К 102-й годовщине
Январского восстания в Киеве.

Избранные фрагменты мемуаров
Евгении Бош (2)

Часть 1. Часть 2.

Со всех концов Украины получаются сообщения в ЦИК и Народный Секретариат о том, что на местах восстанавливается власть Советов, и петлюровские войска спешно отступают к Киеву:

Со стороны Екатеринослава красногвардейцы заняли Пятихатку и Знаменку.

«По линии Курск – Киев занят Путивль, и наши продвигаются дальше к Конотопу. По линии Полтава местные отряды, объединенные с советскими войсками, продвигаются на Киев, уже заняли Лубны и приближаются к станц. Гребенка. Движение не встречает серьезного сопротивления. Всюду организуется Красная гвардия...»

Со стороны Бахмач–Киев повели наступление советские войска и железнодорожные красногвардейцы. Как только наши войска начали подходить к Гребенке, российские войска, под командой т. Берзина, охранявшие железнодорожную линию Гомель–Бахмач, начали продвигаться и заняли Бахмач. Петлюровские войска отступили и, продвигаясь к Киеву, взрывали все мосты. С занятием Бахмача войска пополнились отрядами Красной гвардии. Конотопские железнодорожные рабочие присоединились к вооруженным силам, шедшим под командованием т. Берзина, и стали преследовать отступающих петлюровцев, принявшись спешно чинить мосты и исправлять сделанные отступающими петлюровцами повреждения.

Вооруженная борьба ширилась, сходясь революционным кольцом вокруг Киева. А в самом Киеве все рабочие, как один человек, встали на борьбу с Центральной Радой. Целые заводы вооружились поголовно. Те, кто не могли сражаться с винтовкой в руках, поддерживали борьбу всеобщей стачкой. Часть гарнизона, понтонный батальон, 3-й авиационный парк и полк Сагайдачного присоединились к восставшим рабочим. Большая часть гарнизона сохраняет нейтралитет. Против рабочих выдвинуты полуботковцы и дорошенковцы. Выступление восставших началось одновременно со всех концов города. Арсенал, оба вокзала, железнодорожные мастерские подготовлялись к обороне, на улицах города рабочие сооружают баррикады. Город объявлен Центральной Радой на осадном положении, комендантом города назначен известный своими расправами полковник Ковенко. Вся жизнь в городе замерла. Хлеб выпекают только для повстанцев, под контролем стачечного комитета, вода и свет прекратились...

В ночь на 18 января Народный Секретариат получил извещение, что в Киеве идут ожесточенные сражения рабочих с петлюровскими войсками, участки города переходят из рук в руки, и пока нельзя учесть, на чьей стороне будет победа.

Срочно дается распоряжение ускорить продвижение Гребенка–Киев и Бахмач–Киев на поддержку киевского пролетариата. Народный Секретариат постановляет делегировать т.т. Ауссема и Лапчинского политическими представителями в группу войск, шедшую под командой Муравьева, а на т. Коцюбинского возложить общее командование всеми вооруженными силами, борющимися против Центральной Рады.

Наши вооруженные силы стали спешно продвигаться на Киев.

«...Наши войска подошли к Нежину, – сообщает Коцюбинский из Бахмача, – и, верно, возьмут его без боя. Петлюра с разбитыми поисками отступил к Носовке по направлению Гребенка–Киев. Мосты на Трубеже исправлены, и мы сможем двигаться дальше. Нами заняты Черкассы, Фастов, Корыстовка...

Все время продвигаемся,  – следует сообщение из группы войск Гребенка–Киев. – Сейчас походным порядком идем с Яготина на Борисполь. Мосты через Трубеж еще исправляются. Чехословаки в Борисполе, Яготине держат строгий нейтралитет. Они хлопочут о пропуске их на французский фронт через Сибирь...».

21 января из Киева в Народный Секретариат прибыл посланный от революционного штаба железнодорожный рабочий с требованием ускорить продвижение советских войск, так как Петлюра стянул все войска в Киев и, за отсутствием патронов у рабочих, долго держаться против петлюровских войск, прекрасно вооруженных, будет невозможно...

Народный Секретариат срочно сообщил т.т. Коцюбинскому и Ауссему о положении восставших рабочих в Киеве и потребовал от них ускорить продвижение советских вооруженных сил.

Но отступившие к Киеву, под напором советских войск гайдамацкие отряды Петлюры дали значительный перевес силам Центральной Рады. Петлюровцам удалось разъединить рабочих и окружить их по частям. После этого Петлюра предложил восставшим сдать оружие, гарантируя полную неприкосновенность. Большинство вооруженных рабочих отрядов ответило отказом, продолжая отчаянно бороться. Но недостаток патронов и вооружения давал значительный перевес силам противника, и участки города один за другим стали переходить в руки контрреволюционеров.

В ночь на 23 января обе наши группы войск сходятся в Дарнице. К этому времени в Киеве уже началась кровавая расправа петлюровцев с обессиленными рабочими. Арсенальцы, забаррикадировавшиеся в главном здании Арсенала, 6 дней без пищи и с незначительным запасом вооружения, выдерживавшие ураганный артиллерийский обстрел Арсенала, длившийся с утра и до поздней ночи, вынуждены были сдаться на условиях, предложенных Центральной Радой. Но как только оружие было сдано, гайдамаки по приказу офицера приступили к дикой расправе.

«...Очевидцы этой сдачи, спустя несколько дней, не могли спокойно говорить о тех ужасах, которые пришлось пережить осажденным. Их всех, не исключая раненых и сестер милосердия, заставили бежать через рвы и окопы и в это время били прикладами, кололи штыками, расстреливали...».

То же, что и в Арсенале, происходило на вокзале и в различных районах... Удержались к приходу советских войск только часть железнодорожников на бронированном поезде и забаррикадировавшиеся в железнодорожных мастерских.

23 января начинается наступление советских вооруженных сил из Дарницы на Киев. К ним навстречу по ночам из города пробираются рабочие, и уже вместе с войсками начинают пядь за пядью брать и очищать Киев от петлюровцев. И Ауссем, и Коцюбинский сообщают из Дарницы: «Наступление идет успешно. Линия железной дороги и все шоссейные и грунтовые дороги заняты нами. В настоящий момент идет штурм Печерска в двух направлениях: со стороны Киева 3-го на Арсенал и со стороны Цепного моста на Лавру, где противник особенно сильно укрепился. Отряды «Червоного Козацтва» действуют великолепно».

23 января вспыхивает восстание в Николаеве, в последнем из крупных городов, где еще оставалась власть Центральной Рады.

Около двух часов дня (23-го) произошло столкновение между Красной гвардией и петлюровцами, вызванное сторонниками Рады. На поддержку Красной гвардии вышли рабочие всех заводов. После вооруженной борьбы, продолжавшейся несколько часов, Красная гвардия заняла отделение Государственного Банка, казначейство, почту, телеграф и вокзал. Вечером осажденные рабочими петлюровские войска сдали оружие. Вся власть в городе Николаев перешла в руки Совета... День 24-го января прошел совершенно спокойно. Работают все заводы, открыты магазины, и город принял «вполне нормальный вид».

В Киеве 24-го января бой идет уже в самом городе. По сообщениям Ауссема и Муравьева:

«Заняты нами арсенал, крепость, лавра. Белогвардия держится еще на Киеве 1-м... Освобождены из заключения 500 рабочих, взятых в плен Центральной Радой. Освобожденные рабочие снова взялись за оружие. На улицах идет непрерывный бой, то же под городом... 26 января главная часть города очищена от петлюровцев. Нами занят Печерск. Продвинулись по Александровской улице и заняли дворец и участок до Александровской площади. Заняты товарная и пассажирская станции, Васильковская и Караваевская улицы. И очищаем Лукьяновскую».

В ночь на 27 января т.т. Ауссем, Коцюбинский и Лапчинский сообщают в Народный Секретариат:

«К нам в штаб прибыла делегация от Киевской городской думы и, во имя Украинской Советской власти, просила приостановить обстрел города. Ответ нами дан следующий: обстрел города может быть приостановлен только в том случае, когда: 1) сегодня же, 26 января, в 3 часа дня все лица, ведущие на улицах вооруженную борьбу против революционных масс, сдадут оружие и вывезут его на площадь перед вокзалом Киев-пассажирский; 2) к этому же времени выдать виновников контрреволюционного движения в Киеве, членов так называемого Генерального Секретариата, министров и военного коменданта. Эти условия выработаны нами вместе со штабом».

Делегация городской думы ответа не дала, заявив, что она передает эти требования на обсуждение общественных деятелей и через два часа явится с ответом. Но больше делегация не являлась. 27 января политические представители Нар. Секретариата сообщили уже из Киева:

«Наконец, окончательно овладели городом. Освободили из тюрьмы т.т. Чудновского, Боварского, командира особой армии Егорова и других революционеров. Киев окончательно очищен от контрреволюционных банд, разрозненные группы которых еще ночью стали покидать город. Генеральный Секретариат бежал на автомобилях по Житомирскому шоссе. Петлюра с оставшимися войсками отступил на Житомир. Советская власть  Киева начинает возобновлять свою деятельность. Сорганизовался Ревком. Завтра состоится первое заседание Киевского Совета Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов. Нами выпущено следующее воззвание к населению:

Товарищи и граждане!

После жестокого артиллерийского обстрела, после отчаянной борьбы на улицах Киева, наши войска заняли столицу Украинской Республики.

Председатель низвергнутого правительства называл нас в своих выступлениях северными варварами-завоевателями, нас клеймили именем великорусских империалистов, но это была такая же правда, как утверждение Центральной Рады, будто она является истинным выразителем надежд и чаяний всего украинского народа.

С Радой, проводившей политику соглашательства с буржуазией украинской, российской и заграничной, с Радой, изменившей своему народу заключением позорного мира с австро-германскими империалистами, боролись не северные варвары, не чужеземные завоеватели, а мы, представители пролетариата и беднейшего крестьянства Украины. Войска же Российской федерации являлись лишь верным союзником в борьбе с нашим внутренним заклятым врагом – украинской националистической интеллигенцией и стоящими за ее спиной группами городской буржуазии и деревенского кулачества.

И не даром с упорством отчаяния отстаивали свои позиции «щирые» украинцы из Центральной Рады, отстреливаясь до последнего патрона, отбиваясь до последнего издыхания, – они знали, что с нашей стороны пощады им не будет – не им лично, а их привилегиям, их стремлениям опекать меньшего брата.

Взявши власть вооруженной рукой, мы, представители рабочих и беднейших крестьян Украины, передадим ее только съезду Советов рабочих, солдат и крестьян Украины, на котором угнетенные классы украинского народа сами выяснят свою волю и порешат, как им строить жизнь.

До тех же пор перед лицом революционного городского и сельского пролетариата Украины, всей России и всего мира обязуемся высоко держать красное знамя рабоче-крестьянской революции, знамя международного братства и социализма.

Жизнь, к которой мы стремимся, не похожа на прежний проклятый строй насилий и произвола человека над человеком. И мы не боимся ропота возмущенной буржуазии и жалобного писка интеллигентов, обвиняющих нас в насилии и разбое. Да, мы насильники, но над насильниками, над теми, кому порядок и законность нужны для выжимания соков из ближнего; да, мы разбойники, потому что разбиваем вековые оковы рабства рабочих и крестьян.

Мы говорим рабочим и крестьянам: разбивайте свои кандалы как материальные, так и духовные, отбросьте все сомнения и нерешительность, берите все в свои руки и стройте сами новую жизнь.

Не беда, если вначале не все будет ладиться. Будут ошибки, неизбежные в новом деле, будут неудачи. Учитесь на ошибках и идите дальше – только таким путем можно стать господином своей жизни.

Помните, что позади нас – постылое рабство, впереди – тернистый путь великой творческой работы и упорной борьбы за царство равенства и братства, за социализм.

Да здравствует свободная отныне Украина, свободная от всяких господ, хотя бы и украинских!

Да здравствует всемирная рабоче-крестьянская революция! Да здравствует социализм!!!»

С 10 января по 28 января, одиннадцать дней, киевский пролетариат вел отчаянную вооруженную борьбу с войсками Центральной Рады. И в эти «незабываемые дни, – писал орган Киевского Совета, – пролетариат Киева проявил удивительный, беспримерный героизм и беззаветное самопожертвование. Сотни пролетариев отдали свою, в большинстве случаев молодую, жизнь за великую цель освобождения человечества от ига капитала. Великие и трагические дни Парижской Коммуны невольно приходили на память в эти дни, когда под градом пуль и орудийным огнем пробирались десятки девушек и женщин рабочего класса в осажденный арсенал с хлебом, медикаментами, снарядами, приносили патроны на передовые позиции, когда участки города переходили из рук в руки, и потом в дни кровавой расправы петлюровских наймитов с восставшими рабочими»...

Больше 2 000 сознательнейших пролетариев выбыло в это восстание из рядов киевского пролетариата...

4 февраля 1918 г. киевский Совет Раб. и Солд. Депутатов и весь киевский пролетариат хоронили своих погибших товарищей. В две братские могилы, в Александровском парке, в один день и час опустили 750 красных гробов с останками расстрелянных и изувеченных деятелями контрреволюционной Центральной Рады.