Размеры входных
отверстий на затылочной кости допускают вывод, что при расстрелах было употреблено
огнестрельное оружие двух калибров: в подавляющем большинстве случаев – менее 8 мм, т. е. 7,65 мм и менее; в меньшем
числе – свыше 8 мм,
т.е. 9 мм.
Характер трещин костей
черепа и обнаружение в некоторых случаях пороховых остатков у входного
отверстия говорит о том, что выстрелы были произведены в упор или почти в упор.
Взаиморасположение
входных и выходных отверстий показывает, что выстрелы производились сзади, при
наклоненной вперед голове. При этом пулевой канал проходил через жизненно
важные отделы головного мозга или вблизи от них и разрушение ткани мозга
являлось причиной смерти.
Обнаруженные на костях
свода черепа повреждения тупым, твердым, тяжелым предметом сопутствовали огнестрельным
ранениям головы и сами по себе причиной смерти не служили.
Судебно-медицинские
исследования трупов, произведенные в период с 16 по 23 января 1944 г., свидетельствуют о
том, что совершенно не имеется трупов в состоянии гнилостного распада или разрушения
и что все 925 трупов находятся в сохранности – в начальной стадии потери трупом
влаги (что наиболее часто и резко было выражено в области груди и живота,
иногда и на конечностях; в начальной стадии жировоска; в резкой степени
жировоска у трупов, извлеченных со дна могил); в сочетании обезвоживания тканей
трупа и образования жировоска.
Заслуживает особого
внимания то обстоятельство, что мышцы туловища и конечностей совершенно
сохранили свою макроскопическую структуру и свой почти обычный цвет; внутренние
органы грудной и брюшной полости сохранили свою конфигурацию, в целом ряде
случаев мышца сердца на разрезах имела ясно различимое строение и присущую ей
окраску, а головной мозг представлял характерные структурные особенности с
отчетливо выраженной границей серого и белого вещества. Кроме микроскопического
исследования тканей и органов трупа, судебно-медицинской экспертизой изъят
соответствующий материал для последующих микроскопических и химических
исследований в лабораторных условиях.
В сохранении тканей и
органов трупов имели известное значение свойства почвы на месте обнаружения.
По раскрытии могил и
изъятии трупов и пребывания их на воздухе они подвергались действию тепла и
влаги в весенне-летнее время 1943
г. Это могло оказать влияние на резкое развитие процесса
разложения трупов.
Однако степень
обезвоживания трупов и образования в них жировоска, особо хорошая сохранность
мышц и внутренних органов, а также и одежды дают основания утверждать, что
трупы находились в почве недолгое время.
Сопоставляя же
состояние трупов в могилах на территории «Козьи Горы» с состоянием трупов в
других местах захоронения в г. Смоленске и его ближайших окрестностях – в
Гедеоновке, Магаленщине, Реадовке, лагере № 126, Красном бору и т. д. (см. акт
суд. мед. экспертизы от 22-го октября 1943 г.), надлежит признать, что погребение
трупов польских военнопленных на территории «Козьих Гор» произведено около 2-х
лет тому назад. Это находит свое полное подтверждение в обнаружении в одежде на
трупах документов, исключающих более ранние сроки погребения (см. пункт «д» ст.
36 и опись документов).
Судебно-медицинская
экспертная комиссия на основе данных и результатов исследований – считает
установленным акт умерщвления путем расстрела военнопленных офицерского и
частично рядового состава польской армии;
утверждает, что этот
расстрел относится к периоду около 2-х лет тому назад, т. е. между сентябрем–декабрем
1941 г.;
усматривает в факте
обнаружения судебно-медицинской экспертной комиссией в одежде трупов ценностей
и документов, имеющих дату 1941
г. – доказательство того, что немецко-фашистские власти,
предпринявшие в весенне-летнее время 1943 г. обыск трупов, произвели его не
тщательно, а обнаруженные документы свидетельствуют о том, что расстрел
произведен после июня 1941 г.;
констатирует, что в 1943 г. немцами произведено
крайне ничтожное число вскрытий трупов расстрелянных польских военнопленных;
отмечает полную
идентичность метода расстрела польских военнопленных со способом расстрелов
мирных советских граждан и советских военнопленных, широко практиковавшимся
немецко-фашистскими властями на временно оккупированной территории СССР, в том
числе в городах – Смоленске, Орле, Харькове, Краснодаре, Воронеже.
Главный
судебно-медицинский эксперт Наркомздрава СССР, директор Государственного
Научно-Исследовательского института судебной медицины Наркомздрава СССР –
В.И. ПРОЗОРОВСКИЙ.
Профессор судебной
медицины 2-го Московского государственного медицинского института, доктор
медицинских наук –
В.М. СМОЛЬЯНИНОВ.
Профессор
патологической анатомии, доктор медицинских наук –
Д.Н. ВЫРОПАЕВ.
Старший научный
сотрудник танатологического отделения Государственного
Научно-исследовательского института судебной медицины НКЗ СССР, доктор –
П.С. СЕМЕНОВСКИЙ.
Старший научный
сотрудник судебно-химического отделения Государственного
Научно-исследовательского института судебной медицины НКЗ СССР, доцент –
М.Д. ШВАЙКОВА.
Смоленск, 24 января 1944 г.
Документы, найденные на трупах
Кроме данных,
зафиксированных в акте судебно-медицинской экспертизы, время расстрела немцами
военнопленных польских офицеров (осень 1941 г., а не весна 1940 г., как утверждают
немцы) устанавливается также и обнаруженными при вскрытии могил документами, относящимися
не только ко второй половине 1940
г., но и к весне и лету (март–июнь) 1941 г.
Из обнаруженных
судебно-медицинскими экспертами документов заслуживают особого внимания следующие:
1. На трупе № 92:
Письмо из Варшавы,
адресованное Красному Кресту в Центральное Бюро военнопленных – Москва, ул.
Куйбышева, 12. Письмо написано на русском языке. В этом письме Софья Зигонь
просит сообщить местопребывание ее мужа Томаша Зигоня. Письмо датировано 12
сент. 40 г.
На конверте имеется немецкий почтовый штамп – «Варшава, сент.–40» и штамп –
«Москва, почтамт 9 экспедиция, 28 сент. 40 года» и резолюция красными чернилами
на русском языке: «Уч. установить лагерь и направить для вручения. 15 нояб.–40
г.» (подпись неразборчива).
2. На трупе № 4:
Почтовая открытка,
заказная № 0112 из Тарнополя с почтовым штемпелем «Тарнополь 12 нояб. – 40 г.» Рукописный текст и
адрес обесцвечены.
3. На трупе № 101:
Квитанция № 10293 от
19 дек. – 1939 г.,
выданная Козельским лагерем о приеме от Левандовского Эдуарда Адамовича золотых
часов. На обороте квитанции имеется запись от 14 марта 1941 г. о продаже этих часов
Ювелирторгу.
4. На трупе № 46:
Квитанция (№
неразборчив), выданная 16 дек. 1939
г. Старобельским лагерем о приеме от Арашкевича
Владимира Рудольфовича золотых часов. На обороте квитанции имеется отметка от
25 марта 1941 г.
о том, что часы проданы Ювелирторгу.
5. На трупе № 71:
Бумажная иконка с
изображением Христа, обнаруженная между 144 и 145 страницами католического
молитвенника. На обороте иконки имеется надпись, из которой разборчива подпись
– «Ядвиня» и дата «4 апреля 1941
г.»
6. На трупе № 46:
Квитанция от 6 апреля 1941 г., выданная лагерем №
1-ОН о приеме от Арашкевича денег в сумме 225 рублей.
7. На том же трупе №
46:
Квитанция от 5 мая 1941 г., выданная лагерем №
1-ОН о приеме от Арашкевича денег в сумме 102 рубля.
8. На трупе № 101:
Квитанция от 18 мая 1941 г., выданная лагерем №
1-ОН о приеме от Левандовского Э. денег в сумме 175 рублей.
9. На трупе № 53:
Неотправленная
почтовая открытка на польском языке в адрес: Варшава, Багателя 15 кв. 47 Ирене
Кучинской. Датирована 20 июня 1941
г. Отправитель Станислав Кучинский.
Общие выводы
Из всех материалов,
находящихся в распоряжении Специальной Комиссии, а именно – показаний свыше 100
опрошенных ею свидетелей, данных судебно-медицинской экспертизы, документов и
вещественных доказательств, извлеченных из могил Катынского леса, с
неопровержимой ясностью вытекают нижеследующие выводы:
1. Военнопленные
поляки, находившиеся в трех лагерях западнее Смоленска и занятые на дорожно-строительных
работах до начала войны, оставались там и после вторжения немецких оккупантов в
Смоленск до сентября 1941 г.
включительно;
2. В Катынском лесу
осенью 1941 г.
производились немецкими оккупационными властями массовые расстрелы польских военнопленных
из вышеуказанных лагерей;
3. Массовые расстрелы
польских военнопленных в Катынском лесу производило немецкое военное
учреждение, скрывавшееся под условным наименованием «штаб 537 строительного
батальона», во главе которого стояли оберст-лейтенант Арнес и его сотрудники –
обер-лейтенант Рекст, лейтенант Хотт;
4. В связи с
ухудшением для Германии общей военно-политической обстановки к началу 1943 г. немецкие
оккупационные власти в провокационных целях предприняли ряд мер к тому, чтобы
приписать свои собственные злодеяния органам Советской власти в расчете
поссорить русских с поляками;
5. В этих целях:
а) немецко-фашистские
захватчики, путем уговоров, попыток подкупа, угроз и варварских истязаний, старались
найти «свидетелей» из числа советских граждан, от которых добивались ложных
показаний о том, что военнопленные поляки якобы были расстреляны органами Советской
власти весной 1940 г.;
б) немецкие
оккупационные власти весной 1943
г. свозили из других мест трупы расстрелянных ими военнопленных
поляков и складывали их в разрытые могилы Катынского леса с расчетом скрыть
следы своих собственных злодеяний и увеличить число «жертв большевистских
зверств» в Катынском лесу;
в) готовясь к своей
провокации, немецкие оккупационные власти для работ по разрытию могил в Катынском
лесу, извлечению оттуда изобличающих их документов и вещественных доказательств
использовали до 500 русских военнопленных, которые по выполнении этой работы
были немцами расстреляны.
6. Данными
судебно-медицинской экспертизы с несомненностью устанавливается:
а) время расстрела –
осень 1941 г.;
б) применение
немецкими палачами при расстреле польских военнопленных того же способа
пистолетного выстрела в затылок, который применялся ими при массовых убийствах
советских граждан в других городах, в частности, в Орле, Воронеже, Краснодаре и
в том же Смоленске.
7. Выводы из
свидетельских показаний и судебно-медицинской экспертизы о расстреле немцами
военнопленных поляков осенью 1941
г. полностью подтверждаются вещественными
доказательствами и документами, извлеченными из катынских могил;
8. Расстреливая
польских военнопленных в Катынском лесу, немецко-фашистские захватчики
последовательно осуществляли свою политику физического уничтожения славянских
народов.
(Следуют подписи
членов Спец. Комиссии)
Председатель
Специальной Комиссии, член Чрезвычайной Государственной Комиссии, академик
Н.Н. БУРДЕНКО.
ЧЛЕНЫ:
Член Чрезвычайной
Государственной Комиссии,
академик Алексей ТОЛСТОЙ.
Член Чрезвычайной
Государственной Комиссии –
Митрополит НИКОЛАЙ
Председатель
Всеславянского Комитета
генерал-лейтенант А. С. ГУНДОРОВ.
Председатель Исполкома
Союза Обществ «Красного Креста» и «Красного Полумесяца»
С. А. КОЛЕСНИКОВ
Народный Комиссар
Просвещения РСФСР,
академик В. П. ПОТЕМКИН.
Начальник Главного
Военно-Санитарного Управления Красной Армии,
генерал-полковник Е. И. СМИРНОВ.
Председатель
Смоленского облисполкома
Р. Е. МЕЛЬНИКОВ
Гор. Смоленск. 24
января 1944 года.
Правда. 1944. 26 января
