В конце 1920-х – начале 1930-х годов на взаимоотношения Советской власти с церковными организациями начинают оказывать существенное влияние два новых фактора: самозакрытие приходов и «атеизация» населения.

После прекращения в 1918 году субсидирования церкви государством верующие далеко не всегда были готовы тратить собственные деньги на содержание духовенства и храмов. Кроме того, кооперирование труда и налаживание новых социалистических форм жизни, особенно в сельской местности, порождали потребность в помещениях для культурно-просветительной работы, хозяйственных и иных целей. Поэтому население само нередко предлагало и добивалось перепрофилирования церковных зданий под клубы, избы-читальни, общежития, школы, колхозные склады и т.п. Так, например, рабочие и крестьяне села Никологоры Вязниковского уезда Владимирской губернии на общем собрании постановили закрыть Христорождественскую церковь и передать её под клуб. Из 500 присутствующих проголосовали «против» только двое[1]. В начале 1930 года 35 тысяч рабочих Тулы подписали заявление с просьбой прекратить колокольный звон, закрыть ряд церквей и передать их под детские и культурно-просветительные учреждения[2]. Подобного рода активность населения признал в то время, в частности, и митрополит Сергий (о чём написали в феврале 1930 г. советские газеты): "Гонения на религию в СССР никогда не было и нет. Исповедание любой веры в СССР свободно и никакими государственными организациями не преследуется. Действительно, некоторые церкви закрываются, но происходит это не по инициативе власти, а по желанию населения, а в иных случаях даже по постановлению самих верующих”.

Конечно же, случались и «перегибы» – не всегда и не везде умели местные органы власти сдерживать зажатую вековым гнётом и выплескивавшую в одночасье на волю энергию социального реванша народных масс и предотвращать неоправданные разрушения культовых сооружений и порчу церковного имущества. Но такие перегибы отнюдь не поощрялись – виновных исключали из партии и даже привлекали к судебной ответственности[3].

Были и особые случаи сокращения материальной базы церковных организаций. Так, заметный отход от иудейской религии среди еврейского населения, особенно среди молодёжи, произошёл после Гражданской войны в связи с его массовым стихийным переселением из прежних мест компактного проживания в центральные районы страны, преимущественно в крупные города, в которых необходимые культовые сооружения просто отсутствовали[4].

Другой особый случай был связан с обострением международной обстановки на Дальнем Востоке в 30-е годы, вызванным агрессивными действиями японской военщины. Это отразилось на последователях буддизма – была приостановлена деятельность большого числа монастырей и храмов, попавших в приграничные с Монголией и Китаем районы, что естественно, снизило общий уровень религиозной активности этого вероисповедания в стране.

Что касается «атеизации», то сама правящая коммунистическая партия не предполагала решать мировоззренческие вопросы наскоком. В Программе VIII съезда РКП(б) было записано буквально следующее[5]: «РКП руководствуется убеждением, что лишь осуществление планомерности и сознательности во всей общественно-хозяйственной деятельности масс повлечет за собой полное отмирание религиозных предрассудков. Партия стремится к полному разрушению связи между эксплуататорскими классами и организацией религиозной пропаганды, содействуя фактическому освобождению трудящихся масс от религиозных предрассудков и организуя самую широкую научно-просветительную и антирелигиозную пропаганду. При этом необходимо заботливо избегать всякого оскорбления чувств верующих, ведущего лишь к закреплению религиозного фанатизма». Подобная позиция затем была подтверждена на XII (1923 г.) и XIII (1924 г.) съездах РКП.

Рост же «атеизации» населения был связан с отменой изучения «закона божия» в школах, с мероприятиями социалистического государства по ликвидации неграмотности, с негативной контрреволюционной деятельностью духовенства в годы Гражданской войны и эмиграцией части высших и приходских церковнослужителей, а также с антирелигиозной работой органов просвещения и общественных антирелигиозных организаций. Эти факторы неуклонно вели к падению авторитета церковных организаций и росту числа не только переставших верить в бога людей трудоспособного возраста, но и твёрдых атеистов, исчислявшихся уже не единицами (как было в царское время), а уже тысячами и миллионами. Последнее подтверждают следующие цифры. Если в 1926 году в Союзе безбожников (организованном в 1925 году на базе Общества друзей газеты «Безбожник») было только 87 тысяч человек, то в 1931 г. уже в Союзе воинствующих безбожников – 3,5 миллиона[6].

Как бы там ни было, но по данным переписи 1937 года, в СССР среди лиц в возрасте 16 лет и старше число неверующих составило: 42,2 млн. или 43,3 % от всех выразивших свое отношение к религии[7]. Эти цифры весьма показательны: от поголовной религиозности страна за два десятилетия стала антирелигиозной более чем на четверть (по переписи населения 1937 года в СССР числилось 162 млн. человек[8]).

Несколько изменились показатели религиозности населения за годы Великой Отечественной войны 1941-1945 годов. Некоторое увеличение соотношения в пользу верующих произошло, прежде всего, из-за людских потерь, приходившихся более всего на долю уже нового «атеистического» поколения, а также вследствие некоторого ослабления антирелигиозной пропаганды – с августа 1941 г. прекратили выходить все антирелигиозные издания и приостановил свою деятельность Союз воинствующих безбожников.

Политику Советского правительства по отношению к религиозным организациям в годы войны отличал большой прагматизм. Не отступая от мировоззренческих принципов (в частности, правительство даже в самый тяжелый период войны не пошло на обнос укрепрайонов «чудотворными иконами»), руководство СССР делало уступки в вопросах деятельности церковных служб внутри страны, но в ответ добивалось от церковных организаций поддержки в вопросах своей внешнеполитической деятельности.

Надо отметить, что с патриотических позиций в это время выступили практически все конфессии внутри страны. Митрополит Сергий выступил в первый же день войны с призывом к верующим христианам о защите Родины от врага. С аналогичным призывом к мусульманскому населению СССР в первые дни войны выступило Центральное духовное управление мусульман. В первые же месяцы войны был образован Еврейский антифашистский комитет. С патриотических позиций в годы войны выступали и буддисты.

В центре внимания правительства, естественно, находились отношения с РПЦ. Они строились таким образом, чтобы относительно лояльная Советской власти и патриотически настроенная РПЦ – нейтрализовала откровенно фашистскую пропаганду своего зарубежного собрата РПЦЗ (тогдашние иерархи которой благословили гитлеровские войска на поход против СССР и поощряли подрывную деятельность в Красной Армии, ставя себе в заслугу наличие большого количества советских военнопленных в первые месяцы войны) и оказывала влияние на белую эмиграцию, а также на население и руководство тех государств, где «православная» христианская религия была либо государственной, либо имела большое влияние на общественную жизнь, а именно: на Румынию, Болгарию, Югославию и Грецию.

В рамках этой политики 4 сентября 1943 года было организовано специальное совещание руководства СССР во главе со Сталиным с иерархами РПЦ. По его результатам РПЦ было разрешено издание собственного журнала, открытие церквей и приобретение у государства транспорта для патриархии. Были также урегулированы вопросы религиозной практики, касающиеся легализации церковного образования, упорядочения налогообложения церковнослужителей, созыва Архиерейских соборов и избрания патриарха.

После смерти И.В. Сталина политика в стране стала характеризоваться известным волюнтаризмом, что по отношению к церкви выражалось в скоропалительных заявлениях о ликвидации «пережитков прошлого» ко времени форсированного построения коммунизма в СССР, который виделся тогда чуть ли не к 1980 году.

В это время (1961 год) не без давления со стороны государства Московский патриархат РПЦ принимает, в общем-то, прогрессивное с точки зрения принципов социалистического общества постановление «О мерах по улучшению существующего строя приходской жизни» и вносит соответствующее изменение в «Положение об управлении РПЦ». Суть изменений заключалась в том, что для ведения финансовых дел приходов создавался церковный совет в составе старосты, помощника старосты и казначея, избираемых из прихожан. Религиозные общины должны были хранить все поступающие деньги в Госбанке или сберкассах и делать определенные взносы в Фонд мира и Фонд охраны памятников истории и архитектуры. В рамках общей политики регулирования цен в стране от церковных советов требовали снижать цены на свечи. В результате церковные советы отдельных приходов вследствие малых доходов отказывались от «найма» священников, что естественно приводило к прекращению богослужений и закрытию церквей. Подобная практика приходского управления была изменена лишь в 1988 г., когда на волне политики «плюрализма» был принят новый «Устав об управлении Русской Православной Церкви».

В годы "перестройки” (с марта 1985 г.) с её ориентацией на рыночную экономику была потеряна и общая стратегическая нить перестройки общественного сознания населения на антирелигиозной основе. Руководство КПСС заявило о несущественности мировоззренческих и идеологических отличий перед определяющим ориентиром общечеловеческих ценностей. Церковные организации не преминули этим воспользоваться. Стали открываться новые храмы всех вероисповеданий. Духовенство стало внедряться в политическую жизнь страны, вследствие чего в 1989 г. впервые в советской истории некоторые церковные иерархи стали даже депутатами СССР.

Трудно сказать, к каким бы последствиям могла в дальнейшем привести такая «плюралистическая» политика в рамках сохранения социалистического строя, но в 1991 году произошёл контрреволюционный переворот, и диалектическая спираль общественного развития в стране начала новый виток развития в противоположном направлении.

Ну, а что же страна получила в сухом остатке от первой попытки построения коммунистического общества? Оказывается, немало. 70 лет существования в условиях отделения церкви от государства и школы дали невиданный, признанный во всём мире, взлёт образования, искусства, науки, всей культуры и для всех народов Советского Союза. К нам ездили учиться, и было чему. Средняя продолжительность жизни от 32 лет в религиозной царской России поднялась до 70 лет при атеистической Советской власти. Существенно снизилась религиозность населения. По результатам исследования, проведенного Центром Социальных исследований Московского отделения Советского фонда культуры в 12 городах РСФСР (включая Москву) и северного Казахстана в 1991 году в СССР атеистами признало себя 11%, невуководством Фурмана учёных в составочные показатели. Наиболее репрезентативными счита. ы мировоззрений прервался. ил.валиерующими и колеблющимися – 54%, а верующими – 23% опрошенных. Остальные оказались в категории ответивших «не знаю»[9]. Таким образом, за годы Советской власти снижение религиозности произошло почти в 5 раз. Поражает и то, что количество твёрдых атеистов повысилось практически от нуля до 30 с лишним млн. человек (если считать от 287 млн. человек населения в СССР по переписи 1989 года). Если к ним прибавить число просто неверующих (скажем, 30%), то получим цифру нерелигиозности, превышающую 100 млн. человек. Строителям первого в мире социалистического общества есть чем гордиться – оставалось сделать ещё небольшое усилие и цель – преодоление религиозности, – соответствующая общественному сознанию коммунистического общества, была бы в обозримом будущем достигнута!

Институт церкви и Вторая социалистическая революция

Как должна будет относиться к религиозным организациям Советская власть после победы Второй Социалистической революции? Нет сомнения, что мировоззренчески никакая религия, в том числе и «православное» христианство, не совместима с коммунистической идеологией, основанной на научном подходе ко всем явлениям природы и общественной жизни.

Однако нельзя не считаться с реалиями сегодняшнего дня. После переворота 1991 года буржуазное правительство России, несмотря на формальное отделение церкви от государства, стало фактически проводить политику поддержки церковных организаций, в особенности РПЦ. О такой поддержке свидетельствуют, в частности, использование религиозной символики на государственном гербе и религиозной лексики в тексте государственного гимна, возведение религиозных праздников в ранг государственных, транслируемые СМИ публичные посещения церковных служб Президентом, членами Правительства РФ и другими, более мелкими государственными чиновниками, принесение присяги лицами, вступающими в должность, с благословения церковных иерархов или с возложением руки на богослужебные книги, коллективное «крещение» новобранцев в Российской Армии (на 1 ноября 2006 насчитывалось 2072 воинских частей, окормляемых РПЦ – [htpp://mospat.ru]), окропление так называемой «святой» водой помещений в государственных учреждениях и т.д., и т.п., и пр.

Да, собственно говоря, чему и удивляться! Сегодняшним буржуазным правителям хорошо известно, что «религия – опиум народа», и в условиях эксплуататорского «бичевания» он поневоле потянется к этому «наркотику» в поисках хоть какой-нибудь «соломинки». Ну, а за эту услугу церкви и за отпущение своих грехов правители расплачиваются с нею щадящей налоговой политикой, предоставлением в бесплатное пользование церковных земель, передачей во владение строений, использовавшихся при Советской власти для размещения детей, лишившихся родителей (например, здание Даниловского монастыря в Москве), содействием в использовании «добровольного» труда арестантов на церковных объектах и т.п.

Невооружённым взглядом видно, что и церковь исправно играет роль спарринг-партнёра. После событий августа 1991 года РПЦ заняла фактически антикоммунистическую позицию, оправдывая все псевдодемократические начинания буржуазной власти и фактически благословляя развал страны. Безусловную поддержку политике возврата от плановой к рыночной экономике оказывали и оказывают буржуазной власти протестантская, католическая и иудейская конфессии, а также ваххабистское течение в исламе, в основе мировоззрения которых находится частнособственнический индивидуализм. Активным участником десоветизации (не без помощи духовных учителей из англоязычных стран) было и буддистское духовенство. Можно, конечно, надеяться, что вследствие развала страны и ухудшения положения народа ряды оппозиции в церковных организациях будут расти, и церковь будет занимать всё более радикальную позицию по отношению к антинародному режиму. Но скорее всего, можно предположить, исходя из истории 1917-1923-х годов, что отношение церкви к коммунистическому движению всегда будет весьма настороженным и далеко не благожелательным, по крайней мере, до момента полного завоевания власти коммунистами.

Однако общее мировоззренческое поле в настоящее время сильно отличается от такового во время, предшествовавшее Великой Октябрьской социалистической революции. Сейчас уже нет всеохватной религиозности в стране. По законам диалектики в ответ на клерикальную волну в антирелигиозно воспитанной массе населения возникла и волна антиклерикальная, базирующаяся как на идеях посеянного в советское время научного атеизма, так и на идеях современного светского гуманизма. Последнее направление развивается, например, в рамках учреждённого в мае 1995 года Межрегионального общественного объединения "Российское гуманистическое общество" (РГО), поставившего одной из своих целей "…содействие изучению принципов научно-атеистического и других форм нерелигиозного мировоззрения (скептицизма, агностицизма, индифферентизма по отношению к религии)".

В разных регионах страны появились общества атеистов (Атеистическое общество Москвы – АТОМ, общества атеистов Подмосковья, Орловщины, Нижегородской области и др.), в Интернете созданы атеистические сайты (например,  "А-сайт" (http://www.edu.nsu.ru/atheism), участниками которых в большинстве своём являются молодые люди, выпускаются атеистические журналы "Здравый смысл", "Новый безбожник", "Свет разума" и др., организуются конференции, семинары, дискуссии, обнародован «Манифест атеизма» (http://www.edu.nsu.ru/atheism/articles/manifest.htm). Иными словами, борьба за преодоление религиозного мировоззрения в нашей стране вовсе не закончилась, она продолжается, приобретая в новых условиях новые формы. Да и статистика подтверждает, что религиозность, хоть и возросла, но не столь значительно, как хотелось бы воинствующим клерикалам. Согласно социологическим исследованиям, по признаку самоидентификации людей с той или иной религией в 2004 году в России насчитывалось 75-85 млн. «православных» христиан, около 1 млн. католиков, 1,5-1,8 млн. протестантов, около 1,5 млн. староверов (всего 85-95 млн. христиан), 6-9 млн. мусульман, около 50 тыс. иудеев, около 550 тыс. буддистов и примерно 300 тыс. представителей иных верований (в том числе, сектантов)[10] [18]. В общей сложности это составило величину примерно 64,5-69,9 % от всего населения страны Однако анализ данных о практикующих (регулярно посещающих церковь) верующих исходя из числа зарегистрированных в России на 1 января 2004 года церковных организаций показал гораздо меньшие цифры: РПЦ – 3-15 млн. чел., староверов – 50-80 тысяч чел., католиков – 60-200 тысяч чел., протестантов – более 1,5 млн. чел., иудаистов – 30 тыс. чел., мусульман – не более 2,8 млн. чел., буддистов – не более 500 тысяч чел., представителей других вероисповеданий – не более 300 тысяч чел [там же]. От всего населения России суммарная величина практикующих верующих равна всего лишь 5,8-14,4%.

Таким образом, будущему социалистическому правительству не придётся писать новую историю своих отношений с церковью с чистого листа, как это было в Октябре 1917 года. Более того, опираясь на опыт строительства социалистических отношений с церковными организациями в СССР, а также используя его развитие в новое время, пролетарские партии уже сейчас могут начать диалог с верующими, направленный на создание условий мирного сосуществования как в момент прихода к власти, так и в период построения основ будущего коммунистического общества. Естественно такой диалог не должен выглядеть как мировоззренческие и идеологические уступки или желание подстроиться под текущее настроение части населения, как это делают некоторые лидеры КПРФ, участвуя в религиозных обрядах или заявляя, что атеизм не является необходимой составляющей коммунизма.

Не так трудно определить и возможные темы конструктивного диалога.