IV. Рождение ФКП

Преобразование социал-демократической партии в партию коммунистическую

История ФКП первых десяти лет своего существования является историей процесса преобразования партии, вышедшей из Второго Интернационала и глубоко пораженной социал-демократизмом, в настоящую коммунистическую партию. Это происходило с серьезными трудностями и, несомненно, имело свои «лимиты» на преодоление старых болезней соглашательства с оппортунизмом в партии; – доказательством этого впоследствии явилось социал-демократическое перерождение ФКП на 22-ом съезде партии в 1976 году.

Международная обстановка в 1921 году: тактика единого фронта

В 1921 году, с разгромом в марте повстанческой всеобщей забастовки в Германии, международная обстановка существенно изменилась. Мировая пролетарская революция уже не ожидалась в ближайшее время; она стала вопросом среднесрочной или даже долгосрочной перспективы. III Конгресс Коминтерна (22 июня – 12 июля 1921 г.), пришел к следующему выводу: «Мировая революция, то есть, уничтожение капитализма, концентрация революционной энергии пролетариата и организация пролетариата в наступательную и побеждающую силу, потребует достаточно длительного периода революционной борьбы. (...). Мировая революция не является процессом, развивающимся по прямой линии; она является процессом медленного распада капитализма и ежедневных революционных действий, ведущих к его подрыву, перерастающих время от времени в острые кризисы^[24].

Поражение империалистических интервентов в России явилось фактором, повлиявшим на изменение тактики борьбы большевистской партии за упрочение завоеваний социалистической революции, позволило российскому пролетариату приступить к реализации новой экономической политики (НЭПа), которая допускала, при определенных условиях и ограничениях в рамках диктатуры пролетариата, определенные рыночные отношения, свободу коммерции для буржуазии, т.к. на данном этапе был крайне необходима некоторая передышка с учетом сложной экономической ситуации, вызванной империалистической интервенцией против молодой Советской республики. Это временное отступление было продумано Лениным, того требовали обстоятельства, отступление должно было позволить... начать наступление против капитализма, – когда придет время. История подтвердит правоту ленинской тактики. Спад революционного подъема обязывал коммунистические партии определить соответствующую тактику, цель которой была обозначена Лениным, а позже Сталиным: достижение главного условия победы пролетарской революции на Западе, а именно – «завоевание большинства рабочего класса» в странах, где социал-демократия сохранила свою гегемонию над пролетариатом. Под лозунгом «в массы», Коминтерн выступил за новую тактику – тактику Единого Пролетарского фронта. Эта тактика была нацелена на укрепление позиций компартий в повседневной борьбе за непосредственные требования трудящихся, на привлечение на свою сторону социал-демократических рабочих, христиан, борющихся против капитала, на их отрыв от реакционной политики руководства социал-демократических и клерикальных организаций.

Коммунистическая партия и Единый фронт во Франции

Раскол рабочего движения во Франции, гегемония реформизма и груз социал-демократических традиций в ФКП объясняют, почему впоследствии большинство членов ФКП выступило против тактики единого рабочего фронта. Принятое ими решение было следствием не левого уклона, а являлось скорее проявлением оппортунизма, связанного с непониманием различия между идейным единством и единством в действиях: «как же это понимать – с недоумением вопрошали противники тактики единого рабочего фронта, – мы размежевались с ФСП-СФИО, а через год будем объединяться с его базой?». Tолько Вайан Кутюрье поддерживает новую международную тактику.

И хотя соотношение сил кажется благоприятным: ФКП насчитывает 110 000 членов, СФИО – 50 000, но ФКП страдает легализмом и оппортунизмом. Основной причиной отказа от единого фронта является боязнь предвыборной конкуренции! ФКП не смогла порвать с традициями партии Геда до 1914 года. Она была организована по избирательным округам, наличие множества течений являлось правилом, политики и журналисты были независимы от органов управления. 21 условие приема в Коминтерн соблюдены не были и в жизнь не претворялись.

Ленин лично следил за «французским вопросом», т.к. прекрасно понимал трудности становления подлинно коммунистической партии в тех империалистических странах, где активно действуют рабочая аристократия и бюрократия. «Превращение европейской партии старого типа, парламентской и реформистской фактически, со слабым оттенком революционного цвета, в партию нового типа, действительно революционную и по-настоящему коммунистическую, – писал он, – является делом чрезвычайно трудным. Пример Франции, вероятно, наиболее четко демонстрирует эту трудность»[25].

Для того чтобы помочь ФКП исправить ошибки, Коминтерн напомнил французским коммунистам о боевом духе их предшественников – движения пролетариата с его революционными традициями XIX-го века, которое он оценил очень высоко: «Невозможно поверить, чтобы революционный рабочий класс Франции с его великолепными революционными традициями, высокой культурой, духом жертвенности, прекрасным боевым духом не создал мощную коммунистическую партию в то время, когда начинается агония буржуазного общества».

Ленин объяснял происхождение трудностей в становлении партии нового типа определенной двойственностью французского рабочего движения, поскольку в нем «сосуществовали» массы «наиболее опытных, лучше образованных политически, самых сильных и самых чувствительных активистов» наряду с мощным реформистским течением, потому что «работа коррупции была выполнена в более полной мере, чем в других странах»[26].

После Турского съезда необходимо было привлечь в ряды партии рабочих активистов, реструктурировать партию, освободиться от ее социал-демократических традиций в вопросах организации. В самом деле, большинство французских коммунистов остались приверженцами электорализма, не связывали задач партии с необходимостью организации масс и развития их действий в соответствие с выработанной революционной стратегией, так как реформизм критиковался только на бумаге. Аналогичным образом, в профсоюзной борьбе преобладали старые реформистские или анархо-синдикалистские методы.

В июле 1921 года, во время Конгресса Красного Интернационала Профсоюзов (КИП), целью которого было привлечь на свою сторону максимальное число профсоюзов – членов реформистского Интернационала профсоюзов, французская делегация примкнула к КИП, но в тоже время выступила за «независимость профсоюзов» по отношению к партиям (и, следовательно, по отношению к коммунистической партии).

Так партия осталась изолированной от профсоюзных масс, а в её руководстве преобладали представители интеллигенции (журналисты, профессиональные политики), так же как и в социалистической партии. Молодому поколению, желающему порвать с прошлым, еще не хватало теоретических знаний и политического опыта.

Ленин констатировал следующий факт: «В подавляющем большинстве стран, наши партии далеки, очень далеки от того, чем должны быть истинные коммунистические партии, а именно подлинным авангардом единственного действительно революционного класса, где все члены партии, все без исключения, принимают участие в борьбе, в движении повседневной жизни масс. Мы знаем этот наш недостаток (...). И мы его преодолеем»[27].

Правоту ленинского указания подтверждает весь исторический опыт коммунистического движения: действительно, внесение коммунистических идей в сознание рабочего класса бывает успешным только при непосредственном активном участии коммунистической партии в массовых движениях трудящихся, выполнение в них авангардной роли и только затем на основе этого осуществление политического руководства рабочей борьбой.

V. Процесс большевизации ФКП

Солидарность с Советской Россией остается важным отличительным признаком партии. Многочисленные статьи, опубликованные Кашеном и Вайан-Кутюрье, осуждают военную политику французского империализма. Защищать Октябрь 1917 года во Франции означало в то время подвергнуться судебным преследований со стороны буржуазии.

В августе 1921 года ФКП призвала пролетариат начать политические забастовки против вооружения стран антисоветского блока. «Тот, кто не встает против вооружения врагов Советов предает свой долг, предает свою Партию, предает своих товарищей, предает свою жену и своих детей»[28], – писала 10 августа 1921 г. "Юманите". В этих забастовках, хотя она была в меньшинстве, ФКП укрепила свои связи с революционным профсоюзным авангардом.

Этому способствовало и одно важное событие, происшедшее в ноябре 1922 года – беседа Пьера Семар и Гастона Монмуссо с Лениным.

Руководитель большевиков высказал мнение, что гарантией для преобразования ФКП в партию нового типа явится привлечение на свою сторону революционных синдикалистов, и, дал по просьбе французских товарищей, разъяснения по следующему ряду вопросов.

- Об отношении к войне:  Дело в том, что среди членов ФКП не было единого подхода к этой важнейшей проблеме.

Хотя тезисы первого съезда партии (в Марселе) осудили пацифизм каутскианского типа, который под видом «абсолютного антимилитаризма» выступал за мир, установленный Лигой Наций, что фактически означало проповедь классового сотрудничества. Тем самым это положение тезисов означало разрыв и с подобными идеями Ш. Лонге, сторонники которых еще были в рядах ФКП.

Одновременно в партии имели место анархистские тенденции, проявлявшиеся в призывах к «неповиновению» и, следовательно, в отказе от работы в массах. В данной позиции сохранялись основные пороки теоретических взглядов анархистов: все войны рассматривались как несправедливые, захватнические.

Ленин разъяснил их ошибочность и опасные последствия практической политики, основывающейся на подобных взглядах. Ленинская теория войн в эпоху империализма обосновывает возможность наряду с типичными несправедливыми, захватническими империалистическими войнами, возможность и справедливых: национально-освободительных войн народов колоний, и войн в защиту национальной независимости, и революционных войн и др., которые должны поддерживаться коммунистами.

- По крестьянскому вопросу:  Во Франции очень долго реформисты презрительно относились к основной массе крестьянства. "Мрачное уединение" (по меткому выражению Маркса) пролетариата, привело, однако к поражениям в революциях 1848 и 1871 гг. Война 1914-1918 гг. дорого обошлась крестьянству. Крестьяне – владельцы малоземельных хозяйства, начали осознавать угнетение, которому они были подвержены при капитализме, пробуждаться к активному участию в общественной жизни.

Федерации социалистической партии, в составе которых преобладали сельские активисты, массово проголосовали за присоединение к Коминтерну.

Впервые рабочая партия (ФКП) выступила с требованием «землю тем, кто ее обрабатывает». В своей статье «О тезисах Французской коммунистической партии по аграрному вопросу», Ленин дал положительную оценку этому документу – «существенные идеи этих тезисов кажутся мне совершенно точными (...) и весьма хорошо сформулированными»[29]. Ленин приветствовал линию ФКП на соблюдение прав крестьян–собственников мелких хозяйств, конфискацию пустовавших пахотных земель и земель крупных землевладельцев, обрабатываемых издольщиками, фермерами и сельскохозяйственными рабочими.

Вместе с тем, критика, с которой выступил Ленин, касалась фундаментальных проблем в сфере аграрных отношений. В частности, он призывал выявлять связь между военной политикой французского империализма и требованиями мелких крестьян и сельскохозяйственных рабочих; возражал против тезиса ФКП, в соответствии с которым капиталистическая аграрная концентрация в Франция якобы не была существенной. Ленин видел в этом проявление наследия гедизма с его механистической концепцией аграрной концентрации, недооценкой развития крупных землевладельческих хозяйств и роли банков. (Энгельс, еще при жизни Геда, высказывал такого же рода критику). Цифры аргументировано подтверждали ленинские взгляды, так как менее 10% хозяйств уже обрабатывали более 30% пахотных земель. Ленин напомнил существование двух возможных путей развития сельского хозяйства: путь капитализма, ведущий к разорению и обнищанию мелких и средних фермерских хозяйств, и путь социализма, единственный, – позволяющий работающему крестьянству воспользоваться преимуществами современной техники, при условии его свободного объединения в производственные кооперативы.

Молодая ФКП и колониальный вопрос

По этому вопросу, как мы видели выше, коммунистам досталось особенно тяжелое наследство. Для формирования настоящей компартии, нужен был радикальный разрыв с традициями социал-шовинистов и социал-империалистов.

Ленин предупреждал: «Мы не можем допустить того, что некоторые товарищи осуждают империализм на словах, а на деле не ведут революционной борьбы, направленной на освобождение колоний (и зависимых народов) от своей собственной империалистической буржуазии. Это лицемерие. Это политика агентов буржуазии в рабочем движении (...). Английская, французская, голландская, бельгийская и др. партии, враждебно относящиеся к империализму на словах, а в действительности, не ведущие революционной борьбы внутри «своих» колоний, чтобы свергнуть «свою» буржуазию, не всегда помогающие уже повсеместно начавшейся в колониях революционной работе, не снабжающие оружием и литературой революционные партии в колониях, – эти партии являются лишь пассивными зрителями и предателями»[30]. ФКП еще предстояло это усвоить.

На Турском съезде социалистические федерации из Алжира проголосовали за присоединение к Коминтерну (34 мандата из 41), но сделали оговорки по колониальному вопросу. В частности, коммунисты Алжира утверждали, что они «не остаются равнодушными к желанию достичь национальной независимости», но вместе с тем отмечали «цивилизаторскую миссию Франции в Алжире»[31].

Наследие гедизма тем самым и в этом вопросе сохранилось полностью, о чем свидетельствует следующее высказывание: «благодаря колонизации фрагментированные, примитивные общества, населяющие Алжир, были преобразованы в современное общество, в капиталистическую систему. Колонизация, таким образом, представляется нам необходимым, незаменимым условием»[32]. Партийное отделение Сиди-Бель-Аббес, состоящее в основном из французов, требует от ФКП соблюдать политику «отказа» от колоний, и одновременно предлагает поддерживать «политику антикапиталистического колониального присутствия». Это было очень далеко от соблюдения тезисов Коминтерна! Французские коммунисты оставались в плену гедистских иллюзий и не сумели руководствоваться ленинскими выводами в решении колониального вопроса.. «Ленинизм (...) разрушил стену между белыми и черными, между европейцами и азиатами, между «культурными» и «некультурными» рабами империализма (...). Тем самым национальный вопрос был превращен из вопроса частного и внутригосударственного в вопрос общий и международный, в мировой вопрос об освобождении угнетенных народов зависимых стран и колоний от ига империализма»[33].

Владение колониями французским империализмом играет ключевую роль в подкупе верхних слоев рабочего класса. Кроме присвоения прибавочной стоимости путем сверхэксплуатации колониальных народов, колониализм, по принципу «разделяй и властвуй», сеет раздор и смуту среди пролетариата путем навязывания шовинизма и расизма. Оппортунизм играет большую роль в распространении таких взглядов.

И лишь IV Конгресс Коммунистического Интернационала (ноябрь 1922г.), смог дать импульс для реальных перемен. Товарищ Буденга (из Туниса, в то время бывшего французской колонией) призвал ФКП «отказаться от оппортунизма» и прекратить поддержку «псевдо–коммунистов Алжира».

IV Конгресс потребовал от ФКП «безоговорочно защищать их право (колонизованных стран – Авт.) на автономию или независимость»[34].

Коминтерн призвал к борьбе в колониях за выполнение повседневных требований трудового народа в качестве необходимого шага в становлении его революционного сознания; призвал к массовому привлечению коренных жителей в коммунистические партии стран колонизаторов; он потребовал от ФКП создать отдел по «коммунистической работе в колониях».

На парламентских выборах в мае 1924 года ФКП выдвину своим кандидатом в Париже эмира Халеда, который получил 40 000 голосов, но он не смог заседать в Парламенте, поскольку усиленно разыскивался полицией за свою антиимпериалистическую пропаганду.

Но, тем не менее, прогресс в этом вопросе был очень медленным, ФКП продолжала игнорировать необходимость поддержки независимости колоний.

На V Конгресс Коминтерна (июнь–июль 1924 г.), Дмитрий Мануильский (ВКП(б),занимающийся анализом французского вопроса, критиковал ФКП следующим образом: «я спрашиваю у французских товарищей, в каких документах они провозгласили право отделения колоний (...). Я приведу вам один характерный факт (...). В ходе Лионского съезда (январь 1924 г.), Коминтерн обратился к французским рабочим и к колониальным народам. Редакция "Юманите", при публикации этого призыва намеренно пропустила выражение «к колониальным народам»[35].

V Конгресс напомнил обязательный характер 8-го условия членства в Коминтерне.

В результате ФКП пересмотрела свои позиции: «В ожидании максимального нарастания требований независимости колоний, Компартия должна возглавить агитацию в поддержку экономических и политических требований коренного населения (...), было бы ошибкой думать, что мы должны ждать коммунистической революции в Европе, чтобы освободить трудовые массы колониальных стран от империалистического гнета»[36].

Для нашей партии это принципиальный тезис, – провозгласила ФКП. Империализм может быть разбит в собственном тылу, в колониях, там, где противоречия достигли взрывной степени; и роль компартии метрополии – поддержать всеми средствами антиколониальную революцию, ослабляющую общего империалистического врага. Для этого нужен общий фронт борьбы движения, направленного на социалистическую пролетарскую революцию в метрополии и национально-освободительного движения в колониях.

Но с начала 30-х годов ФКП фактически отказалась от этого тезиса и вновь вернулась к односторонней концепции метрополии, как единственного гаранта решения вопроса освобождения колоний.

Первые международные сражения ФКП против империализма

На протяжении всего 1922 года французский империализм, в то время наиболее агрессивный империализм в Европе, готовил общественное мнение к развязыванию военной интервенции в Руре. Правительство Пуанкаре был полно решимости заставить Германию взять на себя все военные расходы в соответствии с решением Версальского договора, договора по своей природе несправедливого, договора грабительского по отношению к странам, проигравшим войну. Целью французского монополистического капитала было расчленение Германии и захват энергетических ресурсов Рура.

ФКП, ценой отставки капитулировавшего перед волной шовинизма генерального секретаря Фроссара, осталась на высоте своих задач. В январе 1923 года, за несколько дней до оккупации Рура, состоялась международная конференции в Эссене (Германия), на которой присутствовали представители компартий Франции, Бельгии, Голландии, Германии, Италии и Чехословакии, в которой также приняла участие Унитарная Всеобщая конфедерация труда (УВКТ). Братские партии осудили военную политику французского империализма и обратились с «манифестом к трудящимся народам стран Антанты и побежденных стран». Французским делегатам, по их возвращению во Францию властями было предъявлено обвинение в «заговоре против безопасности государства» (Семару, Монмуссо, Кашену).

11 января 1923 года французская армия вошла в Рур, – оккупационные войска насчитывали 60 000 чел. Социал-демократы проголосовали за военные кредиты и бывший социалист Мильеран, ставший президентом, приветствовал антикоммунистические настроения в стране.

Коммунистический союз молодежи Франции призвал французских солдат к братанию с рабочим населением Германии. Газета "Юманите", благодаря смелому перу Вайан-Кутюрье, призвала к усилению классовой борьбы против оккупантов. Клара Цеткин и писатель Анри Барбюс возглавили вновь сформированный Международный Комитет Действия, в состав которого вошли транспортные рабочие, металлурги, шахтеры. Задачей ФКП было защитить революционное движение Германии, организовать борьбу за мир. Когда 31 марта французские войска открыли огонь по немцам – участникам демонстрации, в результате чего были убиты 13 человек, в ответ 2 апреля по призыву ФКП были проведены демонстрации в крупных французских городах под лозунгами: «Долой оккупацию Рура, да здравствует мир с немецкими рабочими».

"Юманите" организует сбор средств в поддержку бастующих. ФКП настроена по-боевому, революционно: ее листовки наводнили всю страну, и антимилитаристская пропаганда конкретно претворяется в жизнь. Учащаются сцены братания; в Дуисбурге и в Дортмунде рабочие двух стран прошли маршем бок о бок под звуки Интернационала. ФКП и УВКТ увязывали разоблачение природы войны французского империализма с основными экономическими требованиями рабочих: 8-часовой рабочий день, еженедельный отдых и т.д. Единый рабочий фронт сумел привлечь на свою сторону даже социалистических рабочих (докеров в портах). ФКП грамотно использовала все формы борьбы: как легальные, так и нелегальные. Порвав с традициями социал-демократов, ФКП смогла возглавить авангард пролетариата, смогла противостоять националистической волне и высоко поднять знамя пролетарского интернационализма.

Буржуазия, как французская, так и немецкая, испуганные революционным подъемом, объединились в совместной борьбе против нарастающей германской революции. ЦК ФКП, отражая удар, принимает решение о подготовке всеобщей забастовки в знак солидарности в случае революционного подъема в Германии. Коммунистический Интернационал приветствовал действия ФКП как «классический пример борьбы против войны». Действия ФКП способствовали поражению на выборах национального блока, самого реакционного и воинственного крыла французского империализма.

Борьба против Рифской войны^[37]

В 1921 году в Марокко на территории, оккупированной Испанией, вспыхивает восстание народов Рифа, под руководством Абдаль-Крима. Объединение левых партий (радикалов и социалистов) принимает решение о военном вмешательстве, чтобы спасти поселенцев, проживающих в колонии (1924 г.). Социалистическая партия, верная духу социал-империалистических традиций, ссылаясь на «феодальный характер» движения восставших, оправдывает вооруженное вмешательство «демократической миссией» колониализма и призывает к миру. И только ФКП и УВКТ призвали «к признанию Рифской Республики и к освобождению Марокко».

Сталин показал, что скрывается за выражениями «антифеодализм» социал-демократов: «Революционный характер национального движения в обстановке империалистического гнета вовсе не предполагает обязательного наличия пролетарских элементов в движении, наличия революционной или республиканской программы движения, наличия демократической основы движения. Борьба афганского эмира за независимость Афганистана является объективно революционной борьбой, несмотря на монархический образ взглядов эмира и его сподвижников, ибо она ослабляет, разлагает, подтачивает империализм, между тем как борьба таких «отчаянных» демократов и «социалистов», «революционеров» и республиканцев, как, скажем, Керенский и Церетели, Ренодель и Шейдеман, Чернов и Дан, Гендерсон и Клайнс, во время империалистической войны, была борьбой реакционной, ибо она имела своим результатом подкрашивание, укрепление, победу империализма»[38].

Французские и испанские войска объединили усилия для подавления восстания. ФКП сформировала «центральный комитет действий против войны» во главе с молодым рабочим Морисом Торезом. В призыве Комитета действий от 30.IХ.1925 г. говорится: «Революционеры Франции и Испании, молодые коммунисты, организовавшие братание в Руре говорят вам, что ваша обязанность, обязанность рабочих и крестьян – по-братски отнестись к угнетенным народом Марокко».

По призыву УВКТ 12 октября 1925 года вспыхивает всеобщая забастовка. Она не имела ожидаемого успеха, однако жестокие репрессии, которым подверглись ее участники, показывают, что буржуазия в полной мере сумела оценить опасность интернационалистского движения. На V-м съезде ФКП (1926 г.) Пьер Семар приводит следующие цифры: 165 активистов брошены в тюрьму, 263 находятся под следствием, общий срок заключения достигает 320 лет тюрьмы и 45 лет ссылки. Коминтерн в основном поддержал борьбу ФКП против Рифской войны, потому что она означала полный разрыв с шовинистскими и проимпериалистическими традициями социал-демократии. Однако, при подведении итогов акции, Коминтерн указал и на ее недостатки: «В ходе Рифской войны, была полностью заброшена работа среди марокканских рабочих во Франции, мы полностью пренебрегли этим элементом, вместо того, чтобы воспользоваться их присутствием во Франции, чтобы показать позицию партии и разъяснить и укрепить рождающееся классовое сознание, первое представление о котором они начали приобретать под влиянием экономических законов. Во время всеобщей забастовки против войны в Марокко, объявленной Комитетом действий, эти рабочие не ответили, как можно было бы этого ожидать на провозглашенные забастовкой лозунги»[39].

VI. Решающий вклад Коминтерна в большевизацию ФКП

Следует еще раз вспомнить о главных пороках социал-демократического Второго Интернационала:  Вся стратегия его партий была направлена только на парламентскую борьбу, фактически партиями руководили парламентские фракции, во внутрипартийной жизни воспроизводилось своеобразное «капиталистическое разделение труда» – рабочие назначались исключительно для выполнения текущих задач – распространение листовок, расклеивание афиш, служба безопасности, а интеллектуалы и политики разрабатывали направления движения, вели дебаты, писали брошюры.

Существовала путаница в определении статуса сторонников партии и её членов, следствием чего являлся низкий идейный уровень и слабая дисциплина. Практиковалось разделение труда между профсоюзом и партией: борьба на заводах отводилась исключительно профсоюзу, а выборы являлись прерогативой партии.

Использование исключительно легальных методов борьбы, сосредоточение усилий главным образом на участие в избирательных компаниях способствовало интеграции социалистических лидеров в государственный аппарат и подчинение рядовых членов буржуазной демократии.

Коминтерновская политика большевизации

IV Конгресс Коминтерна в принятой резолюции по французскому вопросу пришел к следующему выводу: «Некоммунистических элементов, имеющих огромное влияние, еще очень много в руководстве партии и, особенно во фракции центра, которая представляет собой наибольшую долю в руководстве партии после Турского съезда»[40].

В 1925 году Сталин так определил цели большевизации партий: «1) Необходимо, чтобы партия рассматривала себя не как придаток парламентского избирательного механизма, как по сути дела себя рассматривает социал-демократия, и не как бесплатное приложение профессиональных союзов, как об этом твердят иногда некоторые анархо-синдикалистские элементы, а как высшую форму классового объединения пролетариата, призванную руководить всеми остальными формами пролетарских организаций, от профсоюзов до парламентской фракции.

2) Необходимо, чтобы партия, особенно её руководящие элементы вполне овладели революционной теорией марксизма, неразрывно связанной с революционной практикой»[41].

В идеологическом плане большевизация означала массовое распространение учения Ленина, изучение его трудов. Необходимо было направить усилия на то, чтобы каждый член партии смог овладеть марксистско-ленинской теорией.

Это предполагало борьбу против троцкизма, которым его сторонники после смерти Ленина пытались подменить ленинизм; влияние Троцкого оставалось значительным в рядах руководства ФКП. Во время проведения первой Центральной партийной школы, представитель Коминтерна А. Гуральский отметил, что теоретические основы партии составляют «20% жоресизма, 20% ленинизма, 20% троцкизма и 30% всякой путаницы»[42].

ФКП учла замечания и приступила к публикации основных трудов Ленина и «Вопросов ленинизма» Сталина. Изучение ленинизма сыграло важнейшую роль в становлении будущих лидеров ФКП, таких как Жак Дюкло, Фернан Гренье, Бенуа Фрашон.

Результатом овладения основной идеей большевизации и радикального разрыва с социал-демократическими традициями явилось изменение подхода к организационному построению партии, формирование ее структур не по избирательным округам, как это было принято раннее, а по заводским ячейкам, что позволило лучше организовать и возглавить классовую борьбу на капиталистических предприятиях. Революционной стратегии должен соответствовать революционный способ организации с тем, чтобы партия стала на деле, а не только на словах, авангардным отрядом пролетариата.

Ленин так охарактеризовал задачи работы партии в рабочем классе жить как можно ближе к рабочей жизни (...), знать ее вдоль и поперек (...), уметь определить любую ошибку по любому вопросу, уметь распознать в любое время настроение массы, ее требования, стремления, реальные мысли (...), суметь завоевать неограниченное доверие массы благодаря братскому к ней отношению и вниманию к удовлетворению ее нужд.

Большевизация означала для ФКП решительную борьбу против мелкобуржуазных элементов, находящихся под влиянием троцкизма, таких его агентов как Суварин, который говорил о большевизации как о «насаждении русских методов».

В 1924 году железнодорожник Пьер Семар был избран генеральным секретарем ФКП. Но создание партийных ячеек на заводах натолкнулось на противодействие – оппозицию анархо-синдикалистских элементов (таких как Росмер, Монатт), которые видели в них конкуренцию профсоюзам. Они были исключены из ФКП, одновременно с правыми элементами и впоследствии примкнули к троцкистской оппозиции.

Необходимо было также преодолеть существование различных течений в партийной организации, создать в ней железную дисциплину и, т.к. борьба между течениями и различными фракциями приводит объективно к фрагментарности и рыхлости партии, борьба за целостность и единство партии должно было стать главным направлением работы.

Большевизация означала пересмотр требований к членам партии большевистского типа. Членство в коммунистической партии есть почетное звание, но и ко многому обязывающее: член партии обязан принимать участие в выработке партийных решений, их обсуждении и выполнять решения, принятые большинством. «Ведь нельзя же – писал Ленин – смешивать, в самом деле, партию, как передовой отряд рабочего класса, со всем классом… По какой бы это причине, в силу какой логики из того факта, что мы – партия класса, мог следовать вывод о ненужности различия между входящими в партию и примыкающими к партии? Как раз напротив: именно в силу существования различий по степени сознательности и степени активности необходимо провести различие по степени близости к партии»[43].

В ФКП в то время преобладали либеральные традиции приема в партийные ряды, в связи с этим многие из вновь вступивших в партию товарищей не осознавали требований, предъявляемых к членам партии и в скором времени уходили из нее. Заводские же ячейки – не дискуссионный клуб по интересам; они являлись революционной нормой, принципом подхода, решения организационных вопросов, и преследовали цель пробуждения классового сознания и проведения акций. Эти же заводские ячейки должны были стать основной кузницей партийных кадров.

Окончательный разрыв с социал-демократическими традициями проходил через утверждение демократического централизма, согласно которому участие в дискуссиях важно, но это не самоцель, а целью является развитие и совершенствование всеми членами партии революционной практики. Ценой больших усилий ФКП удастся утвердить демократический централизм как важнейший организационный принцип партии, (от которого в 90-е годы ФКП вновь откажется и уже окончательно при руководителях-ревизионистах Ж. Марше и Р.Ю).

Принцип демократического централизма, как известно, означает: выборность всех руководящих органов партии снизу доверху; подчинение меньшинства большинству и строжайшее выполнение партийных решений всеми; подчинение низших организаций высшим: ЦК и съезду; дисциплина обязательная для всех, а не болтовня меньшинства. Ленин так писал об этом: «…чем держится дисциплина революционной партии пролетариата? чем она проверяется? чем подкрепляется? Во-первых, сознательностью пролетарского авангарда и его преданностью революции, его выдержкой, самопожертвованием, героизмом. Во-вторых, его уменьем связаться, сблизиться, до известной степени, если хотите слиться с самой широкой массой трудящихся, в первую голову пролетарской, но также и с не пролетарской трудящейся массой. В-третьих, правильностью политического руководства, осуществляемого этим авангардом, правильностью его политической стратегии и тактики, при условии, чтобы самые широкие массы собственным опытом убедились в этой правильности. Без этих условий дисциплина в революционной партии, действительно способной быть партией передового класса, имеющего свергнуть буржуазию и преобразовать все общество, не осуществима»[44].

Но во Франции реформистские и анархо-синдикалистские традиции были помехой установлению революционной партийной дисциплины. Ревизионистские партии, сами того не желая, подтверждают верность ленинских выводов о том, что ревизионистская партия не может достигнуть необходимой монолитности действий и воли, революционной дисциплины с того момента, когда она оказывается больше не связанной с рабочим классом, когда ее стратегия и тактика, порвав с марксистско-ленинскими принципами и классовым подходом, направлена на адаптацию и развитие капиталистической системы.

Борьба с оппортунистическим сопротивлением большевизации партии

Правое крыло ФКП осудило всеобщую забастовку 12 октября 1924 года против Рифской войны, охарактеризовав ее как «провал». Действительно, забастовка не выполнила всех своих задач, но, тем не менее, 300 000 человек приняло в ней участие.

Правые элементы в партии под предлогом якобы отстаивания французской традиции «права на критику», выступали против требования соблюдения железной партийной дисциплины. Истинной целью этих оппортунистов было противодействие большевизации ФКП, а социальной основой их были (и остаются) рабочая аристократия и рабочие, находящиеся под влиянием социал-демократических традиций и пережитков.

В феврале 1925 года, 80 оппозиционеров подготовили письмо Коминтерну, в котором разоблачали якобы «подавление свободы слова». Коминтерн направил Д.З. Мануильского, тайно приехавшего во Францию, для того, чтобы помочь исправить ситуацию в ФКП и способствовать созданию твердого революционного марксистко-ленинского руководящего состава партии.

Уже первое наблюдение дало основание Мануильскому сделать вывод о наличие в ФКП реформистского течения, подпитываемого политической «коррупцией», возникновению которого способствовал колониализм; его сторонники явились выражением правого уклона или линии на примирение с оппортунизмом.

IV Конгресс Коминтерна сделал жесткое, но справедливое замечание: «Эволюция нашей французской партии от парламентского социализма до революционного коммунизма идет очень медленно, что далеко не объясняется исключительно только объективными условиям»[45].

Хотя ФКП и осуществила впоследствии значительный сдвиг в деле укрепления революционных позиций и проведения революционных акций, связь с рабочим классом оставалась недостаточной. По оценке Коминтерна в 1925 году, партия должна была укрепить свой пролетарский характер, вырвав из сетей реформизма многих членов профсоюза, что подразумевало более активную работу в рядах УВКТ.

В УВКТ наблюдается на тот момент значительный численный рост: с 371000 (1922г.) до 475000 членов (1926г.). УВКТ имела крупные организации в промышленности (металлургия, энергетика, строительство, железная дорога и угольные шахты).

Реформистская же ВКТ состояла в основном из служащих и работников, имеющих «статус госслужащих» и превозносила социальное партнерство.

Коминтерн призвал ФКП поддерживать повседневную борьбу трудящихся за установление 8-часового рабочего дня, за медицинское страхование и выплаты по безработице, борьбу с дороговизной жизни.

Необходимо было проводить работу по завоеванию большинства рабочего класса, что является условием осуществления пролетарской революции. Нетерпеливые «леваки», также имевшиеся в ФКП, считали, что борьба за повседневные экономические требования отдаляет революцию.

Следуя рекомендациям Коминтерна о необходимости усиления борьбы за жизненные интересы трудящихся, прежде всего рабочего класса, ФКП, применяя их на практике, значительно активизировало свою деятельность в этом (оно сохранялось до 90-х годов ХХ века).

Не обошлось и без противоречий и конфликтов между ФКП и УВКТ. В условиях роста безработицы, УВКТ поддержала лозунг «контроля за иммиграцией» и «приоритета рабочих мест для французских рабочих». Для борьбы с тяжким наследием социал-шовинистических пережитков, ФКП создала секцию трудовых мигрантов («Иммигрантская рабочая сила»), чтобы полностью интегрировать рабочих всех национальностей во Франции в борьбу против капитализма. Мы знаем, какую роль впоследствии сыграла ИРС в вооруженном сопротивлении против фашизма.

Но в теоретическом плане – Коминтерн с тревогой отмечал это не раз – наследие Геда продолжало сохранять большое влияние на значительную часть членов партии, а ФКП в целом все еще оставалась узником «механистического», «упрощенного», «экономического» подхода к решению стоящих перед ней задач.

Во время VI-ого пленума Исполкома Коминтерна в феврале-марте 1926 года, «французский вопрос» обсуждался вновь.

Коминтерн высказал свою озабоченность по поводу все еще сохраняющихся в партии оппортунистических и пропарламентских ориентаций.

Сталин, принявший участие в работе пленума ИК, указал на то, что Франция идет к кризису, a руководство ФКП недооценивает это: «Никогда нельзя изображать развитие кризиса, как восходящую линию нарастающих провалов. (...) Революционный кризис развивается обычно в виде зигзагов. (…) Поэтому я полагаю – подчеркивал Сталин в своем выступлении – что французская коммунистическая партия должна держать курс на постепенное нарастание революционного кризиса. И французская партия должна поставить дело агитации и пропаганды так, чтобы готовить умы и сердца рабочих к этому кризису». Сталин предупреждал об опасности правых в партии и указал, каким способом необходимо с ними бороться: «… как около французской компартии, так и внутри партии уже имеется довольно солидная боевая группа правых (…) местами ведущих прямую атаку на революционное крыло компартии. (…) Очередная задача компартии, поскольку она коммунистическая партия Франции, должна ковать новые революционные кадры и готовить массы к кризису. (…) Я считаю, что такая группа должна сформироваться (...) вокруг таких товарищей, как Семар, Креме, Торез, Монмуссо (...) что значит сконцентрировать силы в борьбе против правых».

Сталин уточнил, что ФКП должна сама принять решение о необходимых изменениях, что опровергает любимую буржуазной и троцкистской историографией версию о ФКП как якобы «ока Москвы».

На VI-м съезде ФКП в Лилле (июнь 1926 г.) сформировалось новое партийное руководство, сплотившееся вокруг Генерального секретаря Пьера Семара. Тактика единого фронта конкретизировалась призывами к членам реформистской ВКТ или Социалистической партии к забастовкам и общей борьбе, а также организацией среднего класса для защиты буржуазных демократических свобод.

<<в начало