской коммуны 1871 года, реально доказано положение К. Маркса и Ф. Энгельса о том, что «Россия представляет собой передовой отряд революционного движения в Европе». Диктатура капитала, дотоле господствовавшая повсюду в мире, была решительно заменена диктатурой труда. Это предопределило сущность социальных изменений в нашей стране, да и на всей планете на ряд десятилетий. Благотворное влияние Октября испытали на себе многочисленные народы Европы, Азии, Африки и Латинской Америки.

I.2. Величие Октябрьской революции состоит в том, что она впервые в истории поставила у руля государства массы людей труда, начала ликвидацию эксплуататорской частной собственности и национализацию основных средств производства, открыла путь к цивилизации нового типа – без угнетения человека человеком, без политического, социального и национального неравенства, без войн, террора и прочих проявлений организованного насилия – к обществу, удовлетворяющему жизненно значимые материальные, духовные и творческие запросы граждан, обществу гуманного коллективизма и социальной справедливости. Это знаменовало осуществление многовековых чаяний не только трудящегося населения России, но и его братьев по классу во всем мире. Вот почему Октябрь получил поистине планетарное признание и отклик. Как вестника новой эры его страстно приветствовали выдающиеся гуманисты XX века, десятки миллионов тружеников на всех континентах. С Октября ведет свою родословную переход от капитализма к социализму как глобальный процесс. Под его могучим влиянием совершилось более пятидесяти социалистических, народно-демократических и национально-освободительных революций, имевших общую антиимпериалистическую направленность. В результате сложилась мировая социалистическая система, охватившая одну треть человечества, и рухнула колониальная система империализма.

I.3. В послеоктябрьский период в России, других странах Европы и Азии как никогда мощно проявил себя открытый Марксом объективный исторический закон, согласно которому с ростом масштаба и глубины общественных действий растет и объем той человеческой массы, которая их совершает. Этот период высветил идейно-политическую состоятельность и волевые качества многих народов и наций, классов и партий. Среди них выдающееся место заняла Российская социал-демократическая рабочая партия (большевиков) – Российская коммунистическая партия (большевиков) – Всесоюзная коммунистическая партия (большевиков) – Коммунистическая партия Советского Союза. Выпестованная гением революционной мысли и революционного дела Лениным, она отвечала высоте своего призвания, пока, следуя бессмертному учению Маркса, умела поддерживать прочное единство передовой научной теории и освободительной социальной практики, органически сочетать такие черты ленинского стиля работы, как русский революционный размах и американская деловитость. Пример нашей революции воочию показал исключительное значение совпадения характера, личных качеств людей, стоящих во главе общественного движения, с характером этого движения, роль выращивания, воспитания, подбора и выдвижения кадров.

I.4. Главное, что предопределило успех Октябрьской революции, состоит в том, что ее участниками и руководителями были найдены действенные формы, способы, методы и приемы осуществления лозунга «Манифеста Коммунистической партии» «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» В соединении и мобилизации общественных сил и элементов, кровно заинтересованных в глубоких социальных переменах и хотя бы в общих чертах представляющих, куда вести дело, – пролетариев физического и умственного труда, полупролетариев, сочувствующих им выходцев из иных классов общества, – в их честности, компетентности, самоотверженности, а в случае необходимости и жертвенности – во всем этом «секрет» неодолимости революционного процесса. Соединение многообразное – идейное и психологическое, политическое и нравственное, организационное и информационное, культурное и военное и т.п. – таковы стороны консолидации масс в могучую «армию социалистической революции». Нахождение точной формулы такого соединения, консолидации труда в противовес капиталу, с учетом стихийных и сознательных факторов данного момента – долг и задача всех активных прогрессивных социальных групп.

II

II.1. Октябрьская революция явилась самым бескровным изо всех крупных качественных социальных сдвигов, когда-либо происходивших в мире. Ввиду огромного перевеса сил она легко погасила вспышки Гражданской войны, которую попыталась развязать монархическая и буржуазная реакция (мятежи Краснова-Керенского, Каледина, Дутова, выступления национал-сепаратистов), нацелила народ на предотвращение национальной катастрофы и строительство новой жизни. Декреты о мире и о земле, принятые II съездом Советов, выводили страну из империалистической войны и решали в пользу трудового крестьянства вековечный земельный вопрос.

Однако воспользоваться мирной передышкой России не позволили бывшие империалистические союзники, прежде всего Англия и Франция. После подписания Советами Брестского мира с Германией, правительства стран Антанты принялись целенаправленно раздувать очаги российской контрреволюции. Слабая, разрозненная и трусливая сама по себе отечественная реакция, подняла голову с началом иностранной интервенции – англо-французской (на севере и юге), японо-американской (Дальний Восток), спровоцированного «союзниками» мятежа 50-тысячного корпуса чехословацких военнопленных на Средней Волге и в Сибири. Подобно тому, как германский император Вильгельм II, по его же признанию, желал «иметь соседкой Россию, раздробленную примерно на 4-5 групп: Центральную Россию, Украину, юго-восточные соединения, Закавказье и Сибирь» и воевавшие против него западные державы связывали свои планы с расчленением нашей страны. Только на этих условиях они сотрудничали с Белым движением, которое, независимо от мотивов его участников, приобрело объективно антипатриотический характер. «Мы идем к новой отечественной войне, – писал Ленин. – Мы придем к ней в условиях назревающей социалистической революции».

II.2. Возвращаясь сегодня, в свете уроков истории (особенно последних двух десятилетий) к зигзагам внутреннего развития тогдашней России и оценивая их вновь, следует отметить:

а) процесс перерастания антимонархической, буржуазно-демократической революции (февраль 1917 года) в рабоче-крестьянскую, социалистическую (октябрь-ноябрь) протекал в целом ненасильственным путем (за исключением расстрела буржуазными властями рабочей демонстрации в июле и мятежа Корнилова в августе); до вмешательства извне он не содержал в себе потенциала общенационального вооруженного конфликта;

б) Гражданская война 1918-1922 годов на территории Советской страны была развязана империалистическими державами. Помимо известных расчетов германского империализма, уже 23 декабря 1917 года между Англией и Францией была заключена конвенция о разделении сфер влияния в России. Поэтому военные действия, намеренно доведенные внутренней и международной реакцией до ожесточенного братоубийства, на деле означали борьбу за или против независимости, за или против растерзания нашей Родины. Официальный лозунг Белого движения «единая и неделимая Россия» был насквозь фальшивым: он прикрывал, по сути, компрадорскую политику, обязательства территориальных уступок в обмен на военную помощь. Как отмечало Совещание 33 членов бывшего Учредительного собрания под эгидой Милюкова и Керенского (Париж, январь 1921 года), внутренняя контрреволюция сознательно пошла на приглашение иностранных войск, хотя и отдавала себе отчет в том, что совершает предательство национальных интересов, – пошла на это ввиду своего бессилия. Подводя итог этой политике в свете проигранной уже белыми Гражданской войны, Совещание признало, что приглашение ими «союзников» обернулось захватом ряда территорий России (Дальний Восток, Север, Кавказ) в безраздельное владение оккупантов. Тем временем Красная Армия воевала за спасение, целостность и свободу Отечества, что и обеспечило ей поддержку подавляющего большинства народа, а значит конечный успех. Это была по форме Гражданская, а по содержанию Отечественная война;

в) реакция и поныне запугивает народы России якобы неизбежностью повторения Гражданской войны в случае нового поворота общества на социалистический путь. Однако никто не в состоянии опровергнуть две простые истины: гражданская война не является неизбежным спутником социалистической революции; классовая борьба в современном российском обществе может перерасти, как и в 1918 году, в гражданскую войну лишь при открытом соединении внутренней и внешней контрреволюции. Утверждать на этом основании, что Россия ввиду возможных опасностей якобы «исчерпала лимит» на революции, значит налагать запрет на диалектику эволюции и революции в истории, лишать собственную страну перспектив дальнейшего развития. Исключать возможность скачка от буржуазно-компрадорского унижения России к социализму объективно означает отказываться от патриотической позиции, от защиты Отечества перед лицом иноземного капиталистического диктата. Левые, народно-патриотические силы не могут принять такой подход, ибо он означает приспособленчество к направляемому Западом курсу реставраторских «реформ», прикрытое согласие с мифом о будто бы «неполноценности» России как суверенной державы. По этой несуразной «логике» выходит, что некий «лимит» на революции у России будто бы есть, «лимита» же на контрреволюции у ее недругов якобы нет.

III

III.1. Октябрьская революция основала невиданный ранее исторический тип государства – государство людей труда, а не частных собственников-эксплуататоров. Советы как органы самоуправления трудящихся были призваны служить орудием прямого волеизъявления масс, что определялось уже самим способом их формирования, с одной стороны, трудовыми коллективами, с другой – жителями данной местности. Это и была исходная база диктатуры пролетариата (рабочего класса в союзе с крестьянством) – системы широкого народовластия для большинства, живущего своим трудом, и аппарата подчинения для меньшинства, предпочитающего нетрудовые доходы.

III.2. Буржуазия и ее идеологи во имя сохранения собственной диктатуры всевозможными способами стараются отвратить простых людей от диктатуры пролетариата как якобы несовместимой с демократией и правами человека. Но это бессовестный обман. Рабочая власть выражает и защищает интересы всех слоев трудящихся, то есть основной массы народа. Естественно и неизбежно, разъяснял Ленин, что первое время после пролетарской революции нас занимает более всего задача преодолеть сопротивление буржуазии, не допустить возврата эксплуататоров. Но речь идет не только о таком кратковременном насилии и не столько о насилии. На смену этой задаче неизбежно – и чем дальше, тем настойчивее – выдвигается куда более существенная задача собственно коммунистического строительства, творчества новых экономических форм, «положительная или созидательная работа отладки чрезвычайно сложной и тонкой сети новых организационных отношений, охватывающих планомерное производство и распределение продуктов, необходимых для существования десятков миллионов людей». Пролетариат представляет и осуществляет более высокий тип общественной организации труда по сравнению с капитализмом. В этом суть. Иначе нечего и мечтать о грядущей победе коммунизма.

III.3. Практика веков убеждает, что внеклассовых, надклассовых и бесклассовых государств не существует. Естественно, что любое государство – от глубокой древности до наших дней – не может не выполнять некоторых общенациональных и общеуправленческих задач. Но в любом случае, пока сохраняется значительное имущественное неравенство, государство всегда остается организацией господствующего класса, охраняющей его собственность и власть, подавляющей сопротивление его воле и осуществляющей его интересы за пределами страны. Это, в частности, доказала судьба хрущевского мифа об «общенародном государстве», это же подтвердил ельцинский режим. В обоих случаях народы России получили беспощадный предметный урок.

Известно, что утопическая формула «общенародное государство» была подвергнута обоснованной критике еще Марксом в 1875 году. Тем не менее, она была вновь вытащена на свет ради «отмены» научной формулы «государство диктатуры пролетариата» на ХХII съезде КПСС в 1961-м. Этот субъективистский вывих тут же отозвался военным подавлением выступления новочеркасских рабочих (1962 г.) и вместе с тем притупил бдительность в отношении сторонников реставрации капитализма. Порочность такой линии нашла свое крайнее выражение в событиях начала 1990-х годов: они продемонстрировали решимость внутренней и международной буржуазии удержать отнятую у трудящихся власть во что бы то ни стало, не останавливаясь перед попранием Советской Конституции, расстрелом парламента и кровавым подавлением их защитников. Бесконечно далеки от реальности представления, будто нынешнее Российское государство не буржуазно и является всего лишь поприщем «сотрудничества» правых, лево-центристских и криминальных сил. Деятели, проповедующие подобные взгляды, берут на душу тяжкий грех, ибо выступают мнимыми утешителями бесправных, униженных и ограбленных масс, припудривают отстранение их от политики и разорение страны.

III.4. Очевидно, что применять и в XXI веке положения о государстве, относящиеся к первым годам Советской власти, следует с предельной осторожностью. Качественное изменение – и не одно – претерпело общество, сложные и стремительные сдвиги и разломы преобразили все классы и социальные слои, все общественные, групповые и даже личные отношения. Диктатура рабочего класса, занятого в современных условиях как физическим, так и умственным трудом, не может быть воспринята населением такой, какой она представлялась в 1920-е годы. Сегодня она должна рассматриваться как трудовластие (трудократия) в широком смысле слова – в противовес капиталовластию (капиталократии), навязываемому нашим соотечественникам «демократами». Но иной альтернативы у истории для нас нет. В ее рамках и развертывается сейчас генеральное социальное сражение, хотя это и осознается далеко не всеми.

III.5. Государство частных собственников (рабовладельческое, феодальное, буржуазное) имеет, как правило, две ведущие функции – внутреннюю (подавление инакомыслия и инакодействия в стране, сбор налогов на свое содержание) и внешнюю (защита от иноземных захватчиков и собственная экспансия). Пролетарское государство по сравнению с буржуазным делает исторически прогрессивный шаг. Как организация большинства общества – трудящихся – оно стремится свести к минимуму внутреннюю функцию подавления, сохраняя ее только для пресечения преступных элементов. Опасность империалистической агрессии вынудила это государство сохранить и укрепить функцию обороны, но его принципиальная новизна состояла в другом: возникли и развились хозяйственно-организаторская и культурно-воспитательная функции, до октября 1917 года не игравшие существенной роли в государственной практике. Таким образом, произошел сдвиг в сторону отмирания государства как аппарата классового угнетения и насилия, в сторону его превращения в аппарат общественной самоорганизации. К сожалению, этот процесс не был ни закреплен практически, ни даже серьезно осмыслен.

III.6. Согласно первоначальному марксистско-ленинскому проекту, государство пролетарской диктатуры было призвано обеспечить широкий, недоступный ни одному буржуазному режиму спектр прав и свобод личности. Однако «всякая свобода есть обман, – подчеркивал Ленин, – если она противоречит интересам освобождения труда от гнета капитала». Вокруг этого ограничения ведется ожесточенная идейно-психологическая борьба. Анархиствующие мещане объявили «тоталитаризмом» введенное Советской властью глубоко демократическое единство права на труд и обязанности трудиться. Но это всего лишь разумная норма гармонично уравновешенного человеческого общежития. Принципом уже І Интернационала было: «Нет обязанностей без прав – нет прав без обязанностей». Опираясь на него, советские люди в течение семи десятилетий заслуженно пользовались государственными гарантиями прав на труд и отдых, бесплатное образование и бесплатное здравоохранение, на жилище и обеспеченную старость, располагали таким бесценным благом, как уверенность в завтрашнем дне. Опыт подсказывает, что с возрождением Советов эти возможности граждан должны быть развиты и дополнены правами на жизнь и личную безопасность, на защиту личной трудовой собственности, на защиту от эксплуатации и безработицы, на забастовку, на перемену труда и места жительства, на объективную информацию и защиту от дезинформации, на участие в управлении производством и обществом, на объединение в общественные организации, на свободу слова, собраний, творчества и критики, конструктивного самоутверждение личности – все это, естественно, с учетом норм современного международного права.

IV

IV.1. Октябрьская революция положила начало первой фазе коммунистического общества – социализму, который Маркс определял как «товарищеский способ производства», или, иными словами, политическая и экономическая власть трудящихся.

IV.2. Фундамент социалистического строя образует органическое слияние собственности на основные средства производства и участия в общественном труде, объединение работников, исключающее эксплуатацию человека человеком и социальный паразитизм, утверждающее движение к социальному равенству через обеспечение равноправия и равного вознаграждения за равный труд. Возведение этого фундамента, к тому же в стране, едва избегнувшей в послеоктябрьский период раздела и превращения в колонию, разоренной восьмилетней войной, понесшей огромные людские, материальные и культурные потери, требовало сверхнапряжения сил и грандиозного объема работ. С ними наши рабочий класс, и прежде всего русский рабочий класс – авангард советских рабочих, крестьянство и интеллигенция, весь многонациональный советский народ справились с честью.

IV.3. Трудности социалистического строительства, неизбежные в любой стране, в России отягчались многими особенностями ее исторического развития. Из них наиболее существенны две. Во-первых, социальная действительность страны, которая в начале XX века уже входила в число главнейших империалистических держав, была очевидно мозаичной, состояла из комбинации и напластований различных социально-экономических форм друг на друга – новейших, устаревающих и архаичных. Во-вторых, Октябрь вершил свое дело первоначально в полной внешнеполитической изоляции, когда постоянно следовало «помнить, что от всякого нашествия мы всегда на волоске» (Ленин).

IV.4. В начале 1920-х годов в России имелось пять общественно-экономических укладов: социалистический, государственно-капиталистический, частнокапиталистический, мелкотоварный, патриархальный, – причем, кроме новорожденного первого, все прочие нуждались в коренном преобразовании. В технологическом и организационно-техническом отношениях собственно социалистическому укладу (общенародная собственность и трудовая кооперация) был относительно близок государственно-капиталистический и отчасти частнокапиталистический. Чтобы использовать их позитивный потенциал и одновременно ограничивать их хищническую природу, требовалась сильная рабочая власть, которая владела бы «командными высотами» в государстве, контролировала крупную промышленность, банковскую систему, внешнюю торговлю, прессу, вооруженные силы и т.д. Без этого многоукладная экономика не могла приобрести социалистический вектор развития, а значит, и вырваться из рамок капиталистического способа производства. Именно такую задачу была призвана выполнить новая экономическая политика, введенная (после первых проб 1918-го) в 1921 году. Основной ее смысл состоял, по Ленину, «в смычке авангарда пролетариата с широким крестьянским полем». Соглашаясь с тем, что это «всерьез и надолго», Ленин отнюдь не собирался консервировать данную ситуацию. Уже через год, к XI съезду партии он выдвинул установку: «Перегруппировка сил: подготовка (экономическая) наступления (на частно-хозяйственный капитал)».

IV.5. К сожалению, многие годы в научной литературе суть нэпа ошибочно сводилась только к развертыванию «свободного» рынка. Но в рамки нэпа также вмещались индустриализация страны, перевод всего народного хозяйства на энергетическую базу электричества; кооперирование крестьянства; всеобъемлющая культурная революция. Узкорыночное понимание нэпа опровергается кардинальным указанием Ленина о планировании, отправляясь в первую очередь от фактических потребностей населения страны в продовольствии и энергоресурсах, об участии Госплана в законодательной деятельности. Наконец, в качестве сверхзадачи нэповского курса рассматривалось сближение трудящихся классов. «Что это значит – руководить крестьянством? – размышлял Ленин. – Это значит... вести линию на уничтожение классов, а не на мелкого производителя. Если бы мы с этой линии, коренной и основной, сбились, тогда мы перестали бы быть социалистами...». Именно растворение «коренной и основной» линии на построение бесклассового социалистического общества в многочисленных неудачных экспериментах, в том числе с мелким производителем, в 50-80-х годах привело сначала к стагнации социализма, а потом и к утрате его.

IV.6. В такой многонациональной стране, как Россия, при резких различиях в уровнях развития центра и окраин, одним из самых жизненно важных и настоятельных был национальный вопрос. Коммунистическая партия, Советское государство нашли единственно верный ключ к его решению – укрепление интернационального братства трудящихся всех национальностей, национальное равноправие в сплоченном федеративном союзе, ведущее к изживанию всех видов фактического неравенства. Трудящиеся различных наций и народностей в одном строю боролись за победу социалистической революции и утверждение Советской власти, за построение основ социализма и создание индустриально-аграрной мощи Союзного рабоче-крестьянского государства, защищали свое нераздельное Отечество от посягательств внешней и внутренней контрреволюции, от фашистского порабощения, умножали его экономическое и оборонное могущество, вместе поднимали культуру и общее благосостояние. До тех пор, пока последовательно велась эта политика, пока не допускалось промешивания к ней местнических, кланово-корыстных интересов, многонациональность была фактором силы, а не слабости нашего общества, шло формирование единого советского народа как новой исторической, социальной и интернациональной общности людей.

IV.7. В период своего становления (1920-30-е годы) социалистическая общественная система проявила исключительный социально-экономический динамизм. Уровень промышленного производства 1913 года – это высшее достижение царской России – был восстановлен к 1926-му, а к 1939-му превышен более чем в 9 раз. И это в то время, когда аналогичный показатель составил во Франции 93,2%, в Англии – 113,3%, в США – 120%, в Германии – 131,6%.