Кемал Окуян

Часть 1, Часть 2, 

Часть 3. Часть 4, Часть 5.

Здесь были возможны две стратегии: стратегия тех, кто придавал особое значение политической власти в России, неразрывно связанной с мировой революцией, и которые так не считали.

Совершенно очевидно, что с введением нэпа, почва для построения социализма в одной стране была подготовлена. Призыв к сдержанности, обращенный к коммунистическим партиям Запада, также невозможно понять без стратегии «социализма в одной стране». Теоретические выкладки Грамши по поводу этого отступления в тот период и впоследствии принятие европейскими левыми тезиса о том, что «произошедшее в России для нас не имеет значения», были результатом либо недопонимания периода 1917-1924 годов, либо преднамеренного искажения фактов.

[В некоторых текстах] Грамши исследует особые условия коммунистической революции в «социально» развитых странах Запада. Существование в таких странах компактного «гражданского общества», служащего базой для «государства-правительства», побуждает его предложить новую революционную стратегию, которая в искусстве политики соответствует переходу от войны-движения к войне-политики, и рассматривать такую войну с точки зрения военного искусства. Поскольку есть все шансы, что революционное наступление, направленное на свержение государственного аппарата, потерпит поражение в «окопах» и на «укрепительных сооружениях» гражданского общества. Перед наступлением рабочий класс должен обрести контроль и установить свою гегемонию над «гражданским обществом»: «Социальная группа может и должна осуществлять «лидерство» до того, как завоюет государственную власть (это, действительно, одно из главных условий завоевания такой власти); впоследствии, став доминирующей при осуществлении властных полномочий, она должна будет крепко держать власть в своих руках, продолжать "вести за собой"»[1].

Грамши – великий теоретик и очень ценный марксист, но эта приписываемая ему стратегия не имела аналогов, ни на Западе, ни на Востоке, ни на Севере, ни на Юге.

Наконец, запрет фракций в партии большевиков в 1921 году также должен быть связан с переходом к процессу «построения социализма в одной стране». Партию, в которой каждый танцевал под свою дудку, постоянно меняя свою позицию в вопросе о мировой революции, и, что самое главное, имеющую совершенно противоречивые представления о том, что нужно делать внутри Советского Союза, необходимо было немедленно сплотить. Ленин, предупреждал своих соратников об опасности такого состояния, указывая, что Партия представала перед врагом во фрагментированном образе.

«Коммунисты ослабели, давите на них, хватайтесь за возможность, воспользуйтесь их слабостью. Это стало лозунгом враждебного мира. Мы не должны забывать об этом ни на минуту. Наша задача сейчас – показать, что, если раньше мы и позволяли себе такую роскошь (не быть едиными – Ред.), правильно или ошибочно, сейчас мы должны выйти из этой ситуации»[2].

Ленин был полон решимости не позволить задавить Советскую Россию при любых обстоятельствах. В письме Сталину и Каменеву от 28 августа 1922 г. он говорил, что не хочет слышать ни одного лишнего слова в адрес Германии и что Францию и Англию нельзя беспокоить. Этим странам ничего не угрожало.

К тому времени защита Советской России была определена как основная задача мировой революции и в Коминтерне: «Работа и борьба Советской России за существование, за завоевания революции – это борьба за освобождение эксплуатируемых и угнетенных пролетариев всех стран от их цепей и порабощения. Русские пролетарии не просто выполнили свой долг они стали авангардом мирового пролетариата»[3].

Советское правительство готовилось к решающей конфронтации. План электрификации (ГОЭЛРО), курированный Лениным, был одним из шагов, которые должны были обеспечить материальную базу для противостояния в предстоящей войне. Сталин, осознававший масштабы испытания, ожидающего страну, писал Ленину о Плане: «В течение последних трех дней у меня была возможность прочитать материалы совещания: План электрификации России. Моя болезнь сделала это возможным (нет худа без добра!). Отличная, хорошо составленная книга. Виртуозный набросок действительно единого и действительно государственного хозяйственного плана, не в кавычках. Единственная марксистская попытка в наше время поставить советскую надстройку экономически отсталой России на реальную практичную техническую и производственную базу, единственно возможную в нынешних условиях.

Вы помните прошлогодний «план» Троцкого (его тезисы) по «экономическому возрождению» России на основе массового применения труда неквалифицированных крестьянско-рабочих масс (трудовой армии) в том, что осталось от довоенной промышленности. Какой жалкий и отсталый по сравнению с планом ГОЭЛРО!»[4].

Ленин говорил, что мир временный и война вернется. Капитализм и социализм могли существовать бок о бок, но не могли жить в мире. Один, в конце концов, победил бы[5].

Советская Россия, а затем Советский Союз рассматривали вопрос о выживании с точки зрения интересов мировой революции и ставили свое существование в центр этих интересов. Михаил Фрунзе, сменивший Троцкого на посту военного наркома, после того как вел с ним бесконечную полемику и, к сожалению, очень рано скончался, при подготовке Красной Армии к предстоящей войне предупреждал: «Внешняя форма тех внутренних отношений, которые зависят от меняющихся условий и хода борьбы, может претерпевать изменения; состояние открытой войны может уступить место некоторым видам договорных отношений, которые допускают до определенного уровня мирное сосуществование противоборствующих сторон. Однако эти договорные формы не меняют статуса основополагающего характера этих внутренних отношений. И необходимо полностью осознать и открыто признать, что общее параллельное существование нашего пролетарского Советского государства с государствами буржуазно-капиталистического мира в течение длительного периода невозможно»[6].

По его словам, грядущая война должна будет иметь классовое содержание, и два противоборствующих мира вступят в смертельный конфликт. История Советов после Ленина развивалась в соответствии с этим предвидением. По мере того как Сталин занимался строительством страны, которая одновременно становилась мощной и социалистической по своему общественному строю, его непоследовательные или неверные товарищи выпадали из борьбы один за другим. Пути тех, кто после временного поражения мировой революции утратили цель, и тех, кто стремился укрепить Советы для следующего испытания мировой революции, расходились.