Ленинские принципы критики оппортунизма и ревизионизма как необходимой составляющей борьбы коммунистов с империализмом

В. А.Тюлькин[1]

Порой в коммунистическом движении наблюдаются прямо-таки детские настроения и подходы в отношениях между собой. Речь идет не о болезни левизны, а скорее о желании не видеть и не слышать нежелаемое. Недавно я читал с внучкой замечательную сказку Николая Носова «Незнайка в Цветочном городе». В ней Незнайка решил стать художником. Когда все уснули, он взял краски и принялся всех рисовать. Пончика нарисовал таким толстым, что он даже не поместился на портрете. Торопыжку нарисовал на тоненьких ножках, а сзади зачем-то пририсовал ему собачий хвост. Охотника Пульку изобразил верхом на Бульке. Доктору Пилюлькину вместо носа нарисовал градусник. Знайке неизвестно для чего нарисовал ослиные уши. Словом, всех изобразил в смешном и нелепом виде. По взрослому говоря, нарисовал шаржи. К утру он развесил эти портреты на стенах и сделал под ними надписи, так что получилась целая выставка. Первый проснулся доктор Пилюлькин. Он увидел на стене портреты и стал смеяться. Они ему так понравились, что он даже нацепил на нос пенсне и стал рассматривать портреты очень внимательно. Он подходил к каждому портрету и долго смеялся. – Молодец, Незнайка! – говорил доктор Пилюлькин. – Никогда в жизни я так не смеялся! Наконец он остановился возле своего портрета и строго спросил: – А это кто? Неужели это я? Нет, это не я. Это очень плохой портрет. Ты лучше сними его. Всем нравились шаржи на других, но как только узнавали себя, то требовали убрать портрет.

Примерно так в нашей взрослой партийной жизни, только здесь речь идет не о дружеских шаржах, а о реальных разногласиях. Все критикуют оппортунизм и ревизионизм, но как только называются фамилии или конкретные партии, то возникают возражения: не надо, это наклеивание ярлыков, мы должны направить огонь критики на буржуазию, а не друг на друга и пр.

Проявились даже попытки на международных встречах коммунистических и рабочих партий договориться о неприменении адресной критики (в Афинах на 13-й встрече коммунистических и рабочих партий эти предложения получили отпор, а вот в Бельгии организаторы теоретического семинара взяли на себя роль цензоров, приглашая только тех, кто согласен не называть конкретные имена и организации).

Обратимся за советом к В.И. Ленину, посмотрим каких принципов придерживался он в своей теоретической работе и практической деятельности.

1. Научность. Классовый подход. Выявление сущностных противоречий для их разрешения.

Ленин отрицал употребление критики как просто эмоциональных обвинений и тем более ругательств (у нас сегодня, кроме оппортунизма и ренегатства любят обвинять еще в неотроцкизме). Всегда вскрывал суть явления. Наиболее точным, жизненно понятным определением оппортунизма является его высказывание в работе «Русский радикал задним умом крепок!»: «Напрасно считают у нас нередко это слово «просто бранью», не вдумываясь в его значение. Оппортунист не предает своей партии, не изменяет ей, не отходит от нее. Он искренне и усердно продолжает служить ей. Но его типичная и характерная черта – податливость настроению минуты, неспособность противостоять моде, политическая близорукость и бесхарактерность. Оппортунизм есть принесение длительных и существенных интересов партии в жертву ее минутным, преходящим, второстепенным интересам»^[2].

Ленин считал, что «Безнравственно подрумянивать истину»^[3]. Он настаивал на том, что «марксист … считает основательной только критику с точки зрения определенного класса (здесь и далее выд. В.Т.)»^[4]. Сам Ленин всегда вел работу критики неизменно с позиций рабочего класса. При этом Ильич всегда добивался выявления и обнажения действительных противоречий, чтобы разобраться и разрешить их. Особо он обращал внимание на типовую манеру поведения – уклонение оппортунистов от прямого выяснения позиций: «Когда говорится о борьбе с оппортунизмом, не следует никогда забывать характерной черты всего современного оппортунизма во всех и всяческих областях: его неопределенности, расплывчатости, неуловимости. Оппортунист, по самой своей природе, уклоняется всегда от определенной и бесповоротной постановки вопроса, отыскивает равнодействующую, вьется ужом между исключающими одна другую точками зрения, стараясь «быть согласным» и с той, и с другой, сводя свои разногласия к поправочкам, к сомнениям, к благим и невинным пожеланиям и проч. и проч.»^[5].

И еще в подтверждение классово-научного характера ленинского подхода подчеркнем ясное понимание Лениным того, что принципиальные вопросы порой решаются не голосованиями, а самой борьбой. Ленин не боялся остаться в иных случаях и в меньшинстве, считая что жизнь и борьба пролетариата все докажут: «Численная слабость? Но с каких это пор революционеры ставят свою политику в зависимость от того факта, в большинстве ли они или в меньшинстве?»^[6]. И добавлял: «не надо бояться остаться в меньшинстве»^[7].

2. Конкретность, предметность и адресность.

Каждому, кто читал ленинские работы, известно, что эти принципы были характерны для стиля его работы. Не критика оппортунизма и ренегатства вообще в теории, а борьба с вполне конкретными проявлениями и на их примерах теоретические обобщения и выводы. Ленин был за прямоту и простоту выражений: «Швыряться звонкими фразами – свойство деклассированной мелкобуржуазной интеллигенции. Организованные пролетарии-коммунисты за эту «манеру» будут карать, наверное, не меньше, как насмешками и изгнанием со всякого ответственного поста. Надо говорить массам горькую правду просто, ясно, прямо»^[8].

Невозможно представить, чтобы Ленин назвал работу: «Пролетарская революция и некоторые ренегаты в нашем движении». Нет, Ленин прямо обозначает – ренегат Каутский, несмотря на то, что заслуги Карла Каутского перед рабочим движением были несомненны.

Особо подчеркнем, что Ленин осуждал уклонение от классового анализа ситуации. В статье «Памяти графа Гейдена» он прямо и конкретно осуждает товарищей за их надклассовый панегирик покойному: «Эта точка зрения не общечеловеческая, а общехолопская. Раб, сознающий свое рабское положение и борющийся против него, есть революционер. Раб, не сознающий своего рабства и прозябающий в молчаливой, бессознательной и бессловесной рабской жизни, есть просто раб. Раб, у которого слюнки текут, когда он самодовольно описывает прелести рабской жизни и восторгается добрым и хорошим господином, есть холоп, хам. Вот вы именно такие хамы, господа из «Товарища»… вместо того, чтобы превращать раба в революционера, вы превращаете рабов в холопов»^[9].

Ленинская критика Плеханова, Мартова, Троцкого, Бухарина и многих-многих товарищей по борьбе, часть которых ушла с пролетарских позиций, не оставляет сомнений в том, что если появлялась необходимость, т.е. причина для критики, критика непременно следовала конкретно по конкретному поводу в конкретный адрес.

3. Позитивная направленность, конструктивность.

Ленинская критика никогда не имела целью просто публично разгромить идейного оппонента или политического конкурента, а была всегда направлена на обеспечение задачи развития движения, укрепления организации. Одно из его самых известных высказываний о размежевании несет в себе огромный заряд более высокой задачи – будущего объединения: «прежде, чем объединяться, и для того, чтобы объединиться, необходимо сначала решительно и определенно размежеваться»^[10].

Не обличение болезней, а их лечение – вот задача ленинской критики: «Политическая партия не заслуживала бы уважения, если бы она не смела называть свою болезнь настоящим именем, ставить беспощадный диагноз и отыскивать средства лечения»^[11].

4.Непрерывность, непримиримость, обязательность и гласность.

Большевизм существует как течение политической мысли и как политическая партия с 1903 года. Вся история ленинской партии есть история борьбы с идейными течениями, враждебными коренным интересам рабочего класса: с народничеством и экономизмом, с оппортунизмом в широком смысле этого понятия, с отзовизмом и ликвидаторством, с левым уклоном, с троцкизмом и прочими многочисленными проявлениями влияния буржуазной идеологии на рабочее движение.

В книге «Детская болезнь левизны в коммунизме» на вопрос, в борьбе с какими врагами внутри рабочего движения вырос, окреп и закалился большевизм, Ленин отвечает: «Во-первых и главным образом в борьбе против оппортунизма, который в 1914 году окончательно перерос в социал-шовинизм, окончательно перешел на сторону буржуазии против пролетариата. Это был, естественно, главный враг большевизма внутри рабочего движения. Этот враг и остается главным в международном масштабе». Это ленинское суждение об оппортунизме как главном враге рабочего движения не только сохранило свою актуальность, но стало сегодня еще важнее, потому как современная буржуазия превратила оппортунизм из простого соглашательства в свое управляемое оружие, перерастающее в открытое ренегатство и ревизионизм в теории. Обязательность и непримиримость борьбы с оппортунизмом задаются ленинским высказыванием: «борьба с империализмом, если она не связана неразрывно с борьбой против оппортунизма, есть пустая лживая фраза»^[12].

Чаще всего как оппортунисты прошлого, так и современные, предлагают воздержаться от критики под предлогом заботы о единстве рядов партии. Так они защищали Горбачева, призывая направить оружие критики против Ельцина. Сегодня они защищают Зюганова и КПРФ, говоря, что надо обратить оружие на Путина и т.д. Мол, у нас одно красное знамя, мы все коммунисты и все за социализм. Ленин исчерпывающе высказался по вопросу о единстве еще в 1914 г. в статье «Единство»: «Единство – великое дело и великий лозунг! Но рабочему делу нужно единство марксистов, а не единство марксистов с противниками и извратителями марксизма»^[13].

При этом к извратителям марксизма Ленин был не просто строг, а суров и жесток вплоть до морального уничижения: «Либо диктатура (т.е. железная власть) помещиков и капиталистов, либо диктатура рабочего класса.

Середины нет. О середине мечтают попусту барчата, интеллигентики, господчики, плохо учившиеся по плохим книжкам. Нигде в мире середины нет и быть не может. Либо диктатура буржуазии (прикрытая пышными эсеровскими и меньшевистскими фразами о народовластии, учредилке, свободах и прочее), либо диктатура пролетариата. Кто не научился этому из истории всего XIX века, тот – безнадежный идиот»^[14]. И добавлял: «Только негодяи или дурачки могут думать, что пролетариат сначала должен завоевать большинство при голосованиях, производимых под гнетом буржуазии, под гнетом наемного рабства, а потом должен завоевывать власть. Это верх тупоумия или лицемерия, это – замена классовой борьбы и революции голосованиями при старом строе, при старой власти»^[15].

Ленин не стеснялся прямо высказываться не только о личностях политиков, но и о партиях, ими персонифицируемых: «Величайшая беда и опасность Европы в том, что в ней нет революционной партии. Есть партии предателей, вроде Шейдеманов, Реноделей, Гендерсонов, Веббов и К°, или лакейских душ вроде Каутского. Нет партии революционной»^[16]. Так что наши прямые высказывания об иных парламентских оппозиционерах еще удивительно мягки и сверхдипломатичны.

5. Обращение к пролетарским массам как к арбитру.

Ленин подчеркивал. Что большевики победили меньшевиков прежде всего тем, что завоевали на свою сторону большинство сознательного пролетариата, который рабочим чутьем выбирал то, что соответствует его коренным интересам: «Трудящаяся масса с величайшей чуткостью улавливает различие между честными и преданными коммунистами и такими, которые внушают отвращение человеку, в поте лица снискивающему себе хлеб, человеку, не имеющему никаких привилегий, никаких «путей к начальству»^[17]. Именно поэтому общими усилиями властей и оппортунистов рабочие массы в России всячески удерживаются и отстраняются от сознательного, организованного участия в политике.

6.Самокритика и признание ошибок.

Ленин утверждал, что «никто не может нас погубить, кроме наших собственных ошибок»^[18]. А раз так, то и внимание на эти ошибки, на саму их возможность должно быть направлено постоянно и обязательно перерастать в исправление: «Все революционные партии, которые до сих пор гибли, – гибли оттого, что зазнавались и не умели видеть, в чем их сила, и боялись говорить о своих слабостях. А мы не погибнем, потому что не боимся говорить о своих слабостях и научимся преодолевать слабости»^[19]. К сожалению, этот ленинский завет забыли и зазнались. КПСС рухнула. Нам исправлять положение.

Здесь кстати заметить, что Ленин умел признавать и правоту оппонентов. Так, Владимир Ильич высказывался про меньшевиков таким образом, что они много раз своими действиями доказывали, что по большому счету являются агентами империализма, но это совсем не значит, что меньшевики по всем вопросам были не правы. Бывало и обратное.

Ленин писал в 1920 г., что «большевизм не победил бы буржуазию в 1917–1919 годах, если бы он не научился предварительно, в 1903–1917 годах, побеждать и беспощадно изгонять из партии пролетарского авангарда меньшевиков, то есть оппортунистов, реформистов, социал-шовинистов»^[20].

Современным коммунистам, имея опыт строительства социализма в СССР и краха горбачевской КПСС, необходимо сделать соответствующие выводы, чтобы в следующий раз так не получилось.