Капитализм,[1] тем более если он «возвратный», реставрируемый, не может, не способен развиваться стабильно и без потрясений. Более того, он проявляет свою сущность прежде всего не достижениями, а исторической ущербностью. И «примкнувшая» к капиталистической системе Россия наглядно демонстрирует его гнилостную природу. Власть и оппозиция, левые и правые, либералы и государственники сходятся во мнении о том, что 2009 год – это год глубокого кризиса. Вслед за эксплуатацией человека человеком, безработицей, абсолютным обнищанием значительной части населения, вопиющей имущественной поляризацией до России докатилось ещё одно присущее капиталистической системе уродство – экономический кризис.

Нынешней кризис бесспорно мировой, но он одновременно и собственно российский. В РФ свой социально-экономический пожар, во многом отличающийся от американских и западноевропейских нынешних бед. А роднит нынешний кризис независимо от государственных границ то, что он – системный. Дело здесь даже не в том, что он охватил все звенья каждой буржуазной государственной системы – экономическую, социальную, политическую. Системность нынешнего кризиса куда серьёзнее и глубже. Это – кризис функционирования капитализма. А его российская составляющая определяется тем, насколько застрял «коготок» нашей страны в вязкой топи капиталистических отношений. Российское в этом кризисе определяется спецификой структуры той экономики, которая сложилась за годы реставрации капитализма.

А в чём смысл глобальной составляющей экономического цунами, который осенью начался в России? Классические циклические кризисы капиталистической системы порождаются периодическим перепроизводством товаров. В обществе появляется масса товаров, которые оказываются «не нужны»: на них нет спроса. На крылась в отставании – в результате капиталистической эксплуатации наёмной рабочей силы – покупательной способности населения. Стихия капиталистических товарных отношений порождала своеобразные ножницы между платежеспособным спросом населения и товарной массой, рост которой определялся безудержной погоней капиталистов за все большей прибылью.

Современный капиталистический мир, в котором господствуют монополии, попадает, однако, ещё и в капкан перепроизводства особого товара – денег. Дело в том, что их значительная часть перестаёт быть эквивалентом реальных товаров и услуг, а становится виртуальными деньгами, то есть фактически лишними, ничем реально не обеспеченными. Великая депрессия 1929–1933 годов стала незабываемым примером такого мирового кризиса, в основании которого впервые лежало перепроизводство денег.

Но нынешний кризис – это не копия потрясений почти 80-летней давности. У него есть своя «новинка сезона». Её в последние годы принято называть глобализацией. После временного отступления социализма экономическую погоду делают не просто монополии, а транснациональные монополии (ТНК), ставшие воистину мировыми спрутами. В денежно-финансовой сфере такой транснациональной монополией чуть ли не планетарного масштаба стали Соединенные Штаты Америки, наводнившие почти все страны мира «зелёным змием» мало чем обеспеченных долларов. Что касается политической «крыши» начавшегося в прошлом году мирового экономического кризиса, то такой «крышей» стал тот однополярный мир, который олицетворяют опять-таки США.

Однако при нынешнем состоянии экономики Российской Федерации шаблоны перепроизводства товаров – как реальных, так и виртуальных – применить к ней вроде бы невозможно. В самом деле, о каком перепроизводстве реальных товаров можно говорить, если в результате буржуазной контрреволюции 1991 года промышленное производство в России сократилось, по официальным данным, вдвое, а сельскохозяйственное – почти на треть?! Конечно, за прошедшие годы объем продукции индустриального и аграрного секторов прирастал, но до сих пор страна не достигла уровня советского 1990 года. Причём наиболее провальные показатели сохраняются в производстве товаров массового спроса.

Таблица 1.

Производство отдельных видов продукции
массового спроса

1990     2007     2007 к

          1990 в%

Мясо (в живом весе),

млн. тонн                                   15,6        8,6    55,1%

Молоко, млн. тонн                      55,7    32,2     57,8%

Ткани, млн. метров                 8448     2735       32,4%

Обувь, млн. пар                        385         50,8    13,2%

Телевизоры, тыс. шт.              4717     6167     130,7%

Фотоаппараты, тыс. шт.          1856           1,5                0,08%

Холодильники и морозильники,

тыс. шт.                                   3774     3573     94,7%

Электропылесосы, тыс. шт.    4470       627     14,0%

Электроутюги, тыс. шт.                       8743       178        2,0%

Я не привожу здесь показателей резко сократившегося (в среднем почти в 1,5 раза) потребления продовольственных товаров на душу населения. В принципе капитализм в состоянии довести покупательную способность трудящихся до такого критического уровня, когда и при снижающемся производстве товаров может случиться их… перепроизводство. Это легко понять, глядя на обильные прилавки современных отечественных продовольственных магазинов, несмотря на снижение их торговых запасов (по сравнению с 1990 годом почти вдвое). Теперь дефицита товаров нет лишь потому, что у двух третей населения острый дефицит денег.

И всё же даже при той чрезвычайно низкой покупательной способности большинства россиян, которая была все последние годы, в стране никакого перепроизводства товаров не было. В прошлом году в Россию было импортировано более 2,5 миллиона тонн мяса, свыше 3,5 миллиона тонн сахара, сотни тысяч тонн сгущенного молока, сливочного масла, почти 300 миллионов метров хлопчатобумажных тканей, примерно 95 миллионов пар кожаной обуви и т.д. Да, в российской экономике есть отрасли, которые производят продукции значительно больше, чем её в состоянии «проглотить» внутренний рынок. Таковы нефтегазовая промышленность и индустрия химических удобрений, чёрная и цветная металлургия. Но сложившиеся в этих отраслях транснациональные компании, часть которых даже зарегистрирована за пределами РФ, ориентируются прежде всего на закордонного потребителя. В 2007 году было вывезено за рубеж более половины добытой в нашей стране нефти, почти треть природного газа, около четверти добытой железной руды, половину выплавленных ферросплавов и т.д.

Для предположения о перепроизводстве денег не даёт оснований прежде всего низкая зарплата большинства наёмных работников Правда, заработная плата значительной части так называемого среднего класса не обеспечена реальными ценностями, созданными их трудом. В подтверждение аналитики обычно называют «офисный планктон». Другую категорию занятых, чья деятельность ещё в большей мере не связана с созданием каких-либо материальных или духовных ценностей и услуг, составляет штат многочисленных частных охранных предприятий. Это та откровенно паразитическая сфера, которую порождает капиталистическое жизнеустройство.

И всё же мало чем обеспеченная зарплата подобных социальных групп не доводит экономику до кризисов нынешнего масштаба. К тому же планктоном питаются мелкая рыбёшка, которая сама идёт на корм щукам и акулам. В том числе акулам капитализма. Вот к ним и присмотримся.

В РФ неприлично высокими темпами растёт численность миллиардных состояний при низком уровне промышленного и аграрного производства. В 2007 году в России обитало более 100 долларовых миллиардеров. Если же считать рублёвых миллиардеров, то их было не менее трёх тысяч. Только за один 2007 год суммарное состояние 500 самых богатых предпринимателей страны выросло, по оценкам, на 40%. («Финанс». 2008. № 7). И это при росте ВВП на 8%. Кричащая разница!

Конечно, миллиардеры – персоны штучные. Поэтому обратимся к статистике, характеризующей частных собственников крупных и средних организаций (их роднит эксплуатация наёмной рабочей силы, а отличаются они лишь масштабом своих состояний). Чистая прибыль и доход от предпринимательской деятельности растут быстрее, чем увеличиваются внутренний валовой продукт и добавленная стоимость. В этом, в частности, убеждает официальное издание Росстата «Национальные счета России в 2000–2007 годах» (М: Росстат. 2008).

Таблица 2.

Доля прибыли в ВВП и добавленной стоимости (%)

                         2002   2003   2004   2005   2006   2007

Доля чистой

прибыли в ВВП                28,5    29,7     30,7     30,6   30,8   31,3

Доля прибыли

в добавленной

стоимости               53,9    54,8    55,9      56,1   56,4   55,2

Эти данные свидетельствуют не только о повышении степени эксплуатации наёмной рабочей силы крупным и средним капиталом, но и о неуклонном снижении обеспеченности доходов от прибыли и предпринимательской деятельности реальными товарами и услугами. Фактически они демонстрируют паразитизм эксплуататорского класса в современной экономике страны. Капиталистическая прибыль становится способом перепроизводства денег.

Об этом же свидетельствует и состав крупнейших отечественных компаний и рублёвых миллиардеров. Среди миллиардеров 2007 года десятую часть составили банкиры и хозяева других финансовых структур и почти треть – владельцы компаний, занятых торговыми операциями. Ещё более поразителен состав 64 крупнейших компаний страны, которые в 2007 году (всего за один год!) увеличили свою чистую прибыль на 200 и более процентов. Как говорили в «лихие девяностые», из них каждая третья «делает деньги из воздуха» – либо за счёт посреднической перепродажи товаров, либо за счёт столь же спекулятивных банковских и прочих финансовых операций.

Таким образом, налицо огромный разрыв между производством потребительных стоимостей, созданных в результате предпринимательской деятельности магнатов и их более мелких собратьев по классу, и масштабом их наживы. Иначе говоря, значительная часть их частных достояний общественно ничтожна. Налицо перепроизводство денег.

И несколько слов о совсем виртуальных деньгах. Сейчас редкий выпуск теле- и радионовостей обходится без информации с биржи. Между тем в буржуазной России она стала главной кузницей виртуальных денег. В одном из октябрьских номеров столичного еженедельника «Эксперт» опубликован список 200 компаний, лидировавших по размерам капитализации на 1 сентября 2008 года. Примечательно, что 70 из них (более трети!) не входили в аналогичный список, составленный по итогам 2007 года. Чем не свидетельство случайности и спекулятивности биржевой игры и рыночной благосклонности?!

«Эксперт» провел ещё одно выразительное сравнение. Он сопоставил список фаворитов капитализации со списком 400 крупнейших компаний страны. Выяснилось, что только 73 гиганта нынешней отечественной экономики России вошли в перечень ведущих игроков биржи (см.: «Эксперт». 2008. № 39). Высокий рейтинг остальных ведущих хозяйственных организаций не связан с биржевой капитализацией: они преуспевают без этой мифической оценки рынка. Но парадокс в другом. Рыночная стоимость пристрастившихся к биржевой игре российских компаний даже в сентябре 2008 года была в 1,2 раза больше стоимости всех их активов – материальных и нематериальных (ряд экономистов обращает также внимание на то, что капитализация этих компаний на 14% больше всего внутреннего валового продукта нашей страны). После этого остаётся лишь развести руками. А ведь речь идёт о триллионных суммах. Однако оказывается, что они в значительной степени виртуальные, этакая манна небесная.

До конца лета 2008 года официоз вещал только об экономических успехах. Как же: ВВП в 2007 году вырос на 8,1%, чего не было с середины 70-х годов. Ещё внушительнее выглядел прирост валовой добавленной стоимости – на 23,5%. А ведь её принято считать показателем роста национального богатства страны. И всё же, как пел когда-то В. Высоцкий, «нет, ребята, всё не так, всё не так, ребята».

Поинтересуемся, чем прирастало национальное богатство нынешней капиталистической России. Сравним для начала структуру валовой добавленной стоимости предкризисного 2007 года с показателями 2002 года. Тогда Россия, по официальным данным, преодолела последствия дефолта 1998 года, этого первого циклического кризиса отечественной экономики времён реставрации капитализма. Это позволит окинуть взглядом основные тенденции «путиномики».

Сразу бросается в глаза, что в течение шести лет неуклонно снижалась доля сельского хозяйства в структуре валовой добавленной стоимости страны. Если в 2002 году на его долю приходилось 6,3% вновь созданной продукции, то в 2007 году уже в 1,5 раза меньше – 4,4%. Одновременно снизился вклад в воспроизводство национального богатства таких важных отраслей, как транспорт, производство и распределение электроэнергии, газа и воды, рыболовства и рыбоводства и даже образования. На 2,3% уменьшилась доля торговли в структуре валовой добавленной стоимости. Иначе говоря, значение отраслей, которые непосредственно связаны с жизнеобеспечением общества и человека, в экономике страны за период её «успешного развития» заметно снизилось. В отмеченных сферах жизнеобеспечения скольжение вниз было тенденцией последних шести лет.

Теперь посмотрим те секторы экономики, доля которых в совокупной валовой добавленной стоимости за период 2002–2007 годов возросла. Больше всего – на 3,4% – увеличился вклад в воспроизводство национального богатства страны тех ресурсов, которые не возобновляемы – добываемых полезных ископаемых. Здесь неоспоримый приоритет у нефти, природного газа, железной руды. Вторым серьёзным источником прироста добавленной стоимости оказалась финансовая деятельность, её значение возросло на 1,5%. В течение пяти лет в структуре валовой добавленной стоимости неуклонно возрастала доля операций с недвижимым имуществом, арендой и предоставлением услуг. В 2007 году она составила 10,1%.

Сам собой напрашивается вывод: благополучие экономических показателей минувших предкризисных лет обеспечивали два типа отраслей – производства, сориентированные на экспорт продукции, и сфера, в которой не создаётся никакой новой товарной продукции. Вот отрасли, на каждую из которых в 2007 году приходилось не менее 10% валовой добавленной стоимости:

торговля оптовая и розничная – 20,2%,

финансовая деятельность и операции с недвижимостью, арендой и предоставлением услуг – 14,7%,

добыча полезных ископаемых –10,1%,

обрабатывающие производства – 18,5%.

Когда речь заходит о статистических данных, касающихся обрабатывающих производств, то сразу на ум приходит ставшее расхожим словосочетание «лукавая цифра». Хотя сам показатель поднялся на 1,2%, ожидаемого прироста производства новой техники не произошло. Добавка пришлась опять-таки на отрасли, чья продукция в последние полтора десятилетия в основном идёт прямиком за рубеж, – чёрная и цветная металлургия, производство кокса, химических удобрений, целлюлозы и деревообработки. Именно на их долю приходится половина валовой добавленной стоимости, созданной в обрабатывающих отраслях РФ («Национальные счета России в 2000–2007 годах». М: Росстат. 2008)

Выходит, максимум десятая часть вновь созданной стоимости каким-либо образом связана с функционированием материально-технической базы страны. Фактическое положение ещё хуже. Только 5,7% вновь произведённого богатства России приходилось в 2007 году на машины, оборудование и транспортные средства. А выбыло за год основных фондов (даже если учитывать их по остаточной балансовой стоимости) в 1,5 раза больше. В такой ситуации заявления власти о модернизации, реконструкции, диверсификации отечественного «народного» хозяйства – это откровенный обман народа.

Реставрация капитализма – синоним хозяйственной разрухи. Иного и не дано. Смысл начальной стадии капиталистической реставрации в том (и только в том), чтобы обеспечить ускоренное формирование «класса стратегических собственников». Этот процесс был подготовлен перестройкой. На втором её этапе массовый характер приобрело стремление «обналичить» государственные средства, чтобы после нехитрых финансовых операций можно было положить их в карман. Этой заразой заболели мастера и прорабы, гендиректора и главбухи, руководители главков, а то и министерств.

«Новые кооперативы» продемонстрировали (с высочайшего позволения), каким образом это можно делать. Они внесли огромный вклад в социальное разложение миллионов, в навязывание буржуазного сознания нашему обществу. Обналичивание государственных средств превратилось в «обналичку» убежденности и мировоззрения.

Рубеж 80-х и 90-х – это лавина разрушений. Развален единый советский народнохозяйственный комплекс. Развалены производственные объединения и крупные предприятия. Если в советскую пору на среднем машиностроительном заводе трудилось в среднем 850 человек, то в «лихие 90-е» сохранилась лишь десятая часть. Заводы были раздроблены и фактически превращены в ремонтные мастерские.

Перечень разрух почти нескончаем. Если же искать «созидательные деяния» капиталистической реставрации, то приходится вспоминать спешно создававшиеся коммерческие банки. Уже к началу 1990 года их было около трёхсот (первые 40 «кооперативных» банков появились в 1988 году). К 1993 году в России расплодилось 1,7 тысячи кредитных организаций и 3100 их филиалов, а ещё через три года – 2,6 тысячи кредитных организаций и 44,1 тысячи филиалов.

До дефолта 1988 года банковская сеть росла, как на дрожжах. Она была и остаётся главной политико-экономической подпоркой капиталистических порядков. В публиковавшихся в прессе 90-х годов ежемесячных экспертных списках 100 наиболее крупных предпринимателей 80% приходилось на банкиров. Их усилиями была создана частная монополия денег. После августа 1991 года из производства в банковско-спекулятивную сферу перекачивалось ежегодно до 15% ВВП.

Иногда банки называют кровеносной системой экономики. В пору реставрации капитализма они превратились в кровососную систему и экономики, и общества. В преддефолтном 1997 году доля долгосрочных банковских кредитов упала до 2,9%. Самая низкая ставка за рублевый кредит была 17,85%. Предоставлялась такая благодать тем, кто заимствовал деньги на срок от 2 до 7 дней. А если кредит брали хотя бы на 3–6 месяцев, то за него надо было платить 23,8% суммы кредита.

Конечно, к предкризисному 2007 году картина несколько изменилась. За кредит от 2 до 7 дней надо было платить 3,93%, от 3 до 6 месяцев –8,52%, от полугода до года – 12,8% «Социально-экономическое положение России. 2007. №12). Обратите внимание: пропорции между процентными ставками при получении «коротких» и «длинных» денег возросли. Банковская политика тормозит прежде всего модернизацию предприятий и диверсификацию экономики. В 1996 году на средства, которыми могли распоряжаться предприятия реального сектора экономики, приходилась лишь десятая часть совокупной денежной массы.

Президент Ассоциации российских банков Г. Тосунян объяснил эту политику без лукавств: «Банки должны получать прибыль! Государство должно создать условия, при которых банкам было бы выгодно получать прибыль, поднимая промышленность. Если банкам, наоборот, выгодно разрушать промышленность для получения прибыли, то они будут её разрушать». («Независимая газета». 2002. 28мая).

Подобравшийся к командным высотам в экономике и политике крупный капитал (прежде всего банковский) посчитал, что промышленность выгодно разрушать. Вот что писал заменивший А. Чубайса в должности председателя Госкомимущества В. Полеванов в «Записке» главе правительства В. Черномырдину: «И приватизированные, и государственные предприятия работают неэффективно, т.к. сама по себе смена формы собственности не обеспечивает повышение эффективности производства… Выпуск продукции в целом по машиностроительному комплексу уменьшился в 1994 году на 45%, более чем наполовину потерян рынок товаров народного потребления». («Правда». 1995. 25 января).

Нувориши понимали, что будущее их бизнеса, появившегося благодаря грабительской приватизации, проблематично. Дело в том, что общая номинальная величина ваучерного фонда изначально была в 20 раз меньше стоимости основных фондов; 500 крупнейших предприятий России стоимостью не менее 200 миллиардов долларов были проданы за бесценок – около 7,2 миллиарда долларов. Перспектива их капиталов может быть более-менее надежным, если они будут прочно впаяны в мировую капиталистическую систему. Но в международном разделении труда российский капитал мог себе найти нишу только в сырьевом секторе.

Абсолютное большинство предприятий нефтяной и нефтеперерабатывающей промышленности были приватизированы уже в 1993 году. За 1994 год валютные инвестиции в топливно-энергетические отрасли выросли почти в 2,5 раза – с 23 до 63%, тогда как за тот же год в машиностроении они снизились с 17 до 3%. Уже в 1994 году минеральные ресурсы составляли 52,7% российского экспорта. Экономика страны была посажена, как наркоман на иглу, на нефтяную трубу.

Сегодня адвокаты капитализма любят говорить, что на этой трубе страна сидела с 70-х годов. Но в условиях советского социализма нефтедоллары шли на модернизацию экономики. В РСФСР основные фонды (в сопоставимых ценах 1969 года) с 1971-го по 1990 год увеличились в 3,26 раза. За те годы были введены в строй 13 крупнейших электростанций, Волжский и Камский автозаводы, Оскольский электрометаллургический комбинат, Волгодонский завод «Атоммаш», 4 мощных химических предприятия, Байкало-Амурская магистраль, создана уникальная трубопроводная инфраструктура. (См.: Симчера В.М.. Развитие экономики России за 100 лет. Исторические ряды, вековые тренды, институциональные циклы. М: Наука. 2006). В 90-е и 2000-е годы введено в строй лишь несколько филиалов иностранных автозаводов отвёрточной сборки.

Итак, продуктом капиталистической реставрации в России стала «двуединая экономика» – экспортно-сырьевой и банковско-спекулятивный секторы, к которым стремится в соседство также далёкий от производства товарной продукции крупный торговый капитал. Ни одна из этих сфер не нацелена на развитие современной высокотехнологичной промышленности. При такой ущербной и бесперспективной структуре экономики кризис был неизбежен. Как в 1998-м, так и в 2008–2009 годах. Тем более не мог при такой экономике обойти Россию стороной нынешний мировой экономический кризис.

Сравнительный анализ данных экономической статистики показывает, что и в преддефолтных 1986–1987 годах, и в 2002 году, когда были в основном преодолены последствия первого кризиса экономики периода капиталистической реставрации, и в недавнем 2007-м, самом успешном до начавшегося минувшей осенью нового экономического кризиса, определяющую роль в создании совокупной добавленной стоимости играли только два сектора. Это – работающие в основном на экспорт нефтегазовая, металлургическая, горно-рудная и химическая отрасли индустрии, с одной стороны, и «делающие деньги из воздуха» банковско-финансовая сфера и операции с недвижимостью, с другой. К ним плотно примыкает розничная и оптовая торговля, которая тоже не создаёт новых материальных и духовных ценностей.

При этом, по данным Росстата, ни во время прошлого кризиса, ни в межкризисный период ежегодное обновление основных фондов в отраслях промышленности, оказавшихся «флагманами экономики», не превышало 3–4%. Между тем их износ зашкаливает за 50%. Любопытно, что инвестиции в основные фонды в сферах «клонирования денег» оказались несколько выше – более 7%. И это были самые высокие показатели.

Очевидно, что движителем развития экономики является не меценатство и не благотворительность. При капитализме стимулом и диверсификации экономики, и обновления материально-технической базы выступает частный интерес собственников. Его можно вежливо поименовать прибылью, а можно назвать по- народному – наживой. Напоминаю эти старые, как мир, истины, чтобы подчеркнуть: отечественный крупный капитал и обслуживающая его власть вполне удовлетворены нынешней скособоченной структурой экономики РФ, она соответствует их интересам. В условиях их объективной неспособности освоить доставшиеся от советского социализма производительные силы им выгоднее паразитический характер экономики, чем её диверсификация.

В 2007 году работодатели (частные собственники крупного и среднего бизнеса) составляли 1,1% занятого населения страны. Оказавшаяся в их руках частная собственность и предпринимательская деятельность обеспечили этому костяку буржуазного класса 19% всех денежных (только денежных!) доходов, которыми располагает всё население страны. На нуворишей работали по найму примерно 60% занятой рабочей силы. Совокупная зарплата, включая так называемую скрытую зарплату, наёмных работников, составила менее 67% денежных доходов населения. («Социальное положение и уровень жизни населения России. Официальное издание». М: Росстат. 2008).

После несложных арифметических действий нетрудно установить, что на каждый рубль зарплаты владельцы крупных и средних предприятий имеют примерно 16 рублей наживы (повторю: при этом учтена только денежная часть их доходов). Кроме того, надо иметь в виду, что капиталисты обычно одновременно выступают председателями правлений и советов директоров, президентами и гендиректорами в собственных компаниях и контролируемых ими акционерных обществах. А значит, получают зарплату топ-менеждеров, многократно превышающую зарплату эксплуатируемых ими наёмных работников. По данным прессы, даже в условиях кризиса месячное жалование топ-менеджеров (без каких-либо бонусов) не опускается ниже одного миллиона рублей.

Приведенные выше данные – средние по промышленности (без мелкого предпринимательства). Но госстатистика сообщает, что в отраслях, которые дают основную массу совокупной добавленной стоимости, прибыль хозяев ещё выше. В добывающих отраслях в 2007 году прибыль составляла почти 45% валовой добавленной стоимости, в металлургии – более 60%, в банковско-финансовой сфере – около 56%, в операциях с недвижимостью – 65%, в торговле – 77% добавленной стоимости.

Таким образом, при скособоченной структуре экономики крупный и средний капитал получают не просто высокую прибыль, а сверхприбыль. Поэтому они и стремятся законсервировать нынешнюю паразитическую структуру хозяйства, практически противодействуя всякой диверсификации.

Расплачиваются за своекорыстие «новой буржуазии» трудящиеся. Это видно даже из крайне лукавых данных о средней зарплате по Российской Федерации. В 2007 году две трети занятого населения получали за свой труд заработную плату, которая ниже средней по стране. Данные 2008 года будут опубликованы через год, но, судя по многолетней тенденции, существенных изменений не случится.

Росстат сообщает впечатляющую цифру: 20% наиболее оплачиваемых работников имеют 50,4% общей суммы начисляемой в стране зарплаты. Поляризация общества становится ещё боле очевидной, когда выясняется, что почти третьей частью денежной массы, находящейся в обращении, владеет и распоряжается всего 10% населения. При этом концентрация денег в руках крупного капитала год от года растёт. В 2002 году в карманах нуворишей находилось чуть более 29% денежных доходов россиян, сейчас они имеют в своих руках денег свыше 31%. В то же время четвёртая часть работающих получала заработную плату (напомню: в том числе «скрытую»), не превышающую 5000 рублей. Зарплату всего-навсего номинальную, а не реальную. Если же считать то, что работник получает «на руки», то половина занятого населения России в 2007 году могла распоряжаться от 960 до 7600 рублями в месяц. («Социальное положение и уровень жизни населения России. Официальное издание». М: Росстат. 2008).

Год назад органы государственной статистики провели обследование потребительских ожиданий населения. Судя по его результатам, 35,1% опрошенных оценивали своё личное материальное положение как плохое или очень плохое. 18,7% россиян сообщали, что им текущих доходов на жизнь не хватает, и они вынуждены либо залазить в долги, либо использовать свои сбережения, предназначенные на «чёрный день» (там же). Выходит, почти для пятой части граждан России «чёрный день» настал задолго до кризиса, во время наивысшего подъёма «путиномики».

Охвативший сейчас страну кризис – и не важно, заокеанские ли у него корни, или доморощенные – отягощён серьёзными не сопутствующими, а сущностными обстоятельствами. Российская «новая буржуазия» в силу собственной природы и способов спринтерского обогащения чрезвычайно жадна и своекорыстна. А сформированная нуворишами в условиях реставрации капитализма структура экономики сделала российский правящий класс компрадорским. Поэтому нет никаких оснований надеяться на то, что «наши» тугие кошельки пойдут на какое-либо ущемление собственной наживы во имя диверсификации экономики.

В этих условиях развитие событий может скорректировать государство коренным изменением своей социально-экономической политики. Однако в условиях правящего ныне режима это возможность лишь абстрактная, которой никогда не суждено стать действительностью.

В антикризисной программе нового президента и вернувшегося в премьерское кресло прежнего президента делается упор на поддержку финансами столпов банковского бизнеса, которые, в свою очередь, должны-де кредитовать реальный сектор экономики. Но большая часть господдержки, полученной банками, переведена ими в валюту и, следовательно, до предприятий не дошла.

Действия и кремлёвских обитателей, и министерских чиновников объявляются безграмотными. Особенно часто возмущаются левые силы, всерьёз озабоченные судьбой России. Они негодуют прежде всего из-за того, что и сейчас, и в межкризисный период реальный сектор экономики остаётся в пасынках. Однако я просил бы сменить стёкла в очках, через которые товарищи коммунисты и наши союзники сегодня смотрят на кризис. Наивно оценивать действия нынешней власти через призму интересов России и её трудового народа. Забота о стране и её людях не входит в число приоритетов президентских и правительственных служб. Кто бы ни возглавлял российское правительство в последние 18 лет, оно неизменно оказывалось органом управления в интересах крупного капитала. А когда однажды кабинет Примакова–Маслюкова–Геращенко, сформированный после дефолта 1998 года, высказал намерение наступить на хвост некоторым олигархам, то система российского капитализма его тут же сдула с министерских высот.