Наш заградотряд.

В.С. Бушин против антисталинизма

Н.Г. Семенова

Часть 1. Часть 2.

12 мая 1945 года в Кенигсберге молодой солдат Владимир Бушин написал стихи «Слово Сталина в День Победы»:

Впереди у Бушина была еще одна война – с империалистической Японией, к медали «За победу над Германией» добавилась медаль «За победу над Японией» (а до этого – «За отвагу», «За боевые заслуги», «За взятие Кёнигсберга»). Но и в страшном сне молодому бойцу не могло присниться, что ему придется защищать от поношения своего Верховного Главнокомандующего, свою армию, правду о войне, обо всей Советской эпохе и через 40, 50, 60 лет… «Я защищал и защищаю саму Советскую эпоху, историю Отечественной войны и многих деятелей того великого времени – Ленина, Сталина, Дзержинского, Жукова и других», – это написано в 2006 году. Прошло еще 13 лет. Но необходимость такой защиты не исчезла, и Бушин остается на боевом посту.

А началось все с оголтелой кампании антисталинизма. Конечно, направлена она была не только против самого Сталина. Главная задача – очернить в глазах народа время построения и упрочения социализма, когда под его руководством страна достигла невиданных в истории успехов в развитии экономики, культурном развитии, решении национального вопроса, воспитании советских людей, которые смогли отстоять свою Родину и разгромить фашизм. Ведь, как сказал Маяковский, «в коммунизм из книжки верят средне», а действительность СССР показала «коммунизма естество и плоть». Чтобы развернуть страну назад, к капитализму, надо было все это стереть из памяти народа.

Но почему же это стало возможным, почему советские люди дали сбить себя с толку? И тут нужно вспомнить, что подготовка велась уже давно. Начали со Сталина. Бредовые обвинения Хрущева, прозвучавшие в его докладе на ХХ съезде, были моментально подхвачены и развиты идеологическими работниками, почти всей творческой интеллигенцией. Азы предательства они усвоили еще тогда, а, как говорил Честертон, «можно держаться на одном уровне добра, но никому еще не удавалось удержаться на одном уровне зла». Предавшие Сталина и их воспитанники с легкостью смогли предать и Советскую власть, и свою Родину – СССР. Как тут не вспомнить статью В. Воровского «В ночь после битвы», написанную после поражения революции 1905 года: «… Ночь после битвы принадлежит мародерам. … Темнота ночи делает их храбрыми, и они спешат обобрать с доспехов и ценностей тех, кому вчера до хрипоты кричали «ура». Ибо мародеры суть мародеры, – их дело воодушевляться больше всех в случае победы и обшаривать карманы павших товарищей в случае поражения». Нынешние мародеры показали народу наглядный пример: это ничего, это можно (и даже похвально) – проклинать то, что вчера восхваляли.

Новые поколения вырастали в атмосфере предательства, лишенные возможности узнать правду о Сталине и по достоинству оценить «разоблачения», которые когда-то были поданы как сенсация, а затем уже представлялись как нечто само собой разумеющееся.

Но при Хрущеве против Советской власти, социализма никто не заикался, он даже коммунизм к 80-му году обещал. Да и Горбачев провозгласил лозунги «Больше социализма», «Восстановим ленинские нормы жизни». Зато волна антисталинизма, еще более сильная и грязная, просто затопила страну. Оголтелая клевета, гнусные измышления, подлость и ненависть, всяческие непотребства – все пошло в ход. Чудовищные хрущевские обвинения дополнялись новыми красочными деталями, Сталин уже обвинялся не только как партийный и государственный деятель, но и как человек («монстр», «параноик» и т.п.).

Нельзя сказать, что принималось на веру всё и всеми. В оппозиционные газеты и журналы шли возмущенные письма читателей, но все трезвые голоса моментально заглушались. Люди, посмевшие высказать хотя бы сомнение, моментально клеймились как «сталинисты» (это самое страшное), «враги перестройки», защищающие «воинствующие эгоистичные интересы привыкших жить за чужой счет».

И можно было бы сказать, что серьезного отпора эта антисталинская истерия в то время не получила, если бы не замечательный критик, публицист Владимир Сергеевич Бушин. Да, попытки защитить Сталина были, но никто не выступил так мощно, так последовательно, аргументированно и с таким убийственным сарказмом разоблачая все измышления о Сталине, как Бушин. «Характерная примета нынешней «духовной жизни», – писал он, – считается дурным тоном при первой возможности так, мимоходом, не бросить камень туда, куда с почина Хрущева бросают их уже сорок лет».

Кто-то бросал эти камни мимоходом. А кто-то очень даже прицельно и методично. Одним из первых тяжелых булыжников стала пьеса М. Шатрова «Дальше…дальше… дальше». О том, какие надежды на нее возлагались, свидетельствует шумная рекламная кампания в СМИ. В «Правде» было опубликовано письмо восьми видных театральных деятелей (К. Лавров, А. Гельман, М. Захаров, В. Розов, Г. Товстоногов, А. Гончаров, М. Ульянов, О. Ефремов), наносившая упредительный удар по всем, кто отважится на критические замечания по поводу пьесы. А уже появившиеся первые такие замечания были расценены авторами письма как попытка «повернуть вспять процесс перестройки».

Пьеса интересна тем, что все обвинения Сталина вложены в уста Ленина, который оценивает всю деятельность Сталина и подвергает ее беспощадной критике, ему вторят видные большевики и меньшевики, а также Керенский, Черчилль и Деникин. То есть автор реализует первый пункт замысла А.Яковлева – «авторитетом Ленина бить по Сталину». Знали ли тогда восторженные почитатели пьесы, что скоро будет реализован и второй пункт яковлевского плана – «бить по Ленину»?

И вот тогда, в самый разгар антисталинской и антисталинистской вакханалии выступил В. Бушин. В статье «Когда сомнение уместно» он показал, какие жульнические махинации проделывает автор пьесы, как вольно обращается с историческими документами, как заставляет своего «Ленина» произносить то, что укладывается в замысел пьесы.

В 2003 г. Бушин с удовлетворением писал: «С большим запозданием в ответ на потоки лжи принялись за дело и те, кто хочет, чтобы народ, особенно молодежь, знал правду о Сталине… Возникла и ширится подлинная сталиниада, притом всемирного масштаба». Но в проклятые 80-90 годы достойную отповедь клеветникам смог дать только Бушин. В том и состоит его заслуга, что в самое беспросветное время он заставил усомниться тех, кто уж был готов поверить клевете, поддержал тех, кто готов был хотя бы внутренне ей сопротивляться, и вооружил аргументами тех, кто с ней боролся. Его статьи помогли читателям продержаться до подхода фундаментальных работ о Сталине, подготовили к их восприятию.

В декабре 1992 – марте 1993 гг. «Советская Россия» публикует цикл статей Бушина под общим названием «Кадры решают все». Известно, что в наше время идеальным средством оболванивания людей является телевидение. Поэтому Бушин не мог обойти вниманием почти одновременное появление на экранах нескольких антисталинских фильмов, «плодов содружества заокеанских и наших демократов… показанных в ходе пропагандистской кампании по кретинизации народа». В статьях Бушина содержался подробный анализ фильма «Монстр» и ёмкая характеристика его авторов, из которых «одни всю жизнь прославляли В.И. Ленина, другие оголтело превозносили Ф.Э. Дзержинского, третьи сочиняли оды В.Р. Менжинскому… Кому же, как не им, этим светлым головам, мужественным сердцам, беспощадным крокодилам, заняться препарированием своих героев и потрошением времени, в котором сами процветали и благоденствовали». Вот они, мародёры, характеристику которым дал еще Воровский! Еще более резко пишет Бушин о другом фильме – «Валтасаровы пиры, или Ночь со Сталиным»: во время просмотра фильма «было такое ощущение тошноты, словно оказался случайным свидетелем того, как хмельная компашка в сущности уже стариков, вывалившись с красными слезящимися глазами из пивнушки, схватила и потащила в подворотню прекрасную женщину, чтобы сообща надругаться над ней. А женщина эта не то Клио, богиня истории, не то Мельпомена, муза трагедии, не то муза комедии Талия».

Отметиться на ниве оболванивания поспешили многие: Волкогонов и Разгон, Собчак и Р. Медведев, Окуджава и Г. Боровик, и т. п., многие из них получили достойную отповедь замечательного публициста. В 2003 году вышел сборник его статей «За Родину! За Сталина!». Этот клич воинов Великой Отечественной войны подвергают ныне осмеянию, утверждая, что одни кричали по принуждению, другие – по недомыслию. И Бушин пишет: «Я лично, коммунист, никогда в жизни этих слов раньше не кричал, но теперь, на фоне президентов-предателей, премьеров-бездарей, министров-хапуг, губернаторов-лакеев, величие сталинской эпохи становится всё яснее – теперь подобные слова живут в моем сердце всегда».

Прошли годы. Все задачи, стоявшие перед врагами социализма и СССР, решены. Как и было задумано, антисталинизм плавно перешел в антикоммунизм и антисоветизм, лицемерные лозунги отброшены, «больше социализма» никто не требует, о «ленинских нормах», естественно, не вспоминают. Остатки Советской власти расстреляны из танковых орудий, оболганный и осмеянный СССР разрушен.

Одна из книг Бушина названа «И всё им неймётся». «Для наших оборотней, – пишет публицист, – вранье о войне, обо всей Советской эпохе – острая, животрепещущая потребность их нынешнего и даже будущего существования. Совершив предательство своих отцов и всего народа, они боятся возмездия и потому лезут из кожи вон, чтобы убедить зрителей и читателей, особенно молодежь: советское время было ужаснее путинского, не изменить ему просто невозможно, оплевать и растоптать его – благородное дело. Тут шевелящийся хаос страха и бешенства».

Чем, как не таким бешенством, можно объяснить заявление на НТВ В.Лошака, главного редактора «Огонька» (того самого, что при Коротиче стал одним из первых и главных рупоров антисталинистов): «За симпатию к Сталину надо судить!». «Вы подумайте, – пишет Бушин, – за симпатию… то есть не за преступные дела, как Горбачева и Ельцина, а лишь за мысли, за чувства, за эмоции… Это как же надо ополоуметь на почве демократии!». Небезызвестный Д. Быков, выступая в декабре 2018 г. в Петербурге на конференции «Дилетантские чтения», рассказывает, что в 40-е годы у нас была гражданская война, что советские люди готовы были с радостью встретить гитлеровцев, помешала лишь жестокость немцев по отношению к евреям. А международный обозреватель, как его представляют, М. Юсин на ток-шоу Д. Куликова «Право знать» 2 ноября 2019 г. сравнивает Сталина с Бандерой и Шухевичем: «Я отношусь к памятникам Сталину так же, как адекватные, нормальные украинцы – к памятникам Бандере и Шухевичу». Это уже что-то новое в антисталинизме, до этого еще никто не додумывался. Правда, голос МИДа М.Захарова в своем Фейсбуке в марте 2016 г. объяснила, что Сталин в два раза хуже Гитлера и в аду горит в два раза ярче, но с бандеровцами не сравнивал еще никто.

Очевидно, чтобы пощадить чувства Юсина и его единомышленников, которым «сложно ассоциировать себя с той Россией, где Сталин будет возвращен в нашу повседневную жизнь», и принял 12.07.2019 г. Совет при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека решение о недопущении установки памятников Сталину на государственных и муниципальных землях, поскольку те, кто устанавливают такие памятники, «невольно оправдывают его преступления».

Однако интересно, почему вдруг возникла необходимость в таком постановлении? Это после десятилетий оголтелой антисталинской пропаганды!

Когда-то А.М. Горький сказал: «Лишь бы люди начали думать, до правды они всегда додумаются». Видимо, такую опасность почувствовали те, кому это грозит серьезными осложнениями. Народ стал не так доверчив. Непрекращающиеся нападки, ложь, клевета, завывание «элит» уже не воспринимаются на веру, о чем свидетельствуют хотя бы многочисленные опросы, которые показывают, что все больше людей положительно оценивают Сталина и всю Советскую эпоху. Следовательно, должна более активно действовать власть, в первую очередь – президент Путин, его авторитет поможет преодолеть сопротивление начинающего думать народа. Ему поверят.

Он патриот. Все помнят его слова: «Крушение СССР было крупнейшей геополитической катастрофой века». Правда, возмущённым врагам СССР он объяснял: трагедия в том, что за пределами РФ остались 25 миллионов русских. Правильно, но разве трагедия только в этом? Он неоднократно, в разные годы повторял: «Кто не жалеет о распаде Советского Союза, у того нет сердца. А кто хочет его восстановить в прежнем виде – у того нет головы». Многие, воодушевленные первой частью высказывания, старались не замечать второй его части, главной, как выяснилось.

Он вернул советский Гимн, переназвав его российским (а С. Михалков в очередной раз переделал его слова применительно к обстоятельствам). Теперь, как пишет С.Г. Кара-Мурза, памятник Колчаку в Иркутске открывали под звуки советского Гимна.

Он проводит Парады Победы, всё больше и больше закрывая щитами Мавзолей, к подножью которого в 1945 г. победители бросали фашистские знамена.

При нем стали проводиться «парады в честь парада 1941 года». Тот исторический парад состоялся 7 ноября 1941 г., когда фашисты стояли под Москвой. С трибуны Мавзолея И.В. Сталин обратился ко всему советскому народу: «Товарищи красноармейцы и краснофлотцы, командиры и политработники, рабочие и колхозники, работники интеллигентного труда, братья и сестры в тылу нашего врага, временно попавшие под иго немецких разбойников, наши славные партизаны и партизанки, разрушающие тылы немецких захватчиков!». Он поздравил всех советских людей с 24-й годовщиной Великой Октябрьской социалистической революции, которую приходится отмечать в тяжелых условиях, но «разве можно сомневаться, что мы можем и должны победить немецких захватчиков?». И закончил свою речь Сталин словами, которые проникли глубоко в сердце каждого советского воина: «Товарищи красноармейцы и краснофлотцы, командиры и политработники, партизаны и партизанки! На вас смотрит весь мир как на силу, способную уничтожить грабительские полчища немецких завоевателей. На вас смотрят порабощенные народы Европы, подпавшие под иго немецких захватчиков, как на своих освободителей. Великая освободительная миссия выпала на вашу долю. Будьте же достойными этой миссии! Война, которую вы ведете, есть война освободительная, война справедливая. Пусть вдохновляют вас в этой войне мужественный образ наших великих предков – Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова! Пусть осенит вас победоносное знамя великого Ленина! За полный разгром немецких захватчиков! Смерть немецким оккупантам! Да здравствует наша славная Родина, ее свобода, ее независимость! Под знаменем Ленина – вперед к победе!». Нынешняя же власть пытается полностью затушевать причину, смысл и значение того легендарного парада, вычеркнуть их из народной памяти: годовщина Октябрьской революции, Сталин на трибуне Мавзолея не упоминаются, его речь, напутствие уходящим на фронт бойцам – тем более. Но и такое путинское нововведение, воскрешение славной страницы нашей истории, хоть и в максимально урезанном виде, было поначалу встречено народом положительно.

Ну, и, наконец, возвращение Крыма еще больше подняло авторитет Путина в глазах народа.

После Ельцина и это вселяло надежду. «Умом мы понимали, но в сердце теплилась надежда на чудо», – вспоминает Бушин. Но чудо не произошло. «Потом наступило разочарование, полное разочарование».

Еще бы оно не наступило! Уже в 2001 году Бушин отметил стремление нового президента унизить, высмеять Советскую эпоху: «В выступлении по телевидению, обосновывая, защищая новый гимн, президент счел полезным высмеять при этом первый советский гимн «Интернационал». Ныне много развелось охотников поглумиться над гимном борьбы трудящихся. … Все эти охотники действуют одинаково – как шулера: они рвут, разрушают контекст. Выбрасывают слова «мир насилья», оглупляют исторический гимн. Но президент, идя той же стезей, превзошел здесь всех – он язвительно проникновенным голосом сказал: "Помните, как бодро и громко мы пели в свое время, что всё разломаем до основания, а затем мы новый мир построим, кто был никем, тот станет всем”«. И Бушин обращается к президенту: «Зачем же вы вместо грозного слова «разрушим» (Карфаген должен быть разрушен) присобачили словцо «разломаем», словно речь идет не о трудящихся всего мира и не о вселенском Карфагене насилия, а о шалуне, ломающем игрушки. Все же прекрасно понимают, что вы сделали это с единственной и нечистой целью окарикатурить, унизить, высмеять великий гимн трудящихся. Подставив крапленое словечко «всё» вместо «мир насилья», вы еще раз оболгали "Интернационал”«. Но президенту, видимо, понравилось собственное остроумие, через 14 лет он вернулся к насмешкам над «Интернационалом», и это не проходит мимо внимания Бушина: «…В 2015 году во время прямой линии он, перевирая слова, сказал: «Помните, в советская время была песенка: «Никто нам не поможет (!): ни бог, ни царь и ни герой». Песенка…». И Владимир Сергеевич напоминает, что Путин – сын коммуниста-фронтовика, сам лет 20 был членом партии, офицер госбезопасности, много лет встававший при звуках этой «песенки».

Хотелось бы узнать, слышал ли Путин такое имя – Муся Пинкензон? Это 11-летний житель станицы Усть-Лабинской на Кубани. В 1942 году его, вслед за родителями, расстреляли эсэсовцы. Перед казнью мальчик попросил разрешения последний раз сыграть на скрипке. Получив такое разрешение, он заиграл «Интернационал», гимн коммунистов и тогдашний гимн СССР. Песенка гитлеровцам не понравилась… В 1958 году маленькому скрипачу был установлен памятник. Можно ли назвать этого мальчика героем? Может быть, он боялся заградотрядов? Ведь заявил же президент еще в начале своего правления: «Конечно, и в годы Великой Отечественной войны было немало героического самопожертвования, но тогда эти воины шли на свои подвиги под дулами винтовок и автоматов заградотрядов». Впрочем, это он говорил о воинах Красной Армии, а здесь был просто советский ребенок.

Что же касается наших воинов, то понимал ли президент, что своими словами он оскорбил миллионы живых и мертвых защитников нашего Отечества? В Ленинграде на Марсовом поле выбиты слова: «Не жертвы – герои лежат под этими плитами». А Путин одной фразой превратил героев в жертвы «двух тоталитарных режимов», как принято теперь говорить. А как быть с теми, кто погиб в первые дни, недели, месяцы войны: с пограничниками, не покинувшими ни одной заставы, с защитниками Брестской крепости, которые продолжали сражаться, оказавшись уже в глубоком тылу немцев, с теми, кто, как свидетельствует даже немецкий генерал Гальдер, взрывали ДОТы вместе с собой, с танкистами, которые зарывали танки в землю и вели оборону, с молодогвардейцами, партизанами, подпольщиками, с Гастелло, Талалихиным и многими другими? За ними не было заградотрядов, значит и подвигов не было? В 2010 г. в Катыни тогдашний премьер Путин объяснял полякам причины репрессий в СССР: «Логика была одна: посеять страх, пробудить в человеке самые низменные инстинкты, натравливать людей друг на друга. Заставить слепо и бездумно повиноваться». Конечно, такие люди совершать подвиги не могли.

«Путин болезненно ненавидит Советскую эпоху и многократно пытался унизить то время, оскорбить руководителей Советской страны», – пишет Бушин. Вот пример: «Я что-то не припомню, чтобы послевоенное советское руководство, лидеры советские послевоенные, так же интенсивно работали, как это делаю я и действующий президент Дмитрий Анатольевич. Что-то не припомню. Они и не могли в силу физического состояния и непонимания, чего надо делать. Может, и шевелились бы, только не понимали, что, и не было воли для того, чтобы это делать». Здесь явный расчет на то, что у народа память уже полностью вытравлена, выжжена дотла, что уже никто не вспомнит, как и при чьем руководстве восстанавливалась из руин после самой страшной войны страна, как превращалась в великую державу.

Да, с колен не поднимались, потому что никогда и ни перед кем на коленях не стояли. Достаточно хотя бы прочитать записи переговоров Сталина с Черчиллем в 1942г., в тяжелейшее для нашей страны время, его суровый тон, когда речь шла об отсрочке союзниками второго фронта[1]. Прочитать переписку Сталина с Рузвельтом и Черчиллем[2]. Вот Сталин пишет Рузвельту 11.06.1943 г.: «Это Ваше решение … предоставляет советскую армию, сражающуюся не только за свою страну, но и за своих союзников, своим собственным силам, почти в единоборстве с еще очень сильным и опасным врагом (выделено мной, – Н.С.)». Черчиллю 24.06.1943 г.: «Советское Правительство не может примириться с подобным игнорированием коренных интересов Советского Союза в войне против общего врага… Дело здесь идет не о разочаровании Советского Правительства, а о сохранении его доверия к союзникам, подвергаемого тяжелым испытаниям».

А.А. Громыко в книге «Памятное» рассказал об одном эпизоде на Тегеранской конференции: как Сталин несколько раз пытался получить от Черчилля ответ, когда начнется высадка союзников в Европе, т.е. когда будет открыт второй фронт, но так и не получил. «Однажды, едва сдержавшись, Сталин поднялся с кресла и сказал Ворошилову и Молотову: " У нас слишком много дел дома, чтобы здесь тратить время. Ничего путного, как я вижу, не получается”. Черчилль в замешательстве, боясь, что конференция может быть сорвана, заявил: "Маршал неверно меня понял. Такую дату можно назвать – май сорок четвертого”«.

«Можно ли представить себе Путина, спорящего с Рузвельтом и Черчиллем?» – спрашивает Бушин.

Когда польское правительство в Лондоне с готовностью подхватило немецкую фальшивку о Катыни, 21 апреля 1943 г. Сталин сообщил Черчиллю о разрыве отношений с польским правительством: «Враждебная Советскому Союзу клеветническая кампания, начатая немецкими фашистами по поводу ими же убитых польских офицеров в районе Смоленска … была сразу же подхвачена правительством г. Сикорского и всячески разжигается польской официальной печатью». 4 мая 1943 г. он отметил, что «начатая поляками антисоветская кампания… не встретила чьего-либо противодействия в Лондоне, причем Советское Правительство не было предупреждено о готовящейся антисоветской кампании со стороны поляков, хотя трудно представить, чтобы Британское Правительство не было информировано о проектировавшейся кампании. Я думаю, что… было бы естественно удержать одного из союзников от нанесения удара другому союзнику, особенно когда такой удар оказывает прямую помощь нашему общему врагу». И Черчилль вынужден был оправдываться: «Г-н Иден и я указывали польскому Правительству, что …. оно выступает против Советского Правительства с обвинениями оскорбительного характера и таким образом создает видимость того, что оно поддерживает злобную нацистскую пропаганду…. Британский кабинет исполнен решимости навести должную дисциплину в польской прессе в Великобритании» (30.04.1943 г). «Поляки не говорили нам о том, что они собираются делать, и мы, следовательно, не могли предупредить их об опасности образа действий, которому они намеревались следовать. Польская пресса, а также и все другие публикации на иностранных языках будут в дальнейшем поставлены под контроль» (12.05.1943 г.). Откликнулся и Рузвельт, он пишет Сталину: «Я склонен думать, что Премьер-Министр Черчилль изыщет пути для того. Чтобы убедить польское Правительство в Лондоне действовать в будущем со здравым смыслом» (26.04.1943 г.). И Рузвельт, и Черчилль уговаривают Сталина не разрывать отношения с поляками, но Сталин непреклонен: «Нельзя было ожидать, что терпение Советского Правительства может быть безграничным» (4.05.1943 г.).