Современная стратегия США и НАТО (2)

(в контексте проблем национальной безопасности России)

А.П. Барышев

Часть 1. Часть 2. Часть 3. Часть 4

 При всем этом, конечно, нельзя не принимать во внимание и того, что измененная в 1999 г. Стратегическая концепция НАТО, принятая в Риме в 1991 г., впервые ввела в число задач НАТО разоружение и нераспространение ядерного оружия, что, кстати, позволяет НАТО обосновывать свои действия далеко за пределами европейской территории. Однако и сегодня более 90% бюджетных средств НАТО расходуется на чисто военные нужды.

Важным фактором, определяющим характер деятельности НАТО в последние годы, является ставка правящих кругов США на расширение и последующую глобализацию деятельности этого блока. При этом расширение идет в направлении Востока, т.е. к границам России, а глобализация предполагает создание практически всемирной сети НАТО, угрожающей также и Китайской Народной Республике. Последнее логично вытекает из проводимого США и при Обаме курса на «окружение Китая» сетью военных баз, что предполагает и возможную в перспективе прямую агрессию США и НАТО против этой державы.

Расширение НАТО на Восток началось с запуска в 1994 году так называемой «Программы ради мира», имевшей целью усиление влияния НАТО в различных странах с учетом их особенностей и географического положения. В 1995 году были уточнены основные предварительные условия для вступления в блок новых членов: демократичность, рыночная экономика, защита меньшинств, урегулированность конфликтов с соседними государствами, материальный вклад в военную мощь альянса. 12 марта 1999 г. в НАТО вступили Чехия, Венгрия и Польша, 29 марта 2004 г. – Румыния, Болгария, Словакия, Словения, а также бывшие советские прибалтийские республики Литва, Латвия и Эстония.

Состоявшийся 4 апреля 2009 г. в двух городах – французском Страсбурге и соседнем немецком Кале – юбилейный саммит НАТО, посвященный 60-летию альянса, восстановил по инициативе президента Франции Н. Саркози позиции Парижа в военной организации НАТО, из которой Франция вышла в 1966 году при де Голле. Саммит принял в ряды НАТО Албанию и Хорватию и определенно заявил, что двери НАТО остаются открытыми для всех «европейских демократий», включая, следовательно, Украину и Грузию.

С 2004 года Планы действий по индивидуальному партнерству с НАТО были подписаны с Грузией, Арменией, Азербайджаном, Казахстаном и Молдавией. В апреле 2010 г. План действий получила также Босния и Герцеговина, которая, как предполагается, вступит в НАТО через четыре года.

Как следует из ряда выступлений Генерального секретаря НАТО Андерса Фога Расмуссена, политика расширения блока на Восток получила дальнейшее развитие и при президенте Обаме. При этом, в частности, заявляется о готовности НАТО вернуться к рассмотрению вопроса о приеме в этот военно-политический блок Украины и Грузии, что ранее было отложено ввиду протестов населения этих стран против проамериканского курса президентов Ющенко и Саакашвили.

Вопреки заявлениям некоторых политологов при Обаме продолжается и курс на глобализацию НАТО, хотя из этого делается меньше шума, чем при Буше-младшем, инициаторе этого курса. Наряду с некоторыми странами Ближнего Востока, включая Израиль, а также Магриба и региона Персидского залива большое внимание уделяется в этом отношении и другим регионам, так или иначе объявленным Вашингтоном «зонами влияния» США, в первую очередь региону Восточной и Юго-Восточной Азии, прилегающему к Китаю. Генеральный секретарь НАТО Расмуссен не исключает вхождения в НАТО всех «демократий» этого региона, прежде всего Японии и Южной Кореи, а за его пределами – также Австралии, Новой Зеландии и некоторых других государств.

Параллельно с далеко идущими планами глобализации НАТО администрация Обамы последовательно ведет начатый также при Буше-младшем курс на глобализацию системы ПРО, разве что меняя временные сроки введения в строй ее отдельных региональных сегментов и делая упор пока что на решение текущих задач ПРО в отдельных регионах, прежде всего в Европе.

Хорошо известно, что уже в самом начале своего пребывания у власти, администрация Обамы высказывала определенные сомнения по поводу необходимости развертывания элементов ПРО в Польше и Чехии – плана, предусматривавшего развертывание на территории Польши десяти ракет-перехватчиков шахтного базирования GBI, могущих перехватывать межконтинентальные баллистические ракеты, и создание на территории Чехии информационной РЛС. В результате проведенного анализа администрация решила отказаться от реализации этого плана, разработанного при Буше-младшем, что было воспринято российской элитой с нескрываемым ликованием и чуть ли не как бесспорное доказательство миролюбивых намерений администрации Обамы. Почти по М.Е. Салтыкову-Щедрину: «И началась тут промеж глуповцев радость и бодрение великое. Все чувствовали, что тяжесть спала с сердец и что отныне ничего другого не остается, как благоденствовать»…

Велико было, однако, и похмелье: вскоре обнаружилось, что план Обамы, заменивший план Буша, предусматривает появление уже к 2011 году, сначала в Восточном Средиземноморье, а потом в Северном море, платформ–кораблей системы «Иджес», каждая из которых будет нести около сотни ракет SM-3 (Standard Missile-3), способных перехватывать ракеты ближней и средней дальности на высоких траекториях, при этом имеется в виду, что в последующем эти ракеты появятся в Европе в наземном варианте и будут размещены в тех же Польше и Чехии, а также в Турции. При этом предполагается, что модернизированные со временем комплексы SM-3 будут оснащаться и межконтинентальными ракетами. Наконец, в Польшу в соответствии с тем же планом Обамы в оперативном порядке были направлены ракеты «Патриот» для размещения их в пограничном с Россией районе. Одновременно наращиваются темпы строительства американских военных баз в Румынии и Болгарии.

Наряду с осуществлением модернизированного плана строительства более эффективной системы ПРО в Восточной Европе, предназначенной для «сдерживания и контролирования» Ирана и России, администрация Обамы продолжает укреплять и совершенствовать давно уже созданные и функционирующие системы ПРО в Калифорнии и на Аляске, а также наращивает усилия по созданию системы ПРО в Тихом океане с целью контролировать Китай и КНДР и одновременно прикрывать Австралию, Японию, Филиппины и западное побережье США.

Все это говорит о том, что администрация Обамы намерена и впредь продолжать курс на создание глобальной системы ПРО, к преднамеренному форсированию которого приступила администрация Буша-младшего, выведя США в 2002 г. из Договора по ПРО 1972 г. И, вне сомнения, сокровенный замысел этого курса состоит в том, чтобы обезопасить территории США и их союзников от ударов возмездия, обеспечить их полную неуязвимость, с тем чтобы иметь возможность безнаказанно проводить политику угрозы силой и применения силы на международной арене.

Картина будет неполной, если не подчеркнуть, что администрация Обамы не только не подвергла ревизии, но и поднимает на щит разработанную при Буше-младшем концепцию «быстрого глобального удара» (Prompt Global Strike), предусматривающую создание нового класса ракет, способных достичь цели в любой точке мира менее чем за час. Эти ракеты, оснащенные обычным высокоточным оружием (ВТО), равным, а то и превосходящим по своей мощи ядерное оружие, предназначены для ударов практически по любым объектам, включая целые государства типа Ирана, КНДР, Судана, Сирии и др., политика которых не устраивает США и которые являются преградой на пути к мировому господству, или, употребляя терминологию Обамы, – мировому лидерству США.

Подчеркнем также, что ставка США на ускоренное оснащение своих вооруженных сил неядерным ВТО, разумеется при сохранении «достаточного» ядерного потенциала, в немалой степени делается и в расчете на то, чтобы подкрепить пресловутые «разоруженческие» инициативы президента Обамы. Эти последние, как совершенно очевидно, направлены не только на подкрашивание миролюбивого «имиджа» США, изрядно подпорченного военными авантюрами американского империализма, но и преследуют не менее важную, но вполне конкретную прагматическую цель. Речь идет о том, что согласно Статье VI Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) США, как и другие державы – постоянные члены Совета Безопасности ООН, взяли на себя обязательство стремиться к реальному разоружению как необходимому условию выполнения неядерными государствами своих обязательств по отказу от обладания ядерным оружием.

Заинтересованная в продолжении шантажа Ирана и других околоядерных государств, администрация Обамы не могла позволить себе прослыть нарушительницей ДНЯО, отказываясь до бесконечности, как это было при Буше-младшем, даже от проведения каких-либо переговоров по разоружению. К изменению позиции администрацию подталкивала и намечавшаяся на апрель 2010 года в Вашингтоне очередная VIII Конференция по рассмотрению действия ДНЯО (такие конференции созываются каждые пять лет, начиная с 1970 г.), на которой развивающиеся страны готовились выразить свое возмущение фактическим отказом ядерных держав от своих обязательств в области разоружения.

3. Ядерная доктрина Обамы и Договор СНВ-3

В этом контексте и с учетом отмеченных выше особенностей Стратегии национальной безопасности, делающих упор на увеличении потенциала неядерного ВТО за счет некоторого сокращения потенциала «ядерного сдерживания», перед США открывались возможности для подписания искомого соглашения с Россией в области «ядерного разоружения», разрекламированного Обамой.

Первый конкретный шаг на пути к такому соглашению, призванному заменить Договор о сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений (Договор СНВ-I), срок действия которого истекал 5 декабря 2009 г., был сделан на встрече Б. Обамы и Д. Медведева в Лондоне 1 апреля 2009 г. Подписанные тогда двумя президентами документы, и прежде всего Совместное заявление относительно переговоров по дальнейшим сокращениям стратегических наступательных вооружений, составили необходимые рамки для дальнейших переговоров, которые увенчались подписанием Д. Медведевым и Б. Обамой в Праге 8 апреля 2010 г. Договора между Российской Федерацией и Соединенными Штатами Америки о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений (условно, Договор СНВ-3).

За два дня до этого события – 6 апреля 2010 г. Б. Обама, представляя новую ядерную доктрину США, сформулированную в «Обзоре ядерной политики» (Nuclear Posture Review), подчеркнул, что он исходил из необходимости «сохранить все инструменты, необходимые для обеспечения безопасности Америки». Соответственно ядерная доктрина Обамы предусматривает сохранение на неопределенно долгий срок как американской «ядерной триады», так и всего комплекса старых и новых неядерных средств, включая системы ПРО в различных районах мира, в том числе в районе Персидского залива, вблизи от Ирана, а также размещенные на территории США ракеты нового класса, предназначенные для поражения целей в рамках концепции «быстрого глобального удара».

Наряду с этим Обама заявил о намерении США «снижать значение ядерного оружия», имея в виду, что США будут стремиться к тому, чтобы «в любых обстоятельствах, за исключением самых чрезвычайных», гарантом эффективности «сдерживания», в конечном счете, стали высокоточные «обычные вооружения».

Исходя из этого, ядерная доктрина Обамы, в частности, определяет, что отныне США не будут применять ядерное оружие против тех неядерных государств, которые выполняют Договор о нераспространении ядерного оружия. Против таких государств ядерное оружие не будет применяться, даже если они атакуют США с помощью биологического или химического оружия или предпримут кибератаку: с такой угрозой США намерены, дескать, справиться с помощью «обычных вооружений». Однако ядерное оружие все же может быть применено, если «уровень разработки химического или биологического оружия» будет признан опасным для безопасности США. Ко всему этому США оставляют за собой право применять ядерное оружие против тех государств, которые не выполняют ДНЯО (читай, против Ирана или КНДР).

Как видим, милитаристский запал в новой «разоруженческой» доктрине США вполне сохранен, хотя Обама и заявляет о намерении США «снизить значение ядерного оружия», сделав ставку на «обычные вооружения». Последнее выглядят, однако, весьма лицемерным, если учитывать, что Обама не собирается отказываться от концепции «быстрого глобального удара», ориентирующего на массированное применение этого высокоточного, так называемого «обычного оружия», практически равного по своей мощи ядерному.

Следует также отметить, что ядерная доктрина Обамы исходит из необходимости сохранения на территории ряда европейских стран тактического ядерного оружия. При этом известно, что на территории Бельгии, Германии, Италии, Турции и Нидерландов складировано более 200 американских тактических боезарядов и что имеется необходимая инфраструктура для их развертывания также и в пограничных с Россией прибалтийских государствах – членах блока НАТО. Фактически это оружие представляет для России стратегическую угрозу, в то время как тактическое оружие, имеющееся у России, расположено на ее собственной территории и не может представлять угрозы для безопасности США.

Совершенно ясно, что приведенные характеристики и оценки ядерной доктрины Обамы, как, разумеется, и Стратегии национальной безопасности, прямо отражались на подходе США к заключению с Россией нового соглашения по вопросам сокращения стратегических наступательных вооружений взамен Договора СНВ-I. Анализ же самого Пражского договора (Договора СНВ-3) показывает, что его содержание как бы непосредственно вытекает из доктринальных установок, на которых строится военно-политическая стратегия Обамы.

Начать с того, что, по оценкам американских экспертов, зафиксированные в Договоре СНВ-3 количественные параметры не только обеспечивают достаточный уровень сил ядерного сдерживания «для защиты территории США», но и значительно превышают этот уровень. Формально речь, разумеется, идет о тех положениях Статьи II Договора, которые предусматривают, что каждая из сторон сокращает и ограничивает свои СНВ таким образом, чтобы через семь лет после его вступления в силу и в дальнейшем их суммарные количества не превышали:

1. 700 единиц для развернутых МБР, развернутых БРПЛ и развернутых тяжелых бомбардировщиков.

2. 1550 единиц для боезарядов на развернутых МБР, боезарядов на развернутых БРПЛ и ядерных боезарядов, засчитываемых за развернутыми тяжелыми бомбардировщиками.

3. 800 единиц для развернутых и неразвернутых пусковых установок МБР, развернутых и неразвернутых пусковых установок БРПЛ, развернутых и неразвернутых тяжелых бомбардировщиков.

Указанные «равные» для США и России потолки не должны, однако, вводить в заблуждение о реальном положении дел, и прежде всего потому, что США, в отличие от России, располагают мощными стратегическими неядерными силами. И совершенно не случайно, что существующую триаду ядерных сил (МБР, БРПЛ и ТБ) в Пентагоне постепенно преобразовывают в новую триаду: ядерные силы, неядерные силы на основе ВТО и системы ПРО.

По оценкам специалистов, стратегическими неядерными средствами могут быть поражены не только значительная часть «баз террористов» и оказавшихся под их контролем складов и средств доставки оружия массового уничтожения, но и до 30 процентов стратегических объектов, таких, как противоспутниковые системы и системы ПВО, баллистические ракеты и объекты, содержащие оружие массового уничтожения, а также другие важные цели, включая командование войск противника.

В том, что касается России, то, как считают российские эксперты, главная опасность состоит в возможности быстрого «обратного переоборудования» неядерных средств в ядерные и оперативного наращивания таким образом стратегических наступательных сил США. В условиях, когда по Договору СНВ-3 России разрешено иметь 1 550 ядерных боезарядов, у США может появиться таким образом потенциал для сокрушительного первого удара, а с учетом создаваемой глобальной системы ПРО – и возможности обезопасить себя от ответного удара.

В этом контексте следует отметить, что согласно рассекреченным Пентагоном в мае 2010 г. данным США располагали 5 113 боеголовками, в число которых включены оперативно развернутые заряды, установленные на баллистических ракетах, а также резервные – т.е. те, которые хранятся на складах, но могут быть достаточно быстро установлены на ракетные носители или размещены на стратегических бомбардировщиках. Пентагон опубликовал также данные по «нескольким тысячам» списанных или ожидающих утилизации боеголовок.

Все это означает, что даже при выполнении Вашингтоном Договора СНВ-3 у США остается огромный возвратный потенциал, который Договором не ограничивается. Так, считается, что на апрель 2009 г. из имевшихся тогда у США 5,2 тыс. ядерных боеголовок на оперативном дежурстве находилось 2,7 тыс., а остальные 2,5 тыс. боеголовок – укрывались на складах, готовые в случае необходимости в течение нескольких часов превратиться в «оперативно развернутые». По мнению военных специалистов, путем быстрого установления на носителях снятых или «резервных» боеголовок число боеголовок на ракетах Минитмен-3 и Трайдент-2 может быть оперативно доведено до 4 тысяч. Отметим также, что в США действует двадцатилетняя программа поддержания и развития объектов по хранению ядерного оружия стоимостью в 125 млрд. долл. Программа рассчитана на ядерный арсенал в количестве 3000-3500 боеголовок[1].

Весьма выгодными для США являются и зафиксированные в Договоре новые правила зачета ядерных боеголовок на тяжелых бомбардировщиках, основанные на принципе «один тяжелый бомбардировщик – один ядерный боезаряд». Между тем только один американский бомбардировщик В-52Н из 44 «оперативно развернутых» бомбардировщиков такого типа может нести до 20 крылатых ракет с ядерными боезарядами. В результате применения такого метода подсчета «неучтенной» остается большая часть арсеналов стратегических КРВБ и ядерных бомб. Если же их засчитывать, то по Договору СНВ-3 американцам пришлось бы либо полностью ликвидировать все МБР Минитмен-3, либо значительно сократить количество боеголовок на БРПЛ Трайдент-3[2].

Необходимо особо подчеркнуть, что Договор СНВ-3 позволяет США самим определять и изменять в установленных ими пределах состав своей ядерной триады. Глава Пентагона Р. Гейтс заявил в этой связи, что США планируют сохранить следующий состав триады: до 420 МБР, 14 ПЛАРБ, несущих до 240 БРПЛ и до 60 тяжелых бомбардировщиков. При этом, пользуясь соответствующими «разрешительными» положениями Договора, США намерены вкладывать огромные средства в модернизацию ядерного оружия и систем его доставки. Пентагон планирует потратить в ближайшие 10 лет не менее 80 млрд. долл. на строительство и обслуживание ядерной инфраструктуры, в частности на оружейные лаборатории, научно-техническую и инженерную базу[3].

В настоящее время завершается выполнение программы по модернизации ракетных комплексов «Минитмен-3M,S», проводится замена всех твердотопливных ступеней и жидкостной ступени разведения ракет, на платформах головных частей устанавливаются блоки Мк21 от снятой с вооружения мощной ракеты МХ, переоборудуются пункты управления пуском и пусковых установок. БРПЛ Трайдент-2 оснащаются высокоточными боеголовками, в том числе неядерными. Проводится комплекс мероприятий по модернизации ТБ В-52Н и В-2А, предназначенных для действий в ядерном варианте. Группировка бомбардировщиков В-1В окончательно переводится на неядерный статус[4].

Понятно, что американцы модернизируют все элементы ядерной триады не для того, чтобы сокращать усовершенствованные МБР, БРПЛ и ТБ, когда вступит в силу Договор СНВ-3: такое сокращение, как показывает практика, будет, скорее всего, осуществляться за счет снятия боеголовок с платформ головных частей МБР и БРПЛ и их складирования, а также другими способами, обеспечивающими максимальное сохранение обновленных компонентов триады.

Фактически подгоняя важнейшие аспекты сокращения стратегических наступательных вооружений под американскую ядерную доктрину, Договор СНВ-3, вместе с тем, оставляет в стороне вопросы ограничения ядерных арсеналов союзников США, прежде всего Великобритании и Франции, которые, как известно, имеют примерно 460 ядерных боезарядов на стратегических носителях. В особенности большое значение в этом отношении имеет британский фактор, поскольку, начиная с заключенного в 1962 г. американо-английского соглашения в Нассау (Багамские острова), британские стратегические ядерные силы включены в американскую систему ядерного планирования. К тому же 4 британские стратегические подлодки "Vanguard” вооружены американскими БРПЛ «Трайдент-2», а проходящая в настоящее время модернизация британских ядерных сил, на реализацию которой потребуется 15-20 млрд. фунтов стерлингов, едва ли может быть завершена без участия США. Так или иначе, очевидно, что тесное сотрудничество Великобритании с США в вопросах модернизации ядерных сил дает Вашингтону возможность манипулировать своими обязательствами по Договору СНВ- 3.

Пристального внимания в этой связи заслуживают и появившиеся в последнее время сообщения о планах объединения французских стратегических сил (Франция, как и Великобритания, располагает 4 ПЛАРБ) со стратегическими силами Великобритании. Эти планы, продиктованные недостатком финансовых средств у обеих стран, означают, в сущности, как их готовность защищать друг друга своими ядерными средствами, так и консультироваться между собой, разумеется с участием США, по всем вопросам ядерной стратегии.

Договор СНВ-3 обходит стороной также ряд других важнейших вопросов ограничения и сокращения вооружений, прямо затрагивающих безопасность России. Это касается, прежде всего, вопросов недопущения размещения оружия в космическом пространстве, ликвидации или ограничения численности крылатых ракет морского базирования (КРМБ), которые широко используются США для решения не только тактических, но и стратегических задач, и не в меньшей степени – американских средств передового базирования, расположенных в пограничных с Россией регионах и также могущих выполнять стратегические задачи.

Совершенно очевидно, что при согласовании всех вопросов, относящихся к ядерным или неядерным наступательным вооружениям, включая вопросы разграничения их стратегического и тактического назначения в зависимости от мест их дисклокации и прочих факторов, как, впрочем, и зачета количества носителей и боеприпасов, абсолютно недопустимо игнорировать назревшие и жизненно важные проблемы ПРО, тем более что в 2002 году США вышли из основополагающего Договора по ПРО 1972 года и, пользуясь этим, ведут дело при Обаме, так же, как и при Буше, к созданию под своей эгидой глобальной системы ПРО, намереваясь поэтапно включать в нее все стратегически важные районы мира.

Правду сказать, в преамбуле Договора СНВ-3 указывается, что обе стороны признают «наличие взаимосвязи между стратегическими наступательными вооружениями и стратегическими оборонительными вооружениями», а также «возрастающую важность этой взаимозависимости в процессе сокращения стратегических ядерных вооружений». Там же, в преамбуле, отмечается, что стороны признают и то, что «нынешние стратегические оборонительные вооружения не подрывают жизнеспособность и эффективность стратегических наступательных вооружений сторон».

Однако в Договоре ни слова не говорится об обязательствах сторон сокращать свои системы ПРО соответственно сокращению систем наступательных вооружений, хотя Россия и пытается придать такое толкование указанным положениям преамбулы Договора. Что касается США, то, как было заявлено министром обороны Р. Гейтсом 13 мая 2010 г. перед внесением Договора в Сенат для его ратификации, новый договор «не ограничивает США в разработке и развертывании систем обороны против баллистических ракет». И именно из этого же исходит администрация Обамы, продолжая развертывать и модернизировать свои системы ПРО в Калифорнии и на Аляске (первый и второй районы глобальной системы ПРО), осуществляя на более эффективной поэтапной основе план возведения системы ПРО в Восточной Европе (третий район глобальной системы ПРО), а также предпринимая целенаправленные шаги к созданию систем ПРО на Ближнем и Среднем Востоке и в Северо-Восточной Азии. К тому же, по словам Гейтса из того же его заявления, Договор СНВ-3 не помешает США разрабатывать и развертывать оружие быстрого глобального удара, а также работать над созданием «других видов ударных систем большой дальности, которые не будут засчитываться по этому Договору».

Чтобы спасти лицо и оправдать очевидную крупную уступку США в вопросе о ПРО при заключении Договора СНВ-3, Россия, ссылаясь на п. 3. Статьи XIV Договора относительно права каждой из сторон выйти из Договора, «если она решит, что связанные с содержанием Договора исключительные обстоятельства поставили под угрозу ее высшие интересы», выступила с заявлением в том плане, что указанные «исключительные обстоятельства» включают, по ее мнению, также и «такое наращивание возможностей систем ПРО США, при котором возникает угроза потенциалу стратегических ядерных сил России». Понятно, однако, что угроза России выйти из Договора при таком обороте дела сама по себе ничего не значит и уж никак не может повлиять на планы создания глобальной системы ПРО, вытекающие из Стратегии национальной безопасности США.

Анализируя Договор СНВ-3 под углом зрения интересов национальной безопасности России, многие видные российские военные эксперты высказывают несогласие с официальной трактовкой Договора как якобы основанного на принципах строгого паритета прав и обязанностей России и США при соблюдении равной и неделимой безопасности сторон, как якобы способствующего повышению обороноспособности и безопасности России и служащего-де укреплению отношений России с США и международных позиций России.

По мнению этих экспертов, указанные официальные оценки Договора, подтвержденные решениями Госдумы РФ, весьма далеки от объективности, а сам Договор, являя собой серию недопустимых уступок США, фактически наносит непоправимый ущерб национальной безопасности России. При этом, не ограниваясь приводимыми и в данной работе соображениями главным образом общего военно-политического характера, они выдвигают и аргументы, основанные на доступных им и опубликованных сведениях и фактах, характеризующих состояние нынешних Вооруженных сил России.

В этой связи, прежде всего, указывается на провальный характер военных реформ, осуществляемых медведевско-путинским режимом, и, в частности, на меры, подрывающие боеспособность российских ВС, включая сухопутные войска, войска стратегического назначения, военно-морской флот и военно-воздушные силы. По существу, за образцы берутся американские структуры ВС и их командования, всячески насаждается дух служения армии не народу, а правящей олигархо-капиталистической элите, прикрывающейся масками демократии и гуманизма, с помощью изощренной клеветы и подтасовок истории войскам прививается стойкая неприязнь ко всему советскому и прогрессивному, подрываются основы бескорыстной дружбы народов и интернационализма.