Социализм с китайской спецификой (Маркетизация китайской экономики) - ДИСКУССИОННЫЕ ВОПРОСЫ - Рубрики - Каталог статей - Официальный сайт журнала "Марксизм и современность"

ЧАСТЬ I. КРАТКИЙ ОБЗОР СОВРЕМЕННОЙ ИСТОРИИ КИТАЯ

Глава 1. От опиумных войн до культурной революции

Глава 3. Официальная оценка культурной революции

Глава 11. Строительная отрасль и рынок недвижимости

ЧАСТЬ V. ЗАПАД ПРОИГРАЛ СВОЮ СТАВКУ НА КИТАЙ?

Глава 16. Государственная и частная собственность

Глава 17. Сделано в Китае, «Один пояс, один путь» и торговая война

Глава 20. Связано ли возвышение Китая исключительно с рынком?

I. Некоторые вопросы политической экономии и теории

Мне очень не хотелось писать на тему, о которой пойдет речь в этой книге. По следующим двум основным причинам:

Во-первых, побуждаемый инстинктом самосохранения, я чувствовал, что сейчас не время заводить новых врагов, поскольку у меня их уже больше, чем достаточно.

Во-вторых, я чувствовал нехватку информации о той ожесточенной борьбе, которая происходила среди высшего руководства КПК. В отличие от идеологической и политической борьбы, которая происходила в ВКП (б) во времена Ленина и Сталина, о которой можно было прочитать во всех подробностях – что отстаивала каждая сторона раскола, в случае с КПК многое происходило вдали от общественного внимания и все, что появлялось на публике, предоставлялось в аллегорической форме, часто граничащей с неясностью. Постоянно приходилось читать между строк. Это, однако, не означало, что полемика между Мао и его сторонниками, с одной стороны, и Лю Шаоци и Дэн Сяопином и их сторонниками, с другой, не была реальной и содержательной.

Тем не менее, мои близкие товарищи уговорили, более того, даже заставили меня написать эту книгу. Таким образом, как видите, эта работа, используя выражение Энгельса, «…отнюдь не есть плод какого-либо "внутреннего побуждения"»[3]

«Главное, чего особенно добивается буржуазия всех стран и ее реформистские прихвостни», – говорил Сталин, – «это то, чтобы искоренить в рабочем классе веру в свои силы, веру в возможность и неизбежность его победы и тем самым увековечить капиталистическое рабство. Ибо буржуазия знает, что если капитализм еще не свергнут и он продолжает все еще существовать, то этим он обязан не своим хорошим качествам, а тому, что у пролетариата нет еще достаточной веры в возможность своей победы. Нельзя сказать, чтобы старания буржуазии в этом направлении оставались вполне безуспешными. Нужно признать, что буржуазии и ее агентам в рабочем классе удалось в известной мере отравить душу рабочего класса ядом сомнений и неверия. Если успехи рабочего класса нашей страны, если его борьба и победа послужат к тому, чтобы поднять дух рабочего класса капиталистических стран и укрепить в нем веру в свои силы, веру в свою победу, то наша партия может сказать, что она работает недаром. Можно не сомневаться, что так оно и будет»[4].

В безжалостной борьбе империализма против социализма, в его попытках подорвать веру рабочего класса в неизбежность его победы, буржуазия уделяет особое внимание области экономической теории. В этой области наиболее важную роль сыграл один аргумент, а именно, что без рынка якобы невозможно иметь эффективную экономику. И, следуя этой посылке, проводится аргумент, что поскольку цель социализма – упразднить рынок, это не может не привести к неизлечимой неэффективности и бюрократии, которые неизбежно вызовут всемогущий кризис, который может быть разрешен только путем повторного утверждения рыночных отношений. Этот аргумент сводится к утверждению, что капиталистический способ производства – это далеко не исторически обусловленная переходная фаза в развитии человеческого общества, а якобы заключительная стадия человеческого развития.

Вышеупомянутое утверждение о вечности рынка, а точнее, вечности капитализма, было совершенно справедливо отвергнуто в свое время марксистами-ленинцами во всем мире с презрением, которое оно заслуживало тогда, как оно действительно заслуживает его и сейчас. Ситуация, однако, кардинально изменилась с триумфом на XX съезде КПСС (б) хрущевского ревизионизма, развитие которого пытаются объяснить этим аргументом, а сам факт этого развития, в свою очередь, тоже придает большую силу этому аргументу.

По мнению буржуазных экономистов, социализм страдает двумя основными недостатками: во-первых, в отсутствие рыночных цен социализм якобы неспособен производить эффективные экономические расчеты и, во-вторых, он якобы не в состоянии обеспечить организаторам производства столь же эффективный стимул как мотив получения прибыли.

Это отнюдь не так. Правда заключается как раз в обратном. Противоречие между производительными силами и производственными отношениями составляет единственную основу социалистической революции. Поскольку производственные отношения при капитализме сильно отстают от развития производительных сил, они становятся тормозом для производительных сил и замедляют их развитие, вызывая повторяющиеся кризисы перепроизводства (с их разрушительными последствиями) до тех пор, пока пролетариат посредством революции не осуществит прекращение старых производственных отношений заменяя их новыми производственными отношениями, которые выступают в качестве основного стимула к развитию производительных сил. Чтобы убедиться в этом, достаточно лишь иметь некоторые знания о развитии производительных сил в бывшем Советском Союзе, который был единственной страной в 30-х годах прошлого века, развивавшейся семимильными шагами, в то время, как производительные силы в капиталистическом обществе прозябали в состоянии застоя.

Отнюдь не лишенная стимулов, социалистическая экономическая система впервые в истории человечества освобождает труд от функции тяжелого бремени, которым он является при капитализме, превращая его в дело славы и чести, которые трудящиеся берут на себя, чтобы построить новый мир для себя и своих детей.

В отличие от оракулов буржуазной политической экономии, марксизм считает, что товарное производство несовместимо с социализмом и коммунизмом. Существование рынка и товарного производства в странах, переживших до сих пор социалистические революции, следует объяснять не только как пережиток капитализма, но и как его неполное развитие, например, в дореволюционных России и Китае. Победивший пролетариат в этих странах составлял лишь незначительное меньшинство населения, тогда как крестьянство составляло подавляющее большинство. Существование товарного производства в рассматриваемых нами странах было результатом существования наряду с общественным производством кооперативного сельского производства, продукция которого находилась в собственности различных коллективных хозяйств и кооперативов.

При этом государство распоряжалось только продукцией государственных предприятий, а продукция колхозов, являясь их собственностью, находилась только лишь в их распоряжении. А поскольку колхозы в то время не желали отчуждать свой продукт, кроме как в виде товаров, в обмен на которые они получали нужные им товары, поскольку колхозы не признавали никаких других отношений с городом, кроме товарных, этим и объясняется продолжение существования товарного производства.

Если будут существовать не два основных сектора производства, государственный сектор и кооперативный сектор, а только «один всеобъемлющий производственный сектор с правом распоряжаться всей потребительской продукцией страны», то «товарное обращение с его "денежным хозяйством" исчезнет, как ненужный элемент народного хозяйства»[5].

Именно по этой причине Сталин твердо придерживался мнения, что «исчезновение этого существенного различия между сельским хозяйством и промышленностью должно иметь для нас первостепенное значение»[6].

Именно поэтому он выступал за введение таких мер, как обмен продуктами, которые постепенно сужали бы сферу товарного обращения и расширяли бы сферу обмена продуктами.

Марксистско-ленинская позиция состоит в том, что товарное производство и обращение, существование рынка несовместимо с коммунизмом, и, следовательно, функция социализма состоит в том, чтобы ликвидировать рынок. Напротив, ревизионизм, следуя примеру буржуазных экономистов, верит в «рыночный социализм», согласно которому продолжающееся существование товарно-денежных отношений при социализме далеко не просто наследие капитализма, а является внутренней потребностью социалистической экономики, которая требует не только сохранения рынка, но и его расширения.

Товар – это продукт, который может быть продан любому покупателю, и когда его владелец продает его, он теряет право собственности на него, а покупатель становится владельцем товара, который он может перепродать, заложить или позволить ему сгнить. Товары – это такие предметы, «которые производятся внутри общества, состоящего из частных производителей, – производятся этими частными производителями за частный счет и обмениваются ими один на другой»[7].

Опять же, говорит Энгельс: «Что такое товары? Это – продукты, произведенные в обществе более или менее обособленных частных производителей, т.е. прежде всего частные продукты. Но эти частные продукты только тогда становятся товарами, когда они производятся не для собственного потребления, а для потребления другими людьми, стало быть, для общественного потребления; они вступают в общественное потребление путем обмена»[8].

«Непосредственно общественное производство, как и прямое распределение, исключает всякий товарный обмен, следовательно, и превращение продуктов в товары (по крайней мере, внутри общины), а значит и превращение их в стоимости»[9].

Там, где существует товарное производство, должен существовать и закон стоимости. Стоимость, как и закон стоимости, является исторической категорией, связанной с существованием товарного производства. С исчезновением товарного производства исчезают и стоимость, и ее формы, и закон стоимости.

При социализме закон стоимости строго ограничен и не действует как регулятор производства (то есть как регулятор распределения труда между различными отраслями производства).

Почти все формы ревизионистской теории придерживаются товарного характера всех продуктов при социализме. Приняв буржуазные теории о вечности рынка, ревизионисты внесли огромный вклад в подрыв веры рабочего класса в свои собственные силы и тем самым помогли продлить капиталистическое рабство.

При социализме товарное производство продолжается некоторое время как наследие капитализма, которое должно быть окончательно упразднено. Иными словами, товарное производство, которое началось как вспомогательная форма производства в докапиталистических обществах, приобретает общую форму производства при капитализме, продолжает существовать во вспомогательной форме в течение некоторого времени при социализме, прежде чем полностью исчезнуть. Таким образом, наблюдается появление, рост, преобладание, упадок и исчезновение товарного производства.

«…Закон стоимости может быть регулятором производства лишь при капитализме, при наличии частной собственности на средства производства, при наличии конкуренции, анархии производства, кризисов перепроизводства»[10].

«Экономические реформы» и применение буржуазных норм, таких как прибыль как регулятор производства, реформа цен, в соответствии с которой цены все больше отражают стоимость (цены продукции), усиление акцента на материальных стимулах, прибыльности и независимости отдельных предприятий, производящих для рынка, чьи продукты обращаются друг к другу на рынке как товары – все это со временем сделало централизованное планирование бессмысленным как в бывшем СССР с конца 1950-х годов, так и впоследствии в КНР с начала реформ в конце 1970-х.

Когда товарное производство получает полную власть, единственные экономические законы и категории, которые имеют смысл, – это законы и категории капитализма (рынка). Каждая производственная система имеет свои собственные законы, которые неотделимы от него. Если предположить, что социализм – это система товарного производства, как это делают «реформисты» (ревизионисты), то сторонники «реформ»будут использовать всевозможные оправдания и аргументы для реализации функционирующего рынка.

Однако такой рынок не может быть создан в одночасье, как бы внезапно. Если бы централизованное планирование было внезапно отменено, это привело бы к экономическому коллапсу, а не к функционированию рынка. Так что для создания такого рынка в Китае необходимо было создать политические и идеологические условия. И в качестве предварительного условия для этого «реформистам» пришлось понизить и несколько дискредитировать Мао, поскольку он был против проведения реформ, согласно которым прибыль стала регулятором производства. Но, в отличие от хрущевских ревизионистов в Советском Союзе, которые предприняли грубую и прямую атаку на Сталина, китайские «реформисты», притворяясь, что чтят Мао, напали на него и политику, связанную с его руководством с конца 1950-х годов, особенно в период его правления, относящийся к Культурной революции, косвенно и исподтишка, то есть, через их нападки на так называемую «Банду четырех», которые были ближайшими соратниками и последователями Мао в те годы.

[1] Ред. - Мы публикуем некоторые главы из книги Харпал Брара "Социализм с китайской спецификой(Маркетизация китайской экономики)".

[2] Перевод на русский язык Н. Дойникова и М. Скворцовой.

[3] Энгельс Ф. Анти-Дюринг. Переворот в науке, произведенный господином Евгением Дюрингом. Предисловие ко всем трем изданиям. - Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. - М.: Государственное изд-во политической литературы, 1961 г. - Т. 20. - С. 5.

[4]Сталин И.В. Отчетный доклад на XVIII съезде партии о работе ЦК ВКП(б) 10 марта 1939 года. Сталин И.В. Сочинения. – Т. 14. – М.: Издательство "Писатель”, 1997. - С. 340.

[5]Сталин И.В. Экономические проблемы социализма в СССР. – Сталин И.В. Сочинения. – М.: Издательство "Писатель”, 1997. – Т. 16. - С. 164.

[6] Там же. - С. 173.

[7] Энгельс Ф. "Анти-Дюринг”, Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения, издание второе, Госполитиздат. - Т. 20. - С. 203.

[8] Энгельс Ф. Анти-Дюринг // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения, 2-е изд. - Т. 20. С. 316.

[9] Энгельс Ф. Анти-Дюринг // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения, 2-е изд. - Т. 20. - С. 318.

[10]Сталин И.В. Экономические проблемы социализма в СССР. Cочинения. – М.: Издательство "Писатель”, 1997. – Т. 16. - С. 170.