Имитаторы

Н.Х. Гарифуллина

Часть 1. Часть 2. Часть 3.

В последнее время все чаще уже не только аналитики и политологи задают сакраментальный вопрос – а есть ли у нас оппозиция? Похоже, эти мысли одолевают и весьма далеких от политики "простых" людей, вопрос сей звучит и со страниц газет самого разного политического толка, в том числе – левах, коммунистических и патриотических. Однако тут же следует решительный отпор "крамоле": как это нет оппозиции, если есть такая мощная и самая крупная партия, как КПРФ, и созданный под ее эгидой Народно-патриотический союз России? Не далее как год назад на своем IV съезде сама партия провозгласила себя непримиримой оппозицией. Даже в стане противников признается однозначно, что КПРФ не только самая крупная, но и самая организованная партия в России, а небезызвестный ведущий "Итогов" на телеканале НТВ Евгений Киселев который год сообщает, что у Геннадия Зюганова неизменно самый высокий рейтинг из всех возможных претендентов на президентский пост. Лидер КПРФ не сходит с телеэкрана, его грозные филиппики в адрес "оккупационного режима", "компрадоров", "семибоярщины", "семибанкирщины" и "мировой закулисы" порхают по страницам всевозможных изданий. В сознание граждан прямо-таки с маниакальной настойчивостью вдалбливается: вот он, мессия, вот он, вождь!

Но если это так, то почему оппозиция, на лидерство в которой претендует эта партия, в особенности ее вожди, все время плетется в хвосте событий, не работает на опережение и с момента воцарения на российском престоле Бориса Первого (как любит называть себя нынешний президент), сколько-нибудь заметного продвижения вперед в борьбе с режимом не наблюдается?

Автор этих строк много лет мучительно ищет ответа на эти вопросы, и отнюдь не ради праздного интереса. Чувство горечи вызывает мысль, что потенциал самой крупной партии используется вхолостую. Будь все иначе, можно было бы предотвратить разрушение страны, не допустить поворота назад, к капитализму. Многое могло быть по-другому, только историю не перепишешь заново... Давайте же попытаемся понять, почему "локомотив" оппозиции буксует на одном месте...

Шумим, братцы, шумим...

"Где факты?" – слышу я возмущенный голос "зюгановцев". Фактов – хоть отбавляй. Фракция КПРФ в Государственной Думе уже первого созыва подтвердила свою фактическую лояльность режиму при внешней вроде бы оппозиционности. Именно благодаря фракции КПРФ было принято печально знаменитое постановление об амнистии именно тогда, когда расследование кровавых сентябрьско-октябрьских событий практически было закончено, тем самым Дума и КПРФ увели виновников развала страны, совершивших государственный переворот, преступивших Конституцию, а также виновников гибели сотен, если не тысяч мирных, безоружных людей от уголовной ответственности. То есть фактически "порадели" Ельцину и его окружению.

В 1995 году вожди КПРФ и их союзники вроде бы в пику Ельцину, объявившему этот год годом согласия, создали как бы оппозиционное движение "Согласие во имя России". "Мы не делаем разницы между бедными и богатыми, между рабочими, пахарями, банкирами и предпринимателями, между коммунистом, патриотом и либералом". Смешно, но эти политиканы тогда всерьез вознамерились "согласить" сытых и голодных, ограбленных и грабителей, хижины и дворцы. Естественно, "согласить" не удалось. Затея лопнула, как мыльный пузырь. Зато роль, которая отводилась этому движению, была сыграна: народ был уведен от решительной, бескомпромиссной борьбы с режимом, недовольство существующим положением заворачивалось в русло "согласия".

И в первом, и во втором созыве Думы фракция КПРФ неизменно голосует за бюджет правительства, что во всем мире однозначно означает поддержку правящего курса. Правда, вокруг бюджета она мастерски устраивает всевозможные политигры. Например, "вождь" выдвигает 11 условий-требований к правительству, но фракция почему-то одобряет бюджет до их выполнения "правительством национальной измены", а потом в правительство приходит Чубайс и заявляет, что бюджет негодный и его надо секвестрировать. Госдума и, естественно, фракция КПРФ оказываются в луже.

Псевдооппозиционность вождей КПРФ и НПСР была продемонстрирована со всей откровенностью в августе 1996-го, когда именно голосами фракции КПРФ и Аграрной депутатской группы, входящих в НПСР, был утвержден главой правительства Виктор Черномырдин, хотя всем известно, что за годы предыдущего его правления падение российской экономики в два с половиной раза превысило спад всей экономики Советского Союза за годы Великой Отечественной войны. Вместе с Ельциным он несет ответственность за войну в Чечне, расстрел безоружных людей и Верховного Совета кровавой осенью девяносто третьего... Как всегда, до голосования, демонстрируя свою "оппозиционность", лидер КПРФ и фракции Геннадий Зюганов произнес обличительную речь в адрес все того же антинародного режима и компрадорского курса, после которой претендента вместе с президентом надо как минимум гнать в шею, если не привлекать к суду. Но грозная речь лидера КПРФ была всего лишь игрой на публику, после чего фракция КПРФ и ее союзники по НПСР своими голосами "катапультируют" Черномырдина в заветное кресло.

Весьма красноречивой и показательной была на сей счет реакция зарубежного политического истеблишмента на сей счет. В частности, уполномоченный правительства Германии по оказанию консультативной помощи России по экономическим вопросам Вольфганг Картте в интервью "Немецкой волне", не скрывая удовлетворения, весьма откровенно заявил: "Для нас утверждение Думой Виктора Черномырдина в качестве главы правительства стало прямо-таки бутербродом с икрой. На Западе гарантом продолжения российских реформ считают именно его". Думаю, за этот "бутерброд с икрой" там должны лидеров КПРФ на руках носить. Лучшего подарка Западу не придумаешь.

После утверждения Черномырдина фракция КПРФ продолжила линию на соглашательство и "братание" с властью. Для отвода глаз используется все та же тактика "шумовых эффектов": чтобы продемонстрировать свою "оппозиционность", выпускают пар, а когда приходит пора решительных действий, голосуют за то решение (постановление или закон), которое только укрепляет существующую власть.

О более чем тесных связях лидеров КПРФ с Черномырдиным было широко известно. Смешно, но на одной из пресс-конференций Зюганов проговорился. "Сидим мы как-то в правительстве...", – мечтательно начал он. Неудивительно, что на протяжении всех лет пребывания Черномырдина на посту премьер-министра, КПРФ и НПСР голосами своих депутатов в Госдуме поддерживали "антинародное правительство".

В 1997 году, например, был буквально протащен закон о разделе продукции, которым семь месторождений фактически передавались иностранным концессиям, для чего председатель исполкома НПСР Николай Рыжков буквально руки выкручивал несогласным депутатам из группы "Народовластие", собирая недостающие голоса.

Так было, например, несколькими месяцами раньше – в ноябре 1996 года, когда в Госдуме обсуждались соглашение Черномырдина-Масхадова по Чечне и последовавший за ним указ президента за номером 1590 "О мерах по обеспечению дальнейшего мирного урегулирования в Чеченской Республике".

Выступивший с главным докладом председатель Комитета Госдумы по безопасности Виктор Илюхин представил не только ужасающую картину последствий войны в Чечне, но и, главным образом, негативную роль тех документов для России: "Подписанное соглашение размывает единое таможенное пространство, передает в руки чеченской стороны решение вопросов обороны и безопасности, находящихся в исключительном ведении Российской Федерации. Создается впечатление, что политические структуры органов правопорядка и государственной безопасности Российской Федерации фактически отстраняются от решения чеченского вопроса... Стратегические интересы государства на юге страны все активнее вытесняются интересами нефтяного бизнеса, отдельных компаний и наркобизнеса... Россия находится в тяжелейшем социально-экономическом, политическом кризисе. Начался распад ее территорий, многих институтов государственности... Это во многом результат губительной для страны политики президента и правительства. Поэтому постановка вопроса об их ответственности вполне уместна..."

Весьма показателен маневр Зюганова в том эпизоде. Обычно, выступая с думской трибуны, лидер КПРФ обрушивает на "антинародный" режим, президента и правительство громы и молнии. Но в этот раз Зюганов сделал хитроумный ход и, хотя соглашение с Масхадовым подписал именно Черномырдин, во всех бедах обвинил не правительство во главе с Черномырдиным, а только администрацию президента, возглавлявшуюся тогда короткое время Чубайсом. Зюганов назвал ее кремлевским правительством и предложил "это правительство во главе с Чубайсом отправить немедленно в отставку" (после чего Зюганов будет говорить: "Мы всегда требовали отправить вместе с Чубайсом все правительство" – Н.Г.). О Черномырдине же, заключившем скандальное соглашение с Масхадовым, не было сказано ни одного слова. Более того, выступавшие В. Илюхин, Г. Зюганов, А.. Лукьянов (все трое из фракции КПРФ) вопроса о недоверии и отставке президента и правительства так и не поставили. Свой альтернативный проект и поправку с требованием отрешения президента от должности внес Сергей Бабурин.

К постановлению Госдума вернулась на своем пленарном заседании 4 декабря. Виктор Илюхин проинформировал депутатов о принятых и отклоненных поправках. Но, когда он коснулся поправки об отставке президента и правительства, внесенной Бабуриным, произошла любопытная метаморфоза. До чего сурово и грозно, в духе лидера КПРФ, обличал Виктор Иванович президента и премьер-министра в своем докладе на предыдущем заседании! Куда же девался его запал теперь?!

"Вопрос об отрешении президента – мы не вписываемся в процедуру. Вопрос об отставке президента – мы в этом постановлении тоже не вписываемся. Это своя процедура, и я не отрицаю того, что эти вопросы заслуживают того, чтобы они были поставлены, но не в этом постановлении", – неуклюже пояснил Илюхин отказ рассматривать поправку Бабурина и предложил принять постановление в целом.

Ларчик открывался просто: эту поправку не хотела принимать самая крупная фракция – КПРФ. В тот же день на пресс-конференции Геннадию Зюганову дважды был задан вопрос: будет ли фракция КПРФ голосовать за предложение Бабурина об отставке президента и правительства, и оба раза лидер КПРФ и НПСР ловко уклонился от прямого ответа. А на заседании Госдумы ее спикер Г. Селезнев и председатель Комитета по безопасности В. Илюхин – оба капээрэфовцы – даже не поставили эту поправку Бабурина на голосование.

И получилось, что вокруг указа Ельцина и соглашения Черномырдина-Масхадова шуму было много, а толку-то? Пошумели депутаты, выпустили пар и успокоились. В который раз фракция КПРФ порадела президенту и правительству!

Видимо, учтя последовавшую за этим критику, в надежде спасти изрядно подмоченную репутацию, в начале 1997 года фракция КПРФ в лице ее видного представителя В. Илюхина инициирует-таки процесс отрешения Б. Ельцина от должности – в связи с его длительной болезнью и неспособностью исполнять полномочия президента. Вопрос обсуждался 22 января. С докладом снова выступал В. Илюхин. Доклад был смелым, обличительным, грозным и непримиримым -в стиле Зюганова, но более насыщенный конкретикой. Вывод: "Ельцинское президентство обернулось для России тяжелым бременем и разрушительными социальными потрясениями". Предложение докладчика – немедленный импичмент!

И доклад, и выводы были настолько убедительны, что депутаты, горячо благодарившие В. Илюхина за мужество, тут же проголосовали за предложенный им проект постановления о досрочном прекращении исполнения полномочий президента Российской Федерации – принять за основу с результатом: за – 229, против -63, воздержался – 1, не голосовало – 157. Тут депутат Юрьев ("Яблоко") предлагает проголосовать постановление в целом. Председательствующий А. Шохин немедленно ставит проект на голосование. Кажется, о таком быстром продвижении документа можно лишь мечтать. К тому же дружное голосование за основу дает надежду на то, что постановление будет принято и в целом.

Однако происходит невероятное: докладчик и автор проекта постановления, инициировавший обсуждение этого вопроса, уважаемый Виктор Иванович Илюхин вдруг категорически воспротивился. Он сказал, что не настаивает на голосовании, что надо бы посоветоваться с избирателями, изучить все предложения и вернуться к вопросу в следующем месяце... Просто поразительно! К чему было устраивать весь этот спектакль с грозными обличениями в адрес перенесшего шунтирование президента?

И опять все просто: инициаторы из КПРФ и не собирались отрешать президента от должности, а лишь хотели громкими заявлениями вновь вернуть пошатнувшийся в глазах избирателей свой оппозиционный имидж. Они на самом деле и не думали принимать проект, главным было пошуметь, видимо, были уверены, что Дума предложение об импичменте президента не поддержит. Это дало бы им возможность и дальше бесстрашно обличать президента и требовать его отставки, абсолютно ничем не рискуя, но наживая на этом политический капитал. Однако в своих расчетах просчитались: своим смелым докладом Илюхин так "завел" депутатов, что они готовы были немедленно отрешить президента от должности, и вот тут-то случился форменный конфуз.

Дума, правда, вернулась к этому вопросу в феврале, но, как и следовало ожидать, возникли новые обстоятельства: например, начальник Главного правового управления, доктор юридических наук Владимир Исаков представил заключение о полной юридической несостоятельности проекта постановления, и импичмент так и не состоялся.

Еще более позорной оказалась история с вотумом недоверия в октябре 1997 года. 15 октября, когда на вечернем заседании Дума приступила к рассмотрению вопроса о вотуме недоверия, вновь был мастерски разыгран очередной спектакль, в котором роли были распределены заранее и можно было предугадать финал. Мало кто верил, что вотум состоится, поскольку это грозило Думе роспуском. Еще наивнее было предполагать, что большинство депутатов, и прежде всего инициатор вотума – фракция КПРФ во главе со своим лидером пойдут на самосожжение. Скорее всего, они постараются путем закулисных переговоров что-либо выторговать для себя. Роспуск Думы не был нужен ни самой Думе, ни президенту, ибо новые выборы, бесспорно, приведут в парламент новых, более левых, более радикальных депутатов, менее склонных к компромиссам и соглашательству, чем сейчас. В интересах президента, правительства, фракции КПРФ и ее союзников по НПСР, а также фракций ЛДПР, НДР и прочих было сохранить статус-кво.

Первым на трибуну поднимается Геннадий Зюганов, руководитель фракции КПРФ, инициировавшей этот вопрос. Его решительная поза, громовой голос, грозный вид, пламенная речь – сама непримиримость и непреклонность. Его характеристики режима убийственны. После такой речи остается лишь одно – немедленно нажать на кнопки и отправить супостатов из "временного оккупационного правительства" в отставку. Под бурные аплодисменты, с сознанием честно исполненного долга наш пламенный трибун и защитник народа сошел в зал.

Критика президента, правительства, режима шла по нарастающей и достигла того апогея, после которого неминуемо должна следовать развязка в виде вотума недоверия. Подоспела пора принимать постановление. Но, как и полагается у талантливых сценаристов, "ружье выстрелило" в нужный момент и в нужном месте. Г. Селезнев сообщил, что уже дважды звонил президент, просил депутатов не доводить сегодня вопрос до отставки правительства, он "готов к активной работе в "четверке", готов начать работу "круглого стола" с участием политических партий и движений по самым актуальным вопросам".

"Непримиримый" Зюганов только того и ждал: тут же попросил 30-минутный перерыв – посоветоваться, а после перерыва ходатайствовал о переносе рассмотрения этого вопроса на понедельник, поскольку в субботу состоится пленум ЦК КПРФ.

Вся "оппозиционность" и "непримиримость" самой крупной фракции улетучилась на глазах. О чем хотели советоваться вожди КПРФ? Что еще им было неясно? Ведь почти полгода собирались подписи за отставку президента и правительства, и сам Зюганов доложил общественности, что уже собрано 10 миллионов; потом с таким эффектом был поставлен вопрос о недоверии, а сам Зюганов, двумя часами раньше выступавший с этой трибуны, нарисовал прямо-таки апокалипсическую картину, что требует немедленного изменения курса и смены правительства. Стало ясно, что теперь начинается самый откровенный торг, но предметом его будут отнюдь не интересы народа. Стало ясно и то, что оппозиция фактически уже проиграла. Отступив, она уже не могла требовать и диктовать.

Дальнейшие события показали, что капээрэфовцы променяли вполне реальную возможность отставки президента и правительства на завлекательную, но весьма сомнительную возможность "квасить капусту" вместе с президентом. Взамен президент пообещал создать согласительную комиссию по закону "О правительстве" (для непосвященных: это обычная процедура, когда имеются разногласия по законопроекту) и наблюдательные советы на телеканалах ОРТ и ВГТРК, увеличить до двух часов "Парламентский час", создать парламентскую газету и завести специальную передачу о работе парламента на одном из радиоканалов.

Что ж, со временем, уже в 1998 году, стала выходить "Парламентская газета", регулярно выходит "Парламентский час", и Геннадий Андреевич чаще появляется на телеэкране, что, разумеется, просто замечательно. Но перестала ли от этого Россия вымирать по Курской и Белгородской области в год, о чем с таким жаром говорил с думской трибуны неделей раньше лидер КПРФ?! Улучшилось ли от этого положение народа или экономики? Ничего подобного! Были решены лишь вопросы, в которых были заинтересованы сами депутаты.

Интересно, что газета "Коммерсантъ-daily" свой материал об истории с вотумом недоверия подала под весьма выразительным заголовком. Сначала - броско, крупно: "ПРЕЗИДЕНТ ВЫПОЛНИЛ ВСЕ ТРЕБОВАНИЯ КОММУНИСТОВ". Подзаголовок набран мелким шрифтом, почти петитом: "На словах". А заканчивался материал тоже весьма красноречиво: "...как сказал вчера Виктор Черномырдин, выполнение всех обещаний возможно только при одном условии: вопрос о недоверии будет снят раз и навсегда" (выделено мною – Н.Г.).

22 октября на заседании Госдумы Г. Зюганов, окончательно сняв вопрос о вотуме недоверия, как о великой победе сообщил: "Самое главное, что сделала патриотическая оппозиция за последнюю неделю, -нам впервые удалось заложить серьезные предпосылки для мирного выхода страны из тяжелейшего кризиса". То, что это откровенная "туфта", не видно разве что лидеру "самой крупной партии". Ни одна проблема, затрагивающая жизнь народа, не решена и решена не будет. Г. Зюганов в очередной раз продемонстрировал соглашательство в "год согласия".

Через полчаса после снятия Зюгановым вопроса о вотуме недоверия заместитель председателя Государственной Думы и лидер Российского общенародного союза Сергей Бабурин и его сторонники заявили, что свои подписи под заявлением о недоверии президенту и правительству не отзывают. Свои подписи под этим заявлением, кроме росовцев Бабурина, поставили также В. Григорьев (РКРП), Т. Астраханкина и В. Громов (КПРФ), П. Бурдуков (Аграрная группа) и другие – всего 13 депутатов. Сбор подписей был продолжен. На состоявшейся тремя часами позже пресс-конференции Зюганов, раздраженный действительно непримиримой позицией Бабурина, разразился в его адрес непарламентскими выражениями.

Кстати, отвечая на вопрос, насколько он, Геннадий Андреевич, уверен в надежности партнеров по диалогу, то есть президента и главы правительства, Зюганов сказал: "Ни одному их слову не верю. И верить не можем – только дела". А когда его спросили, как добиться компенсации обесценившихся вкладов, он нашел простой выход: "Надо перестать все воровать и пьянствовать, и у вас денег будет больше, чем надо". И самое замечательное: отвечая на вопрос газеты "Трудовая Россия" (органа ЦК РКРП) "Как бы на вашем месте поступила в такой ситуации ленинская партия?", – Геннадий Андреевич скромно сказал: "Думаю, так бы и поступила"(!!).

Рецидив горбачевщины

Можно привести еще десятки подобных случаев, когда фракция КПРФ и ее союзники по НПСР при рассмотрении принципиально важных вопросов разыгрывали целые спектакли, где роли были распределены заранее и сценарий продуман до мелочей. Но, Бог мой! До чего же бедна фантазия у авторов этих сценариев! Впечатление такое, будто пишутся они под копирку: обличительные, громоподобные, непримиримые речи лидеров или представителей КПРФ, ее сторонников, нагнетание страстей, когда же они достигают апогея и требуется проголосовать соответственно своим речам, следует позорное отступление и шумные баталии завершаются пшиком.

Именно к такой фарисейской тактике прибегли вожди КПРФ при утверждении кандидатуры Сергея Кириенко на пост главы правительства весной 1998 года. Какие речи произносились Геннадием Андреевичем! "Никогда! Ни за что!" Непримиримые заявления на заседаниях Думы и пресс-конференциях! Два внеочередных пленума ЦК КПРФ в закрытом режиме! Три тура голосования! А в итоге до 70 голосов дали за Кириенко именно фракция КПРФ и ее союзники – депутатские группы "Аграрная" и "Народовластие", состоящие чуть ли не наполовину из делегированных туда депутатов все той же КПРФ. Все было просчитано с аптекарской точностью: голосов дали ровно столько, чтобы выдвиженец Ельцина и МВФ стал вторым лицом в государстве. Собственные интересы в который раз оказались дороже интересов народа, о которых столь громко заявляется со всех трибун.

К сожалению, мало кто из избирателей разбирается в думских играх самой крупной фракции. Многие до сих пор верят словам, особенно когда ораторы обличают антинародный режим. И пока еще не доходит до них, доверчивых и наивных, что им просто вешают лапшу на уши. Фактически за обличительным словом ничего не стоит, кроме хорошо просматриваемой цели – сохранить статус-кво: места в Думе, возможность ездить по свету и громогласно критиковать "антинародный" режим, абсолютно ничем не рискуя, ибо их защищают депутатские мандаты.

Смею утверждать, что КПРФ в лице ее руководящей верхушки с самого своего рождения, еще в то время, когда она называлась КП РСФСР, фактически способствовала утверждению и укреплению нынешнего режима и власти Ельцина. Таких примеров – тоже тьма. Приведу лишь один.

Февраль 1991 года. Шестеро народных депутатов – руководители Верховного Совета РСФСР во главе со Светланой Горячевой выступили с заявлением и предупредили россиян о наступлении новой диктатуры. Депутаты-коммунисты собирают подписи за созыв чрезвычайного Съезда. Все это ведется под эгидой ЦК КП РСФСР. Съезд собирается, проходит в острой борьбе и, наконец, "дозревает" до такой степени, что готов проголосовать за недоверие всему Президиуму Верховного Совета, в том числе и его Председателю Борису Ельцину. Ельцин и его режим висели на волоске. Тогда еще был жив Советский Союз, тогда еще была у нас Советская страна, КПСС, Советская Армия, тогда можно было реставрацию капитализма, начатую Ельциным, остановить в самом начале.

И вот на голосование ставится предложение, прозвучавшее в выступлении заместителя Председателя Верховного Совета РСФСР Бориса Исаева – выразить недоверие всему Президиуму. Фактически это означает отставку всего Президиума во главе с Б. Ельциным. И тут вдруг вскакивает генеральный секретарь ЦК КП РСФСР, народный депутат России Иван Полозков, просит слова и идет на трибуну. Его выступление повергает фракцию "Россия" Сергея Бабурина, знаменитую "шестерку" и всех честных депутатов в состояние шока. Вот что говорит лидер КП РСФСР: "Здесь было очень много намеков на какие-то деструктивные, противоправные действия ЦК Компартии России. Были наветы на фракцию "Коммунисты России". Высказывались пожелания, чтобы я выразил свое отношение ко всему этому. Что здесь можно сказать? Компартия России работает в рамках Конституции, в интересах возрождения России и благополучия россиян. И никому не дает оснований сомневаться в этом и, заверяю вас, не даст.

Многие коммунисты – народные депутаты РСФСР поддержали идею созыва данного Съезда. Думаю, не было разногласий в том, что обстановка в России требует и немедленной оценки, и глубокого анализа, и принятия определенных конкретных мер. Оценки даны строгие, убедительные, но объективные. Давайте согласимся, в России положение тяжелое. И наш долг – остановить распад во всех сферах ее жизни. Но, я считаю, менять руководство, Председателя, заместителей, членов Президиума или какие-то другие органы сегодня не время (выделено мною – Н.Г.).

Такую цель ЦК Компартии РСФСР не ставил. Не обвиняйте в этом коммунистов. Они ведут конструктивную работу на Съезде, в парламенте России. И если кому-то не нравится их принципиальная точка зрения, их альтернативные предложения в законы, ну что ж, это другой вопрос. Принимайте как должное. Существуют фракции. Значит, будут споры, противоборства и политическая борьба. Давайте будем вести эту борьбу достойно, уважительно, как положено в цивилизованных парламентах".

Геннадий Зюганов, нынешний лидер этой партии, в то время был секретарем ЦК по идеологии, на Съезде присутствовал и, надо полагать, в выработке позиции, с которой выступил генсек Иван Полозков, принимал самое непосредственное участие.

Выступление Полозкова вызвало бурю возмущения честных, действительно оппозиционных депутатов. Но характерный штрих: ему бурно аплодировала "Демократическая Россия". А генсек, заваливший подготовленную акцию отстранения Ельцина и его группировки от власти именно парламентским, цивилизованным путем, нисколько не смущаясь, объяснил свое неожиданное появление на трибуне Съезда в интервью "Советской России" так (привожу полностью):

"- Иван Кузьмич, что заставило Вас выступить на съезде 2 апреля?

- Как вы слышали, перед началом работы Съезда Борис Николаевич Ельцин поставил вопрос о том, чтобы Съезд закончить сегодня. Но я сомневался в этом, поскольку предстояло не только принимать постановление по докладу Председателя Верховного Совета РСФСР и давать оценку правительству, но еще и обсуждать Договор о Федеративном устройстве России. То есть впереди еще два больших вопроса не были пройдены да еще ожидались прения.

Вы видели, какой накал борьбы был 1 апреля на Съезде. Дошло до словесных выпадов, блокирования президиума со стороны некоторых демократов. И все это пытались объяснить тем, что коммунисты-де ведут деструктивную работу, затевают какие-то заговоры, пытаются свергнуть правительство, пытаются высказать им недоверие, пытаются блокировать принятие решений. А ведь проект постановления, который нам раздали в понедельник и который утром 2 апреля многие депутаты получили, мягко сказать, не дает принципиальной оценки той ситуации, в которой республика сегодня находится. С каждым днем жизнь становится все хуже. Экономика продолжает распадаться. И мер никаких не принимается. В то же время любое предложение коммунистов в этом деле, конкретное предложение встречается в штыки. Причем все сваливается на то, что вот вы, мол, не даете работать. А сами уводят Съезд от главного.

Съезд ведь затевался для того, чтобы заставить наши властные законодательные, исполнительные органы тщательно рассмотреть ту ситуацию, в которой мы оказались, и принять конкретные меры, чтобы вывести из этого прорыва Россию... Но ушли опять к политическим баталиям, спорам, взаимным обвинениям. Это ничего не даст.

Поэтому я ставил своей целью снять эти политические страсти, а повернуть внимание Съезда к принятию конструктивных предложений по выводу экономики России из кризисного состояния. В предложенном проекте постановления содержится очень много пунктов сугубо политического характера. В нем есть вопросы, которые можно решать и через год, и через два. А нам надо сегодня, в течение месяца-полутора-двух, приостановить разруху.

Снять накал страстей, ввести в конструктивное русло Съезд и в то же время обнажить те проблемы, которые сейчас имеются в России, и указать конкретно, кто ответственен за это, – вот в чем я вижу самое главное в работе нашего Съезда". ("Советская Россия", № 66 1991 г.).

Вот такое "объяснение", точнее, лепет, смахивающий на "отмазку", представил общественности генсек ЦК КП РСФСР Иван Полозков. Сопоставьте это интервью и выступление Полозкова на Съезде с многочисленными выступлениями Геннадия Андреевича в Думе – и вы увидите духовное, стратегическое и тактическое родство прежнего и нынешнего лидеров этой партии, считающей себя новой и всячески открещивающейся от КПСС. КПРФ в лице ее руководителей с первых своих шагов, когда она еще называлась КП РСФСР, играла с новой властью в поддавки, отступала и уступала социалистические рубежи, отдавала страну в руки компрадоров, сначала разрушивших СССР, а ныне удущающих Россию. И именно на руководстве КПРФ лежит огромная доля исторической вины за все, что случилось и ныне происходит на российских просторах. Ибо оно уводило народ от настоящей борьбы с режимом. И путь нынешней фракции КПРФ в Думе – не борьба, а лишь имитация борьбы. Все сводилось и сводится лишь к словесным баталиям, громоподобным заявлениям, выпусканию пара.

Жаль, что этого не понимают рядовые коммунисты. Хотя уже в самой фракции нарастают противоречия между радикальной частью депутатов и теми, кого такая роль КПРФ вполне устраивает. Одни хотят досидеть до пенсии, другие – остаться в Москве, третьи – поездить по миру, все эти мотивы тоже присутствуют. Поэтому действительно непримиримым к режиму депутатам, таким как Сергей Бабурин, Сергей Глотов, Нина Зацепина (Российский общенародный союз), Татьяна Астраханкина, Альберт Макашов, Теймураз Авалиани (КПРФ), Владимир Григорьев (РКРП) и многие другие, приходится вести "войну" на два фронта – с режимом и с псевдооппозицией. И столкновение двух позиций в думской оппозиции, как говорят, имеет место быть. Недаром же руководители фракции КПРФ последние два года стремятся снять с поста заместителя председателя Госдумы Сергея Бабурина - своей честной, неподкупной, действительно непримиримой к режиму позицией он ярко оттеняет постоянное соглашательство и двурушничество вождей самой крупной партии и фракции.

Но есть здесь и еще один существенный момент - это рецидив горбачевщины. Вспомните: Советский Союз уже трещал по швам под ударами внутренних и внешних врагов, уже пролилась кровь в Алма-Ате, Сумгаите, Нагорном Карабахе, Тбилиси, Фергане, Вильнюсе, а президент СССР, вместо того, чтобы принять решительные меры для защиты советского социалистического строя, все мямлил о мифическом "консенсусе", все искал согласия, а для этого создавал бессчетное число согласительных и иных комиссий.

А что делалось тогда в самой КПСС! Многие коммунисты, руководители областных и республиканских организаций видели, куда катится страна, и понимали: нужно немедленно убирать Горбачева с поста Генерального секретаря ЦК и спасать страну. Понимали, но медлили, а то и пытались аргументировать свою нерешительность тем, что отстранение Горбачева с поста генсека даст оружие в руки псевдодемократов, которые постараются добиться запрета партии. Горбачев же в роли генсека хотя бы создает видимость, что партия все еще у власти. Таким образом, отсутствие политической воли у высшего руководства КПСС, нерешительность и бездействие партийных деятелей заразило болотным вирусом, а потом и парализовало всю партию. И когда настал решающий момент, КПСС оказалась полностью деморализованной и разоруженной.

Так вот, сегодня в коммунистическом движении России происходит нечто подобное. Да и в самой КПРФ многие рядовые и не рядовые коммунисты видят, что руководство рулит явно не туда. Многие недоумевали и возмущались, почему Зюганов снял вопрос о вотуме недоверия, тогда как он имел такую мощную поддержку народа – десять миллионов подписей под Гражданским протестом с требованием смены курса, отставки президента и правительства. Подписи собирались рядовыми коммунистами, причем – с большими трудностями, люди иной раз боялись ставить в списках свои паспортные данные, опасаясь репрессий, но все же оставляли свои подписи! Оставляли в надежде, что это поможет изменить ненавистный народу режим. И в тот момент, когда Зюганов самолично снял вопрос о вотуме недоверия, он предал доверие и надежды и тех десяти миллионов россиян, чьими подписями так похвалялся на пресс-конференциях.

Когда в одной из своих статей в "Правде пять" я написала о том, что у КПРФ подписей – что огурцов в кадушке, намекнув на то, что эти подписи не употребляют в дело, а лишь складывают впрок, как огурцы, один мой коллега сыронизировал: "Ты не права, огурцами хоть можно закусывать, а эти "свитки" с миллионами подписей абсолютно бесполезны". Так и вышло: в решительный момент лидер КПРФ ни разу о них не вспомнил, фактически это означает, что их попросту выбросили в корзину.