Карл Маркс: послесловие к юбилею (5)
Л.Л. Васина, Т.Т. Гиоева
Часть 1, часть2,
часть 3, часть 4, часть 5.
Первым
идейным противостоянием Маркса и Герцена можно считать их работы о революции 1848 г. во Франции,
создававшиеся почти в одно и то же время. Как очевидец событий Герцен испытал
страх и ужас от кровопролития, хаоса и жертв с обеих сторон, которые несёт в
себе революция. Образ Революции в его книге «С того берега» – страшный и
трагический. Наблюдавший революцию как бы «изнутри», Герцен сохранил в памяти
не только величественные, героические, но и зловещие её черты. Он был далек от
того, чтобы вслед за Марксом увидеть в пролетариате «общественную силу, способную стать творцом нового строя»[i], оценить Революцию как
«локомотив истории». Понятие «диктатура» в любом контексте вызывала у Герцена
стойкое неприятие. Считая насильственные методы «последним доводом», Герцен
возлагал ответственность за это на политиков и революционеров.
Маркс,
анализируя те же события, пришёл к выводам, которые стали основополагающими в
марксизме: о роли революций в поступательном процессе истории, о необходимости слома
старой государственной машины, диктатуры пролетариата, союза пролетариата и крестьянства
и др. И дело не только в том, что Герцен был более чувствителен к человеческой
боли, а Маркс с точностью математика просчитывал формулы Революции и на
основании этих расчётов выстраивал схемы и конструкции классовой борьбы без учёта
той цены, которую человечество заплатит за них. Для Маркса его анализ и выводы
были не только работой мозга, но и «работой» духа и сердца. В работах
«Классовая борьба во Франции», «Восемнадцатое брюмера Луи-Бонапарта» и в ряде
статей того периода эмоций и сострадания не меньше, но перед автором стояла
задача выявить законы, которые определяли ход этих событий и исторического
развития в целом. Цель, безусловно, научная, но она носит вполне
гуманистический характер.
Пессимистическое
отношение Герцена к перспективам революционного движения в Западной Европе и
его представления о панславизме как источнике возрождения «старой прогнившей
Европы» не могли найти поддержки у Маркса и Энгельса. Такое же неприятие у
Маркса находили идеи «русского социализма» Герцена, основанного на крестьянской
общине. В дополнительном примечании к первому немецкому изданию первого тома
«Капитала» Маркс достаточно резко высказался в адрес Герцена, написав, что тот
«открыл русскую общину не в России, а в
книге прусского регирунгсрата Гакстгаузена»[ii].
Маркс имел в виду хорошо ему известный трехтомный труд Гакстгаузена
«Исследования внутренних отношений народной жизни и в особенности сельских
учреждений России», изданный в 1847–1852 гг.[iii].
Поскольку данное примечание было опубликовано по-русски только в первом русском
издании первого тома «Капитала»[iv] и в последующих русских
переводах первого тома «Капитала» не воспроизводилось, то вопрос о том, на
основании чего Маркс мог сделать вывод о заимствовании Герценом идеи русской
общины у Гакстгаузена, в литературе о «Капитале» даже не поднимался. Между тем
для анализа отношений Маркса к Герцену этот вопрос представляет определенный
интерес.
Во-первых,
следует отметить, что Герцен лично встречался с Гакстгаузеном в Москве в 1843 г. во время его путешествия
по России, но тогда идеи Гакстгаузена не вызвали у Герцена особого интереса[v]. И лишь после опубликования
первой части работы Гакстгаузена «Исследования внутренних отношений народной
жизни и в особенности сельских учреждений России» внимание Герцена привлекло
рассмотрение крестьянской общины в России. Герцен впервые анализировал работу
Гакстгаузена в статье «Россия» («La
Russie"), написанной им по-французски в августе 1849 г. и
опубликованной в конце 1849 г.
анонимно в парижской газете «Голос народа» («La Voix du Peuple»). Почти одновременно статья
Герцена была напечатана в немецком переводе под названием «К Гервегу» в книге
Герцена «С того берега» (1850). Статья «Россия» была первой адресованной европейскому
читателю работой Герцена, в которой он излагал свою теорию «русского
социализма» с опорой на исследования Гакстгаузена. Примечательно, что в русское
издание работы «С того берега. Искандера» (Лондон 1855) статья «Россия» не была
включена.
Книга
Герцена «С того берега» имела большой резонанс в Европе и была хорошо известна
как Марксу, так и Энгельсу. Они хорошо знали и другую работу Герцена «О
развитии революционных идей в России» (Париж, 1851), в которой также упоминался
Гакстгаузен. И в своих статьях в «Колоколе» Герцен неоднократно писал о Гакстгаузене,
в одной из них назвав его «одним из первых, повестивших западному миру о
сельской коммуне и ее глубоко аутономических и социальных началах»[vi]. Таким образом, для Маркса,
хорошо знакомого с работой Гакстгаузена, связь идей Герцена с этой работой,
была очевидной. Показательно, что после смерти Герцена в январе 1870 г. Маркс во втором
издании «Капитала» (1872) убрал примечание о нем.
Справедливости
ради, следует заметить, что теория Герцена была результатом не простого
заимствования данных обследования России немецким писателем, а результатом его
собственного интеллектуального развития, в том числе под влиянием известной
полемики в России между западниками и славянофилами.
Неприятие
идей Герцена и информация о нем, которая доходила до Маркса, сделали
невозможными для него совместные с Герценом политические выступления. Это
проявилось, например, в 1855
г., когда Маркс принял участие в предварительных
переговорах по поводу организации международного митинга в Лондоне «в память
революционного движения 1848
г.», но узнав, что на афише стоит имя Герцена, отказался
от выступления.
Отмена
крепостного права в России в 1861
г. вселяла в Герцена надежду на «пробуждение мук
совести» правящего класса и возможность бесконфликтного исхода
социально-экономических и политических преобразований. Маркс оценивал такие
взгляды как беспочвенные иллюзии.
Некоторое
смягчение в отношении Маркса и Энгельса к Герцену наметилось после того, как
Герцен поддержал восстание в Польше в 1863 г. В свою очередь, у Герцена проявлялся
интерес к деятельности I Интернационала. Однако признание огромной значимости
этой организации не означало его сближения с теоретическими положениями
марксизма. Не признавал он и руководящей роли Маркса в работе Интернационала.
Таким
образом, понимание отношений Маркса с Герценом требует знания многих
обстоятельств и данных их биографий. Во всяком случае, на наш взгляд, не корректно
противопоставление Герцена как человека более разностороннего, притягательного,
открытого для общения с самыми яркими и выдающимися людьми своего времени якобы
суровому, деспотичному Марксу в окружении соратников-единомышленников, слепо
следующих его инструкциям. Представляется также натяжкой утверждать, что Герцен
оказался более дальновидным, чем Маркс, в оценке негативных, кровавых сторон
революции. Такой прием использования оценок прошлого для современных (далеко не
бесспорных) интерпретаций революции как лишь насилия, разрушения и пр.
методологически не состоятельны. Огромное научное и эпистолярное наследие
Маркса, многочисленные воспоминания о нём, материалы иного характера
опровергают эти представления и заставляют задуматься о том, сколь живучи
разного рода стереотипы даже в среде профессиональных исследователей.
Таким
образом, взаимоотношения Маркса и Энгельса с Бакуниным и Герценом – достаточно
сложная тема, о которой недопустимо говорить походя, используя отдельные, вне
временного контекста, высказывания той или иной стороны.
Подводя итоги «года Маркса», хотелось бы сказать
следующее.
На
следующий день после кончины Маркса Энгельс написал: «Человечество стало ниже на одну голову, причем самую значительную из
всех, какими оно обладало»[vii]. И он же предсказал, что «и имя его и дело переживут века!»[viii]. Подтверждением этой
оценки стали широко известные сегодня результаты Интернет-голосования,
проведенного осенью 1999 г.
британской корпорацией «ВВС», когда именно Карл Маркс возглавил список наиболее
выдающихся людей второго тысячелетия. Наследие Маркса как явление
общечеловеческой культуры является одной из составляющих духовной и интеллектуальной
атмосферы XIX и ХХ вв.
Маркс
создал теорию, призванную изменить мир, ликвидировать эксплуатацию человека
труда, создать общество на основе подлинной свободы, социального равенства и
справедливости. «Мировоззрение Маркса нашло
приверженцев далеко за пределами Германии и Европы и на всех литературных
языках мира», – писал Энгельс[ix]. Эта теория и сегодня
привлекает своим системным подходом к анализу общества, поиском глубинных
причин, лежащих в основе социальных противоречий и конфликтов, нацеленностью на
достижение общественного идеала. Развитие процесса глобализации мировой
экономики и реставрация капитализма в странах Восточной Европы и на
постсоветском пространстве сделало классический марксизм вновь актуальным.
Двухсотлетний
юбилей Маркса породил в мире новую волну интереса к личности Маркса и его
идеям, подпитываемую остротой не решаемых в современном мире социальных
противоречий. Непропорциональная концентрация богатства в руках немногих, рост
неравенства, цивилизационный раскол между традиционным населением старой Европы
и армией беженцев из разрушенных войнами стран Среднего и Ближнего Востока и
Африки – все это ведет к дестабилизации обществ и радикализации общественного
сознания. Неудивительно, что вышедшая первым изданием в 2011 г. книга видного
британского философа-марксиста Терри Иглтона «Почему Маркс был прав» стала
мировым бестселлером и уже дважды издавалась в России.
Труды
и идеи Маркса востребованы новыми поколениями.
«Манифест
Коммунистической партии» Маркса и Энгельса, насчитывающий сегодня почти 250
изданий на языках народов мира, и первый том «Капитала» Маркса, 150-летие со
времени выхода которого широко отмечалось во всем мире в 2017 г., решением ЮНЕСКО в 2013 г. были включены в
список печатных изданий всемирного значения.
Маркс
останется навсегда!
[i] Ленин
В.И. Три источника и три составные части марксизма // Ленин В.И. Полн. собр.
соч. – Т. 23. – С. 46.
[ii] Marx K. Das Kapital. Bd. 1. Hamburg 1867
// Marx K., Engels F. Gesamtausgabe (MEGA2) Bd. II/5. Berlin, 1983. S. 625.
[iii] Haxthausen A. Frhr von: Studien über die
innern Zustände, das Volksleben und insbesondere die ländlichen Einrichtungen
Rußlands. Th. 1–3. Hannover (Th. 3. Berlin) 1847–1852.
[iv] См.:
Маркс К. Капиталъ. Критика политической экономiи. – Т. 1. С.-Петербургъ, 1872. – С. 486–487. Замечание Маркса о Герцене вызвало
резкую критику Маркса со стороны либеральных народников в России. Статья Н.К.
Михайловского «Карл Маркс перед судом г. Ю. Жуковского», опубликованная в журнале
«Отечественные записки» в октябре 1877 г., побудила Маркса написать известное
письмо в редакцию журнала.
[v] См.
запись Герцена от 13 мая 1843
г. в его записной книжке // Герцен А.И. Собрание
сочинений в 30-ти томах. – Т. II. – С. 281–282.
[vi] Порядок
торжествует! // Колокол. № 231 & 232 от 1.01.1867.
[vii] Энгельс
– Фридриху Адольфу Зорге, 15 марта 1883 г. // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. –
Т. 35. – С. 386.
[viii] Там
же. – Т. 19. – С. 352.
[ix] Там
же. – Т. 21. – С. 370.
|