Машина и человек: философия, кибернетика и политэкономия (4)

Часть 1. Часть 2. Часть 3. Часть 4.

В.Д. Пихорович

В чем же суть «социальной педагогики»?

Сам Э.В. Ильенков, апеллирующий к «социальной педагогике» в работе «Маркс и западный мир» и определяя ее задачу как задачу «превращения каждого индивида из односторонне развитого профессионала, раба наличного разделения труда, во всесторонне развитую индивидуальность, способную без особого труда и личных трагедий менять виды деятельности»[1], больше о социальной педагогике нигде не упоминает, хотя не раз еще возвращается к определенным им ее задачам.

Мы полностью оставляем в стороне, как не относящееся к делу все, что говорится и пишется сейчас о социальной педагогике, и постараемся самостоятельно дать одно из определений социальной педагогики, которое нам представляется весьма существенным. Мы определили бы ее как науку (и искусство) преодоления социального разделения труда средствами преодоления технического разделения труда.

В этом определении мы исходим из того, что ни в коем случае не нужно представлять себе процесс преодоления технического разделения труда и общественного разделения труда как два параллельных процесса. Это лишь две стороны одного и того же процесса, совместить которые (то есть, организовать условия для их взаимного перетекания друг в друга) в каждом отдельном случае и является задачей социального педагога.

В свою очередь, под социальным педагогом мы понимаем не специалиста в какой-то отдельной отрасли педагогики, и даже не совсем чтобы педагога по специальности, а каждого, кому приходится решать задачи по воспитанию человека. Соответственно, и педагогику мы делим только на социальную и антисоциальную.

На наш взгляд, отличный опыт той «социальной педагогики», о которой писал Ильенков, уже существовал в Советском Союзе. Речь идет об опыте А.С. Макаренко. Нам приходится только сожалеть, что этот опыт не стал предметом специального рассмотрения Э.В. Ильенкова, но мы обратимся к первоисточнику:

«Конечно, каждый отдельный мальчик или девочка в каждый данный момент производит только одну операцию, которая, казалось бы, не дает никакой квалификации, но в течение нескольких лет, которые коммунар проводит в коммуне, он проходит через такое большое количество различных операций, переходя, наконец, к сложнейшим операциям – сборка и др., что он действительно делается очень квалифицированным работником, необходимым для широкого общественного производства, а не для кустарного»[2].

Итак, первый шаг социальной педагогики по Макаренко состоит в осознании того, что уничтожить разделение труда невозможно, когда оно не только не развито, а когда его нет вовсе. Но для этого нужно научиться рассматривать разделение труда не по-глупому (в стиле: разделение труда – это хорошо или плохо), а хотя бы во времени. Следующий шаг – это умение рассмотреть его в пространстве. Не в эвклидовом, конечно, или неэвклидовом, а в пространстве человеческого бытия, то есть в пространстве общественного развития. В условиях «известной разъединенности отдельных звеньев общественного производства» такое пространство тоже выступает как время – как необходимое рабочее время. Поэтому второй шаг макаренковской социальной педагогики состоял во включении воспитанников в общественное разделение труда. Его открытие состояло в том, что это включение должно происходить не в любом месте, а в таком, которое позволяло бы (и даже заставляло бы)максимально ускорить процессы снятия разделения труда, то есть перехода от одних отдельных операций к другим в случае каждого отдельного ученика и от одного уровня производительности труда к другому для коллектива в целом:

«Конечно, если бы я так остался сидеть на деревообделочном деле, то мои коммунары могли бы выходить только производственниками для деревообделочной фабрики, и то только для фабрики с большим разделением труда. Но именно успех коммерческий, успех в смысле производительности позволил нам настолько основательно удовлетворить наши потребности, что мы ... в 1931 году мы построили первый завод, уже основательный завод металлообрабатывающей промышленности, производящий очень сложные машинки, до того времени импортные. Очень быстро освоили, несмотря на то, что эта машинка имела свой мотор, 150 деталей, много всяких шестеренок, так что требовались и фрезерные, и зуборезные станки, очень сложная сборка, литье, и все-таки мы имели возможность, пользуясь опытом разделения труда на дереве, очень быстро освоить производство на металле... Нам понадобилось месяца полтора, чтобы освоить очень сложные станки, причем на станках стояли коммунары 13-14 лет. Работа на металлообрабатывающем заводе была настолько успешной, что мы начали строить завод фотоаппаратов. Этот очень сложный завод был построен на собственном оборудовании. Нынешний завод фотоаппаратов коммуны является своим заводом. Там вы можете встретить станки, которые не на всех заводах имеются, причем там очень сложный процесс точности до микрона, т.е. требующий очень сложных инструментов, подбора инструментария, научно оборудованной и придирчивой техники контроля, вообще сложнейшее производство»[3].

То, что описано в данном фрагменте, нужно было бы отнести к той области, которая сегодня именуется профессионально-техническим образованием, и которая сегодня грозит превратиться в образец и шаблон для всякого образования – то есть к подготовке квалифицированных специалистов для нужд производства.

Что здесь бросается в глаза – это, что у Макаренко эта подготовка происходит в очень короткие сроки и что уровень ее значительно выше того, о каком могли бы мечтать лучшие профессионально- технические учебные заведения. В семидесятых-восьмидесятых годах на подготовку фрезеровщика, зуборезчика, литейщика, сборщика электроинструмента в профессионально технических училищах уходило от 1 года (на базе среднего образования) до 3 лет – на базе неполного среднего. К самостоятельной работе таких специалистов после окончания учебного заведения, как правило, не допускали, о микронах же мы и вовсе промолчим. А здесь 13-14 летние детки за полтора месяца не просто освоили станки, но и освоили производство електродрелей, производство, которого до этого не было в стране, а вслед за этим и производство фотоаппаратов.

А в конце чисто для поднятия настроения фраза из статьи «Фрезеровщик» в Википедии: «В некоторых странах профессия фрезеровщик – это имеющий высшее образование инженер-технолог».

Залогом этого, как по нынешним временам, педагогического чуда Макаренко считает «успех коммерческий, успех в смысле производительности», понимая под этим выход на передовые рубежи общественного производства, то есть совершенно не то, что понимается сегодня не только под коммерческим успехом, но и под «успехом в смысле производительности».

Для Макаренко этот успех заключается отнюдь не в деньгах и даже повышении количества выработанной продукции за единицу времени, а в переходе ко все более совершенным видам производства, вплоть до самых совершенных на данное время, на которых только и может, считал он воспитываться настоящий человек.

Он был уверен, что суть воспитания состоит «в логике производства, основанного на последних данных, а таковыми являются разделение труда и план». И дальше он продолжает:

«Для непроизводственника трудно понять, что такое план на производстве. План заключается не только в том, сколько надо сделать столов и стульев. План – это тонкое кружево норм и отношений. Это кружево всяких деталей, это кружево всяких частей, движение от станка к станку. Нужно предусмотреть и приспособление качества материала, подачу материала, выдачу инструмента, его заточку, его пополнение, и наконец, контрольные требования, а в хорошем производстве контроль – это также набор всяких приспособлений, норм и условий. Это сложнейшее "оборудование" человеческой деятельности. И на таком "оборудовании" нужно воспитывать наших граждан, поскольку они участвуют не в кустарном производстве, а в производстве большого государственного масштаба, организованном по последнему слову техники...

Трудовое воспитание постепенно у нас перешло в производственное воспитание, я не ожидал сам, к чему оно может привести. Но в последние годы я не удивлялся, когда у меня мальчики 13- 14 лет управляли группой фрезерных станков, где нужна и математика, и очень тонкое соображение.

Я уже не говорю, что здесь надо знать и качество материала, и качество резца, уметь читать чертежи и так далее. Рядом с мальчиком 14-15 лет, который уже сам прекрасный фрезеровщик и руководит группой фрезеровщиков, вы видите, мальчика лет 16-17- начальника цеха, правда, может быть, цеха более простого, а уже в 19 лет юноша руководит сложным цехом.

Этот путь, который для взрослого человека, может быть, потребует 10 лет, для мальчика на производстве потребует 1-2 года»[4].

Цитаты получились длинные, но в них не только изложены основные результаты великолепного эксперимента по преодолению не только технического, но и общественного разделения труда (в т.ч. на управленческий и исполнительный, умственный и физический), но изложена программа воспитания человека современной эпохи и невероятно доступно разъяснено, что такое политехническое образование в действии.

Заключение

Думаю, что без особого риска можно предположить что «социальная педагогика», к которой отсылает нас Э.В. Ильенков – это и есть ничто иное как политехническое образование в том смысле, как его понимали Маркс, Энгельс и Ленин, и в котором его практиковал Макаренко[5] – то есть образование, заставляющее (именно, заставляющее) человека (притом, каждого человека) не останавливаться ни на каких ступенях своего развития, какими бы высокими они не были, а двигаться в направлении освоения всех богатств (то есть, деятельных способностей), выработанных человечеством.

Опыт Макаренко, который имел дело далеко не с самым благоприятным человеческим материалом, показывает, что это очень даже возможно.

Внедрение общегосударственных автоматизированных систем управления экономикой (а внедрение Киберсин оказалось успешным и вовсе в экстремальных исторических обстоятельствах[6]) позволило бы легко ликвидировать «известную разъединенность отдельных звеньев общественного производства», которая остается и после юридического обобществления собственности, и сделать реальностью превращение общества в «одну контору и одну фабрику», как об этом писал В.М. Ленин в «Государстве и революции», или, другими словами, в «единую автоматическую фабрику».

А только в таких условиях и возможно эффективное распространение педагогического опыта Макаренко или «социальной педагогики», о которой мечтал Ильенков, на все общество и тем самым создание условий для того, чтобы вплотную подойти к периоду истории, когда «на место старого буржуазного общества с его классами и классовыми противоположностями приходит ассоциация, в которой свободное развитие каждого является условием свободного развития всех».