Часть 1. Часть 2. Часть 3.
 Часть 4. Часть 5. Часть 6.

В.В. Головин

Честь рабочей партии требует, чтобы она отказалась от иллюзий еще до того, как их призрачность будет обнаружена на опыте. Рабочий класс либо революционен, либо он ничто.

Карл Маркс (Соч., Т. 31. - С. 376).

В марте 1913 года, в скорбную дату тридцатилетия со дня смерти основоположника научного коммунизма, Ленин опубликовал в "Правде" статью "Исторические судьбы учения Карла Маркса". "Главное в учении Маркса, это – выяснение всемирно-исторической роли пролетариата как созидателя социалистического общества", – констатировал он. "Подтвердил ли ход событий во всём мире это учение после того, как оно было изложено Марксом?"[1] – поставил Ленин вопрос. "После появления марксизма каждая из трёх великих эпох всемирной истории приносила ему новые подтверждения и новые триумфы. Но ещё больший триумф принесёт марксизму, как учению пролетариата, грядущая историческая эпоха"[2], – сделал он вывод.

Сутью статьи была мысль, что после появления марксизма социальный, материальный и духовный прогресс всего человечества, его скорость и направление напрямую зависит от адекватного понимания закономерностей и противоречий развития пролетариата как класса. Словами о "выяснении роли" Ленину удалось с гениальной простотой и ясностью очертить постоянную и важнейшую задачу коммунистов по отношению к классу – стать его "мыслящей головой". Очень маленькая группа большевиков из нескольких сот, потом из нескольких тысяч человек, поставив себе эту задачу и решив её, создала достаточные субъективные условия для начала великой эпохи прогрессивного движения сотен миллионов людей и многих стран. Именно понимание диалектики бытия рабочего класса, знание о наличии противоречий между ближайшими целями и коренными интересами в его борьбе, позволило большевикам создать организацию, способную повести его к победе в социалистической революции, к построению социализма в СССР, к созданию мировой системы социализма.

Там же у Ленина прозвучало предупреждение о грозной опасности, возникающей на пути учения, способного столь мощно воздействовать на судьбы социума. "Диалектика истории такова, – сказал он, – что теоретическая победа марксизма заставляет врагов его переодеваться марксистами. Внутренне сгнивший либерализм пробует оживить себя в виде социалистического оппортунизма"[3]. Могучий инструмент научной идеи, открывающей путь к справедливому переустройству человеческого общества, к избавлению его от эксплуатации, насилия, материальной и духовной нищеты, разметавшей множество философских концепций, социальных теорий, политических доктрин, препятствующих социальному прогрессу, может быть безнадежно испорчен самими носителям учения, их неспособностью увидеть реальные коллизии существования и борьбы рабочего класса, – в этом был смысл предостережения. Истекшие после статьи сто лет ничуть не убавили мудрости ленинских предвидений; они сбылись и в части триумфов учения, и в части опасности оппортунизма.

Ошеломляющий и неожиданный удар ряда антисоциалистических контрреволюций, в которых пролетариат либо (частью) активно участвовал, либо (в массе) безучастно взирал на погром социализма, обязывает вопрос о его роли в истории ставить вновь. Не развивается ли мировая история иначе, чем это представляли себе Маркс и Ленин, почему не оправдались надежды, которые они возлагали на социально прогрессивную миссию пролетариата?

С одной стороны ясно, что неожиданность и глубина идейной и социальной катастрофы означает, что задачу выяснения роли пролетариата в общественном развитии КПСС с какого-то момента себе уже не ставила; главное в марксизме перестало быть главным в её практике. Иначе необъяснимо, что поздняя КПСС, по численности сравнимая с немалым государством (19 млн. чел.), присутствовавшая во всех пóрах теперь уже просвещенного и культурного общества, в значительной мере состоявшая из рабочих, была застигнута врасплох, не увидела даже гипотетической угрозы для дела социализма со стороны трудящихся, и оказалась неспособной предвидеть итог спонтанного разрешения коллизий советского общества. Неисчислимые негативные следствия для рабочего класса и всего народа стали ценой за забвение партией подлинной сути учения, за непонимание своей обязанности выяснять противоречивые мотивы действий рабочего класса.

С другой стороны, при попытке понять оказалось ли дефектным "главное в учении Маркса" или вина за катастрофу лежит на носителях учения исследователь неизбежно сталкивается с рядом трудно объяснимых фактов. В партийной литературе позднесоветского и настоящего времени, как ни парадоксально, нет системного изложения марксова учения о пролетариате; нет даже признания факта, что теорией, обосновавшей всемирно-историческую миссию пролетариата, является материалистическая теория отчуждения[4]. После XXII съезда (1961 год) стали исключительно редки, скорее случайны, попытки при обосновании практики КПСС показать, что для Маркса история человечества – это история постоянного развития и одновременно растущего отчуждения и самоотчуждения человека, что социализм полагает только начало освобождению от того и другого, что каждое завоевание на этом пути может стать ловушкой, если в жизни самоцелью станут вещи, а не творческий труд, если вместо свободы начнётся новое подчинение индивида индивидам. Как может подтвердиться учение, если тем, кто должен был воплощать его в жизнь, коммунистам, и почитать о нём было негде?

По сию пору нет и признания факта, что теорией отчуждения даны теоретические основы коммунистического движения, его целей и задач. Всегда часто цитировались слова "Манифеста" о том, что "коммунисты... на практике являются самой решительной, всегда побуждающей к движению вперед частью рабочих партий всех стран, а в теоретическом отношении у них перед остальной массой пролетариата преимущество в понимании условий, хода и общих результатов пролетарского движения"[5], однако с 60-х годов ХХ века феномен отчуждения, как главный фактор определяющий "ход и общие результаты пролетарского движения", не упоминался, и потому в теоретическом отношении коммунисты ничем от массы не отличались. О том достаточно свидетельствуют многочисленные переиздания "Истории КПСС", изучение которой было обязательным во всех партийных школах и советских вузах. Полагаем, забвение этой части учения Маркса, как основы теории коммунистического партстроительства, и ныне крайне осложняет единство действий борцов с капитализмом; многие из них идут по ложному следу.

У выяснения исторической роли пролетариата есть собственная история, ибо эта задача не может быть решена однажды и навсегда. Это не история советского рабочего класса и не история КПСС, это история идеи о миссии класса и понимания её партией. Знание об отношении к главной идее марксизма в прошлом может помочь ориентироваться в тревожных и неясных процессах, происходящих в рабочем и коммунистическом движении настоящего. "Мы страдаем не только от живых, но и от мертвых"[6], – говорил Маркс. Когда и почему "омертвела" триумфально доказанная идея— вот в чём вопрос данной статьи. Полагаем небесполезным начать поиск ответа с забытых азов учения. "Нет задачи для сознательных рабочих важнее той, чтобы понять значение своего движения и точно познать его"[7]. Представляется, что такой разговор весьма важен потому, что в пропаганде компартий современной России предпочтительнее разговоры о частных ошибках экономического характера и измене вождей, а не критическая переоценка сложившихся в поздней КПСС представлений о роли пролетариата в истории.

Основы теории отчуждения изложены в работах "Критические заметки к статье "Пруссака", "К еврейскому вопросу", "К критике гегелевской философии права", "Экономическо-философские рукописи 1844 года", "Положение рабочего класса в Англии", "Святое семейство", "О книге Фридриха Листа "Национальная система политической экономии", и др. Сомневающимся в роли теории отчуждения, как универсальной теории марксизма, напомним, что в 1859 году, говоря о неудавшейся попытке публикации "Немецкой идеологии", Маркс сказал: "Мы тем охотнее предоставили рукопись грызущей критике мышей, что наша главная цель – уяснение дела самим себе – была достигнута"[8]. Там же добавил: "Решающие пункты наших воззрений были впервые научно изложены, хотя только в полемической форме, в моей работе "Нищета философии", выпущенной в 1847 году и направленной против Прудона".

"Манифест коммунистической партии", первый программный документ коммунистов, есть квинтэссенция исследованного именно теорией отчуждения; другого марксизма никогда не было. Семь авторских предисловий к переизданиям "Манифеста", начиная с 1872 и до 1893 года, не поставили под сомнение ни одну из его фундаментальных идей, только некоторые политические выводы. Ленин сказал о нём, что духом этой небольшой книжечки "живёт и движется до сих пор весь организованный и борющийся пролетариат цивилизованного мира"[9]. Эти слова остаются верными и наше время, но сама теория отчуждения в части обоснования всемирно-исторической миссии пролетариата и в качестве фундаментальной основы теории коммунистической партии пребывает в забвении.

Спросим себя: а как учение о миссии пролетариата было изложено Марксом? В "Экономическо-философских рукописях 1844 года" она определена так: "Из отношения отчужденного труда к частной собственности вытекает.., что эмансипация общества от частной собственности и т.д., от кабалы, выливается в политическую форму эмансипации рабочих, причем дело здесь не только в их эмансипации, ибо их эмансипация заключает в себе общечеловеческую эмансипацию; и это потому, что кабала человечества в целом заключается в отношении рабочего к производству и все кабальные отношения суть лишь видоизменения и следствия этого (курсив документа)[10].

В "Святом семействе" о ней сказано: "Если социалистические писатели признают за пролетариатом всемирно-историческую роль, то это никоим образом не происходит от того, что они …считают пролетариев богами. Скорее наоборот. Так как в оформившемся пролетариате практически закончено отвлечение от всего человеческого, даже от видимости человеческого; …так как в пролетариате человек потерял самого себя, однако вместе с тем не только обрёл теоретическое сознание этой потери, но и непосредственно вынужден к возмущению против этой бесчеловечности велением неотвратимой, не поддающейся уже никакому прикрашиванию, абсолютно властной нужды, этого практического выражения необходимости, – то ввиду всего этого пролетариат может и должен сам себя освободить. Далее дано резюме идеи: "… Дело не в том, в чем в данный момент видит свою цель тот или иной пролетарий или даже весь пролетариат. Дело в том, что такое пролетариат на самом деле и что он, сообразно этому своему бытию, исторически вынужден будет делать"(курсив документа)[11].

Эти определения миссии класса даны в момент, когда класс уже обнаружил свои антикапиталистические потенции в движении чартистов, в восстаниях лионских и силезских ткачей, и др. революционных актах, и добился первых успехов. Казалось бы, при таких фактах нужно выявлять и поощрять эти потенции, а выводить кабалу человечества из отношения рабочего к труду по меньшей мере несвоевременно. Однако эта принципиальная позиция классиками никогда не пересматривалась.

Вывод о кабале человечества как следствии отношения рабочего к производству базируется на факте жесткой взаимосвязи частной собственности и отчужденного труда. "Правда, – говорил Маркс, – понятие отчужденного труда (отчужденной жизни) мы получили, исходя из политической экономии, как результат движения частной собственности. Но анализ этого понятия показывает, что, хотя частая собственность и выступает как основа и причина отчужденного труда, в действительности она, наоборот, оказывается его следствием, подобно тому как боги первоначально являются не причиной, а следствием заблуждения человеческого рассудка. Позднее это отношение превращается в отношение взаимодействия. Только на последней, кульминационной стадии развития частной собственности вновь обнаруживается эта ее тайна: частная собственность оказывается, с одной стороны, продуктом отчужденного труда, а с другой стороны, средством его отчуждения, реализацией этого отчуждения"[12].(курсив документа)

Следовательно, противоречие отчуждённого труда и частной собственности есть противоречие отчуждённого труда с самим собой. "Поэтому, – продолжает Маркс, – мы видим также, что заработная плата идентична частной собственности, ибо заработная плата, где продукт, предмет труда оплачивает самый труд, есть лишь необходимое следствие отчуждения труда: ведь в заработной плате и самый труд выступает не как самоцель, а как слуга заработка" (курсив документа). А далее говорит ещё более категорично: "Заработная плата есть непосредственное следствие отчужденного труда, а отчужденный труд есть непосредственная причина частной собственности. Поэтому с падением одной стороны должна пасть и другая"[13].

Теория отчуждения содержит вывод о необходимости двух последовательных этапов революции пролетариата, где первый – политический, уничтожает власть буржуазии, а второй – создаёт условия для завершения глубокой социальной революции, которая должна покончить с условиями порождающими разделение и отчуждение труда. В "Манифесте" об этом сказано так: "Все прежние классы, завоевав себе господство, стремились упрочить уже приобретенное ими положение в жизни, подчиняя все общество условиям, обеспечивающим их способ присвоения. Пролетарии же могут завоевать общественные производительные силы, лишь уничтожив свой собственный нынешний способ присвоения, а тем самым и весь существовавший до сих пор способ присвоения в целом"[14].

Роль пролетариата в истории Марксу виделась в том, что именно "пролетариат приводит в исполнение приговор, который частная собственность, порождая пролетариат, выносит себе самой, точно так же как он приводит в исполнение приговор, который наёмный труд выносит самому себе, производя чужое богатство и собственную нищету. Одержав победу, пролетариат никоим образом не становится абсолютной стороной общества, ибо он одерживает победу, только упраздняя самого себя и свою противоположность. С победой пролетариата исчезает как сам пролетариат, так и обусловливающая его противоположность – частная собственность"[15].

Если помнить, что "собственный способ присвоения" базируется на разделении труда и товарно-денежном обмене, то, следовательно, частная собственность противостоит рабочему не только в лице капиталиста. Для лицезрения "своей противоположности" рабочему достаточно подойти к зеркалу. Чтобы не было в том сомнений, Маркс указывает прямо: "Не-рабочий делает против рабочего все то, что рабочий делает против самого себя, но этот не-рабочий не делает против самого себя того, что он делает против рабочего"[16]. Причиной тому является факт, что "отдельные индивиды образуют класс лишь постольку, поскольку им приходится вести общую борьбу против какого-нибудь другого класса; в остальных отношениях они сами враждебно противостоят друг другу в качестве конкурентов"[17], а "буржуазия знает, что в этом расколе пролетариев заключается подлинная тайна сохранения её могущества"[18]. Отсюда можно заключить, что по логике классиков марксизма, пролетариат является субъектом истории лишь взятый в отношении к другим классам. Вне такового он является собой естественно-исторический процесс, идущий борьбой внутренних противоречий.