Современная стратегия США и НАТО (4)

(в контексте проблем национальной безопасности России)

А.П. Барышев

Часть 1. Часть 2. Часть 3. Часть 4

Выше уже отмечалось, что доктрина Обамы, отраженная в новой стратегии США, отличается от доктрины Буша разве что нюансами отдельных формулировок, практически не затрагивающих существа экспансионистской военно-политической стратегии США. Соответственно и утвержденная в Лиссабоне новая стратегия НАТО вобрала в себя незыблемые положения этой стратегии, направленные на продолжение и в изменившихся условиях курса на сохранение и укрепление господствующих позиций США в мире.

Отметим в этой связи, что администрация Обамы с самого начала взяла на себя роль главного мотора в выработке стратегии НАТО, принятой в Лиссабоне. Именно для консультаций по этому вопросу Москву еще 10 февраля 2010 г. посетила «группа мудрецов» во главе с бывшим госсекратерем США Мадлен Олбрайт. Созданная по решению юбилейного саммита НАТО в апреле 2009 г., когда отмечалась 60-я годовщина создания блока, эта группа из 12 экспертов – отставных политиков и дипломатов, должна была подготовить проект новой Стратегической концепции НАТО и представить его на рассмотрение Генерального секретаря НАТО Рассмуссена, который отвечал за выработку итогового текста. Затем документ обсуждался всеми 28 членами НАТО, и в ноябре 2010 г. на саммите НАТО в Лиссабоне был утвержден его окончательный текст.

В Москве группа М. Олбрайт провела встречи с министром иностранных дел С. Лавровым, секретарем Совета Безопасности РФ Н. Патрушевым, депутатами Госдумы, директором ИМЭМО РАН А. Дынкиным и уже упоминавшимся председателем ИНСОР И. Юргенсом. Последний был приглашен в январе 2010 г. в Осло на семинар НАТО по подготовке стратегической концепции блока, а перед самым приездом группы Мадлен Олбрайт в Москву провел в ИНСОРе обсуждение доклада «Россия XXI века: образ желаемого завтра», в котором утверждалось, что в будущем Россия может вступить в НАТО. Заметим при этом, что соответствующие рекомендации, содержащиеся в докладе Юргенса – советника президента РФ Д. Медведева, отчетливо диссонировали с выводами опубликованной незадолго до визита М. Олбрайт в Москву, а именно 5 февраля 2010 г., Военной доктрины РФ, в которой в числе «основных внешних опасностей» для РФ прежде всего указывалось на «стремление наделить силовой потенциал НАТО глобальными функциями, реализуемыми в нарушение норм международного права, приблизить военную инфраструктуру стран-членов НАТО к границам Российской Федерации, в том числе путем расширения блока».

История умалчивает о деталях переговоров М. Олбрайт и ее группы в Москве. Из сообщений СМИ известно лишь, что на официальном уровне российские представители выражали опасения в связи с глобализацией НАТО и расширением альянса на Восток и соответственно высказывали пожелания, чтобы в новую стратегию НАТО были включены положения о необходимости «встраивания НАТО в архитектуру других международных организаций, обеспечивающих безопасность», о соблюдении принципа равноправия государств-участников НАТО в консультациях в рамках альянса, а также о положительном отношении НАТО к представленному Россией проекту Договора о европейской безопасности. Известно, однако, и то, что ни одно из этих пожеланий не было отражено ни в докладе М. Олбрайт, ни, в должной мере, в самой Стратегической концепции НАТО, утвержденной в Лиссабоне.

Между тем в направленном в Постоянный совет НАТО 17 мая 2010 г. докладе группы М. Олбрайт «НАТО 2020: гарантированная безопасность; динамичное взаимодействие» в твердой и недвусмысленной форме подтверждались основы основ деятельности НАТО как военно-политического блока, при том что политике его «трансформации», провозглашенной на Римском саммите НАТО в 1992 году, практически не уделялось сколько-нибудь значимого внимания.

Во главу угла доклада был поставлен тезис о необходимости усиления Статьи 5 Североатлантического договора 1949 года о создании НАТО, согласно которой нападение на одного или нескольких его участников рассматривается ими как нападение на все Договаривающиеся стороны. Тем самым блок как бы давал гарантии политической независимости и территориальной целостности всем его государствам-членам, в том числе, и это главное, всем новым государствам-членам из Восточной Европы и Прибалтики.

Подтверждая таким образом изначальную и давно уже ставшую «традиционной» политику «сдерживания», проводимую блоком, и распространяя эту политику на новые пространства, доклад, вместе с тем, не обходил и новые угрозы безопасности (международный терроризм, распространение оружия массового уничтожения и др.), которые, однако, переводились в ту же категорию оборонной политики и подлежали устранению путем применения той же Статьи 5 Североатлантического договора 1949 года. Другими словами, доклад исходил из необходимости продолжения политики глобализации НАТО, сохранения роли НАТО как международного жандарма и инструмента вмешательства во внутренние дела других государств, на каком бы отдалении от США они ни находились.

Не содержалось в докладе и сколько-нибудь существенных отступлений от американских планов глобализации ПРО. Речь шла лишь о необходимости внесения определенных изменений в проекты создания систем ПРО в отдельных регионах, при том понимании, что единой системой ПРО будут в конечном счете охвачены огромные пространства, входящие в сферу действия НАТО и других военных блоков США.

Рекомендации группы Олбрайт нацеливали на всемерное укрепление и дальнейшее совершенствование военной машины НАТО, включая придание большей мобильности объединенным силам быстрого реагирования НАТО, повышение способности войск отдельных стран НАТО к оперативному развертыванию в различных регионах мира, развитие войск специального назначения, предназначенных для диверсионных и подрывных действий на территориях иностранных государств, оснащение вооруженных сил НАТО новейшими типами вооружений и системами связи и управления.

Особое внимание группа Олбрайт предлагала уделить сохранению общей ядерной политики НАТО, что предполагало полную совместимость ядерных доктрин США, Великобритании и Франции, а также согласие европейских стран НАТО на присутствие на их территориях американского тактического ядерного оружия. Да и вообще американское присутствие, по сути, объявлялось основой всей системы безопасности в Европе, что автоматически исключало принятие США российских предложений о заключении Договора о европейской безопасности, основанного на принципах неделимости безопасности на континенте.

Рекомендации группы Олбрайт получили полную поддержку со стороны Генерального секретаря НАТО Расмуссена, который в своих выступлениях, посвященных разработке новой стратегии НАТО, лишь обогатил их своими соображениями относительно необходимости «всеобъемлющего подхода» НАТО к новым реалиям, имея в виду, что в целях поддержания глобальной безопасности НАТО будет использовать все средства: «твердую» и «мягкую силу» (Hard Power и Soft Power), экономику, общественную дипломатию, координацию действий с ООН, ЕС и другими подходящими международными организациями – что, как уже упоминалось, предполагает и новая Стратегия национальной безопасности США.

Едва ли не центральным вопросом многочисленных дискуссий в связи с разработкой новой стратегии НАТО сразу же стал вопрос о возможно более эффективном подключении к этой стратегии России, что подогревалось расширением реального военного сотрудничества России с альянсом в последнее время.

Старт был дан визитом в начале 2010 г. начальника Генерального штаба ВС России Н. Макарова в штаб-квартиру блока в Брюсселе, в ходе которого была достигнута договоренность о полном восстановлении военных связей между Россией и НАТО, нарушенных в результате кавказской войны, а также подписан ряд соглашений о проведении различных командно-штабных учений по отработке совместимости войск и их взаимодействия, об обмене военнослужащими для учебы в военных центрах России и НАТО и о других совместных мероприятиях.

Развитию российско-натовского военного сотрудничества, несомненно, способствовал визит министра обороны России А. Сердюкова в Вашингтон в сентябре 2010 г. Тогда по итогам переговоров российского министра с министром обороны США Р. Гейтсом были подписаны два важных документа: Меморандум о сотрудничестве военных ведомств США и России, заменивший собой прежний документ от 1993 года, а также Заявление о создании российско-американской рабочей группы по отношениям в области обороны. По сообщениям СМИ, в ходе переговоров министров широко обсуждались вопросы создания европейской ПРО, контроля над ядерными вооружениями, расширения транзита натовских грузов в Афганистан через территорию России, а также развитие ситуации вокруг Ирана.

Значительно активизировал свою деятельность Совет Россия-НАТО, через который Москва все более вовлекается в так называемый Корфский процесс. Считается, что именно в рамках проведенного 27-29 июня 2009 г. на греческом острове Корфу неформального совещания министров иностранных дел стран ОБСЕ и представителей ряда международных организаций состоялся первый после кавказского кризиса в августе 2008 г. политический контакт между Россией и НАТО. Контакт был закреплен в ходе визита Б. Обамы в Москву и его переговоров с Д. Медведевым 6-7 июля 2009 г., и в дальнейшем вопросы военного сотрудничества России и НАТО в той или иной форме неизменно рассматривались на проводимых в рамках Корфского процесса встречах министров иностранных дел и высших должностных лиц «международных организаций» евроатлантического пространства, к числу которых отнесены НАТО, ЕС, СНГ, ОДКБ и собственно ОБСЕ как организатор процесса.

При всем многообразии сил и международных механизмов, оказывающих влияние на процесс военного и военно-политического сотрудничества России с НАТО и США, главные импульсы для его поступательного и практически параллельного развития в Москве всегда исходили и исходят от российского руководства, и прежде всего президента, а наиболее крупные подвижки на этом пути обычно фиксировались в решениях двусторонних встреч на высшем уровне.

Видное место вопросы военного сотрудничества России с США и НАТО занимали на переговорах Д. Медведева и Б. Обамы в Москве 6-7 июля 2009 г., посвященных в основном проблеме разработки Договора СНВ-3. Так, в итоге переговоров 6 июля были подписаны на уровне военных ведомств Рамочный документ по развитию сотрудничества между Вооруженными силами РФ и США и Меморандум об утверждении Рабочего плана по совершенствованию военного сотрудничества между Вооруженными силами РФ и США на 2009 г. По сообщениям СМИ, эти документы предусматривали налаживание работы по оперативной совместимости вооруженных сил двух стран, проведение десятков совместных учений, а также других мероприятий, в том числе «стратегическую дискуссию» между Генштабом и Объединенным Комитетом начальников штабов США. Одновременно обсуждались и вопросы развития сотрудничества России с НАТО, главным образом под углом зрения положения в Афганистане и подписанного в ходе визита упомянутого соглашения о транзите военных грузов и персонала в Афганистан через территорию России.

В апреле 2010 г. президент Медведев принял активное участие в созванной Б. Обамой в Вашингтоне встрече представителей 47 государств, а также ООН, МАГАТЭ и ЕС по вопросам ядерной безопасности, обсудившей проблемы сохранности ядерных материалов и наряду с этим – методы наращивания международного давления на Иран и КНДР в связи с осуществляемыми ими ядерными программами. Форум, на который собрались в основном главы государств и правительств, явился, по существу, личным предприятием Обамы, рассчитывавшего использовать его в тех же целях, что и переговоры с Москвой «по ядерному разоружению», а именно – для укрепления своего имиджа миротворца, не зря удостоенного Нобелевской премии мира.

Подыгрывая Обаме в этой его роли, российский президент в выступлении в Брукингском институте сразу же после завершения форума всячески восхвалял его, в общем-то весьма расплывчатые и никого не обязывающие, решения относительно необходимости принятия эффективных мер для сохранности ядерных материалов и предотвращения доступа к ним террористов. В то же самое время он объявил о закрытии последнего в России реактора для выработки оружейного плутония в Железногорске (Красноярский край), что было с восторгом прокомментировано Обамой.

Кроме того, в ходе работы форума министр иностранных дел России С. Лавров и госсекретарь США Хиллари Клинтон подписали двустороннее соглашение, согласно которому каждая из сторон обязалась утилизировать по 34 тонны оружейного плутония, при том что из общих затрат России на эту акцию порядка 2,5 млрд. долл. США обязались погасить 400 млн. долл., основываясь на американской программе бывшего сенатора С. Нанна и сенатора Р. Лугара о содействии ядерному разоружению России. На том же форуме в Вашингтоне Медведев высказался в том смысле, что в определенный момент жесткие санкции в отношении Ирана и КНДР станут «неизбежными».

Президенты Медведев и Обама совместными усилиями содействовали проведению состоявшейся в конце мая 2010 г. в Нью-Йорке Конференции по обзору выполнения Договора о нераспространении ядерного оружия. Успех Конференции был предопределен подписанием незадолго до этого Договора СНВ-3, что было преподнесено на ней как свидетельство выполнения ядерными державами своих обязательств по Статье VI Договора. В особенности это было выгодно администрации Обамы, пытающейся выступить чуть ли не в роли главного застрельщика политики ядерного разоружения.

Важным этапом на пути к дальнейшему укреплению взаимодействия России с США и НАТО в вопросах ядерной стратегии и безопасности явился крупномасштабный визит Медведева в США, начавшийся 24 июня 2010 г. с посещения Сан-Франциско и Кремниевой долины. Визит, продиктованный в основном неугасимыми иллюзиями президента о возможности эффективного и как бы «дарового» привлечения американского и вообще западного капитала к модернизации России, символом которой стало подмосковное Сколково, изобиловал восторженными заявлениями Медведева о «духе Америки», американском образе жизни, американской демократии и, конечно же, о его, Медведева, личной близости с «другом и партнером» Бараком Обамой. В целом же визит, по сути, знаменовал собой крутой поворот России от «перезагрузки» своих отношений с США и Западом, начатой с появлением на политической арене в США администрации Обамы, к признанию этого курса главным приоритетом внешней политики России. И с этого момента российская порядком изношенная колымага на полном ходу устремилась в объятия Запада, к великому удовольствию правящей олигархической клики и ее элитного демократического отребья.

Рекламируя новый курс в отношениях России с Западом в своем выступлении в Горках 20 октября 2010 г. перед участниками Мюнхенской конференции 2007 г. по вопросам политики безопасности, Д. Медведев всячески подчеркивал свою приверженность идеям вовлечения модернизированной России в демократическую Европу, указывал на «заблуждения» тех, кто видит в НАТО «некую агрессивную составляющую», пел дифирамбы Б. Обаме, с которым он имеет «хорошие личные отношения» и который, возглавляя «такую страну (!) как США», тем не менее «слышит твои аргументы и думает над ними».

В СМИ отмечалось в этой связи, что «мюнхенская речь» Медведева в Горках в корне отличалась от речи Путина в Мюнхене 10 февраля 2007 г., в которой тогдашний российский президент критиковал действия США и НАТО по ряду вопросов как не отвечающие требованиям Устава ООН. Не удивительно и то, что присутствовавший в Горках патриарх антисоветизма З. Бжезинский заявил, обращаясь к Д. Медведеву: «Вами восхищаются все в Америке. Особенно потому, что вы так откровенно и убедительно говорите о том, что модернизация России неразрывно связана с демократизацией. Это два процесса, которые идут рука об руку, и это тронуло сердца в Америке. Меня это вдохновляет: беседовать с молодым российским президентом, который создает исторические возможности»[1].

Между тем, несмотря на «хорошие личные отношения» российского президента с президентом Обамой, американская дипломатия все более ужесточала свои позиции на главных направлениях переговоров с Россией, обозначившихся после подписания Договора СНВ-3, а также и в вопросах развития возобновленных отношений между Россией и НАТО в рамках СРН. Было совершенно ясно, что новая Стратегическая концепция НАТО, вырабатывавшаяся под эгидой США и вносимая на утверждение саммита НАТО в Лиссабоне, оставит России мало места для маневров и что от Москвы потребуют дальнейших уступок, прямо затрагивающих суверенитет и национальную безопасность России.

В этом контексте заметим, прежде всего, что отвечая на прямые вопросы, руководители США и НАТО постоянно подчеркивают, что Вашингтон и Брюссель никогда не согласятся на отказ от расширения НАТО, это в общем-то прямо вытекает из Статьи 10 Североатлантического договора 1949 г., в которой говорится, что Договаривающиеся стороны «могут предлагать любому европейскому государству… присоединиться к настоящему Договору» и что «любое государство, получившее подобное приглашение, может стать Договаривающейся стороной путем передачи на хранение правительству Соединенных Штатов Америки документа о своем присоединении к настоящему Договору». Соответственно вопрос о приеме в НАТО, скажем, Украины или Грузии, никогда не может быть «закрыт».

Весьма четкими и недвусмысленными остаются также и постоянно звучащие из Вашингтона заявления о твердом намерении руководства США продолжать работу по созданию как глобальной, так и региональных систем ПРО, причем из последних – в первую очередь региональной ПРО в Европе. Разумеется, во всем этом активное участие принимает и руководство НАТО.

Симптоматичным в этом отношении явилось проведение в Вашингтоне 12 октября 2010 г. под эгидой Атлантического Совета конференции «Трансатлантическая система противоракетной обороны: в преддверии Лиссабона», на которой обсуждались в основном проблемы развертывания системы ПРО в Европе. Выступавший на конференции глава Агентства США по противоракетной обороне генерал Патрик О`Рейли подробно изложил утвержденный Б. Обамой в 2009 г. четырехэтапный план развертывания элементов американской системы ПРО в Европе. На первом этапе, который должен быть завершен в 2012 году, предполагается размещение уже существующих перехватчиков морского базирования и радиолокационных систем на кораблях ВМС США. В рамках второго этапа (до 2015 г.) в Европе должны быть развернуты системы как морского, так и наземного базирования, предназначенные для перехвата ракет ближнего и среднего радиуса действия. В течение третьего этапа (до 2018 года) на базах и кораблях будут установлены системы SM-3 Block IIA, позволяющие сбивать ракеты дальнего радиуса действия. На четвертом этапе (до 2020 года) осуществляется полное развертывание элементов системы ПРО, причем она дополняется установлением системы SM-3 Block IIIB, предназначенной для перехвата межконтинентальных ракет. В итоге система ПРО должна обеспечить перехват ракет с дальностью действия от 1 тыс. до 5,5 тыс. км.

Основой противоракетной системы в Европе станет упоминавшаяся выше программа «Иджес», уже установленная на 21 кораблях ВМС США, при том что в предстоящие десять лет она будет полностью модернизирована. Кроме того, в общую систему ПРО предполагается включить систему THAAD, предназначенную для перехвата ракет типа SCAD, а также систему новейших комплексов «Patriot PAC-3». Система ПРО в Европе будет финансироваться из военного бюджета США, при том что по этому бюджету на 2012 год общие расходы по ПРО составят 9,9 млрд. долл., из которых 1,34 млрд. долларов будут потрачены на развертывание перехватчиков малого радиуса действия, а 2, 16 млрд. долларов – на систему «Иджес»[2].

В особенности важно иметь в виду, что план Обамы с самого начала основывался на двух условиях: во-первых, он рассматривался как решение, подлежащее неукоснительному выполнению во всех его частях и положениях, и, во-вторых, реализация плана возлагалась исключительно на США; привлечение же других стран считалось возможным лишь в той мере, в какой предлагаемые ими дополнительные шаги могли способствовать совершенствованию плана и его распространению на другие стратегически важные регионы. Что же касается России, то, выступая на той же конференции в Атлантическом Совете, заместитель госсекретаря США Ф. Роуз заявил: «Мы, конечно, хотим вести переговоры с Москвой, но не собираемся менять наши планы в зависимости от российской точки зрения»[3].

Спору нет, о «желании вести переговоры с Москвой» по вопросам ПРО, будь то в ее региональном или глобальном измерениях, в Вашингтоне напоминают постоянно. Все дело, однако, в том, что сами эти переговоры, не говоря уже об их возможных итогах, рассматриваются в США исключительно под углом зрения стратегии вовлечения России в американские планы борьбы с неугодными режимами, например в Иране и КНДР, а что касается глобального варианта ПРО – то и в политику «окружения» Китая, предусматривая подготовку будущей схватки с этой великой державой.

Если же говорить о позиции России в вопросах о переговорах по ПРО, то в Москве как при президентстве Путина, так и при президентстве Медведева все в общем-то сводится к благим надеждам на возможность «равноправного сотрудничества» с США и достижения на таких переговорах консенсуса, который бы прямо не угрожал безопасности России, даже за счет ущерба безопасности соседних с ней государств. Так, в 2007 г. при президентстве Путина США была фактически предложена сделка об отказе США от размещения элементов ПРО на территории Польши и Чехии в обмен на совместное с США использование Габалинской РЛС в Азербайджане, а потом и строившейся РЛС в районе Армавира Краснодарского края, с помощью которых можно было контролировать воздушное пространство Ирана и обеспечить раннее обнаружение баллистических ракет, запускаемых с его территории. Ответ Вашингтона был однако строго выдержан в рамках стратегии США в Восточной Европе: там в принципе соглашались принять предложения Москвы, но только в дополнение к своим планам в отношении Польши и Чехии.

Итак, в вопросах создания совместной ПРО, так же как и в вопросах расширения НАТО, «компромиссы» с позиций американской стороны могут достигаться лишь на основе односторонних уступок России. При этом требования американцев, в особенности в ходе контактов с США по ПРО при Буше-младшем, поражали воображение. Например, согласно одному из предложений американских переговорщиков инспекционные поездки российских военных на объекты ПРО США в Восточной Европе обусловливались разрешением России на допуск американских военных на объекты российской системы ПРО… вокруг Москвы. Если же верить сообщениям СМИ, то при Обаме дело может дойти и до требований установки американских радаров и других объектов совместной ПРО в Волгоградской области и даже в Центральной России.

Практически неизменными остаются и позиции США в вопросах присутствия американского тактического ядерного оружия в Европе, несмотря на то, что в ряде европейских стран требования о его выводе с их территорий приобретают все более настойчивый характер. По данным СМИ, такое оружие в количестве не менее 400 единиц продолжает находиться на секретных складах под американской охраной в Германии, Бельгии, Нидерландах, Люксембурге, Италии и Турции. Поскольку это оружие в случае конфликта должно доставляться к целям с помощью привлечения авиации союзников США по НАТО, оно относится к ядерному потенциалу НАТО.

Отметим в этой связи, что на встрече министров иностранных дел стран-членов НАТО в Таллинне в апреле 2010 г. госсекретарь США Хиллари Клинтон и Генеральный секретарь НАТО Андерс Фог Расмуссен подтвердили, что в обозримом будущем американское тактическое ядерное оружие не будет выводиться из Европы. Согласно позиции США, пока существует ядерное оружие, блок НАТО должен оставаться ядерным союзом. Что же касается позиции НАТО, озвученной на встрече в Таллинне с Генеральным секретарем альянса, то присутствие американского тактического ядерного оружия в Европе «является важной составной частью стратегии эффективного устрашения»[4].

Считается также, что присутствие в Европе американского тактического ядерного оружия, как, впрочем, и планы создания европейской ПРО, во многом обусловлены стремлением США всерьез и надолго привязать к своей стратегии европейские страны и во всяком случае приглушить высказываемые, в особенности в Германии, Бельгии, Нидерландах и Люксембурге, сомнения относительно целесообразности сохранения существующего положения с присутствием этого оружия в Европе.

С той же целью – отбить у европейских стран всякую охоту к изменению статус-кво в этом вопросе – США время от времени подбрасывают идею о возможности проведения по этому вопросу переговоров с Россией, обусловливая свое эвентуальное согласие на вывод тактического ядерного оружия из Европы требованием ликвидации российского тактического ядерного оружия, которое по их подсчетам составляет от 2 000 до 4 000 единиц, прекрасно понимая при этом, что Россия на такое «уравнение» не пойдет. Что же касается России, то она пока что логично выступает за то, чтобы еще до начала возможных переговоров по тактическому ядерному оружию, оно должно быть выведено в те страны, которым оно принадлежит – т.е. в основном в США. При этом подчеркивается, что российское тактическое ядерное оружие находится исключительно на территории России и служит целям нейтрализации ядерного превосходства США в обычном, особенно в высокоточном, оружии.

Наряду с ясно выраженным стремлением сохранить в Европе свое тактическое ядерное оружие США пытаются всеми силами укрепить свои военные плацдармы в новых европейских государствах, ставших членами НАТО. В этой связи следует иметь в виду, что, по сообщениям СМИ, с декабря 2009 г. на рассмотрении НАТО находится российский проект «Соглашения об основах взаимоотношений РФ-НАТО», в котором натовцам предлагается заключить юридически обязывающий договор, ставящий под запрет размещение «существенных боевых сил» (СБС) с указанием их предельно минимальных уровней на территории новых стран НАТО. В более широком плане проект предусматривает юридическое закрепление политических тезисов Основополагающего Акта о взаимных отношениях, сотрудничестве и безопасности между РФ и НАТО от 1997 г. и Римской декларации глав государств и правительств РФ и НАТО от 2002 г. о том, что РФ и НАТО не рассматривают друг друга в качестве противников и не строят друг против друга агрессивных планов.

Вопрос о том, какие боевые силы следует считать «существенными», стал предметом длительных переговоров между РФ и НАТО и пока что нет никаких признаков того, что натовцы согласятся считать таковыми, как предлагает России, развернутые на постоянной основе на территории новых стран-членов НАТО силы свыше бригадного уровня (3-5 тыс. солдат). Известно, например, что американские вооруженные силы в Румынии и Болгарии превышают этот уровень, но США не считают эти силы «существенными». Понятно, что возможные уступки России в этом вопросе нанесли бы серьезный ущерб ее безопасности.

С учетом изложенного (твердые намерения США проводить и далее политику расширения НАТО, решать вопросы ПРО исключительно в рамках своей военно-политической стратегии, блокировать вывод из Европы своего тактического ядерного оружия, интерпретировать исключительно в своих интересах характер мер «военного доверия» между НАТО и РФ и пр.) поднимаемые в России коллаборационистскими силами вопросы о военном союзе с НАТО и даже о вступлении России в этот агрессивный военный блок носят заведомо провокационный характер и направлены на дальнейшее вовлечение России в военно-политическую стратегию США и НАТО со всеми вытекающими отсюда катастрофическими последствиями для безопасности России.

(продолжение следует )