Современная стратегия США и НАТО (в контексте проблем национальной безопасности России) (5)

Часть 1. Часть 2. Часть 3.
Часть 4. Часть 5. Часть 6. Часть 7.

А.П. Барышев

Кроме того, концепция обязывает государства-члены НАТО поддерживать необходимый уровень расходов на оборону, с тем чтобы вооруженные силы НАТО были обеспечены соответствующими ресурсами; развивать военный потенциал, необходимый для борьбы с международным терроризмом, включая содействие соответствующей подготовке местных сил; обеспечивать энергетическую безопасность, включая защиту критической энергетической инфраструктуры, транзитных областей и маршрутов; обеспечивать оценку влияния новых технологий на безопасность и учет потенциальных угроз в военном планировании и т.п.

Специальный раздел Стратегической концепции озаглавлен «Обеспечение безопасности путем кризисного урегулирования». В разделе, по сути, оправдывается любое вмешательство НАТО в кризисы и конфликты за пределами Североатлантического союза на том основании, что «они могут представлять собой прямую угрозу безопасности территории союза и его населения». О том, что определение существования угрозы международной безопасности входит в исключительные полномочия Совета Безопасности ООН, в разделе умалчивается. Агрессии США и НАТО в Афганистане и на Балканах скромно называются «операциями НАТО», а извлеченные из них уроки преподносятся как свидетельство эффективного кризисного урегулирования, основанного «на всеобъемлющем политическом, гражданском и военном подходе».

В разделе подчеркивается, что НАТО может активно вмешиваться в тот или иной кризис на всех его стадиях: до возникновения кризиса, в ходе кризиса и на посткризисной фазе. Другими словами, превентивные меры (в том числе военные) должны обеспечивать предотвращение нежелательного для НАТО кризиса. Например, с целью сохранения у власти в той или иной стране угодного НАТО режима. Меры с применением силы в ходе кризиса призваны содействовать его благоприятному, с точки зрения НАТО, исходу, а меры по урегулированию посткризисной ситуации – закреплению такого исхода, например, путем приведения к власти в той или иной стране приемлемого для НАТО политического режима.

При всем этом натовцы считают себя вправе вмешиваться в любой кризис по своему усмотрению «где и когда необходимо», в лучшем случае уведомляя об этом Совет Безопасности ООН постфактум. В этой же связи отмечается, что НАТО располагает уникальными возможностями для развертывания и поддержания мощных вооруженных сил «в поле». Одновременно ставится задача и далее развивать соответствующие доктриальные установки НАТО, а также укреплять военные возможности НАТО, включая способность проводить экспедиционные антиповстанческие операции, а также операции по стабилизации и восстановлению порядка.

Весьма обстоятелен по своему содержанию и раздел Стратегической концепции «Содействие международной безопасности через сотрудничество», в котором рассматриваются вопросы подхода НАТО к контролю над вооружениями, разоружению и нераспространению, вопросы расширения НАТО, а также «партнерства» в рамках и за пределами этого блока.

Что касается разоруженческой проблематики, то если из раздела исключить банальные положения о приверженности НАТО целям ограничения как обычных вооружений, так и оружия массового уничтожения, а также его нераспространения и усиления контроля над вооружениями, не говоря уже о совершенно абстрактной идее Обамы относительно «мира без ядерного оружия», в сухом остатке в нем сохранятся лишь достаточно ясно выраженные требования к России о новых односторонних уступках с целью подрыва ее безопасности. Сошлемся, в частности, на помещенный в этом разделе пункт 26 Стратегической концепции, который гласит: «При любых будущих сокращениях, нашей целью должно стать достижение согласия России на усиление транспарентности в области ядерных вооружений в Европе и передислокацию этих вооружений вдаль от территории стран-членов НАТО. Любые дальнейшие шаги должны принимать во внимание неравенство по сравнению с более значительными по размеру российскими запасами ядерных вооружений малой дальности».

Вопросы расширения НАТО, затронутые в разделе, также излагаются в весьма жестком ключе. Во-первых, подчеркивается, что многоразовое расширение НАТО, а оно шло исключительно на Восток, к границам России, внесло «значительный вклад в обеспечение безопасности Союзников», что перспективы дальнейшего расширения НАТО и «дух общей безопасности» еще более расширили сферу стабильности в Европе и что цель НАТО – создание единой и свободной Европы, разделяющей общие ценности, – может быть наилучшим образом достигнута путем интеграции всех европейских стран в евроатлантические структуры. Во-вторых, заявляется, что «двери членства в НАТО остаются полностью открытыми для всех европейских демократий, которые разделяют ценности НАТО, желают и могут взять на себя ответственность и обязательства членства и чье вступление в НАТО может способствовать общей безопасности и стабильности». Другими словами, руководство НАТО и впредь намерено продолжать курс на включение в евроатлантические структуры всех европейских государств, которые будут обязаны подчиняться решениям НАТО и проводить политику, угодную этому военно-политическому блоку, возглавляемому США.

Вопросы «партнерства», так же как и вопросы расширения НАТО и проблематики разоружения, рассматриваются в разделе сугубо под углом зрения «обеспечения евроатлантической безопасности» и «фундаментальных задач» НАТО. Круг упомянутых в разделе партнеров НАТО чрезвычайно широк и многообразен: Евросоюз, Россия, Украина, Грузия, балканские и средиземноморские страны, государства «Большого Ближнего Востока» и региона Персидского залива. В числе партнеров НАТО фигурирует также и ООН, отношения с которой НАТО строит на основе совместной Декларации, принятой в 2008 году.

Первостепенное значение придается развитию отношений НАТО с ЕС. Подчеркивается, что «НАТО признает важность более сильной и имеющий больший потенциал Европейской обороны» и что «НАТО и ЕС могут и должны играть дополняющую и взаимоукрепляющую роли в поддержании международного мира и безопасности». Таким образом, НАТО и ЕС выступают в роли главной военной опоры и двигателя военно-политического сотрудничества в рамках евроатлантического партнерства под эгидой США. В этом свете очевидно, что попытки некоторых буржуазных, в том числе российских, политологов как бы отделить ЕС от военной деятельности США и НАТО являются совершенно неоправданными и призваны затушевать опасность, проистекающую из взаимодействия этих группировок в проведении агрессивных акций против независимых государств, как это можно видеть на примерах Югославии, Ирака и Афганистана.

В числе партнеров НАТО названа и Россия, при этом сотрудничество НАТО и России характеризуется как имеющее «стратегическую важность», поскольку «оно вносит вклад в создание общего пространства мира, стабильности и безопасности». Отмечается также, что «НАТО не представляет угрозу для России», что руководители НАТО, напротив, хотели бы «подлинного стратегического партнерства между НАТО и Россией» и что они «будут действовать соответственно, ожидая взаимности от России».

Наконец, указывается, что, несмотря на существующие разногласия по ряду конкретных вопросов, руководители НАТО убеждены в том, что «безопасность НАТО и России взаимосвязаны» и что «сильное и конструктивное партнерство, основанное на взаимном доверии, транспарентности и предсказуемости, может наилучшим образом послужить нашей безопасности». Перечисляются и «разделяемые НАТО и Россией области интересов», которые будут являться предметом насыщенных политических консультаций и практического сотрудничества, а именно: противоракетная оборона, борьба с терроризмом, наркотрафиком, пиратством, а также фиксируется намерение сторон «содействовать общей международной безопасности».

Весь этот набор внешне привлекательных для российского руководства формулировок на деле предназначен для все более активного подключения России к военно-политической стратегии США и НАТО, осуществляемой под лозунгами контроля над вооружениями и урегулирования международных конфликтов. А по существу – направлен на достижение глобальных геополитических целей США. Жизнь также показывает, что там, где правящие круги США и стран НАТО говорят применительно к России о «взаимном доверии», «транспарентности» и «предсказуемости», речь в лучшем случае идет об их намерении склонить Москву к дальнейшим уступкам в важных вопросах её национальной безопасности, а в худшем – притупить ее бдительность и обеспечить успех тайных операций, направленных против России.

На действительное отношение руководителей США и НАТО к подписываемым ими документам пролили дополнительный свет утечки "Викиликс”, опубликованные в английской газете "Guardian” в декабре 2010 г. и содержащие тексты донесений американских послов в различных странах в Госдепартамент США. Так, по свидетельству "Викиликс” практически одновременно с подписанием в Лиссабоне Стратегической концепции НАТО, в пункте 33 которой содержится упомянутое положение о том, что «НАТО не представляет угрозу для России», в том же Лиссабоне натовцы по настоянию США и Германии одобрили план защиты Польши и стран Балтии от возможной «российской агрессии». На реализацию этого плана выделялось девять дивизий из США, Великобритании и Польши. При этом порты в Германии и на севере Польши должны были принимать морскую пехоту, а также американские и британские корабли[1].

Впрочем, для людей, интересующихся развитием современных международных отношений, свидетельства "Викиликс” отнюдь не вносят чего-либо принципиально нового в оценку сплошь и рядом лицемерных и двурушнических действий США и НАТО в международных делах. Достаточно в этом отношении ознакомиться со Стратегической концепцией Североатлантического Союза, одобренной главами государств и правительств на юбилейной сессии Совета НАТО в Вашингтоне 23-24 апреля 1999 года. В этом документе, по образцу которого во многом скроена и новая Стратегическая концепция НАТО, одобренная в Лиссабоне, содержится не меньше миролюбивых фраз и положений, чем в последней, в том числе в пункте 11 документа можно прочитать и о том, что «Североатлантический союз не рассматривает себя в качестве противника какого-либо государства».

Это не помешало, однако, США и их союзникам по НАТО продолжать начатые ими еще 24 марта 1999 г. и продолжавшиеся 79 дней и ночей вплоть до 10 июня 1999 г. массированные бомбардировки мирных городов Союзной Республики Югославии. Вслед за этим, как известно, последовали агрессия США и НАТО в Афганистане (2001 г.) и в Ираке (2003 г.), пособничество США и НАТО агрессии Израиля против Палестины и Ливана (2006 г.), постоянные угрозы военной расправы с Ираном, поддержка нападения Грузии на Южную Осетию и Абхазию (2008 г.), продолжающиеся до сих пор поставки оружия грузинскому агрессору и т.п. Напомним также, что за десятилетний период между двумя «концепциями» произошло три расширения НАТО (в 1999, 2004 и 2009 годах) и все – в восточном направлении, к границам России.

Отметим в этой связи, что из пункта 35 Стратегической концепции НАТО, одобренной в Лиссабоне, видно, что среди положений о «партнерстве» раздела «Содействие международной безопасности через сотрудничество» есть положение и о намерении руководства НАТО продолжать развитие партнерских отношений блока с Грузией и Украиной. Такое партнерство должно продолжаться в рамках Комиссий Грузия-НАТО и Украина-НАТО на основе принятого на саммите НАТО в Бухаресте в 2008 году решения, согласно которому обе эти страны «будут приняты в НАТО», с учетом «евроатлантической ориентации и стремлений каждой из этих стран».

Анализируя новую Стратегическую концепцию НАТО, нельзя не привлечь внимание к ее заключительным аккордам относительно «реформирования и трансформирования» этого блока. При всем желании в соответствующем разделе концепции нельзя найти каких-либо свидетельств о том, что НАТО трансформируется в некую миротворческую организацию.

Раздел открывается следующим, весьма определенным и исключающим всякие сомнения на этот счет, положением: «Будучи уникальным случаем в истории, НАТО является союзом в сфере безопасности, который располагает вооруженными силами, способными действовать совместно в любой обстановке; который может управлять операциями повсюду с помощью своей интегрированной структуры военного командования; который имеет в своем распоряжении ключевые средства, которыми, по отдельности, могут располагать лишь немногие из государств-членов союза».

Соответственно «реформы и трансформации» блока рассматриваются в Стратегической концепции исключительно под углом зрения достижения его «максимальной эффективности» во всех сферах деятельности: в развертывании сил и повышении их способности выполнять операции в полевых условиях, в обеспечении согласованности в военном планировании, в совместном использовании средств, в оптимизации структуры и улучшении методов работы и т.п.

Общий анализ принятой в Лиссабоне новой Стратегической концепции НАТО, проведенный в тесной связи с реальными действиями блока на международной арене, лишний раз убеждает, что агрессивная природа этого главного военно-политического блока империализма не изменилась. Она приобрела лишь более изощренные формы, да к тому же изрядно пополнилась пропагандистским камуфляжем относительно мнимой приверженности НАТО «идеям» и «ценностям» демократии, индивидуальной свободы, прав человека и верховенства закона. В концепции ярко выражена и идея «глобализации НАТО», нашедшая отражение в готовности блока реагировать по своему усмотрению на так называемые новые угрозы – от нераспространения и международного терроризма до наркотрафика и техногенных катастроф, не говоря уже о втягивании «под зонтик НАТО» государств на всех континентах, используя для этого механизмы Совета Евроатлантического партнерства (СЕАП) и Партнерства ради мира. Практически в полной мере в концепции учтены и упоминавшиеся выше рекомендации группы М. Олбрайт касательно укрепления «потенциала сдерживания» НАТО. С другой стороны, в ней вообще не нашлось места хотя бы для упоминания о российском проекте Договора о европейской безопасности, разработанного на основе инициативы президента РФ Д. Медведева.

В свете изложенного весьма странными и неадекватными представляются оценки новой Стратегической концепции НАТО, содержащиеся в заявлении Д. Медведева, сделанном им на пресс-конференции по итогам заседания Совета Россия-НАТО 20 ноября 2010 г. в Лиссабоне. «Совет, который только что прошел, – заявил президент РФ, – а также саммит стран НАТО, безусловно, являются историческими в том плане, что на них принимались очень важные решения, прежде всего для самой НАТО. Скажем так, одобрение стратегической концепции НАТО – это очень важный элемент развития Североатлантического альянса. Не буду скрывать, мы довольно внимательно изучали подходы к подготовке соответствующей стратегической концепции. Там были вещи, которые нас напрягали и удивляли, были вещи, которые создавали повод для оптимизма. В конечном счете, это, с одной стороны, внутренний вопрос НАТО, но, с другой стороны, мы не можем к этому относиться безучастно. И финальная версия стратегической концепции, на мой взгляд, все-таки отражает желание государств НАТО выстраивать конструктивные отношения с Российской Федерацией, двигаться в сторону полноценного партнерства. Это хорошо. Поэтому мы считаем, что по направлению развития отношений с Североатлантическим альянсом мы продвинулись вперед, даже несмотря на расхождения и трудности, которые нам еще предстоят».

Как видим, в заявлении президента практически обходятся центральные положения новой Стратегической концепции НАТО, отражающие агрессивную природу, стойкий милитаризм и глобалистские устремления этого военного блока. Все это с необыкновенной легкостью как бы покрывается фразой о вещах, «которые нас напрягали и удивляли», хотя после Югославии, Ирака и Афганистана «удивляться» вроде бы нечему, а «напрягаться» – дело пустое, если говорить о серьезном подходе к серьезным вещам. Заявление о том, что Стратегическая концепция НАТО – это всего лишь «внутреннее дело» блока – абсолютно не адекватно, если, конечно, не оправдывать его многочисленные акции, угрожающие международному миру и безопасности. И, конечно же, ограничиваться словами о том, что Россия не может относиться ко всему этому «безучастно», – едва ли достаточно для великой державы, постоянного члена Совета Безопасности ООН.

Особо следует сказать о «финальной версии» Стратегической концепции НАТО. Ведь совершенно очевидно, что эта «версия» ни на йоту не изменила коренные установки, цели и задачи Североатлантического союза, в полной мере соотносящиеся с их соответствующими определениями, приводимыми в Стратегии национальной безопасности США, Обзоре ядерной политики и в других документах военно-политической стратегии США, опубликованных в 2010 году. Что же касается появившихся в концепции весьма общих формулировок относительно желания НАТО выстраивать «конструктивное партнерство» с Россией, то это еще не дает основания говорить о действительных намерениях НАТО в отношении России, тем более о стремлении этого блока установить с Россией «полноценное партнерство», т.е. партнерство, основанное на равных правах и обязательствах, а не просто – «на доверии, транспарентности и предсказуемости», как говорится в концепции.

7. Лиссабон. Россия-НАТО

Впрочем, судить о характере нынешних взаимоотношений между НАТО и Россией лучше все же не по Стратегической концепции НАТО, а по принятому в Лиссабоне 20 ноября 2010 г. Совместному заявлению Совета Россия-НАТО. Правда, этот документ, подписанный российским президентом, явно перегружен общими фразами относительно приверженности России и НАТО целям, принципам и обязательствам, содержащимся в Основополагающем Акте, Римской декларации и Хартии европейской безопасности 1990 г., а также об их намерениях работать в направлении «стратегического и модернизированного партнерства», опять-таки основанного «на принципах взаимного доверия, транспарентности и предсказуемости».

Однако ценность этого документа состоит в том, что по нему можно судить о приоритетных сферах сотрудничества между НАТО и Россией. При этом не приходится удивляться тому, что центральное место в документе уделено положению в Афганистане, что, разумеется, особенно важно для администрации Обамы, стремящейся как можно глубже втянуть Россию в свою стратегию в этой стране, без чего едва ли в Вашингтоне согласились бы на «перезагрузку» отношений с Россией.

А конкретно, в Совместном заявлении Россия и НАТО подчеркнули важность международных усилий «в поддержку правительства Афганистана и по укреплению мира и стабильности в регионе», отметив в этом контексте «особую ценность» обновленных договоренностей по дальнейшему облегчению железнодорожного транзита невоенных грузов МССБ через российскую территорию. «Обновленные договоренности» включали теперь не только транзит таких грузов в Афганистан, но и обратный транзит железнодорожным транспортом из Афганистана невоенных грузов через территорию России.

В Совместном заявлении сообщалось также о принятом Россией и НАТО «принципиальном решении» увеличить зону охвата проекта СРН по подготовке антинаркотических кадров, включив Пакистан в качестве страны-участницы проекта наряду с Афганистаном, Казахстаном, Киргизией, Таджикистаном, Туркменистаном и Узбекистаном. Кроме того, было принято решение о создании в 2011 году Трастового фонда СРН для обеспечения технического обслуживания вертолетов, дабы содействовать более эффективному использованию вертолетного парка военно-воздушными силами Афганистана.

Большое внимание в ходе заседания Совета России-НАТО уделялось вопросам противоракетной обороны. В позиции администрации Обамы в этом отношении никаких принципиальных изменений не произошло: США приняли однозначное решение о создании глобальной системы ПРО, при том что на данном этапе важнейшим направлением этого курса объявляется осуществление упомянутого выше четырехэтапного плана развертывания элементов американской ПРО в Европе с активным подключением к этому стран и ресурсов НАТО. Американский подход при Обаме, как, впрочем, и при Буше-младшем, не исключал и не исключает участия в создании европейской ПРО и России, но на подчиненном положении и, разумеется, без допуска России к командным рычагам управления ПРО.

В выступлении президента России Д. Медведева на пресс-конференции по итогам российско-натовского форума в Лиссабоне четкого ответа на американо-натовские планы создания ПРО дано не было. Российский президент всячески стремился создать впечатление, будто бы «сами европейцы и государства НАТО пока еще окончательно не представляют, что из этого получится, как все это будет выглядеть, сколько это будет стоить, наконец». Вместе с тем он заявил, что якобы «все (т.е. в том числе США и НАТО – А.Б.) понимают, что в целом система противоракетной обороны только тогда представляет ценность, когда она является универсальной, а не является только одним из элементов, помогающим тем или иным странам, или распространяющимся только на отдельные театры военных действий».

Ну, а дальше, несмотря на категоричность суждений, дело все более запутывалось и покрывалось пеленой тумана. Так, оказывается, что говорить о ПРО надо «не как об идее, которая направлена против отдельного государства, а как о глобальной системе защиты от ракетных пусков». Откуда может происходить опасность таких пусков, президент не уточняет, хотя и «напоминает», что эти «пуски» могут быть и ядерными, так как «в мире сохраняются ядерные потенциалы».

И далее: «Так вот, наша позиция проста. Если мы все вместе занимаемся противоракетной обороной, эта противоракетная оборона не должна разрушать существующий паритет. Потому что по понятным причинам, если в результате противоракетной обороны ядерный баланс сместится в ту или иную сторону – что это повлечет? Повлечет гонку вооружений. И в этом смысле идея ПРО может быть и конструктивна, и опасна».

Однако если идея ПРО должна быть «конструктивной», то, естественно, она должна быть ясной, но этот элемент, как мы видим, в позиции России отсутствует. И дело не проясняется от того, что в ходе саммита СРН в Лиссабоне был принят так называемый «Совместный обзор общих вызовов безопасности 21-го века», работа над которым проводилась в течение года на основе соответствующего решения министров иностранных дел стран СРН. Задуманный как документ, призванный стать как бы правовой базой для сотрудничества и взаимодействия стран СРН в устранении общих угроз, обзор по определению исключает ситуации, в которых носителями таких угроз (например, угрозы применения ядерного оружия) могут быть США и их союзники по НАТО и другим военным блокам и соглашениям, скажем располагающий ядерным оружием Израиль. Речь в принципе идет о тех же обезличенных угрозах, о которых в последние годы неумолчно вещают западные и официальные российские СМИ: международный терроризм, пиратство, наркоугроза, распространение оружия массового уничтожения, природные и техногенные катастрофы.

Жизнь, однако, убеждает, что ни одну из этих проблем невозможно решить, рассматривая ее вне контекста особенностей современных международных отношений, так сказать вне времени и пространства. Известно, например, что США уже не один год саботируют принятие в ООН какого бы то ни было определения понятия «международный терроризм», так как отсутствие оного позволяет им под предлогом борьбы с этим злом проводить репрессии против национально-освободительных движений, а также выступать в поддержку сил, оккупирующих чужие территории и проводящих там политику угнетения и подавления народов, борющихся за свое освобождение и независимость. За призывами усилить борьбу против пиратства в районе Африканского рога совершенно явственно прослеживаются намерения империализма установить угодные им порядки в этом регионе, а борьба против наркотрафика в Латинской Америке используется США для подрыва освободительных движений. Что же касается борьбы против нераспространения оружия массового уничтожения, то под этим, как оказалось фальшивым, лозунгом осуществлялась агрессия США и Великобритании против Ирака с целью свержения там законного правительства Саддама Хусейна, а ныне ведется разнузданная психологическая война и подрывная деятельность против режимов в Иране и КНДР. Не все так просто и с природными и техногенными катастрофами, ибо, как показывает, например, история с Киотским протоколом, вокруг этих вопросов ведется ожесточенная борьба, связанная с истощением природных ресурсов на планете.

Из всего этого следует, что миру не поможет никакой «список новых вызовов и угроз», если он не будет тесно увязан с ответственностью империалистических государств за современное весьма неблагополучное состояние дел в международных отношениях. Но это также означает, что списки «новых вызовов и угроз», составленные империалистическими государствами, к числу которых теперь подключена и Россия, являются не более как лицемерным прикрытием свойственной империализму политики войн и агрессий, угнетения и порабощения народов.

В свете сказанного отмеченная Д. Медведевым «простота» российского подхода к проблеме ПРО, обращенного к главной империалистической державе – США, поражает своей наивностью, если, конечно, за этим не скрывается очередное предательство интересов России. Уместно в этой связи рассмотреть и внесенное Д. Медведевым на саммите Россия-НАТО в Лиссабоне предложение о создании Россией вместе с НАТО так называемой «секторальной системы» ПРО. По данным российских СМИ со ссылкой на высокопоставленный источник в МИД РФ, суть этого предложения состоит в создании общей радарной системы, которая бы контролировала воздушное пространство над Россией и Европой так, чтобы российские и натовские военные видели на экранах радаров одну и ту же картинку. Россия и США со своими партнерами по НАТО сохранят при этом контроль над своей кнопкой пуска противоракет, при этом каждая из сторон будет прикрывать другую от ракетной атаки. Соответственно Россия будет сбивать пролетающие над её территорией ракеты, направленные на объекты в Европе, или, по крайней мере, заблаговременно предупреждать о них партнеров. Точно так же должны действовать и натовцы в случае пролета через контролируемую ими территорию ракет, направленных на объекты в России[2].