Итальянское рабочее движение во время Красного Октября (2)

Гуидо Риччи, Альберто Ломбардо[i]

Часть 1, часть 2, часть 3.

На выборах 1919 г., проведённых впервые в истории Италии по пропорциональной системе, Социалистическая партия стала первой партией в королевстве, получив 32,28% голосов. Второй партией стала новорождённая Народная партия, получившая 20,5% голосов. Традиционные либеральные, демократические и радикальные партии потеряли большинство мест в парламенте. Это означало закат партий эпохи Рисорджименто (в переводе: воскресение, период освобождения от иностранного господства и становления национального государства), которые представляли собой лишь избирательные комитеты того или иного лидера разных секторов буржуазии, и выход на политическую арену современных массовых партий. Правительство в этом созыве, тем не менее, ещё останется под контролем традиционных партий, но с участием Народной партии и Социалистической реформистской партии, основанной Биссолати после исключения из Соцпартии в 1912 г. Коммунисты из «L'Ordine Nuovo»[ii] чётко указали, как надо было воспользоваться избирательным успехом и к чему надо было стремиться: коммунистическую революцию нельзя осуществить переворотом… необходимо, чтобы революционный авангард своими средствами и способами создал материальные и духовные условия, при которых класс собственников больше не сможет мирно управлять широкими человеческими массами…

Сегодня такой цели можно достичь только через парламентскую деятельность непримиримых социалистических депутатов, контролируемых и дисциплинированных партией, понимаемую как деятельность, ведущую к параличу парламента, к срыванию демократической маски со лживого лица буржуазной диктатуры, раскрывая весь её ужас и отвратительное уродство.

Речь идёт об участии в некоторых избирательных институтах буржуазии, с целью не допустить того, что пролетарские массы «будут обмануты, что их заставят поверить в возможность преодолеть настоящий кризис парламентской деятельностью, реформами. Необходимо углубить разрыв между классами, необходимо, чтобы буржуазия доказала свою абсолютную неспособность удовлетворять потребности масс, необходимо, чтобы эти последние убедились на опыте в том, что существует резкая и безжалостная дилемма: либо голодная смерть, … либо героический, сверхчеловеческий подвиг итальянских рабочих и крестьян, чтобы создать пролетарский порядок… Только из таких «революционных побуждений» сознательный авангард итальянского пролетариата включится в избирательную гонку и прочно утвердится на «парламентской ярмарке». Не из-за демократических иллюзий, не от реформистского прекраснодушия, а чтобы создать условия для победы пролетариата и обеспечить успех революционной борьбы, направленной на установление пролетарской диктатуры, воплощенной в системе Советов, вне и против парламента»[iii].

Совпадение взглядов Грамши и группы «L'Ordine Nuovo» с ленинскими взглядами и позицией Коммунистического Интернационала очевидно. Непосредственно полемизируя с Амадео Бордига, занимавшим абстенционистскую позицию (бойкота парламентских выборов), Ленин год спустя напишет: «Парламент есть продукт исторического развития, которого мы не можем вычеркнуть из жизни, пока мы не настолько сильны, чтобы разогнать буржуазный парламент. Только являясь членом буржуазного парламента, можно, исходя из данных исторических условий, бороться против буржуазного общества и парламентаризма. То самое средство, которым буржуазия пользуется в борьбе, должно быть использовано и пролетариатом, – конечно, с совершенно иными целями …

Часть пролетаризированной мелкой буржуазии, отсталые рабочие и мелкие крестьяне – все эти элементы действительно думают, что в парламенте представлены их интересы; против этого нужно бороться работой в парламенте и на фактах показывать массам правду. Отсталые массы не проймешь теорией, им нужен опыт … Нужно знать, каким образом можно разбить парламент …это невозможно без довольно длительной подготовки и что в большинстве стран еще невозможно одним ударом разрушить парламент. Мы вынуждены вести борьбу в парламенте для разрушения парламента»[iv].

И далее: «Как вы обнаружите перед действительно отсталыми, обманутыми буржуазией массами истинный характер парламента? Если вы в него не войдете, как вы разоблачите тот или иной парламентский маневр, позицию той или иной партии, если вы будете вне парламента? Если вы марксисты, вы должны признать, что взаимоотношения классов в капиталистическом обществе и взаимоотношения партий тесно связаны между собой. Как, повторяю, покажете вы все это, если вы не будете членами парламента, если вы откажетесь от парламентской деятельности? … Можно ли себе представить какое-либо учреждение, в котором все классы принимали бы в такой же мере участие, как в парламенте? Этого нельзя создать искусственно. Если все классы втягиваются в участие в парламентской борьбе, то это происходит потому, что классовые интересы и конфликты получают свое отражение в парламенте. Если бы возможно было повсюду сразу организовать, допустим, решающую всеобщую стачку, чтобы одним разом сбросить капитализм, тогда революция уже произошла бы в различных странах. Но нужно считаться с фактами, а парламент представляет собой арену классовой борьбы»[v]. В избирательном абстенционизме и в отрицании парламентской деятельности Ленин видит признак организационной и идеологической слабости пролетарской партии: «Если вы не подготовите рабочих к созданию действительно дисциплинированной партии, которая заставит всех своих членов подчиняться ее дисциплине, то вы никогда не подготовите диктатуры пролетариата. Я думаю, что вы поэтому не хотите признать, что именно слабость очень многих новых коммунистических партий заставляет их отрицать парламентскую работу»[vi].

Тем не менее Социалистическая партия не удовлетворила требования коммунистов из «L'Ordine Nuovo» и оказалась неспособной разрабатывать эффективную тактику, чтобы воспользоваться успехом на выборах в пользу пролетариата. Вместо того чтобы развивать парламентскую борьбу в направлении, указанном Лениным и Грамши, Социалистическая партия будет продолжать лавировать между революционностью на словах и «парламентским кретинизмом»[vii] на деле.

С другой стороны, нерешительность Соцпартии, открытое сотрудничество её руководителей из реформистского крыла с правительством и классовым врагом, умеренность и инертность ВКТ раздражали рабочий класс. В начале августа рабочие завода ФИАТ-Центр распустили старый Заводской комитет и избрали новый, в состав которого входили передовые рабочие. Это был явный вызов руководству ВКТ и одновременно первый шаг к образованию Заводских советов.

Конфедерация Промышленности в это время готовила реванш и искала повод для конфронтации с рабочим классом с намерением любыми путями одержать окончательную победу. Поэтому провокационно отказывалась обсуждать вопрос увеличения зарплаты.

22 марта 1920 г. в связи со вступлением в силу декретного времени Заводской комитет завода ФИАТ – Металлургические Заводы потребовал, чтобы начало трудового дня тоже переносилось на час позже. Получив отказ, рабочие по собственной инициативе перевели часовые стрелки опять на час назад, в связи с чем руководство в качестве наказания уволило трёх членов заводского комитета и потребовало, чтобы шесть членов профкома были лишены права на избрание сроком на год, провокационно нарушая "пролетарские гражданские права” и самостоятельность рабочего класса в принятии внутренних решений. Часовые стрелки – только повод: на самом деле конфликт касался полномочий и роли заводских комитетов в ходе их преобразования в заводские советы. Настоящая цель – сломить рабочих, уничтожить их классовую самостоятельность и институты, в которых она воплощалась.

В ответ на 29 марта была объявлена забастовка солидарности, которая вошла в историю под названием "забастовка часовых стрелок”. 14 апреля борьба распространилась на всю область Пьемонте, превращаясь во всеобщую стачку с участием трудящихся других секторов. Руководство Социалистической партии и профсоюзная верхушка и на этот раз отвергли просьбу заводских советов и группировки "L'Ordine Nuovo” расширить борьбу с вовлечением всех категорий трудящихся по всей национальной территории, доведя её до революционного столкновения. Без поддержки со стороны Соцпартии и под угрозой вмешательства 50 000 военных, отправленных правительством на охрану города, 24 апреля рабочие прекратили забастовку, ничего не добившись, и вышли из конфронтации побеждёнными. Грамши так прокомментировал итог столкновения: «Туринский рабочий класс был побеждён и не мог не быть побеждённым. Туринский рабочий класс втянули в борьбу; он не имел свободы выбора, не мог отложить день схватки, потому что инициатива в классовой борьбе ещё принадлежит капиталистам и власти буржуазного государства … Широкое капиталистическое наступление было тщательно подготовлено, а "генштаб” рабочего класса не заметил, не обеспокоился: это отсутствие организационного центра стало условием борьбы, страшным оружием в руках промышленников и государственной власти, причиной слабости местных руководителей металлургического сектора. Промышленники провели действия с большим мастерством. Промышленники разделены между собой из-за прибыли, из-за экономической и политической конкуренции, но перед рабочим классом они становятся стальным блоком...»[viii]. Рабочие потерпели поражение, но голову не опустили: «Туринский рабочий класс уже доказал, что не вышел из борьбы со сломленной волей, со сломанной совестью. Он будет продолжать борьбу на два фронта. Борьбу за взятие власти государственной и индустриальной; борьбу за завоевание профсоюзных организаций и за пролетарское единство … Необходимо координировать Турин с революционными профсоюзными силами всей Италии, чтобы разработать действенный план обновления профсоюзного аппарата, позволяющего массам выражать свою волю и толкающего сам профсоюз в лагерь борьбы III Коммунистического Интернационала»[ix].

Вследствие пролетарских демонстраций 1 мая, жестоко подавленных Королевской гвардией, и новой забастовки против подорожания хлеба 9 июня 1920 г. премьер-министр Нитти ушёл в отставку, и король поручил восьмидесятилетнему Джованни Джолитти сформировать новое правительство.

18 июня 1920 г., ИФМР (Итальянская федерация металлургических рабочих, профсоюз рабочих-металлистов) направил в Федерацию механической и металлургической промышленности запрос о приведении зарплаты в соответствие с повышением стоимости жизни. По примеру ИФМР профсоюзные организации других отраслей сделали то же самое. Промышленники ответили категорическим отказом и 13 августа сорвали переговоры. Тогда ИФМР решила применить тактику белой забастовки: замедление темпов производства, отказ от сдельщины, строгое применение норм трудовой безопасности, не прибегая к саботажу.

Преисполненные решимости вести бой до победного конца, промышленники приняли ответные меры. 30 августа 1920 г. механический завод Оффичине Ромео и К° осуществляет локаут. В тот же день рабочие отвечают вооружённым захватом металлургических и механических заводов Турина. 31 августа Конфедерация промышленности объявляет локаут на всей территории Италии. С этого момента захваты быстро распространяются от Турина на заводы Милана, Генуи, Флоренции, Болоньи и Неаполя и вызывают стихийную солидарность трудящихся других отраслей, особенно железнодорожников, докеров, батраков и постоянных сельских наёмных рабочих. На захваченных заводах рабочие берут на себя управление производством, формируют первые отряды Красной гвардии, которым поручаются защита заводов и, в случае необходимости, боевые действия против армии, начинают выпускать боевое оружие для продолжения борьбы.

Правительство выбирает на этот раз тактику посредничества между рабочими и промышленниками с целью перевода конфликта в чисто профсоюзный русло и недопущения вооружённого столкновения в ожидании истощения боевого духа движения не без помощи реформистских лидеров ВКТ.