Люмпенизация и люмпенские идеологии от Диогена Синопского до Э. Лимонова (1)

А.Б. Рахманов[1]

Часть 1. Часть 2. Часть 3.

В общественной жизни важную роль играют процессы люмпенизации и возникающие в их результате слои люмпен-пролетариата (термин К. Маркса и Ф. Энгельса), или люмпенов (пауперов, маргиналов). Под люмпенизацией в данном случае понимаются процессы отделения производителя от труда (производства), процессы отчуждения субъектов от сферы общественного производства и общественно-полезной деятельности в целом, процессы деклассирования производителей. Люмпен-пролетариат – это продукт разложения (гниения) всех общественных классов, но в первую очередь, эксплуатируемых, трудящихся классов. Это бродяги, нищие, попрошайки, преступники, проститутки и т.д. К люмпен-пролетариату в буржуазном обществе примыкают также и люмпенизирующиеся в результате безработицы слои пролетариата. Люмпенизация протекает в разных формах, достигает разных степеней зрелости. Поэтому люмпенизация создает не только люмпенов в чистом виде, но и множество переходных ступеней к ним – и полулюмпены и четвертьлюмпены. которые встречаются в обществе чаще, чем люмпены в чистом виде. Поскольку труд не только создал общество и человека, но и воспроизводит в человеке человеческие качества, то люмпенизация обусловливает разложение общественных отношений, прежде всего, производительного отношения к природе и производственных отношений, и личностную деградацию представителей люмпенизирующихся слоев. Личностная деградация выражается в профессиональной деквалификации, изоляции и отчуждении в результате разрыва общественных связей, асоциальном поведении, психических расстройствах, алкоголизме, наркомании, венерических болезнях и т.д.

Каждая стадия развития общества (первобытная, рабовладельческая, феодальная и капиталистическая) в соответствии с выступающим в качестве ее основы способом производства предполагает адекватные себе типы производственных коллективов и типы производителей. В античном рабовладельческом обществе – это община-полис, включающая в себя свободных общинников (крестьян, ремесленников, торговцев, моряков и т.д.) и рабов, в феодальном – это иерархия крестьянских и городских общин во главе с феодальной землевладельческой знатью. В зрелом капиталистическом обществе речь идет о производственных коллективах заводского, офисного и лабораторного типа, труд в которых происходит под командованием капитала. Все буржуазное общество в связи с процессами обобществления производства характеризуется тенденцией превращения в одну фабрику, в один сверхбольшой производственный коллектив (эта тенденция при капитализме, однако, не может быть реализована полностью).

Все упомянутые общественные формации и адекватные им типы производителей, производственных коллективов и общественных отношений на определенной стадии их развития начинают разлагаться и испытывать общественный кризис, который предполагает частичную деградацию производителей, что и приводит к образованию временами довольно значительных люмпенских и люмпенизирующихся слоев. Кризис феодального и капиталистического обществ был обусловлен формированием и развитием противоречия производительных сил и производственных отношений. Кризис античного общества был детерминирован также этим противоречием, а также вторжениями варваров, находящихся на более низкой ступени общественного развития, чем рабовладельческие государства. Процессы люмпенизации и масса люмпенов в обществе возрастали тогда, когда над глубокими общественными кризисами надстраивались более поверхностные, политические кризисы – войн и революций. Так было в эпоху Тридцатилетней войны 1618-1648 гг., обеих мировых войн, Французской буржуазной революции конца XVIII века и во время Октябрьской социалистической революции в России.

Специального и систематического научного исследования процессов люмпенизации нам не известно. В отличие от науки мировая художественная литература с достаточной полнотой и яркостью отразила различные исторические формообразования люмпенов и люмпенизирующихся слоев. Здесь, как и в ряде других случаев, образно-художественное мышление опередило научно-рациональное. Например, знаменитый роман Петрония «Сатирикон» очень красочно описывает древнеримских люмпенов, испанский плутовской роман XVI-XVII вв. (анонимный роман о Ласарильо с Тормеса, «История жизни пройдохи по имени Паблос» Франсиско де Кеведо-и-Вильегаса, «Хромой бес» Луиса Велеса де Гевары и т.д.) веков дает живые картины бытия люмпенов позднефеодальной Испании, роман Гриммельсгаузена «Симплициссимус» очень многое рассказывает о немецких люмпенах периода Тридцатилетней войны, произведения М.Горького – о люмпенах в России в период первого становления в ней капитализма. Да и героями великого романа Мигеля Сервантеса являются люмпенизированный феодал (дворянин) Дон-Кихот и люмпенизированный крестьянин Санчо Панса.

Вместе с тем, между историческими типами люмпенизации существуют и заметные различия, обусловленные особенностями общественных формаций, в рамках которых они существуют. Люмпен современного капитализма отличен от античного люмпена и от занимавшегося бандитизмом китайского люмпена начала XX в. Люмпенизация как явление развивается исторически и ее развитие детерминировано развитием способа производства. В буржуазном обществе она достигает своей зрелой формы. Это связано с тем, что именно в буржуазном обществе противоречие между социальным и природным, между произведенными и естественно возникшими средствами труда и общественными отношениями достигает зрелости[2] . При капитализме производительные силы, находящиеся под эгидой капитала, развиваются при условии выталкивания части производителей из процесса производства. Буржуазное общество предполагает достижение производительными силами невиданного в истории уровня развития и одновременно развитие тенденции их разрушения, поскольку они начинают выходить за пределы капитала. Производительные силы начинают отрицать господство капитала, а последний, в свою очередь, переходит к отрицанию производительных сил. Взаимоотрицание производительных сил и производственных отношений достигают невиданной остроты. Капитал начинает вытеснять производство (труд), а значит, и работников. Явление отрицания и разрушения производительных сил (а значит и рабочей силы) господствующими производственными отношениями в столь значительном масштабе не было характерно для докапиталистических формаций. И потому люмпенизация в капиталистическом обществе приобретает наиболее зрелые формы, развертывается с максимальной разносторонностью и ядовитой яркостью.

Общественное бытие люмпенов порождает соответствующее общественное сознание, выраженное в многообразных люмпенских идеологиях (подчеркнем в связи с вышесказанным, что в буржуазном обществе люмпенское сознание и люмпенские идеологии достигают своих зрелых форм). Люмпен в своем общественном бытии действительно был в той или иной форме изолированным, обособленным существом, являясь продуктом распада общественных отношений, выключения из труда (производства) и из всей системы общественных отношений. Общественное бытие люмпена – это разрушающееся общественное бытие, соответственно этому сознание (мышление) люмпена – разрушающееся общественное сознание (мышление). Люмпен – это разрушающийся в силу отделения от труда человек, разрушающаяся, паразитическая личность. Вместе с тем, безусловно, указанное выключение и разрушение не могут быть абсолютными, поскольку человек находится в обществе и так или иначе является включенным в общественные отношения. Человек, не переставая быть самим собой, не может полностью отделиться от общества. Следовательно, положение люмпена противоречиво. Но все же в случае люмпенизации необходимо говорить о преобладании тенденции отделения от труда, снятия общественных отношений и саморазрушения.

Для люмпенского сознания были характерны такие черты как отрицание общества отрицание всех общественных отношений, всех общественных норм как репрессивных, угнетательских по отношению к человеку. Отрицание осуществляется в мысленной и в образно-чувственной формах,. Люмпенские мировоззренческо-идеологические системы всех эпох с необходимостью были основаны на нигилистическом отрицании всех или почти всех общественных явлений – производства, государства, образования, науки, семьи и т.д. как подавляющих подлинную сущность и подлинную свободу человека. Человек в люмпенских идеологиях понимался как изолированное, обособленное существо, влачащее сугубо природное существование (растительное или хищное). В люмпенских идеологиях общественные отношения отрицались, а в качестве связующих людей рассматривались сугубо природные отношения, связанные с удовлетворением природных потребностей, причем, на первый план зачастую выдвигаются сексуальные потребности. Особую неприязнь люмпенов и их идеологов испытывают по отношению к государству, которое они рассматривают как главное орудие угнетения и подавления свободы. Сущность человека понимается фактически как природное, биологическое образование, как то, что проявляется только в природных проявлениях, в паразитическом, отделенном от производства потреблении, как абстрактное, тотальное отрицание общественных определений (хотя это существует как тенденция, которая полностью реализована быть не может). Свобода при этом воспринимается чисто негативно – как отсутствие труда и подчинения общественным нормам (политическим, правовым и моральным). Идеал жизни люмпена – это безбедное и бесхлопотное существование в порах общества, подобное бытию богов Эпикура.

Отрицание труда люмпенским сознанием, безусловно, имеет под собой определенное оправдание. Рассмотрим вкратце вопрос о сущности труда как такового. Труд есть незрелая форма общественной деятельности человека по воздействию на природу и общество, в то время как ее зрелой формой является творчество. В труде преобладают повторяющиеся, рутинные операции по созданию общественно-необходимых продуктов. В творчестве же преобладают неповторяющиеся, уникальные операции. Оно осуществляется ради взаимообусловленного развития личности и общества и становится для них самоцелью. Труд, как и творчество, также развивает личность, но делает это непоследовательно, противоречиво и фрагментарно. Во-вторых, труд в классовых обществах преимущественно совершался прямо или косвенно под командованием частных собственников (в докапиталистических формациях часто, хотя и далеко не всегда, при зрелом капитализме – всегда), служил их своекорыстным интересам, что усугубляло двойственную природу труда, который воздействовал на личность производителя противоречиво – и созидательно, и разрушительно одновременно. Постольку труд производителями закономерно воспринимается как бремя, но, правда, в силу указанной противоречивости труда не только как бремя.

Главным героем люмпенских идеологий являются всевозможные маргиналы, деклассированные и антисоциальные элементы, носители всевозможных социальных отклонений: бродяги, тунеядцы, преступники, нищие, паразиты-нахлебники, мошенники, плуты, сумасшедшие, и т.п. Поэтому наиболее адекватным идейно-политическим формообразованием люмпенских идеологий всех эпох и всех разновидностей является анархизм. Люмпенские идеологии были склонны к нигилистическому революционаризму и в своем отрицании угнетения доходили и доходят до отрицания общества. У всех форм люмпенских идеологий наблюдаются схожие анархические черты: антиэтатизм, отрицание любой власти, опора на люмпенов (маргиналов) как решающую силу общественных преобразований, фактическое упразднение всех социальных связей, разрушения всех общественных институтов. Апология возврата к примитивным – десоциализированным естественным – потребностям, акцентуация проблематики тела и, в первую очередь, сексуальности. Бытие люмпенов вообще содержит в себе противоречие: оно отрицает общество и, вместе с тем, в определенной мере утверждает его, поскольку люмпен так или иначе паразитирует на обществе и поэтому отрицание общества не может быть последовательным. Соответственно этому анархизм как идейно-политическая форма люмпенства всегда непоследователен и, в частности, борется с любым угнетением непоследовательно (фрагментарно, односторонне, поверхностно).

В связи со сказанным закономерно, что в периоды революционных кризисов люмпены оказывались либо на стороне того или другого борющегося класса как неустойчивые союзники, либо между двумя борющимися классами. Люмпены – это продукты распада и ферменты этого распада и создателями в полном смысле этого слова нового, более передового, более разумного и справедливого общества, т.е. общества без классовой эксплуатации, никогда не являлись и не могут быть. Слой люмпен-пролетариата в критической ситуации острой классовой борьбы часто обнаруживал склонность «продавать» себя реакции и выступать против пролетариата. Маркс и Энгельс в 1848 г. замечали: «Люмпен-пролетариат, этот пассивный продукт гниения самых низших слоев старого общества, местами вовлекается пролетарской революцией в движение, но в силу своего жизненного положения он гораздо более склонен продавать себя для реакционных козней»[3]. Это показали, например, события в июне 1848 г. в Париже, когда «мобильная гвардия», сформированная французской буржуазией из люмпен-пролетариата, была использована для подавления восстания парижского рабочего класса. Энгельс охарактеризовал этот слой в 1870 следующим образом: «Люмпен-пролетариат, представляющий собой отбросы из опустившихся элементов всех классов и сосредоточивающийся в больших городах, является самым плохим из всех возможных союзников. Этот сброд абсолютно продажен и чрезвычайно назойлив. Если французские рабочие во время каждой революции писали на домах: Mort aux voleurs! – смерть ворам – и некоторых воров расстреливали, то это происходило не в силу их ярой приверженности собственности, а вследствие правильного понимания того, что, прежде всего, необходимо отделаться от этой банды»[4]. Наиболее сознательные из носителей люмпенского революционаризма – анархистов – оказывались в состоянии перейти на сторону революционного пролетариата во время гражданской войны в России в 1917-1922. Люмпенская природа анархизма очень ярко проявилась во время Гражданской войны 1936-1939 в Испании. Испанские анархисты не только героически, хотя и неумело (война требует соответсвующих навыков и организации!), боролись против франкистов, но и поневоле способствовали поражению республиканцев из-за своих неорганизованности, нежелания подчиняться военной дисциплине, республиканскому государству и т.д.

Некоторые исторические проявления люмпенизации и люмпенские идеологи. Первый из хорошо известных нам масштабных процессов люмпенизации связан, по-видимому, с Древней Грецией. В IV в. до н. э. в греческих городах-государствах уже происходили процессы разложения античной общины. О распаде общинно-полисных отношений свидетельствовал, например, тот факт, что многие тысячи греков, оторванные от производительного труда и своих полисов, служили наемниками в армиях правителей других государств, например, в армии царя Персии – исконного врага Греции. Разложение общин греческих городов-государств, деклассирование свободных производителей-общинников привело к распространению специфического мировоззрения. Оно обусловило возникновение таких примечательных философских течений, как, с одной стороны, софизм (Протагор, Горгий и др.) и скептицизм (Клеант, Пиррон и др.)м, и, с другой – кинизм (Антисфен, Диоген Синопский, Гиппархия и др.). В Римской империи люмпенизация приняла еще более значительный масштаб. Здесь огромное количество людей было вытеснено из производства рабским трудом. Римские граждане, оторванные от производительного труда, скоплялись и ютились в городах, а римское государство, как известно, обеспечивало их «хлебом и зрелищами».

Софизм, кинизм и скептицизм были реакцией на трудности и противоречия возникающего рассудочного мышления. Пытаясь снять эти трудности и противоречия путем отказа от мышления. Кинизм, кроме того, явно отражал настроения, возникающие в результате разложения полиса-общины, разрушения общинных отношений, традиций, норм, религии и т.д. У киников это приводило к проповеди отказа от любых общественных норм и установлений. Отражение разложения общинных отношений в кинизме проявлялось, в частности, в том, что Диоген Синопский провозглашал приверженность космополитизму, а космополитизм в те времена, когда актуальное единство мира еще не сложилось, означал только чистое отрицание полиса-общины, общинных отношений. Примечательным для характеристики кинизма является знаменитый случай, когда при встрече с Александром Македонским Диоген отказался от любых просьб к нему кроме просьбы отойти и не загораживать солнце. В этом поступке очень ярко проявилось все антисоциальное и анархическое содержание кинизма. Диоген, отказавшись от возможной милости Александра Македонаского – самого могущественного главы общественной и государственной иерархии эллинистического мира – тем самым подверг отрицаниюобщество, существующий общественный строй, противопоставив ему свое природное бытие как потребителя солнечного света и тепла. Диоген, как и положено люмпену, проповедовал упразднение семьи, говоря, что «жены должны быть общими, и отрицал законный брак: кто какую склонит, тот с нею и сожительствует, поэтому же и сыновья должны быть общими»[5]. Киники, как известно, отвергали материальную и духовную культуру современного им общества и проповедовали близость к природе.

При разложения феодального общества происходят процессы распада феодальной общины, возникают специфические явления люмпенизации и деклассирования, связанные с переходом от феодальной формации к капиталистическому строю. В XIX в. как их отражение возникло такое идейно-политическое явление как современный анархизм (в отличие от античного анархизма, анархизма кинического типа). Люмпенская идеология анархизма во второй половине XIX века была наиболее популярна в Италии, Испании, Швейцарии, т.е. странах слаборазвитого капитализма, где существовали значительные остатки феодальных отношений. В этих странах, в большей степени, чем в Англии, Германии и Франции существовали многочисленные слои мелких собственников, которых развитие капиталистического способа производства постепенно люмпенизировало. Маркс и Энгельс, как хорошо известно, много боролись с Бакуниным и его последователями из этих стран.

В России второй половины XIX века, которая в еще большей степени сохранила феодальные и полуфеодальные отношения, чем европейские страны, процессы люмпенизации были хоть и менее выражены, но также происходили. Но, тем не менее, наиболее видным теоретиком анархизма, его классиком было суждено стать русскому люмпен-дворянину М.А. Бакунину, который, правда, большую часть своей сознательной жизни провел в Западной Европе. Рассмотрим некоторые особенности анархистского мировоззрения Бакунина, которое, на мой взгляд, отражало настроения люмпенизирующихся и люмпенизируемых слоев докапиталистических мелких производителей-общинников. Бакунин писал в письме к своему единомышленнику С.Г. Нечаеву: «Мы отъявленные враги всякой официальной власти – будь она хоть распререволюционная власть, враги всякой публично признанной диктатуры, мы – социально-революционные анархисты»[6]. Для Бакунина в качестве эксплуататоров выступали не только капиталисты и помещики, но и любое государство, включая и революционную диктатуру. Это был вполне традиционный для анархизма взгляд. В этом Бакунин выступал как предтеча современных постмодернистов.

Для избавления от угнетения народа Бакунин высказывался за всенародный бунт, который объединит локальные народные бунты. Одной из главных сил, способных осуществить такой всенародный бунт, Бакунин считал «наше вольное всенародное казачество, бесчисленное множество наших святых и несвятых бродяг, богомолов, бегунов, воров и разбойников – весь этот широкий и многочисленный подземельный мир, искони протестовавший против государства и государственности и против немецко-кнутовой цивилизации… Казачий воровско-разбойничий и бродяжнический мир играл именно эту роль совокупителя и соединителя общинных бунтов при Стеньке Разине и Пугачеве; народные бродяги – лучшие и самые верные проводники народной революции»[7]. Очевидно, люмпенизированные, деклассированные и маргинальные слои, возникающие при переходе от феодализма к капитализму, были для Бакунина ударной силой революции. Свержение старого угнетательского общественного строя было дело, в первую очередь, всякого рода люмпенов – преступников, бродяг, сумасшедших.

Бакунин полагал, что народ «природным умом» превосходит возвышающиеся над ними «двести тысяч эксплуататоров», но последние располагают огромным преимуществом – образованием. Бакунин добавляет: «Да, образование есть несомненная сила, и как бы плохо, поверхностно и уродливо ни было образование наших высших сословий, нет сомнения, что оно вместе с другими причинами способствует к удержанию власти и силы в руках привилегированного меньшинства»[8]. Итак, для него образование, наука действовали как средства господства эксплуататорских классов и государства над народом. Бакунин, отмечая, таким образом, «репрессивные» функции образования, еще раз выступил предтечей постмодернистов конца XX века.

Бакунин фактически выступил и как предшественник сексуальной революции, которая стала знаменем люмпенизированных анархистов и источником вдохновения для идеологов люмпенов в XX веке. Он писал: «Разве может быть что-нибудь грязнее нашего порядочного чиновно- или мещанско-цивилизованного и чистоплотного мира, скрывающего под своими западногладкими формами самый страшный разврат мысли, чувства, отношений и действий! В народном разврате есть, напротив, природа, сила, жизнь, есть, наконец, право многовековой исторической жертвы; есть могучий протест против коренного начала всякого разврата, против Государства – есть, поэтому, возможность будущего. Вот почему я беру сторону народного разбоя и вижу в нем одно из самых средств для будущей народной революции в России»[9]. О сексуальной революции здесь прямо не говорится, но надо признать, что такой поворот мысли у Бакунина все же намечен.

Вместе с тем, М. Бакунин не был теоретиком чисто люмпенского склада, он опирался в своих построениях и прожектах на крестьянскую общину, которую идеализировал. Поэтому правильнее все же, на мой взгляд, именовать Бакунина не чисто люмпенским, а, скорее, люмпенско-крестьянским теоретиком анархизма. Позже, в эпоху Гражданской войны в России самым известным практическим представителем анархистского люмпенско-крестьянского, но не чисто люмпенского, движения был знаменитый Нестор Махно. Махновцы, как хорошо известно, метались между противоборствующими лагерями, между красными и белыми, воюя то с первыми против вторых, то против первых. В России этого времени существовали и чисто анархо-люмпенские течения. Российские анархисты отрицали многие достижения буржуазного общества: города, промышленность, железные дороги и т.д. Они – разумеется, на ином витке развития – повторяли антицивилизационные устремления киников.