«В целом мы обязаны уже сегодня определить тот класс или слой общества, которому будем адресовать наши призывы и действия», – считает Г. Зюганов. Давно пора! Как тут не вспомнить слова В.И. Ленина: «Сильны только те борцы, которые опираются на сознанные реальные интересы известных классов, и всякое затушевывание этих классовых интересов, играющих уже доминирующую роль в современном обществе, только ослабит борцов»[1].

Однако расставаться с «народническими» иллюзиями – ох, как не просто. Зюганову очень хочется «бороться за поддержку 60-70 процентов населения, занятого конкретным созидательным трудом», «найти точки соприкосновения с этим социальным (нет, не классом. – А.Ч.) массивом», «стать для него своим»[2]. Его не смущает то, что он «весьма слоист и разнороден». Это «производящий слой современного российского общества. Это люди, которые своим непосредственным трудом производят материальные и духовные ценности, доносят их до потребителя либо оказывают населению опять же материальные или духовные услуги».[3]

Он просто объявляет «носителем социального прогресса и выразителем общенародных интересов» некий весьма неопределенный слой – «производителей вещественного, высокотехнологичного и наукоемкого продукта». К нему он причисляет скопом «ученых, конструкторов, технологов, управляющих, квалифицированных рабочих». Здесь же оказываются «воспитатели, учителя, преподаватели вузов, производители услуг в сфере развивающего досуга, врачи и т.д.». Этот тезис нашел отражение и в проекте новой редакции Программы КПРФ: «Российские коммунисты обращаются, прежде всего, к людям, которые своим непосредственным трудом создают материальные и духовные ценности, оказывают населению социальные услуги. Мы считаем, что силы социализма не сломлены. Россия может и должна выйти из кризиса. Исторический опыт свидетельствует, что успех в этом деле сопутствовал нашему Отечеству лишь в тех случаях, когда трудящиеся, весь народ (! – А.Ч.) правильно осознавали свои коренные интересы и сплоченно поднимались на их защиту».

Что позволяет поставить между этими «трудящимися» знак равенства? В их деятельности, пишет Г. Зюганов в своей книге, будто «гармонично сочетается физический и умственный труд». Зюганов активно перенимает идеи западной социологии о «постиндустриальном обществе», основу которого будто бы составляет «компьютерный пролетариат». Никто не спорит, что «в стране формируется и слой трудящихся «компьютерного» типа». Никто не спорит, что «поэтому мы обязаны изучать их нужды. Искать с ними точки соприкосновения. Мы обязаны, решая текущие проблемы, учиться привлекать и эти, обращенные в будущее, группы трудящихся». Но означает ли, что эти «группы» должны влиться в общую борьбу против капитализма, а тем более возглавить эту борьбу? Зюганов не отвечает на этот вопрос.

Таким образом, Зюганов переносит вопрос о собственности на характер труда. Он не видит процессов классового расслоения среди этих «производителей». Он не видит, что продукт деятельности ученых, «компьютерного пролетариата», врачей и учителей в капиталистическом обществе отчуждаем частным собственником. Зюганов не хочет замечать, что вырастает интеллигенция, для которой производство духовных ценностей – это бизнес с целью извлечения прибыли, и не более того. А интеллигент, зарабатывающий трудом, сам попадает в зависимость от того, кто покупает его рабочую силу.

Зюганов вполне в духе западных социологов, давно порвавших с марксизмом, даже намеком не напоминает о главном противоречии современности: между трудом и капиталом, и как он будет решаться в «информационном обществе». Мы не спорим, что «ход экономического развития рано или поздно вызовет к жизни процессы социализации и этого слоя наемных работников. Начнется их превращение из «класса в себе» в «класс для себя»[4]. Но начинается он именно «по мере того, как развитие капитализма раскалывает весь народ все глубже и глубже на классы, обостряя противоречия между ними»[5]. И в этом капитализм двадцать первого века ничем не отличается от века девятнадцатого. КПРФ поиски классов, выражающих некие «общенародные интересы» заведут туда же, куда зашла и уже не вышла КПСС.

Еще более запутывает понимание партией своей социальной базы доклад Г.А. Зюганова на XII (внеочередном) съезде КПРФ (24.09.2007). Власть имущим классом называется компрадорская буржуазия, выступающая в образе ненавистного «Олигарха» (в предвыборной программе – «Буржуя») и делящая власть в союзе с «Бюрократом» и «Бандитом». «Парламент, правительство и сам президент являются лишь доверенными лицами этого союза». «Этому союзу противостоят трудящиеся классы». К ним Зюганов отнес как наемных работников, не имеющих своих средств производства, так и «индивидуальных предпринимателей, имеющих собственные средства производства». Понимая, что предприниматель предпринимателю рознь, Зюганов уточняет: «мелкую буржуазию». Ей Зюганов посвятил специальное место в своей книге.

Процитируем эти куски. «В целом за годы «перестроек» и «реформ» в стране возник новый, весьма обширный, как бы «переходный» по его исторической функции (и социально-экономическому положению. – А.Ч.) мелкобуржуазный слой… В массе своей эти люди балансируют на грани деклассирования (не только, но и на грани перехода в пролетариат или буржуазию. – А.Ч.). В отличие от типичных мелких буржуа, потеря экономической самостоятельности для них чревата отнюдь не превращением в наемного рабочего. Такая перспектива была бы подарком для решающей части мелкобуржуазного слоя… Этот канал социальной мобильности, типичный для буржуазного общества, во многом предохраняющий его и от общественных взрывов, и от гниения, в наших условиях просто закрыт.

Поэтому альтернатива мелкобуржуазному положению у нас не пролетаризация, а маргинализация, то есть провал в социальную яму, в ничто».

Утверждение о том, что переход мелких буржуа в класс наемных рабочих предохраняет капитализм от «общественных взрывов», совершенно немарксистское и не отвечающее действительности. Именно пролетариат, а не маргиналы, реально взрывал вчера и взрывает сегодня капиталистические порядки. И если рабочие «Форда» сегодня борются, то маргиналы, вроде мигрантов, помогают капиталистам снижать накал классового противостояния. На время, конечно.

Да, «мелкий буржуа страдает и от экономического господства олигархии, и от административного произвола бюрократии, и от криминального рэкета» и «по своему социально-экономическому положению постоянно колеблется между властью и оппозицией»[6]. Значит ли, что «нам надо бороться не с ней, а за нее»? Да, надо мелкой буржуазии «настойчиво и терпеливо разъяснять суть происходящего. Разъяснять противоположность ее интересов интересам правящих классов». Не спорю. Причем, именно пролетаризация, а не маргинализация, объективно помогает достижению этой цели. Но «стать для этих людей своими», избавьте. Коммунисты не могут забывать, что это все-таки собственники, которых, по словам Зюганова, «жизнь приучила ставить на первое место личный интерес и выгоду»[7].

Можно ли однозначно относить мелкого буржуа к трудящимся? В этом вопросе Зюганов совершает ту же ошибку, что и эсеры в начале 20-го века, за что их критиковал В.И. Ленин. Мелкий буржуа – трудящийся в той мере, в какой он участвует в трудовом процессе, но при этом он не перестает быть собственником средств производства и может нанимать рабочую силу. Поэтому он ориентирован на прибыль, и его интересы объективно расходятся с интересами нанимаемых им работников. КПРФ устами своего лидера отказывается от анализа различий этих интересов. Более того, прямо заявляет, что «партия:

1)   выражает интересы трудового народа,

2)   борется за достойную жизнь пенсионеров,

3)   понимает проблемы малого бизнеса и содействует их решению,

4)   сотрудничает в интересах укрепления страны со средним бизнесом,

5)   непримиримо борется с бюрократией и олигархией».

Что будет делать партия, если интересы «трудового народа» и «среднего бизнеса» разойдутся, Зюганов не поясняет.

Вместо этого перед парламентскими выборами 2007 г. он активно призывал государство «должным образом обеспечить гарантии любым бизнесменам и солидным проектам»[8]. Вполне в духе программы «Единой России».

Вполне в духе времени и нынешней власти Зюганов понимает и проблему собственности. И в этом его позиция неотличима ни от «Единой России», ни от «Справедливой России». «Всем заявите, кто говорит, что «вот придет Г. Зюганов к власти, то все отнимет, все отберет» – это чушь! Мы никого не репрессировали, никто из нас ни у кого ничего не отбирал. Мы проведем реформы грамотно, достойно, с пониманием необходимости различных форм собственности и хозяйствования, роли и места государства, его заботы обо всех людях»[9].

Переделы собственности при капитализме – обычное дело. Каждодневно и ежечасно капитализм разоряет и экспроприирует, причем не только мелких производителей (история с М. Ходорковским весьма показательна). Раздавать такие обещания – значит говорить неправду. Но Зюганов по-своему, по-буржуазному, последователен. Фактически он ратует за государственный передел собственности, не меняя сути капиталистического строя.

Зюганова беспокоит, что «у нынешнего ельцинско-путинского государства нет собственности. Её около 10 процентов». КПРФ позиционирует себя как единственная партия, которая выдвигает вопрос «о национализации ключевых отраслей». Включение этого пункта в проект новой редакции программы КПРФ, конечно, в нынешних условиях весьма радикальное требование. Но, как известно, обычная национализация, да еще сочетаемая «с мерами по развитию малого и среднего предпринимательства», не является социалистической мерой, не превращает национализированную буржуазным государством собственность в «общенародную», поскольку государство продолжает владеть, пользоваться и распоряжаться ею по-капиталистически, то есть с целью извлечения максимальной прибыли. Как только оно терпит убытки, госсобственность приватизируется. Все это Зюганову известно как меры государственно – капиталистического (в проекте новой редакции программы КПРФ – «планово-рыночных механизмов») регулирования. С этой точки зрения Г. Зюганов абсолютно прав: «самый главный вопрос для производства и бизнеса – найти правильное соотношение форм собственности и хозяйствования»[10]. То, к чему призывает Зюганов, и делает нынешнее правительство, в частности, создавая госкорпорации, обещая при этом позже их приватизировать. При чем тут партия, называющая себя коммунистической – вот вопрос?

Чтобы оправдать необходимость «многоукладной экономики», а фактически капитализма, Зюганов использует «убийственный» аргумент: «мы вовсе не поборники уравниловки». Как известно, отрицание частной собственности вовсе не означает призыв к уравниловке. Это большая ложь, всегда использовавшаяся противниками марксизма. Фактически Зюганов выносит приговор самой идее социального равенства. Если вы против частной собственности, то значит вы за уравниловку. Суть социального равенства по Марксу: поставить всех людей в одинаковое отношение к собственности, чтобы единственным источником их благосостояния был труд. За равный труд – равная оплата – вот в чем представление марксистов о справедливости. Никакой уравниловки в этом нет. А вот как обеспечить справедливое, по труду, распределение прибыли на так называемых «народных предприятиях», создавать которые обещает КПРФ, – это большой вопрос. Поэтому, если КПРФ обещает начать «демонтаж системы экономического и социального неравенства», она должна четко сказать, что будет наступать на права собственности и быть готовой к жесткому сопротивлению. Но она такого никогда не скажет, ибо позиционирует себя как «абсолютно конструктивную» оппозицию[11].

Реализация программы КПРФ, особенно в ее самой радикальной части (национализация сырьевых отраслей, возвращение конфискации имущества за экономические преступления, отмена трехлетнего срока давности по незаконным приватизационным сделкам и т.д.), весьма проблематична, пока партия не стала правящей. Ибо означает наступление на права крупной частной собственности, как бы при этом Зюганов ни успокаивал бизнес, что передела собственности не будет (сегодня даже некоторые представители крупного бизнеса выступают за некоторый пересмотр итогов приватизации).

Однако трудно добиться правящего положения, если постоянно приходится играть на чужом политическом поле, по правилам, не тобой устанавливаемым. Зюганов это, в общем-то, понимает, когда говорит, что «смешно рассчитывать, что Государственная Дума, где доминирует «Единая Россия», в составе которой 34 депутата-миллиардера, будет защищать интересы человека труда и национальные интересы страны»[12].

Но партия и не собирается становиться правящей, ратуя за «народную власть» и «правительство народного доверия и национальных интересов» (из проекта новой редакции программы КПРФ). Вместо «диктатуры пролетариата» во главе с правящей классовой партией в проекте по-прежнему фигурирует смесь взглядов (от анархо-синдикалистских до откровенно буржуазно-либеральных): тут и «преобразование президентской республики в республику советского типа, расширив контрольные права представительных органов в отношении правительства и всего аппарата исполнительной власти», и «воссоздание Советов народных депутатов, имеющих право принимать к своему рассмотрению и решать любые вопросы общегосударственной и местной жизни», и «всё более широкое участие трудящихся в управлении всеми делами государства через Советы, профсоюзы, рабочее самоуправление и другие рожденные жизнью органы прямого народовластия».

Вместе с тем Зюганов и ведомая им партия сдают одну позицию за другой, будучи не в состоянии ничего противопоставить ужесточающимся условиям предвыборной борьбы, при которых партия с середины 90-х гг. растрачивает свой электоральный потенциал. Зюганов не хочет признать, что по мере институционализации буржуазной (то есть отвечающей задачам поддержки капиталистического развития России) политической системы, шансы его партии (во всяком случае, пока сохраняется в названии слово «коммунистическая») близятся к нулю. Но Зюганов упорно повторяет, что можно все «бюллетенем поправить, а не булыжником и не обрезом»[13].

То, что результаты выборов решаются не тем, как голосуют избиратели, а тем, какие правила подсчета голосов утвердит правящая партия, Зюганова не смущает. Ему кажется, что «выборы в органы власти станут прозрачными», если «освободятся от давления частного капитала, черного пиара и фальсификаций»[14]. Поэтому и вносится в проект новой редакции программы пункт: «демократизация избирательной системы, решительное пресечение влияния на выборы «денежного мешка» и административных рычагов, установление правила, согласно которому все депутаты представительных органов, включая членов Совета Федерации, избираются непосредственно гражданами».

Но сможет ли КПРФ сохранить в нынешних условиях даже свои 10-12%, если полностью откажется от «прозрачной» и «непрозрачной» поддержки частного капитала? Согласится ли этот капитал добровольно обеспечить «переход власти к Советам трудящихся»?

Зюганов, по всей видимости, не знает, что в политологии есть такое понятие – «сфабрикованное большинство». Это ситуация, при которой, например, «Единая Россия» получает на выборах в четвертую Государственную Думу 37,6% голосов, а мест в нижней палате – 67,6%[15]. По результатам голосования в Мосгордуму 4 декабря 2005 г. «Единая Россия» при 10% барьере получила 47,45% голосов избирателей, а при распределении мандатов – 28 мест (80%), КПРФ же получила 16,75% голосов и 4 места (11,43%)[16].

«Массы, – писал Ленин по поводу выборов в царскую Государственную Думу, – должны выйти из этой избирательной кампании более партийными, более отчетливо сознающими интересы, задачи, лозунги, точки зрения и методы действия различных классов»[17]. Однако КПРФ продолжает тешить себя и массы иллюзиями, что ей позволят прийти к власти парламентским путем. Хотя есть пример стран, где коммунисты были на порядок более влиятельными, чем КПРФ в России, и получали приличное количество голосов на выборах, но никогда эти голоса не подкреплялись адекватным представительством в органах государственной власти. Потому что капитал в условиях относительно демократического режима если и готов терпеть коммунистов, то только в заданных им рамках, определив этой партии определенную роль в поддержании и развитии устоев буржуазной системы. И если коммунисты держатся этих рамок, с их лидерами готовы разговаривать даже президенты.

«В функции, которую КПРФ сегодня выполняет в обществе, есть своя позитивная сторона, – говорит один из идеологов «Единой России» А. Исаев. – Сегодня есть сильная модернизаторская партия «Единая Россия», которая имеет программу вывода страны из состояния рухнувшей модели государственного социализма в новое состояние – состояние современной экономики, современного общества, динамично развивающегося, вобравшего в себя позитивные стороны, как нашего собственного опыта, так и опыта западных стран. Но этот процесс сложен. Этот процесс связан с тем, что задеваются и затрагиваются интересы громадного количества социальных слоев. И то, что в обществе у нас наличествует советская ретро-оппозиция – это позитивно, потому что эта оппозиция каждый раз сигнализирует нам о том, что тем или иным слоям больно, что наши решения могут оказаться слишком радикальными, слишком резкими для тех или иных людей. В этом смысле как оппозиция КПРФ сегодня выполняет важную роль. Другое дело, что безумие – представить себе, что эта партия придет к власти и попытается реализовать свой проект (выд. мной. А.Ч.)»[18].

Так что у КПРФ на следующие пятнадцать лет имеются только две альтернативы. Первая – по-прежнему плестись в хвосте партий, позиционирующих свой буржуазно классовый характер и безусловно ратующих за капитализм (хоть с «человеческим лицом», хоть с каким). Тогда ей выделят какое-то количество мест в государственном аппарате (например, руководителя какого-нибудь комитета по делам ветеранов). Тогда партия, может быть, будет иметь стабильно свои 10-20% на выборах. Но и только.

Вторая альтернатива – решительно порывать со своими народническими иллюзиями, открыто становиться на четкие классовые пролетарские позиции, недвусмысленно обозначать свою противоположность с другими партиями и возглавить поднимающееся рабочее движение.

В любом случае это будет уже другая партия… или партии. Ибо объективно идущие в обществе процессы классовой дифференциации неизбежно повлекут за собой дальнейшее размежевание во всех партиях, а не только в КПРФ.