Рабочий класс: переходы и перспективы (3)

В.А. Сычёв

Часть 1. Часть 2.
Часть 3. Часть 4.

Борющийся коллектив – минимальная клеточка
рабочего класса

В нашей стране миллионы рабочих, они повсюду. Они не просто занимаются трудом, но ещё и активно участвуют в общественной жизни. Рабочие спорят, пишут, выступают, массово участвуют в общении на различных онлайн-площадках и соцсетях. Часто можно услышать фразы, похожие на «я рабочий, и я считаю…» или «мы рабочие, и мы считаем». Также не редко левые политики или даже коммунисты делают заявления чуть ли ни от имени рабочего класса. Ну, или просто говорят, что знают мнение рабочих по какому-то вопросу.

Может сложиться мнение, что рабочий класс – это сумма отдельных рабочих. И если кому-то известны мысли по какому-то вопросу одного или нескольких из них, то, соответственно, перед нами уже есть классовая позиция. Это в корне не верно.

Сами по себе отдельные рабочие могут быть каких угодно взглядов. Если мы начнём случайно опрашивать представителей рабочих профессий, то сможем найти среди них не только коммунистов и прогрессивных людей, но ещё и сторонников существующего в России режима, массу различного рода либералов и консерваторов, даже националистов и монархистов. Немало среди рабочих людей, имеющих конформистское мировоззрение или попросту аполитичных, далёких от всяких политических убеждений и живущих ради устроения мещанского счастья.

И всё это ни о чём не говорит. Точнее говорит ровно об одном – все эти миллионы российских рабочих пока ещё не научились в новых условиях вместе выступать за свои классовые интересы.

Но и сами эти классовые интересы могут быть осознаны рабочими не в ходе прочтения книг по марксизму, а в первую очередь, в ходе сложных трудовых конфликтов, требующих от рабочих коллективного участия. Марксизм гораздо легче усваивается пролетариатом, уже ведущим организованную классовую борьбу с буржуазией, а не в индивидуальном порядке. Более того, марксизм будет затребован рабочим классом при достижении им определённой стадии классовой борьбы, когда борющимся трудовым коллективам понадобится выстраивать не только локальную тактику, но и общую стратегию. На этом уровне развитие борьбы будет неразрывно связано с деятельностью революционной пролетарской партии.

Когда мы говорим о борющемся коллективе, то имеем ввиду группу работников одного предприятия, цеха или какого-то хозяйственного подразделения, связанных (как минимум) общими экономическими интересами и вынужденными в силу сложившихся обстоятельств вместе, сообща выступать против администрации предприятия, собственников или их представителей. В этих обстоятельствах рабочие изначально разных взглядов сталкиваются с необходимостью демократическим путём обсуждать и решать возникшие острые вопросы, а потом, когда решение принято, выбирать из своей среды вожаков и действовать в своих общих интересах.

Вот именно такой борющийся коллектив (а не любой коллектив!) является минимальной клеточкой рабочего класса, преобразующей мнения своих участников в общую выверенную демократическим обсуждением и голосованием позицию. Эта позиция может быть правильной, а может быть ошибочной. Но это уже позиция части рабочего класса, его минимальной клеточки, борющегося трудового коллектива.

Говорить о мнении рабочего класса и о классовой позиции можно только там, где существуют такие клеточки. Они могут находить друг друга и соединяться для более масштабной и организованной борьбы, принимать решения не только по частным, но и по общим и политическим вопросам. Но в любом случае, самой первой основой рабочего класса являются организованные для борьбы трудовые коллективы.

На предприятиях или в населённых пунктах, в которых отсутствуют такие классовые клеточки, рабочий класс никак не представлен, а его мнение не знает никто, так как оно даже не может быть сформировано ввиду отсутствия классовых минимальных структур. Даже если на этих предприятиях и в этих городах трудятся и живут многие тысячи рабочих, ситуация остаётся ровно той же – до тех пор, пока обстоятельства не приведут к формированию борющихся трудовых коллективов.

Борющийся трудовой коллектив – это субъект классовой борьбы. Он обсуждает вопросы, он принимает решения, он действует, он отступает или наступает, он реагирует или бьёт на опережение. Иногда коллектив может стать борющимся на короткое время одного трудового конфликта. Тогда в этом месте рабочий класс вспыхивает как субъект вначале конфликта и гаснет как субъект, когда конфликт заканчивается (не важно чем, победой или поражением).

С организацией независимых профсоюзов рабочий класс обретает субъектность длительного характера. Кстати, в этом и заключается фокус для многих рабочих, ранее даже не задумывавшихся о какой-либо классовой борьбе. Только что вы были сами по себе, но вдруг вы уже часть борющегося рабочего класса. Вы хотели просто побольше денег и уверенности, но тут вам приходится уже решать, как противостоять классовому давлению со стороны буржуазии и буржуазного государства (тот самый корпоративный уровень). Именно здесь в ходе борьбы появляются условия для зарождения классового сознания, то есть адекватного понимания своего классового положения, революционных целей и задач классовой борьбы и перспектив борьбы.

На нынешнем историческом этапе, когда появление борющихся трудовых коллективов в нашей стране явление редкое и временное, задача коммунистов – поддерживать участвующих в классовом противостоянии рабочих всеми доступными способами, помогать закреплению и накоплению опыта борьбы, содействовать соединению сил разных борющихся коллективов.

Это ещё не всё

По вопросу субъектности рабочего класса в левой среде и даже среди коммунистов существует несколько укоренившихся заблуждений.

Заблуждение первое: «Рабочий класс сохраняет субъектность, даже если борющихся трудовых коллективов на данный момент нет в наличии».

Здесь мы имеем дело с наделением рабочего класса мистическими способностями. Без постоянного процесса согласования и координации ни одна социальная группа не может действовать как единое целое.

Субъектность – это способность осознавать свои конкретные интересы и действовать самостоятельно. Все встающие перед коллективом вопросы могут быть более-менее эффективно отработаны только при выработке общей позиции на собрании коллектива, при учёте всех точек зрения его участников. По каждому вопросу может быть какой угодно разброс мнений, и только в прениях и спорах рождается решение – либо единогласное, либо компромиссное. Особенность демократии в трудовом коллективе такова, что здесь недостаточно для принятия решения иметь простое большинство. Не учёт мнения меньшинства не редко приводит к расколу коллектива, и обычно все это понимают. И тем большее значение имеют все эти долгие собрания, где рассмотрение даже простого вопроса может часами ходить по кругу, прежде, чем будет достигнут итог.

Без всей этой процедуры выработки решений каждый участник коллектива остаётся при своём мнении. И только магией можно объяснить, как рабочие будто бы могут действовать сообща, почти как единый организм, сохраняют субъектность, и имеют общую позицию по множеству вопросов без собраний, без демократических обсуждений и совместной борьбы. Если кто-то считает, что свою субъектность класс обретает за счёт бесед в раздевалках и курилках, тот не понимает, чем отличается обыденный, ни к чему не обязывающий обмен мнениями от процедуры обсуждения самых острых практических вопросов с принятием решения и избранием ответственных за его выполнение.

Между просто возмущённым коллективом и коллективом, организованным для борьбы, проходит качественная граница. Первое – всего лишь взвинченная толпа, подчиняющаяся законам стихии, второе – уже рабочий класс. Не путать первое со вторым должен уметь каждый марксист.

Те левые, кто принимает за субъект не умеющую объединяться для борьбы за свои самые насущные интересы массу рабочих, впадают в тёмный идеализм, превращающий все усвоенные марксистские знания в набор неработающих религиозных догм. Таких горе-марксистов в наше время, к сожалению, много.

Заблуждение второе: «Рабочий класс может объединиться для борьбы не через трудовые коллективы, а другим способом».

Некоторые товарищи говорят: экономическая борьба и выступления трудовых коллективов – это уже прошедший этап. Рабочие, якобы, могут выйти на митинги и протесты, организоваться для сложной политической борьбы под руководством коммунистической партии без формирования простых классовых клеточек.

Конечно же, глупо отрицать, что существует множество форм классовых объединений. Тот же 1917 год показал, на что способны Советы рабочих и на что способна митинговая демократия. Но в Советы отправлялись делегаты, избранные трудовыми коллективами, в этом и есть суть Советов – органы власти, опирающиеся на рабочий класс, организованный по производственному признаку.

С митинговой демократией сложнее. Митинги с успехом проводятся даже без того, чтобы где-то рядом в трудовых коллективах велась борьба. И собрать на площади можно кого угодно – хоть рабочих, хоть не рабочих.

Но представьте себе митинг, скажем в 1000 участников. Что обычно на таких мероприятиях происходит? Выступили, послушали, приняли резолюцию с требованием к властям и разошлись. Если это был митинг, на который люди сходились сами по себе, по объявлению или ещё как-то – это одна ситуация. Но если на данном митинге присутствовали люди, делегированные рабочими коллективами – здесь ситуация сильно отличается, мы имеем тут уже не просто 1000 случайных человек, а делегатское собрание в форме митинга. В первом случае, если власти проигнорируют требования митингующих, то ничего не произойдёт. Просто всем станет очевидно, что мнение простого народа руководящих «господ» не интересует. Во втором же случае коллективы, если они настроены решительно, а власти их «динамят», могут провести уже что-то более радикальное, чем митинг. Они организованы и способны действовать, в отличие от распылённых одиночек, никак не связанных между собой.

В 1998 году в стране сложилась кризисная ситуация. Широкое распространение имели невыплаты рабочим и без того нищенской заработной платы со стороны собственников предприятий. В мае в Печорском угольном бассейне и в Кузбассе началась Всероссийская акция протеста. 15 мая Транссибирская железнодорожная магистраль была перекрыта в районе г. Анжеро-Судженска. На рельсы вышло не менее одной тысячи шахтёров, пенсионеров, безработных и представителей бюджетных организаций. Они требовали отставки правительства Сергея Кириенко, прекращения закрытия предприятий без предварительного создания рабочих мест, погашения задолженности по зарплате и т.д. Увидев в перекрытиях эффективное оружие, трудящиеся других городов стали проводить подобные акции. На какое-то время в Кузбассе власть фактически оказалась в руках шахтерских стачкомов – именно они руководили акциями протеста. В целях собственного выживания ельцинский режим вынужден был создать правительство с участием членов умеренной оппозиции, которое, с одной стороны, запустило печатный станок и начало гасить задолженности по зарплате обесценившимися деньгами, а с другой, стало демагогией и видимостью уступок гасить волну рабочих протестов.

Кого же может повести против капитализма условная коммунистическая партия, без того, чтобы в подъёме участвовали радикально настроенные и организованные рабочие с предприятий? На площадях сойдётся масса распылённых горожан из разных слоёв, не имеющих опыта демократической выработки решений, не дисциплинированных, не понимающих до конца своей классовой принадлежности и необходимости решительно противостоять буржуазии. Из этих людей даже могут быть созданы комитеты по территориальному признаку, в которых окажутся разного рода случайные «активисты», с различными, а может быть, даже и чуждыми рабочему классу убеждениями. Признать эти структуры классовыми нельзя. Они, в лучшем случае, являются временным соединением в одних органах рабочих с мелкой буржуазией, пенсионерами и интеллигенцией.

Причём, «временный» – это здесь ключевое слово. Когда мы говорим про борющийся трудовой коллектив, то понимаем: он имеет предпосылки к длительной деятельности (хотя сейчас, по факту, длительное функционирование борющегося коллектива случается редко – такова особенность текущего этапа созревания класса). Наёмные работники, решая свои базовые жизненные потребности, устраиваются на работу, а там уже происходит их коллективное превращение в клеточку класса, в составную часть субъекта истории. Если же рассматривать свойства создаваемых на уличных акциях протеста комитетов, то не трудно увидеть, что люди здесь обычно проявляют активность лишь на время существования интереса. Ещё один важный момент: работать в уличных комитетах имеют больше возможности те слои населения, кому не надо ходить на работу, у кого много свободного времени. Это приводит к размыванию классовой сущности таких структур. Буржуазные силы могут перехватить такой протест и направить его в совсем не нужную рабочим сторону.

В 2005 году, в момент народных выступлений против «монетизации льгот» в некоторых местах создавались «Комитеты спасения», бравшие на себя роль координаторов протестов. Несмотря на то, что акции могли кое-где носить радикальный характер (перекрытия дорог, принудительные беседы с главами администраций), буржуазный режим без труда смог погасить протесты видимостью уступок и средствами пропаганды. Протесты 2005 года были менее масштабными и решительными, чем акции 1998 года. Когда ельцинский режим почувствовал реальную опасность от «рельсовой войны», ему пришлось предпринимать экстраординарные меры с заменой правительства. В 2005 году ничто подобное путинским властям не понадобилось. Это связано, в том числе и с тем, что в основе протестов по невыплатам зарплат стояли борющиеся трудовые коллективы, а ядром выступлений против монетизации льгот были ранее незнакомые люди, вышедшие на улицы со своими требованиями.

И самое главное, почему именно пролетариат, то есть сконцентрированный на производственных предприятиях отряд рабочего класса, всегда считался в марксистской среде самым передовым и прогрессивным? Дело не только в концентрации на производствах, где гораздо легче организоваться для борьбы. Но ещё и в том, что производящий рабочий класс может это самое производство остановить, если на то будет его организованная воля. Вы хотите, граждане капиталисты, получать прибыли и исполнять контракты? А мы, рабочие, прекращаем работу и можем даже заблокировать предприятие. Для этого рабочим надо просто остановить производство и оставаться на своём месте.

Оцените, насколько сложнее менее дисциплинированным «рассерженным горожанам» сделать что-то такое же радикальное, например, перекрыть трассу (после событий 2005 года это ещё и уголовно наказуемо), если действие приходится повторять не в первый раз – возможно, по дороге потребуется выдержать уличные бои с серьёзными представителями силовых структур.

Мы знаем множество и других примеров из современной истории, когда популистские прогрессивные партии выводят на улицы миллионы людей, побеждают в выборах или по-другому пытаются решить назревшие в обществе противоречия. Но известно также, чем это всегда кончается – временным подъёмом и длительным откатом, связанным с разочарованием неорганизованных масс трудящихся. Вопрос о диктатуре пролетариата в таких событиях никогда даже не ставится. Да и не может быть поставлен.

Кто-то может возразить: а как же революция на Кубе, ведь там не было классического рабочего движения? К сожалению, опыт Кубы не может быть повторён, так как условия, в котором происходило то победное восстание, были слишком уникальными. Об этом впоследствии писали сами лидеры кубинской революции, например Че Гевара в статье «Куба – историческое исключение или авангард борьбы с колониализмом?»

Итак, какой вывод можно сделать по этому вопросу? Без своей классовой основы, борющихся трудовых коллективов, рабочий класс вряд ли сможет как-то эффективно организоваться для борьбы против капитализма и за социализм.

Заблуждение третье: «Классовая борьба не развивается потому, что коммунисты не научили рабочих бороться и объединяться для борьбы».

В левой среде периодически находятся люди, оставляющие партийную деятельность, семью, карьеру и уходящие работать на завод, поднимать рабочих на участие в профсоюзной борьбе, почти как когда-то народники уходили просвещать крестьян. Этот многократно повторенный социальный эксперимент показал, что если где-то и удаётся организовать локальные выступления рабочих, то только там, где люди уже и сами были близки к самоорганизации. В большинстве же случаев рабочие очень не охотно и лишь на короткое время поддерживали неожиданную инициативу. А бывало и так, что незрелые и робкие протестные шаги приводили к такому несоразмерному репрессивному удару со стороны буржуазии, что убеждали рабочих больше никогда не участвовать ни в профсоюзах, ни в других формах организованной борьбы.