Современная стратегия США и НАТО (в контексте проблем национальной безопасности России)(2)

Часть 1. Часть 2. Часть 3.
Часть 4. Часть 5. Часть 6. Часть 7.

А.П. Барышев

Не менее показательно в этом отношении и следующее заявление министра иностранных дел России С. Лаврова в интервью журналу «Итоги» от 15 ноября 2010 г.: «Россия, - заявил министр, - активно и многопланово сотрудничает с Международными силами содействия безопасности (МССБ), действующими в Афганистане по мандату ООН. Мы предоставляем транзитные возможности, и это очень высоко ценится нашими партнерами, тем более когда другие маршруты стали более затратными и рискованными. Один из приоритетных для России вопросов в наших отношениях с НАТО – необходимость более решительной борьбы с наркопроизводством в Афганистане, которое достигло уровня угрозы международному миру и безопасности. Подготовка специалистов по борьбе с наркотиками для Афганистана, Пакистана и стран Центральной Азии в учебном центре МВД России в Домодедове – один из самых крупных осуществляемых нами проектов, который не только ритмично работает, но и расширяется. Наши военные вузы готовят офицеров для афганской армии. Российские компании, в том числе вертолетные, работают в Афганистане. По всем перечисленным направлениям мы готовы наращивать взаимодействие с НАТО, потому что считаем, что делаем общее дело. Россия заинтересована в том, чтобы после ухода МССБ из Афганистана эта страна не была источником дестабилизации региона».

Оставим в стороне заявление Лаврова относительно того, что МССБ действуют в Афганистане по мандату ООН: ясно, что без указания на прямую агрессию США и НАТО в Афганистане, которое предшествовало выдаче такого мандата, это заявление граничит с оправданием агрессии или, по меньшей мере, с нежеланием признать, что «мандат ООН» был выдан МССБ Советом Безопасности ООН под давлением США и с участием России в целях легализации агрессии. Либо, наконец, – вообще с нежеланием вникнуть в то, чем в действительности занимаются в Афганистане МССБ, находящимся под командованием НАТО. По Лаврову выходит, что МССБ озабочен лишь тем, чтобы стабилизировать обстановку в Афганистане с подтекстом, что США не стоит спешить с их выводом, дабы обстановка не вышла из-под контроля США и НАТО. Кстати, последний тезис разделяется весьма влиятельными фигурами в российском истеблишменте, например, как это следует из сообщений СМИ, – Е. Примаковым.

Оставим все это в скобках, но подчеркнем, что к вящему удовольствию лавровых и примаковых «стабилизаторы», как оказалось, и без того не собираются уходить из Афганистана в намеченный Обамой срок – начиная с июля 2011 года. Ведь цели агрессии не достигнуты, а кровь мирных жителей – не в счет для «гуманизирующегося» НАТО. Миру стало известно, что администрация Обамы уже разработала планы продолжения боевых операций США и НАТО в Афганистане, по крайней мере, до 2014 года. Позорный опыт Вьетнама, когда агрессоров силой заставили покинуть эту страну, не пошел, видимо, впрок нынешним «стабилизаторам» в Афганистане.

С учетом нового срока Вашингтон планирует подстегнуть формирование «боеспособной армии» Афганистана и осуществлять поэтапный вывод «стабилизаторов» так, как это делается в Ираке. Правда, в Ираке нет фактора наркопроизводства и наркоторговли. Но поскольку Лавров уже объявил, что этот фактор практически равносилен «угрозе международному миру и безопасности», то этим вопросом вполне может заняться Совет Безопасности ООН при сотрудничестве США и России. Но вот незадача: в октябре 2010 г. США и Россия, как известно, провели совместную военную операцию в Афганистане по ликвидации нескольких нарколабораторий в Афганистане, и для этого отнюдь не потребовалось каких-либо решений Совета Безопасности ООН. Симптоматично, что Афганистан при президенте Карзае расценил эти действия как недопустимое вмешательство в дела суверенного государства. В США же посчитали, что эта впервые проведенная совместная российско-американская операция в Афганистане послужит дальнейшему вовлечению России в стратегию НАТО и что от этого остался лишь один шаг к тому, что убедить Россию направить в Афганистан контингент своих войск.

О многом говорят и попытки Вашингтона использовать «опыт Ирака» при рассмотрении нового плана вывода иностранных войск из Афганистана. Сейчас уже никто не спорит по поводу того, что агрессия США и Великобритании против Ирака, начавшаяся 20 марта 2003 г. ракетно-бомбовыми ударами по Багдаду и другим иракским городам, носила неспровоцированный характер. В вышедших в свет в ноябре 2010 г. мемуарах Буша-младшего «Моменты принятия решений» ("Decision Points”) американский президент признает, что решение о начале «иракской кампании» было принято на основании ошибочных разведданных о наличии у Ирака оружия массового уничтожения. Фактом окончательного саморазоблачения Буша можно считать вместе с этим и его заявление, что «отрешение Саддама Хусейна от власти было правильным». Другими словами, Буш признает и то, что агрессия США ставила своей главной целью свержение законного правительства Ирака, что явилось вопиющим нарушением элементарных норм и принципов международного права. Справедливым и правильным считает агрессию против Ирака в своих вышедших в свет в сентябре 2010 г. мемуарах «Путешествие» и бывший премьер-министр Великобритании Э. Блэр, что, кстати, послужило одной из причин поражения лейбористов на парламентских выборах в 2010 г.

Между тем «правильное решение» Буша и Блэра привело к тому, что согласно опубликованным на сайте «Викиликс» в октябре 2010 г. данным, на этот раз из «иракского досье», в Ираке с 2004 по 2009 год погибли 109 032 человека, в том числе 66 081 гражданское лицо. Причины жертв гражданского населения состояли, по опубликованным данным, в действиях американских военных, без разбора применявших оружие (бомбежки и расстрелы) против всех, кто казался им «террористами», расстрелы вооруженных лиц, которые были готовы сдаться в плен, а также зверства и пытки, осуществлявшиеся иракскими военными и полицейскими с ведома и при попустительстве оккупантов.

Развязав агрессию против иракского народа и оккупировав страну с 22-миллионным населением, США и Великобритания повели дело к тому, чтобы легитимизировать свои действия, используя уже накопившийся афганский опыт. В этих целях, опираясь на резолюцию 1511 Совета Безопасности ООН от 16 октября 2003 г., они оперативно сколотили так называемые многонациональные силы (МНС) под «единым», читай американским, командованием. К марту 2004 г. в Ираке уже действовало 24 500 солдат из 34 стран, при том что американские и британские войска к тому времени насчитывали в Ираке более 160 тыс. солдат. В мае 2005 г. было сформировано марионеточное Временное правительство Ирака, а в декабре того же 2005 г. – постоянное правительство во главе с премьер-министром Нури-аль-Малики, видным шиитским деятелем, тесно связанным с Западом. 30 декабря 2006 г. по приговору марионеточного Военного трибунала Ирака был втайне казнен через повешение схваченный в декабре 2003 г. Саддам Хусейн.

Тем временем в Ираке развернулось широкое освободительное движение. Протесты против действий США и их союзников в Ираке нарастали во многих странах мира, в том числе в США. К июлю 2009 г. число убитых американских солдат насчитывало 4 321, а к августу 2010 г. – 4 419 человек. Наибольшие потери после США понесла британская армия – 179 человек. К сентябрю 2010 г. Ирак начали покидать военнослужащие из многих стран-участников МНС, начиная с Испании. Франция и Германия с самого начала не поддержали агрессию США против Ирака.

По данным упоминавшейся выше американской научно-исследовательской организации «Проект национальные интересы», к июлю 2010 г. расходы Белого дома на ведение войны в Ираке достигли 747,3 млрд. долл., а общие расходы на боевые действия в Ираке и Афганистане – 1,05 трлн. долларов[1].

В ноябре 2008 г., еще при президенте Буше, между США и Ираком было подписано Соглашение о статусе и сроках пребывания американских войск на территории Ирака, которое предусматривало их вывод из городов Ирака до 30 июня 2009 г., а полный вывод с территории страны – к 31 декабрю 2011 г. В соглашение были включены положения, наносящие ущерб суверенитету Ирака и допускающие при определенных условиях сохранение в Ираке американских войск.

Выполняя соглашения, администрация Обамы завершила вывод американских войск из городов Ирака в намеченный срок. 1 сентября 2010г. в выступлении с обращением к нации Обама объявил о «завершении боевых действий в Ираке». «В феврале прошлого года, – заявил Обама, – я обнародовал план вывода наших боевых бригад из Ирака… Именно это мы и сделали. Мы вывели из Ирака почти 100 тысяч американских солдат. Мы закрыли или передали иракцам сотни военных баз. Мы вывели из Ирака миллионы единиц военной техники». Вместе с тем Обама сообщил, что после завершения таким образом операции «Иракская свобода», США начинают в Ираке операцию «Новая заря», осуществлять которую будут остающиеся в Ираке 50 тыс. американских солдат. По данным СМИ, эти войска опираются на сохранившиеся в Ираке 94 военные базы, при этом в рамках новой операции они занимаются отнюдь не только боевой подготовкой воссоздаваемой иракской армии, но и проводят так называемые контртеррористические акции, а в случае необходимости готовы и к возобновлению полномасштабных боевых действий в Ираке[2].

На сегодня США сохраняют за собой все рычаги управления страной. Сформированное в ноябре 2010 г. после затяжного восьмимесячного кризиса новое коалиционное правительство Нури-аль-Малики с трудом контролирует положение в стране, где, по мнению экспертов, дело может дойти до резкого обострения борьбы за власть между шиитами, курдами и суннитами со всеми вытекающими последствиями для единства Ирака. Судя по всему, терпит крах и объявленная Обамой политика «иракизации», понимаемая, прежде всего, как воссоздание национальной армии Ирака и передача ей контроля над положением в стране по мере ухода из Ирака интервенционистских войск. Эксперты считают, что потребуется не менее десяти лет, прежде чем можно будет говорить о создании в Ираке относительно боеспособной армии, которая сможет обходиться без американских и других западных советников и руководства со стороны США. Так что вполне позволительно сомневаться в том, что «иракский опыт» может принести сколько-нибудь существенную пользу интервентам в их политике «афганизации» армии и полиции Афганистана.

Совершенно очевидно, что политика Б. Обамы в Ираке, по сути дела, является продолжением в новых условиях того же курса Буша, направленного на подчинение Ирака и установление монопольного контроля США за энергетическими ресурсами этой страны. Ясно и то, что рано или поздно интервенты будут вынуждены убраться как из Ирака, так и из Афганистана, где нарастает борьба освободительных патриотических сил за подлинную, а не фиктивную независимость своих стран. Что же касается России, то она с самого начала шла в фарватере американской политики в Ираке, поддерживала принятие всех резолюций Совета Безопасности ООН о санкциях против Ирака, фактически благословила агрессию США против этой страны, назвав ее устами президента Путина всего лишь «большой политической ошибкой» Вашингтона. В результате своей близорукой позиции Россия растратила огромный потенциал советско-иракского сотрудничества, понесла десятки млрд. долларов ущерба, участвуя в санкциях против Ирака и лишившись крупных объектов многостороннего сотрудничества с этой страной.

Не менее пагубным для интересов России является и курс медведевско-путинского руководства в отношении Ирана, подвергающегося с самого момента свершившейся там в 1979 г. Исламской революции непрерывному и всестороннему давлению, угрозам и подрывным действиям со стороны США. Антиимпериалистическая, и прежде всего антиамериканская, по своему характеру Исламская революция положила конец шахской династии Пехлеви, которая за время своего правления в Иране с 1925 года превратила эту богатую нефтью и расположенную в стратегически важном районе Персидского залива страну в сферу господства американских монополий и плацдарм «антикоммунизма» у границ Советского Союза.

В разгар «холодной войны» шахский Иран входил в систему военных блоков США и считался одним из самых надежных союзников Вашингтона. В Иран сплошным потоком шли современные вооружения, американские советники верховодили в иранской армии, а в 1974 году при помощи специалистов из США, ФРГ и Франции было начато строительство Центра ядерных исследований в Исфахане и первых энергоблоков АЭС в Бушере. И все это, заметим, при шахском режиме, считавшемся олицетворением деспотизма и диктаторского правления с его всемогущей тайной полицией и тюрьмами, забитыми политзаключенными, где их, как стало известно миру, подвергали неслыханным пыткам и издевательствам. Заметим также, что по тем временам никто на Западе не посмел бы «заподозрить» Иран в намерении реализовать ядерную военную программу: в конце концов, ядерным оружием тогда уже располагал другой не менее надежный союзник США – Израиль.

После Исламской революции западные державы разорвали все соглашения с Ираном о сотрудничестве в ядерной области. Однако ядерные программы Ирана, хотя и в урезанном виде, продолжали осуществляться, а с 1989 года помощь Ирану в развитии его мирной ядерной энергетики стали оказывать СССР и КНР. В 1995 г. между Россией и Ираном был подписан генеральный контракт стоимостью в 800 млн. долларов о достройке прекращенного ФРГ строительства первого энергоблока АЭС в Бушере и о поставке для нее двух реакторов, а в начале 1999 г. – соглашение о строительстве второго энергоблока АЭС.

К этому времени США, обескураженные неудачей многих попыток дестабилизировать положение в Иране, уже приняли решение использовать в этих целях и так называемый «ядерный фактор». На Иран посыпались совершенно бездоказательные обвинения в том, что он якобы только и думает о том, чтобы обзавестись ядерным оружием, а в январе 2002 г. президент Буш публично включил Иран, наряду с Ираком и КНДР, в так называемую «ось зла», откуда-де исходит чуть ли не главная угроза международному миру и безопасности.

Между тем Исламская Республика Иран (ИРИ) с самого начала скрупулезно выполняла и выполняет обязательства, взятые на себя Тегераном по Договору о нераспространении ядерного оружия. Более того, 18 декабря 2003 года Иран подписал Дополнительный протокол к ДНЯО, обеспечивающий, по сути, беспрепятственный доступ инспекторов Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ) к информации о его ядерных установках. Иран присоединился также к Договору о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний, который до сих пор, т.е. и при Обаме, отказываются ратифицировать США. В вину руководству ИРИ можно было бы поставить лишь то, что оно всегда твердо отстаивало и отстаивает законное право Ирана, закрепленное в ДНЯО, на использование ядерной энергии в мирных целях.

В июне 2005 г. в одном из своих первых выступлений в печати президент ИРИ М. Ахмадинежад подчеркнул, что ядерная энергетика – это национальная гордость Ирана, результат «научного развития народа Ирана» и что перекрыть этому дорогу «никто не сможет». В ответ на угрозы из Вашингтона он заявил: «Мы великая нация, и пусть они не разговаривают с иранским народом в таком наглом тоне. Наша нация пойдет своей дорогой прогресса, и на этом пути мы не очень-то нуждаемся в США». Вместе с тем Ахмадинежад всегда высказывался за переговоры с Западом на разумной основе и при условии признания ими права Ирана на самостоятельное научное развитие[3].

Однако тщетны были все многочисленные попытки руководства ИРИ нормализовать отношения с Западом, в том числе в ядерной области, на принципах международного права, уважения суверенитета и независимости страны. И по одной простой причине: ставка на свержение новой власти в Тегеране с самого начала стала центральным звеном в политике США в отношении ИРИ. Факты убедительно свидетельствуют о том, что все администрации США, начиная с демократической администрации Картера (1977-1981), при которой произошла Исламская революция в Иране, и далее – республиканские администрации Рейгана (1981-1989) и Буша-старшего (1989-1993), демократическая администрация Клинтона (1993-2001), республиканская администрация Буша-младшего (2001-2009) и демократическая администрация Обамы (2009 – по настоящее время) с маниакальным упорством добивались и добиваются реванша за «потерю» Ирана в 1979 году и восстановления господствующих позиций США в этой стране. Для достижения этой цели использовались и используются, в том числе и при Обаме, все средства: постоянное нагнетание угрозы прямого военного нападения, военно-политический шантаж и давление, вербовка и пестование «пятой колонны», ведение непрерывной политико-дипломатической и психологической борьбы, направленной на дискредитацию режима, лишение его союзников и подготовку условий для его свержения.

В рамках этого курса США широко используют политику всесторонних санкций, применяемых в отношении Ирана на основе резолюций Совета Безопасности ООН. На сегодня таких резолюций шесть: 1696 от 31 июля 2006 г., 1737 от 23 декабря 2006 г., 1747 от 24 марта 2007 г., 1803 от 3 марта 2008 г., 1835 от 27 сентября 2008 г. и 1929 от 9 июня 2010 г. Впечатляющим является также характер и объем санкций. Они предусматривают, в частности, приостановку Ираном ряда видов ядерной деятельности, «чувствительной в плане распространения», запрет на поставку Ирану всех материалов, оборудования, товаров и технологий, которые могли бы способствовать деятельности Ирана, связанной с обогащением, переработкой или тяжелой водой, или разработке систем доставки ядерного оружия, запрет на поставку Ирану любых вооружений и на предоставление Ирану субсидий, финансовой помощи и льготных кредитов, за исключением тех, которые предусмотрены для гуманитарных целей и целей развития, запрет на поездки за границу физических лиц, связанных с ядерной программой или разработкой систем доставки ядерного оружия, запрет государствам оказывать финансовую поддержку компаниям, торгующим с Ираном, досмотр государствами в своих аэропортах и морских портах грузов, перевозимых в Иран или из него иранскими компаниями, запрет государствам открывать на своей территории новые отделения или представительства иранских банков и т.д.

Общим местом для всех этих резолюций является то, что они игнорируют официальные заявления Ирана об отсутствии у него какой-либо программы военного использования ядерной энергии и от пункта до пункта держат Иран под подозрением, опираясь, как водится, на подбрасываемые ЦРУ США и связанными с этим ведомством организациями разного рода «сведения» и «утечки» об обратном. В качестве поставщика такого рода «информации» используется также и МАГАТЭ, руководство которого нередко поддается в этих вопросах давлению американцев. Кстати, именно с МАГАТЭ дипломатия США начала кампанию нагнетания подозрительности в отношении ядерной деятельности Ирана, заставив в конечном счете эту международную организацию передать «иранское досье» в Совет Безопасности ООН.

В позиции России с самого начала не было, по большому счету, колебаний в вопросе о введении санкций Совета Безопасности ООН в отношении Ирана и в необходимости их постоянного ужесточения: Москва голосовала за принятие всех перечисленных выше резолюций Совета. Правда, это всегда сопровождалось лицемерными оговорками относительно того, что Россия – в принципе не сторонница такого метода, а также заявлениями в том плане, что каждое ее голосование предотвратило, мол, более жесткие санкции в отношении Ирана, предлагавшиеся США и другими западными державами.

Наиболее изощренный характер носили попытки российской дипломатии вывести из-под санкций ООН вопросы сотрудничества России с Ираном в строительстве АЭС в Бушере, а также вопросы поставок оружия Ирану российским ВПК. В первом случае утверждалось, что включенные по инициативе России в резолюции Совета формулировки относительно того, что Совет, видите ли, «рекомендует», а не «постановляет» прекратить деятельность Ирана по осуществлению своих ядерных программ, следует понимать именно как «рекомендующие», а не обязывающие все государства выполнять решения Совета. Понятно, однако, что такая аргументация граничила с полным абсурдом, ибо по Уставу ООН выполнение решений Совета обязательно для всех государств. Во втором случае, как правило, делались оговорки, что резолюции Совета не касаются-де тех контрактов на поставку вооружений, которые были заключены до принятия соответствующих резолюций.

Не будем утверждать, как это нередко делается в СМИ, что все дело объясняется гораздо проще, а именно – наличием сговора между Россией и США: первая голосует в Совете за угодные США санкции против Ирана, а Вашингтон закрывает глаза на Бушер и поставки вооружений Ирану из России. Фактом остается, однако, то, что попытки России усидеть на двух стульях с самого начала поставили под угрозу отношения Москвы с Тегераном, и чем дальше, тем резче становились публичные заявления иранского руководства о тех негативных последствиях для развития российско-иранского сотрудничества, которые неизбежно будет иметь продолжение политики поддержки Россией необоснованных санкций против Ирана.

С приходом к власти в США администрации Обамы из Вашингтона послышались речи, которые можно было принять за действительное намерение нового президента «перевернуть страницу» в отношениях США с Ираном. Однако, как оказалось, Ирану лишь давали срок в несколько месяцев, для того чтобы «исправиться», предупреждая, что в ином случае политика санкций будет продолжена. При этом в СМИ была вброшена очередная порция «компрометирующих» Иран сведений о его мнимом намерении создать-таки в ближайшие год-два ядерное оружие. И все это на фоне продолжавшихся и явно подпитываемых Вашингтоном угроз Израиля «разбомбить, пока не поздно» ядерное объекты в Иране.

Между тем в стремлении «подстегнуть» перезагрузку отношений с США российское руководство активно подключилось к выработке проекта новой резолюции Совета Безопасности ООН о санкциях против Ирана. Процесс длился несколько месяцев и завершился принятием резолюции 1929 Совета Безопасности ООН от 9 июня 2010 г. Упорство, с которым США добивалось принятия этой резолюции, само по себе поразительно. Дело в том, что в ходе обсуждения вопроса о санкциях в Совете Безопасности ООН было объявлено о завершении переговоров Турции и Бразилии с Ираном, увенчавшихся подписанием соглашения в отношении научно-исследовательского центра в Тегеране. Суть соглашения состояла в том, что Турция брала на себя обязательство об обогащении урана для этого центра на условиях, приемлемых для Ирана. Конкретно соглашение, подписанное 17 мая 2010 г. министрами иностранных дел трех стран, предусматривало вывоз Ираном в Турцию на хранение примерно 70% (1,2 тонны) своего низко обогащенного (3,5%) урана в обмен на 120 кг обогащенного до 20% урана для тегеранского научно-исследовательского реактора. Пока низкообогащенный уран находился бы под залогом в Турции, он оставался бы собственностью Ирана, а Иран и МАГАТЭ могли разместить наблюдателей за хранением низкообогащенного урана в Турции. Если же в течение года Тегеран не получал топливные элементы (в Турцию их должны были переправить Россия и Франция), то Турция обязывалась немедленно возвратить уран Тегерану. Заключению соглашения во многом способствовало то, что на завершающем этапе переговоров в Тегеране в них приняли личное участие президенты М. Ахмадинежад, Лула да Силва и Реджеп Эрдоган.

В этом контексте необходимо отметить, что предлагавшиеся Ирану ранее, как, впрочем, и позже, проекты соглашения такого типа, разработанные с участием МАГАТЭ, США, Германии, Франции и России, Тегераном неизменно отклонялись на том основании, что, во-первых, они жестко увязывались с полным отказом Ирану обогащать уран на своей территории (даже в лабораторных условиях) и, во-вторых, напрочь исключали поэтапный (по частям) подход к передаче урана на обогащение, что в совокупности делало иранскую программу мирного использования ядерной энергии заложницей политики других государств.

Посол Ирана в Москве Сайед Махмуд Реза Саджади высказался по этому поводу следующим образом: «Мы были очень заинтересованы осуществить эту операцию при содействии России. Однако предложенный Москвой план не обеспечивал нам объективных гарантий. Наш уран, обогащенный до 3,5%, должны были передать во Францию. При том, что мы полностью уверены в России, существовала большая вероятность того, что французы не поставили бы нам нужные материалы, обогащенные до 20 процентов. У нас уже имеется негативный опыт. В частности, контракт по созданию спутника с Россией. Планировалось, что часть работ сделают французы. Прошло десять лет, но Париж свои обязательства так и не выполнил. А у России не было рычагов давления на Францию. Аналогичная ситуация могла произойти и с ядерным топливом»[4].

Соглашение Ирана с Турцией и Бразилией встретило положительную реакцию в ООН, в частности со стороны Генерального секретаря ООН Пан Ги Муна. Высокую оценку оно получило в КНР и в общем позитивную, хотя и весьма сдержанную – в России. Было очевидно, что при достаточной политической воле всех участников процесса оно открывало путь к мирному решению ядерной проблемы Ирана и, во всяком случае, давало весьма веские основания, по крайней мере, для инициирования предложений об отмене санкций, наложенных на Иран Советом Безопасности ООН.

Однако администрация Обамы фактически проигнорировала инициативу Турции и Бразилии как не укладывающуюся в русло ее политики и, закусив удила, лишь форсировала принятие Советом Безопасности ООН резолюции о новых санкциях против Ирана. При этом свой проект резолюции, значительно ужесточавший санкции против Ирана, делегация США внесла в Совет 19 мая 2010 г., т.е. два дня спустя после заключения в Тегеране соглашения между Ираном, Турцией и Бразилией.

Резолюция 1929 Совета Безопасности ООН от 9 июня 2010 г., принятая 12 голосами членов Совета при двух против (Турция и Бразилия) и одном воздержавшемся (Ливан), к великому сожалению США, не содержала положений о так называемых «парализующих санкциях» против Ирана (прекращение импорта в Иран очищенной нефти, в первую очередь бензина, ввиду отсутствия в Иране достаточного количества нефтеперерабатывающих предприятий, а также прекращение экспорта иранской нефти), и этого США не удалось добиться из-за твердой позиции КНР и отчасти России, как постоянных членов Совета Безопасности, располагающих «правом вето».