Развитие В.И. Лениным революционной диалектики марксизма в практике социалистической революции

(8)

В.В. Терещук

Часть 1. Часть 2. Часть 3. Часть 4.
Часть 5. Часть 6. Часть 7. Часть 8.

К таким росткам В.И. Ленин относил, как известно, коммунистические субботники, социалистическое соревнование, массовое движение по ликвидации неграмотности, создание всеобщей бесплатной политехнической системы образования, массовое вовлечение трудящихся в культурное творчество – все те формы «массового объединения сознательных работников»[1], в которых труд, создающий необходимый для общества материальный продукт, одновременно образует особые общественные отношения коллективизма, ориентированные уже не только на предметный результат труда, но и на преобразования человека в этом совместном процессе, на формирование новых человеческих качеств и способностей.

Как марксист, В.И. Ленин особо подчеркивает, что новые общественные отношения могут создаваться лишь на определенной материальной основе общественного производства, что способность к созданию этих новых отношений «не дана сама собой, а вырастает исторически и вырастает только из материальных условий крупного капиталистического производства», и что «этой способностью обладает, в начале пути от капитализма к социализму, только пролетариат, …, который не только свергает эксплуататоров и подавляет их сопротивление, но который также строит новую, более высокую, общественную связь, общественную дисциплину: дисциплину сознательных и объединенных работников, не знающих над собой никакого ига и никакой власти, кроме власти их собственного объединения, их собственного, более сознательного, смелого, сплоченного, революционного, выдержанного, авангарда»[2].

Остальная часть общества, состоящая из полупролетарских и непролетарских мелкобуржуазных слоев, такой способности не имеет, поскольку исторически миллионами нитей привязана к мелкому частнособственническому производству, к его традициям и косности. Но и сам пролетариат не отделен китайской стеной от остатков помещичьего, буржуазного и мелкобуржуазного производства, от традиции мелкобуржуазных интересов[3].

Потому после подавления помещиков и капиталистов важнейшей задачей диктатуры пролетариата становится переделка самого пролетариата, а вслед за ним и всех слоев трудящихся страны. И в этой «внутренней» классовой борьбе уже недостаточно ни политическое принуждение, ни экономический интерес. Необходима кропотливая организационная работа по формированию новой сознательной дисциплины, новой культуры труда, которая не терпит никаких «кавалерийских атак».

И в этом процессе также существенное влияние имеет противоречие начала мировой пролетарской революции в слабом звене капиталистической системы: между передовой политической формой революции и отсталыми экономикой и культурой общества[4]. И именно опоздание пролетарских революций в передовых капиталистических странах Европы породило целый каскад противоречий развития социалистической революции в России.

В.И. Ленин диалектически прорабатывает эти противоречия, определяя на их основе новые революционные задачи пролетариата: «…у нас политический и социальный переворот оказался предшественником тому культурному перевороту, той культурной революции, перед лицом которой мы всё-таки теперь стоим. Для нас достаточно теперь этой культурной революции для того, чтобы оказаться вполне социалистической страной, но для нас эта культурная революция представляет неимоверные трудности и чисто культурного свойства (ибо мы безграмотны), и свойства материального (ибо для того, чтобы быть культурными нужно известное развитие материальных средств производства, нужна известная материальная база)»[5].

Но в отличие от оппортунистов европейской социал-демократии и от русских меньшевиков, В.И. Ленин подходит к решению этого вопроса с позиции революционной диалектики марксизма, которой они не поняли[6]. Поскольку, подчеркивает В.И. Ленин: «…при общей закономерности развития во всей всемирной истории нисколько не исключаются, а, напротив, предполагаются отдельные полосы развития, представляющие своеобразие либо формы, либо порядка этого развития»[7].

В России такое своеобразие определялось тем, что она стала «слабым звеном в цепи» из-за того, что в ней социалистическая революция пролетариата совпала с крестьянской антипомещичьей буржуазной революцией, что породило особую противоречивость революционного процесса, еще более обостренную катастрофой Первой мировой войны. И, как следствие, «полная безысходность положения, удесятеряя силы рабочих и крестьян, открывала нам возможность иного перехода к созданию основных посылок цивилизации, чем во всех остальных западноевропейских государствах. … Если для создания социализма требуется определенный уровень культуры, … то почему нам нельзя начать сначала с завоевания революционным путем предпосылок для этого определенного уровня, а потом уже, на основе рабоче-крестьянской власти и советского строя, двинуться догонять другие народы»[8].

Так В.И. Ленин развивает революционную диалектику марксизма диалектикой революционного процесса в практике развития социалистической революции в России. Он прекрасно понимает внутреннюю противоречивость классовых задач пролетариата в этой революции, вырастающую из многоукладности экономики, усугубленной послевоенной (после двух войн: мировой и гражданской) разрухой и опозданием социалистических революций в передовых странах Западной Европы.

Диктатура пролетариата в ходе дальнейшего развития Социалистической революции в России была вынуждена одновременно решать противоположные задачи.

Во-первых, это оставшиеся в наследство от буржуазной революции задачи собственно капиталистического развития в экономике по переделке докапиталистических укладов и отношений в капиталистические через создание крупной машинной индустрии в промышленном и аграрном производстве, концентрируя ее до масштабов государственного капитализма (что предполагает переделку докапиталистических форм общественного разделения труда и классовых отношений в собственно капиталистические формы как общественного разделения труда, так и классовых отношений).

Во-вторых, это задачи выведения человека и общества за рамки капиталистического общественного разделения труда и классовых отношений – движения по пути уничтожения деления общества на классы и создания коммунистических общественных отношений – новой коммунистической коллективности.

В отношении самого класса пролетариата это противоречие воплощалось в необходимости одновременно: 1) воспроизводства на основе государственной собственности на заводы и фабрики самого пролетариата в его самой развитой форме – промышленных рабочих крупного промышленного производства, и перековки для этого огромных масс крестьянства, втягиваемого в это производство, а также создания на базе коллективной собственности на землю крупного индустриального аграрного производства с такой же перековкой крестьянства в сельский рабочий класс; 2) превращения рабочих крупного промышленного и аграрного производства в «работников», при таком же превращении в таких же «работников» всех остальных членов общества через ликвидацию общественного разделения труда на управленческий и исполнительский, городской и сельский, умственный и физический и т.д.

Таким образом, одна сторона революционного процесса воссоздавала и закрепляла общественное разделение труда по капиталистическому типу и воспроизводила условия для деления общества на классы, а другая – преодолевала это общественное разделение труда, формировала совершенно новые отношения общественного производства, в которых создавался новый человек-труженик в условиях новой коллективности, в которой каждый работник – друг, товарищ и брат. И этот внутренне противоречивый процесс осуществляется диктатурой пролетариата по отношению к самому пролетариату, полупролетарским и непролетарским мелкобуржуазным массам как новая форма классовой борьбы.

Причем, оба противоположных процесса нельзя разделить, как, например, хотели меньшевики: сначала выучка капитализма, а потом переход к социализму. Нельзя сразу перейти к задачам коммунистическим, как, например, хотели анархисты. В обоих случаях революция откатывается к буржуазной стадии и, что достаточно вероятно при слабости русской буржуазии, – к монархической реакции и союзу помещиков и капиталистов против пролетариата и крестьянства.

Это диалектическое единство противоположностей В.И. Ленин прекрасно понимал: что революционному пролетариату придётся «строить коммунизм из капиталистических кирпичей», что задача революции – «соединить победоносную пролетарскую революцию с буржуазной культурой, с буржуазной наукой и техникой». Не ждать, пока капитализм веками своего развития создаст для пролетариата условия перехода к социализму, а при власти пролетариата включить буржуазных специалистов в процесс преобразования и общества и пролетариата, и экономики, и культуры. «Без наследия капиталистической культуры нам социализма не построить. Не из чего строить коммунизм, кроме как из того, что нам оставил капитализм … приходится руками наших врагов создавать коммунистическое общество. Это кажется противоречием, быть может, даже неразрешимым противоречием, но на самом деле только этим путем может быть разрешена задача коммунистического строительства»[9].

Противоречивость социалистической революции в России как раз и заключалась в том, что решить задачи социально-экономической революции по созданию экономического фундамента социализма, и культурной революции, выводящей пролетариат за пределы того, что могло быть еще делом капитализма, – можно было лишь одновременно, ведя классовую борьбу для решения обеих революционных задач. Но эта одновременность как способствовала мобилизации пролетариата на решение экономических задач, так и создавала трудности на пути решения задач культурной революции, задач создания собственно коммунистических общественных отношений и нового типа личностей, поднимающихся над диктуемым капиталистическим промышленным производством общественным разделением труда. По сути нужно было одновременно развивать экономику социализма и выводить трудящихся за границы собственно экономического существования.

Величие социалистической революции в России и её значение для мирового пролетарского революционного движения как раз и состоит в том, что она показала пути решения сложнейших противоречий революционного процесса и успешного движения по развитию обеих противоположностей этого процесса: и решению задач «доделывания» задач капитализма, и решению задач собственно перехода к коммунистическим общественным отношениям. Одновременно она показала те сложности и ошибки, которые, в конечном итоге, привели к её поражению.

Именно непонимание диалектики революционного процесса приводит к тому, что критики В.И. Ленина как из лагеря «левых коммунистов», так и из мелкобуржуазных и буржуазных партий, обвиняли его либо в том, что он построил не социализм, а госкапитализм, либо в том, что он был представителем утопического социализма и пытался построить в России общество, которое в тех условиях построить было невозможно. И зачастую эти противоположные обвинения смешивались и дополняли друг друга.

Перед современными пролетарскими партиями в полный рост стоит задача теоретического осмысления единства задач политической и социальной революций для государства диктатуры пролетариата в будущей социалистической революции. Ленинский опыт учит, – чем развитее капитализм, тем полнее становится единство политических и социальных революционных задач. Важно понимание того, что в отношении противоположностей политической и социальной революций (революций в надстройке и в базисе общественно-экономической формации) сущностью обладает лишь социальная революция в «базисе», а политическая революция есть лишь внутренний момент развития этой сущности.

Лишь социальная революция, устраняющая материально-экономические основания деления общества на классы может довести до конца революцию политическую – устранить возможность существования государства и политической власти одних классов над другими. И наоборот, без успешной социальной революции политическая революция и власть пролетариата обречены на поражение.