"Государственная идея" и социализм

Л.А. Берест

Старания "демократов" и недостатки прошлого привели к возникновению и широкому распространению ложных ценностей; и пройдет еще некоторое время, пока развитие событий убедит большинство, что путь, на них основанный, это путь к катастрофе. И чем больше людей это будет понимать, тем шире будет возрождаться коммунистическое движение, ибо возврат на путь социалистического развития является единственной альтернативой. В то же время, как бы ни была в наше время разрухи и конфронтации сильна тоска по прошлому, не менее важно понимать, что возврат к нему и невозможен, и ненужен. Но чтобы наметить новые ориентиры, необходимо творческое развитие марксистской теории — с учетом характера современных мировых процессов, однако на основе тех фундаментальных принципов, которые были заложены классиками. Если же эти принципы забываются, то рождаются ложные идеи, словно ржавчина разъедающие коммунистическое движение. Одной из наиболее влиятельных из них, по-видимому, является идея национальной государственности.

Вообще из всех идеологических течений сегодня в обосновании своих позиций труднее всего приходится "государственникам". Сложность здесь прежде всего состоит в том, что им никак не удается без недопустимых натяжек и передержек примирить явственно ощущаемую потребность в укреплении государственных установлений (что неизбежно означает усиление определенных разъединительных барьеров), с не менее явственно обнаруживающимися надгосударственными процессами в современном мире (ведущими, наоборот, к усилению интеграционных тенденций и ослаблению этих барьеров). Но дело в том, что указанная альтернатива просто не имеет решений при такой постановке вопроса.

Государство, будучи на протяжении всей истории машиной для осуществления господства одних социальных групп над другими, своими внешними функциями обеспечивало нормальное ее функционирование внутри, ибо внутренние процессы в обществе могли идти в соответствии с внутренними же закономерностями развития только под защитой внешней оболочки государства. Так продолжалось до тех пор, пока нарастающие интеграционные процессы в мире коренным образом не изменили положение. Сами же эти процессы были вызваны развитием капитализма.

При капитализме завершается формирование буржуазных наций с одновременным образованием в большинстве промышленно развитых стран национальных государств. Капитализм как общественно-экономическая формация, несмотря на все возрастающую роль внешних связей, до последнего своего этапа развивался относительно независимо внутри каждой страны под воздействием преимущественно внутренних факторов. Теперь все это уже в прошлом. Современный капитализм, капитализм, вошедший в стадию империализма, практически не существует как хозяйственный уклад в той или иной отдельной стране или группе стран. Он представляет собой целостную систему, органично состоящую из стран "первого" и "третьего" мира в их неразрывном единстве. Соответственно одним из важных факторов развития современного капитализма является перенесение в значительной степени основных его противоречий из внутригосударственных в межгосударственные отношения с разделением государств на эксплуатирующие и эксплуатируемые. Это сказалось и на целом ряде характеристик данного общественного строя на современном этапе развития.

Прежде всего изменился характер функционирования народного хозяйства как в "первом", так и в "третьем" мире. Разделение труда — непременный атрибут современного мирового хозяйства. Однако есть разделение труда и разделение труда. Одно дело, когда речь идет о разделении труда "по горизонтали", т.е. между равноправными товаропроизводителями с целью повышения производительности и экономии труда и ресурсов, а другое — между хозяином и работником, занимающими различное место в процессе производства. Если в международном масштабе первое — совершенно необходимое условие дальнейшего развития всего человечества, то второе связано с усилением эксплуатации стран "третьего мира", с потерей ими экономической (а следовательно, фактически и политической) самостоятельности, с увеличением разрыва между странами богатыми и бедными. Одновременно неизбежно идет также разделение труда по уровню квалификации (образование — очень дорогостоящая вещь) и соответственно по характеру производства. Только не учитывая это обстоятельство можно говорить о современном капитализме как "постиндустриальном", "информационном" обществе, поскольку все так же, если еще не больше чем раньше, необходимая индустрия (и не только ее добывающие, но и все больше обрабатывающих отраслей) никуда не девается, а только лишь вытесняется в страны "третьего мира", не исключая разные там "драконы" и "тигры", превращая их кого в сырьевые, а кого и в индустриальные придатки "цивилизованных стран" Запада.

Таким образом, современная мировая капиталистическая система представляет собой своеобразный айсберг, в котором промышленно развитые "цивилизованные страны" составляют видимую часть, верхушку, а все остальные капиталистические {именно капиталистические, хотя внутри некоторых из них становление капиталистических отношений еще не полностью завершено) страны — часть подводную, "невидимую". "Плавучесть" всей этой системы определяется совокупными производительными силами, наличными природными ресурсами и уровнем их доступности, а также емкостью нашей планеты для отходов производства. Все указанные ограничения носят объективный характер и не могут быть быстро изменены. Поэтому постоянное повышение уровня жизни "верхушки" неизбежно сопровождается относительным (а то и абсолютным) снижением его в "невидимой" части: с шестидесятых по восьмидесятые годы разница в потреблении двадцати "верхних" и двадцати "нижних" процентов населения мира возросла с тридцати до шестидесяти раз. Чем не марксово "обнищание", но уже "всемирного пролетариата"?

Анализировать направление тех изменений в нашем обществе, которые явились бы неизбежным следствием "строительства капитализма", невозможно без учета упомянутого характера той "цивилизации", вернуться в которую призывают "демократы". К "айсбергу" мировой капиталистической системы сейчас невозможно добавить что-нибудь сверху — он неизбежно уйдет при этом глубже, снизив положение верхушки (чему она, естественно, будет яростно сопротивляться); и наоборот, добавление "подводной" части ее приподнимет (что, конечно, будет всячески приветствоваться). Так где же, спрашивается (особенно с учетом резкого ухудшения в последнее время состояния нашей экономики), уготовано нам место в капиталистической "цивилизации"? Вопрос чисто риторический[1].

Сторонники "возврата в цивилизацию" обычно попросту игнорируют фактическое положение во всемирной капиталистической системе, прочно зашорившись на ее западной части. Но от жизни за иллюзии о "постиндустриальном обществе" надолго не спрячешься, с реальностью так или иначе приходится считаться. Вопрос только в том, как. В недавнем президентском обращении Л.Кучмы к Верховному Совету Украины есть одно совершенно поразительное место, заслуживающее самого пристального внимания, ибо, несмотря на витиеватость слога и иносказательность выражений, вполне четко представляет определенную точку зрения: "Реконструкция "южного вектора" торгово-экономического сотрудничества Украины во многом позволит не допустить интеграции нашего государства в мировую экономику лишь (!) в качестве поставщика сырья в западные страны и рынка дешевой рабочей силы". Что ж, внешне все логично: с волками жить, по волчьи выть. Коль уж попадаешь в такую вот "цивилизованную" компанию, то не станешь "активным" — сделают "пассивным". Помаленьку и до наших "демократов" и "гуманистов" (в том числе и президентских спичрайтеров) доходит, что в нынешние времена "интегрироваться" в капиталистическую "цивилизацию" в качестве всадника, а не лошади, на одних "трудолюбии и талантливости" не удасться, обязательно нужно иметь еще возможность кого-нибудь грабить. Но, видать, надеются, что "цивилизованные" слегка подвинутся, позволив и нам немного пограбить "нецивилизованных". Такая вот "сверхнаивность"...

Напрасные надежды. Не допустят они нас к корыту — самим мало. Наоборот, еще и нас постепенно в это корыто засунут и слопают за милую душу. И сделают это, говоря словами Ленина, "не по своей особой злобности, а потому, что достигнутая ступень концентрации заставляет становиться на этот путь для получения прибыли" (Поли. собр. соч., т. 27, с. 372). При продолжении курса на капитализацию положение абсолютно безвыходное. Выход из создавшегося положения для нас существует только на пути социалистического развития и состоит он в соответствующем функционировании социалистического государства. Бездарная политика прежнего руководства, наряду с другими причинами, привела к тому, что уже с семидесятых годов мы фактически вступили в неравноправное международное разделение труда. Структура нашего экспорта в значительной мере соответствовала роли сырьевого придатка. Но тем не менее мы им не были. Благодаря защите социалистического государства мы продолжали сохранять ведущее положение и в ряде высоких технологий, и во многих отраслях науки; культура и образование занимали видное место в мире. "Возвратившись в цивилизацию" мы неизбежно займем совсем другое место, уже не требующее столь высокого уровня подготовки рабочей силы (да он нам, как и достаточные расходы на культуру, будет не по карману), "утечка мозгов" быстро высосет имеющийся научный потенциал, отсутствие научной базы и западная конкуренция задавят высокие технологии. Предотвратить такой ход событий можно только возвратом на путь социалистического развития.

Социализм, оказавшийся сегодня в исключительно трудном положении, и занявший господствующие позиции в мире капитализм — два существенно различных общественно-экономических организма с различным метаболизмом, и для сохранения этой специфики они должны быть разделены проницаемой, но прочной перегородкой-мембраной. То, что не успело еще окрепнуть, должно защищаться. Если бы первые млекопитающие попытались в свое время на равных, без занятия особой экологической ниши, конкурировать с динозаврами, их участь была бы предрешена. Социализм на данном этапе должен быть защищен государственным барьером. Естественно, это ни в коей мере не исключает необходимости и возможности включения в равноправное разделение труда в мире. Но все экономические внешние связи несомненно должны составлять государственную монополию и осуществляться в интересах всего социалистического государства как целого. В современных условиях этого можно достичь, только противопоставив капиталистической интеграции интеграцию социалистическую. Важным препятствием на этом пути сегодня является национализм.

Нынешний выход национализма на широкую общественную арену вполне закономерен. Его рост в мире является парадоксальным следствием все тех же интеграционных процессов, приводящих к ослаблению государственных скреп, в результате которого расправляется долго сжимаемая пружина национальных интересов; это явление временное, характеризующее период перехода ко всемирной капиталистической организации, ко все более прямому олигархическому управлению миром со стороны транснациональных корпораций (в том числе через разные "семерки" и "трехсторонние комиссии"). У нас он также явился результатом происходящих социальных процессов, имеющих свою специфику. Лозунг "деидеологизации", под которым выступала вначале наша либеральная интеллигенция, давно выявил свою полную несостоятельность, ибо без идеологического стержня, определяющего общие социально-экономические ориентиры, общественная жизнь невозможна. Новые идеологи сделали все, чтобы дискредитировать социалистическую идеологию, но внедрить в "широкие массы" в необходимом объеме буржуазную не смогли. В этих условиях — но только на короткий срок переходного периода — особое значение приобретают идеи, связанные с той или иной социальной общностью, прежде всего национальные, которые, при придании им самодостаточного значения, приводят к национализму.

Идеи национализма (как и любые другие идеи) вырабатываются интеллигенцией, которая стремится внедрить их в массовое сознание. При этом, не находя широкой народной поддержки, наша национальная интеллигенция опирается на слои населения с низким уровнем социализации. В эпоху становления буржуазных наций социальной базой национализма (который в то время во многом играл прогрессивную роль) была национальная буржуазия. В настоящее время положение существенно изменилось, и не только в том смысле, что национализм стал явлением реакционным, но и в том, что сегодня у него нет такой социальной базы.

Хотя утверждение, что нас толкают в "дикий" капитализм эпохи первоначального накопления капитала, превратилось уже в общее место, тем не менее оно совершенно не соответствует действительности. Реставрируя капитализм, мы не имеем ровным счетом никаких шансов попасть в девятнадцатый век, ибо стоим, как и весь мир без исключения, на пороге двадцать первого, в котором национального капитализма, ограниченного рамками отдельных государств, просто не будет существовать в природе. Нашими же националистами движет в значительной степени неосознанная надежда вернуться как раз к тому старому доброму национальному капитализму, имевшему место в Европе в первой половине прошлого века. Они полагают, что смогут защититься от влияния всемирной империалистической олигархии посредством сепаратизма. В то же время они желают "вернуться в цивилизацию", вкусив от ее благ, т.е. так сказать слегка интегрироваться в мировую капиталистическую систему, не превращаясь при этом в резерв дешевой рабочей силы и в сырьевой (в крайнем случае индустриальный) придаток "постиндустриального" Запада, что столь же невозможно, как и быть немножко беременной.

Эти обстоятельства соответствующим образом формируют те социальные силы, которые выходят сегодня на общественную арену. "Строительство капитализма" у нас идет "не по правилам". Становление буржуазных наций происходило во главе с национальной буржуазией и выполняющей роль ее идеолога национальной интеллигенцией. У нас же элитарные слои интеллигенции, не имея возможности опереться на национальную буржуазию по причине ее отсутствия, расчищают дорогу интернациональной в качестве "агентов влияния" той совокупной мировой буржуазии, представителями которой в "подводной" части капиталистического мира является буржуазия компрадорская. Эта буржуазия и у нас начинает играть все более важную роль. Но у нас есть и собственные особенности. Поскольку процессы "строительства капитализма" сопровождаются разрушением социалистического уклада, то значительная часть местных пробуржуазных элементов паразитирует на его все еще живом, но уже безвольном теле, в результате мафиозного симбиоза бюрократии и преступности порождая хищную и бесплодную криминальную буржуазию.

Лучшим подтверждением такого разделения у нас "новых" социальных элементов на компрадорскую и криминальную буржуазию является характер так называемых "национальных конфликтов" на территории нашей страны. Попытки представить их в качестве "национальных войн" не выдерживают никакой критики, ибо эти "войны", в отличие от других национальных войн, шедших и идущих в мире, не обладают их важнейшими признаками: состояние войны официально не фиксируется, не разрываются экономические связи, ни одна конфликтующая сторона не производит мобилизации, не переводит тыл на военные рельсы и не планирует полной военной победы. Такими "настоящие" войны не бывают. Эти конфликты — результат совокупного влияния компрадорской буржуазии, заинтересованной в порядке, стабильности и включении своей страны в мировую капиталистическую систему с целью облегчения и упорядочения грабежа своего народа, и криминальной буржуазии, которой сподручнее грабить его именно в силу отсутствия стабильности, и которая для поддержания столь благоприятных условий использует (не более того!) национализм, или же любую другую разделяющую людей идеологию (трайбалистскую, религиозную, расовую и т.п.).

О той же национальной буржуазии, которая выполняла некогда созидательную роль как в национальном строительстве, так и в развитии производства сегодня нет и речи. Нечего и мечтать о том капиталисте, о котором Маркс писал, что "его собственное личное потребление представляется ему грабительским посягательством на накопление его капитала" (Соч., т. 23, с. 605). Не в производство направляют шальные спекулятивные деньги наши нувориши, а на "мерседесы" и презентации. И не стоит надеяться, что это явление временное — это совершенно "нормальный" характер поведения буржуа тех стран, которые расположены в "подводной" части айсберга мировой капиталистической системы, поскольку они, стремясь всплыть и самоутверждаться на уровне "мировых стандартов", имеют для этого, вследствие слабости экономики их стран, гораздо меньшие возможности и, следовательно, изменяют соотношение средств, идущих на накопление и потребление в пользу последних, еще больше ухудшая экономическую ситуацию. У нас нет никаких серьезных оснований полагать, что в дальнейшем эта закономерность как-то изменится.

Соответственно и национализм у нас — это не идеология молодой национальной буржуазии, строящей свое государство, а идеология отчаяния. Имея несомненные буржуазные (точнее, мелкобуржуазные) корни, он оторвался сейчас от современной буржуазной идеологии, в глобальном плане все меньше ставящей на национализм и все больше на "общечеловеческие ценности" всемирного грабежа, и все больше становится идеологией национальных романтиков, бесплодно мечтающих о "возрождении" ими же придуманного века национального расцвета и согласия, либо фашиствующих элементов. Попытки же все-таки как-то соединить национальную идеологию с современной буржуазной породили одиозную фигуру национал-демократа.

Национал-демократ — это временное, искусственное, беспринципное образование, которое в самом себе носит непримиримые противоречия. Поскольку те, что зовут себя демократами, на самом деле являются либералами, т.е. сторонниками классического капитализма, то святым естественным правом человека для них является право частной собственности, а основной свободой — свобода предпринимательства; все остальные права и свободы, вся их демократия — всего лишь условия реализации этих фундаментальных права и свободы. И в этом отношении какие бы то ни были ограничения, в том числе и национальные, для них неприемлемы. Для националистов же, наоборот, вопрос общественно-экономического строя — дело десятое (тут можно обнаружить широкий спектр взглядов — от социал-демократических до патриархальных), и интересует их только в той степени, в которой содействует или препятствует достижению главной цели — консервации национального единства и отличий, размежевания с другими нациями (в том числе и за счет образования этнократического государства), ибо только это может обеспечить их власть. И плевать они хотели на любые права и свободы, если они будут этому мешать.

Национал-демократа, который в определенной мере наследует эти противоречивые идейные основания, они обрекают либо на беспорядочные метания, либо на топтание на месте. Если его идейные "родители" еще способны давать какие-то, пусть и горькие, плоды, то эта жертва противоестественного союза либерал-демократического осла и националистической клячи, как и всякий мул, самой природой вещей обречена на бесплодие. Не многим лучше дело обстоит, кстати, и относительно национал-коммунизма, пытающегося совместить стремление к социализму с "национальной идеей", примирить принципиальный интернационализм с "идиотской системой мелких государств и национальной обособленностью" (В.И.Ленин, Поли, собр. соч., т. 27, с. 457).

На волне социально-экономического безвременья национал-демократы пришли к власти в некоторых республиках "бывшего" Союза. Но анализируя сегодняшнюю политическую ситуацию вряд ли стоит их так уж противопоставлять открыто компрадорским режимам в других, ибо независимо от деклараций, все они в конечном счете служат международному империализму, стремясь создать "нормальную рыночную экономику", без чего включить нас в мировую систему капитализма невозможно. Сколь быстро ни шел бы у нас процесс капитализации, пока что буржуазии как класса, способного осуществлять власть, у нас нет; ее еще только стремятся взрастить "агенты влияния" мировой буржуазии для создания местной опоры ее власти, спеша это сделать до того, как замороченный пробуржуазными средствами массовой информации народ очнется и поймет, что же на самом деле происходит. По самой сути указанной задачи это будет буржуазия компрадорская. И националистические силы России, рвущиеся сейчас к власти под патриотическими лозунгами, если им удастся сместить нынешний оккупационный режим, будут поступать точно так же, как сейчас поступают пляшущие под музыку Международного валютного фонда националистические силы на Украине. Да у них и нет иного выхода, иначе их сметут — объективным процессам "капиталистической интеграции", оставаясь на буржуазных позициях, противостоять невозможно; единственная альтернатива тут состоит в том, продавать ли свою страну оптом или в розницу. Соответственно не может быть речи и о независимости, ставшей знаменем националистов.

Независимость в том стерильном виде, в каком она представляется националистам, в современном мире вообще невозможна. Интеграционные процессы набирают скорость, и будут сказываться на всех, по нашей ли доброй воле, или вопреки ей. Если под независимостью понимается возможность для народа самому решать свои дела, то такая независимость и необходима, и возможна. Это касается и вопроса о вхождении в федерацию. Отказ же от свободного, по собственной воле вхождения в федерацию социалистических государств приведет с полной неизбежностью к ползучему "вхождению" в мировую систему капитализма явочным порядком, превращающему независимость в фикцию. Поэтому независимость как ее понимают наши националисты, — это прямой путь в колониальное рабство, а следовательно, как бы они не клялись в любви к народу, реально результат их деятельности (если бы она могла оказаться успешной) — предательство по отношению к нему.

Только возврат на социалистический путь может обеспечить нормальное развитие экономики, науки, культуры всего советского народа и каждого народа в отдельности — но не в "отдельно взятой" республике, а только в восстановленной федерации, ибо в одиночку ни одна из них давлению мировой буржуазии противостоять не сможет. Социалистическое государство, какими бы связями оно ни было связано с мировой экономической системой капитализма, в ней не растворится — это совершенно различные социально-экономические организмы. Но для этого оно должно обладать возможностью существовать и развиваться именно в этом качестве отдельного организма, для чего необходимы как какие-то разделительные барьеры (и возможности для их сохранения), так и определенные количественные и качественные параметры для существования в качестве отдельного организма. Советский Союз как по размерам, так и по своим природным и человеческим ресурсам (включая культурный и научный потенциал) такой возможностью обладал, что и доказал как в периоды мирного развития, так и в военных условиях. Сейчас трудно с уверенностью утверждать, что такой возможностью обладает хотя бы огромная Россия — вероятность этого невелика. Что же касается других республик, в том числе и Украины, то это полностью исключено, и оставаясь "суверенной" и "независимой" в соответствии с националистическими рецептами, любая из них в отдельности неизбежно будет затянута круговоротом всемирного капитализма, и использована им в качестве сырьевого придатка, ресурса дешевой рабочей силы, места расположения вредных производств, захоронения отходов и т.п. Но, с другой стороны, и Советский Союз как федерация действительно свободных и независимых государств возможен только при возвращении последних на социалистический путь развития. Социализм и Союз — две стороны одной медали; порознь они неосуществимы