Немного истории

Религия (от лат. religio – благочестие, набожность, святыня, предмет культа) – такая форма мировоззрения, в которой освоение (постижение) мира осуществляется через его удвоение на посюсторонний – «земной», естественный, воспринимаемый органами чувств, и потусторонний – «небесный», сверхъестественный, сверхчувственный.

Как правило, религии предполагают наличие высших существ (совокупности богов или одного бога), которые создают мир и управляют им по своей воле. Переход от единобожия к многобожию и наоборот происходил в истории человечества по мере интеграции племён и образования фратрий (братств), народностей и наций. При добровольном объединении племён происходило и объединение на паритетных началах их богов в пантеоны, при этом один из богов (очевидно, из наиболее «продвинутого» племени) признавался главным. Классический пример тому – пантеон греческих богов. При принудительном объединении, например в результате войн, победитель мог диктовать свою волю побеждённому, в том числе и относительно признания своего божества в качестве главного и даже единственного. Фактически такое явление и произошло в начале 4 века в Римской империи после прихода к власти в результате вооружённой борьбы Константина – праправнучатого племянника Иисуса. Иногда принятие чужого бога происходило по культурному невежеству или в силу матримоньяльных соображений. Примером последнего может служить принятие христианства князем Владимиром в обмен на руку византийской царевны Анны в 10 веке[1].

Как свидетельствуют историки, в первобытном обществе культовые действия являлись частью процесса материального производства и общественной жизни людей. Религиозная группа по своему составу совпадала с естественными социальными группами – родом, племенем, фратрией и т.п., то есть культ божества был средством идентификации членов этих социальных групп. Религиозная организация в сегодняшнем понимании этого слова, то есть с разделением верующих на клир и мирян, очевидно, сформировалась и превратилась в социальный институт под названием церковь в период образования классовых обществ (сначала рабовладельческого, а затем феодального и буржуазного), в которых потребовалось, помимо принуждения со стороны государственных органов, осуществлять ещё и психологическое воздействие на сознание эксплуатируемых работников путём внушения им мысли о смирении и покорности правителям, которым якобы покровительствуют и небесные силы. Примером такого внушения может служить хотя бы следующее библейское наставление:

"Слуги, со всяким страхом повинуйтесь господам не только добрым и кротким, но и суровым” (Первое послание Петра, 2:18).

Со временем функции церкви расширились, и к настоящему времени их совокупность может быть охарактеризована (помимо изначальной богослужебно-идеологической) следующим, накопленным за многие века, перечнем:

- политическая (борьба за власть),

- регулятивная (исповедь, отпущение грехов),

- миссионерская (духовное покорение отсталых народов или групп населения),

- хозяйственно-экономическая (преимущественно в монастырях),

- филантропическая (богадельни и т.п.),

- образовательная (семинарии, духовные академии, воскресные церковные школы),

- интегративная (внегосударственное объединение единоверцев).

Церковная история России, безусловно, имеет свои особенности, определяемые особенностями образования, становления и развития российской государственности. От «языческого» Православия (от слияния слов «Прави» – мир светлых богов и предков, – и «славить») Киевской Руси страна через многовековое двоеверие (после «прививки» христианства к стволу Православия в 10 веке) прошла путь к Русской православно-христианской церкви (РПЦ) Московского царства и далее (после включения в свой состав неславянских народов) к многоконфессиональности Российской империи. По статистическим данным[2], в 1913 году в России (включая Польшу и Финляндию) из общей численности населения 174099,6 тыс. человек «православные» христиане составляли – 69,9 % (по переписи 1897 года – 69,4 %), магометане – 10,83 %, католики – 8,91 %, протестанты – 4,85 %, иудеи – 4,05 %, армяне-григорианцы – 0,96 %, буддисты – 0,3 % (их число увеличилось в 1914 году в связи с присоединением к России Тувы), 0,2 % – представители родо-племенных верований и различных религиозных сект. Внеисповедное состояние граждан не признавалось.

Институт церкви и первая социалистическая революция

Разную реакцию у российского духовенства вызвали социальные революции 1917 года.

Февральскую буржуазную революцию церковные деятели России встретили не только спокойно – их доходы и положение в обществе никак не были затронуты, – но и где-то даже восторженно. Некоторые служители РПЦ, имевшей статус государственной и служившей главным идеологическим оплотом царизма, осуществляли богослужение с красными бантами на груди, во время которого вели проповеди против царя и монархии. Священный Синод (учреждённый, как известно, в 1721 году Петром Первым вместо патриаршества), возглавляемый в то время митрополитом Владимиром, лишил царя престола и должности главы РПЦ, а также предписал молиться по всей стране о богоданном Временном правительстве.

Временное правительство в рамках буржуазных преобразований выпустило постановления от 20 марта 1917 года "Об отмене вероисповедных и национальных ограничений” и от 17 июля 1917 года "О свободе совести”, которые однако не касались способа существования церковных организаций и сохраняли господствующее положение РПЦ по отношению к другим религиозным организациям под тем предлогом, что христианское «православие» являлось религией большинства населения России. Внеисповедное состояние при Временном правительстве по-прежнему не признавалось.

Совсем иная реакция духовенства была на Октябрьскую социалистическую революцию. Это и понятно – эта революция затронула те основы существования церкви, благодаря которым она, выполняя некоторые, несвойственные богослужебной деятельности функции, имела дополнительные привилегии в обществе и доходы.

А действия Советской власти были с точки зрения коммунистической теории и наказов населения вполне определённы. Уже на второй день после революции Второй Всероссийский съезд Советов принял Декрет о земле, согласно которому в общенародную собственность переходили со всем инвентарём и постройками не только помещичьи, но и монастырские и церковные земли, а далее 18 и 19 декабря 1917 ВЦИК и СНК РСФСР издали декреты "О гражданском браке, детях и о введении книг актов гражданского состояния" и "О разводе", которыми от участия в гражданской деятельности церковь отстранялась.

На эти правовые акты тотчас же среагировала РПЦ. Проходивший в то время в Москве Поместный Собор 28 октября объявил о восстановлении Патриархата в РПЦ (что означало провозглашение административной независимости РПЦ от государства) и принял решение об отлучении от церкви всех посягнувших на её «священное имущество», в том числе на землю (запамятовав при этом, что это имущество было нажито христианской церковью за счёт собиравшейся со времён князя Владимира и вплоть до 20 века церковной десятины, а обширные монастырские и церковные владения возникли за счёт хищнического захвата, вкупе с князьями, общинных земель). 18 ноября 1917 года Поместный собор принял постановление «О правовом положении православной церкви», в котором выставлялись требования не только о сохранении всех преимуществ РПЦ, но и о их расширении. Со страниц своих печатных органов, с амвонов РПЦ (формально ещё государственная) обрушила град клеветы на участников Октябрьского вооруженного восстания. В период 1917-1918 годов только Поместным собором и избранным в ноябре 1917 года патриархом Тихоном было обнародовано 16 антисоветских посланий[3] [3]. многочисленные заговоры духовенства против Советской республики в первые, самые трудные месяцы её существования приняли настолько ожесточённый характер, что революционному правительству пришлось вплотную заняться ответными действиями.

23 января 1918 года был принят Декрет "Об отделении церкви от государства и школы от церкви”, в котором впервые в мировой практике провозглашались равное положение всех религий и равное право каждого гражданина исповедовать любую религию или не исповедовать никакой (в таком виде принцип свободы совести признаётся ныне всем мировым сообществом).

Противодействие духовенства с этого момента любому постановлению Советской власти стало повседневным явлением, служители церкви активно подключились к контрреволюционной деятельности против новой власти.

И что характерно, хотя указанные правовые акты Советской власти в наибольшей мере затрагивали интересы РПЦ, однако и ряд других ранее ущемлённых в правах конфессий заняло после их принятия враждебную по отношению к новой власти позицию.

Например, старообрядческий архиепископ Мелетий выпустил воззвание, призывавшее старообрядцев к сопротивлению.

Католики, на первых порах приветствовавшие Октябрьскую революцию, когда выяснилось, что декреты касаются не только государственной РПЦ, но и всех конфессий, также изменили отношение к Советской власти. В составленной ксендзом Буткевичем и не предназначавшейся для опубликования «Исторической записке об отделении церкви от государства в бывшей России» говорилось о том, что руководство католической Церкви разработало целую систему мер борьбы с декретом, которая должна была осуществляться приходскими советами[4].

Более хитроумную позицию заняла протестантская церковь, которая, не вступая в открытую конфронтацию, но, используя трудное для Советской власти время, выговаривала для себя различные уступки, в частности, по поводу призыва их прихожан в армию, а также по поводу расширения при поддержке зарубежных (главным образом американских) спонсоров своей миссионерской, образовательной и даже экономической деятельности в стране.

Позицию неприятия Советской власти заняло мусульманское духовенство в составе учреждённого в 1917 году Национального управления мусульман Внутренней России и Сибири с центром в г. Уфе. С учётом многочисленности мусульманского населения, особенно во взрывоопасных южных районах страны, и с целью взятия ситуации под контроль, 17 января 1918 году был создан специальный Комиссариат по делам мусульманских народностей при Совнаркоме, руководителем которого был назначен мулла Hyp Вахитов. И в 1919 году после самороспуска указанного Национального управления мусульманское духовенство пошло на признание Советской власти.

Враждебную позицию по отношению к Советской власти заняло иудейское духовенство. В 1918 г. в Москве был созван Общероссийский съезд иудейских общин, на котором единодушно были приняты резолюции против церковной политики Советской власти. В том же году Всеукраинский съезд раввинов в Одессе наложил херем (анафему) на большевиков[5]. Образованный в Москве еврейский национальный совет также выступил с декларацией, в которой предал анафеме Советскую власть и осудил Декрет об отделении церкви от государства, характеризуя его как гонение на религию. Борьба иудейского духовенства против практического осуществления этого Декрета принимала порой весьма острые формы и развернулась главным образом в 1921-1922 гг., когда на территории бывшей черты оседлости евреев на Украине и в Белоруссии была восстановлена советская власть.

Руководство буддийского духовенства первоначально также поддерживало силы, сопротивлявшиеся Советской власти, что в известной мере объяснялось нестабильной обстановкой в Сибири и на Дальнем Востоке в связи с началом Гражданской войны. Бандидо-хамбо-лама Цыремпилов призывал духовенство "...на деле участвовать в падении власти Советов в Забайкалье..." В начале 1919 года он выезжал в Омск для встречи с Колчаком, получил от него медаль и дар в виде 63000 рублей серебром. Глава тувинских буддистов Лупсан Чамзы также посетил Колчака, и был удостоен ордена "Св. Анны II степени", получил пожертвование в 20000 рублей серебром, моторную лодку и автомобиль. Лама калмыцкого народа Чимит Балданов объявил генералов Алексеева и Деникина "спасителями калмыцкого народа". Однако к концу гражданской войны лидеры буддистов во главе с хамбо-ламой Агваном Доржиевым осознали, что "...в современных условиях сохранение религии возможно только в признании Советской власти, в совместной работе с Советами"[6].

Но, как уже было сказано, наибольшую враждебность к Советской власти проявила РПЦ, лишившаяся главенствующего положения в духовной жизни российского общества. Не надеясь на чудесное возвращение прежних порядков, она покровительствовала активизации всех антисоветских элементов, а также приводила в боевую готовность собственные силы из монахов и монахинь 550 мужских и 475 женских монастырей, из 50 тысяч священников и 15 тысяч диаконов[7]. С началом интервенции и гражданской войны служители РПЦ создали свои полки «Иисус Христос» и «Пресвятая богородица». На территории, занятой Белой Армией, в 1919 году в Ставрополе было создано Временное высшее церковное управление епархий Юго-востока России, которое в ноябре 1920 года, покинув Россию, начало автономную деятельность среди эмигрантов под эгидой Константинопольского Патриархата, а впоследствии составило основу враждебного Советской власти РПЦ Зарубежья.

В дальнейшем после разгрома интервентов и белогвардейцев часть высшего и приходского духовенства Московского патриархата РПЦ вынуждена была пересмотреть свое отношение к Советской власти. Внутри неё появилась стоящая на стороне Советской власти оппозиция, получившая название «обновленцев», что вынудило патриарха Тихона открыто заявить в 1923 году о своем отказе от антисоветской деятельности.

Середина 1920-х гг. была переломным моментом в хозяйственной и духовной жизни страны. Завершилось восстановление разрушенного в годы гражданской войны и интервенции народного хозяйства. Намечались пути и вырабатывались методы построения первого в мире социалистического общества. Был накоплен и определённый практический опыт регулирования самых различных сторон жизнедеятельности религиозных объединений, их отношений с государственными органами, общественными и хозяйственными организациями. С учётом этого Советская власть перешла в это время от политики «военного коммунизма» к политике «мирного сосуществования» и в отношениях с церковью.

Однако сказывался обычный для нового дела недостаток – отсутствие добротной, отвечающей на все возникающие практические вопросы, теории в области трансформации религиозного мировоззрения в материалистическое. В связи с этим политика взаимоотношений власти с церковью во многом строилась методом проб и ошибок, чем в определённой мере можно объяснить порой негладкие отношения между ними и в мирное время. Иногда вместо терпеливого убеждения, зачастую, ещё малограмотных людей применялось поспешное администрирование, выражавшееся в запретах каких-то религиозных мероприятий или закрытии культовых сооружений. Впрочем, последнее нередко провоцировалось подрывной деятельностью чуждых новому строю контрреволюционных элементов, в массовом порядке перебазировавшихся в лоно церковных организаций и маскировавших свою антисоветскую деятельность под религиозную. Так, например, из 1083 служителей культа прибывших в Вятскую губернию в период с 1917 по 1924 годы значилось 20 бывших офицеров, 40 бывших работников земств, 239 купцов и мелких торговцев[8]. Ответные действия властей естественным образом задевали все церковные организации, поневоле затрагивая интересы всего духовенства и причиняя определённые неудобства мирянам.

Тем не менее, общий вектор взаимоотношений ко второй половине 1920-х годов стал положительным. Наиболее крупные и влиятельные религиозные организации провозгласили в своей деятельности курс политической лояльности к Советской власти.

В 1927 году фактический преемник скончавшегося патриарха Тихона митрополит Сергий выступил с декларацией, открыто призвавшей духовенство признать Советскую власть не из страха, а по совести. В таком же духе высказался и Третий съезд буддистов Бурятии, который состоялся в Верхнеудинске 21-24 августа 1928 года, который, в частности, постановил, что "поддержка Советской власти и выполнение принятых ею мероприятий являются священной обязанностью всех буддистов и монашествующих".

Однако часть духовенства РПЦ и после декларации Сергия осталась на позициях вражды к Советской власти. Внутри страны была образована так называемая "катакомбная” церковь, которая продолжала антисоветскую деятельность вплоть до начала 1980-х годов. За рубежом её продолжала вести на всём протяжении существования Советской власти РПЦ Зарубежья.

В условиях наметившегося взаимопонимания началось совершенствование организационно-правовых аспектов взаимодействия советского государства с церковными организациями. 8 апреля 1929 г. Президиум Всероссийского ЦИК принял Постановление «О религиозных объединениях», которое определяло сферу деятельности, условия образования и функционирования религиозных обществ, совершения обрядов и треб и т. п. Одновременно была образована Постоянная комиссия по вопросам культов в составе представителей таких ведомств, как НКВД, Наркомюст, Наркомпрос, ВЦСПС и уполномоченного ОГПУ при СНК РСФСР. Через 5 лет, после накопления опыта, уже при Президиуме ЦИК СССР с теми же задачами была образована общесоюзная Постоянная комиссия по культовым вопросам. Однако в 1938 году, когда стало ясно, что большинство вопросов взаимоотношений с религиозными организациями носит локальный характер, она была упразднена, а все её функции были переданы местным администрациям.