Народ против тирании. Массовые демократические организации Южной Африки в борьбе против режима апартеида    (3)

В.Н. Тетёкин

Часть 1.Часть 2. Часть 3.

В 1971 году окончил школу в поселке Квамашу. Дорога в университет, разумеется, для меня была закрыта. Cамую низкооплачиваемую работу (грузчиком в универмаге) нашел только через 10 месяцев. Безработица заставила меня задуматься о положении африканской молодежи. Белые сверстники – выпускники школы – тут же шли в университеты или получали работу, а африканцы типа меня были обречены на безработицу или на неквалифицированную и малооплачиваемую работу с перспективной в лучшем случае через много лет превратиться в мелкого клерка.

От разочарования и поиска выхода мы с друзьями начали активно интересоваться политикой. В 1972 году создали одну из первых (после запрета АНК в 1960 году) молодежных организаций. Внешне акцент делался на культурных мероприятиях. Но за ними крылась тайная сторона – разъяснение молодежи сути происходящего и их мобилизация в наши ряды. Мы слушали Радио «Свобода» из Дар-эс-Салама и из Москвы. Мы знали, что АНК жив и действует. Постепенно мы начали объединяться с группами в других городах. В 1973 году создали Молодежную организацию Наталя. Всю работу по мобилизации молодежи и созданию новых групп (включая поездки по провинции и по стране) мы оплачивали из своих скудных средств.

Затем мы объединились с молодежными группами в соседних провинциях: в восточной части Капской провинции и в Пограничной провинции. Потом – с группами в Трансваале и в западной части Капской провинции. Вот так на свет появилась Национальная молодежная организация.

Молодежь в это время, в середине 70-х годов, находилась под влиянием идеологии «Черного самосознания». В 1972 году мы не очень четко представляли себе разницу между АНК и ПАК. Тогда мы ставили цель каким-то образом объединить эти движения. Движение «черного самосознания» в определенной мере способствовало возрождению АНК и «Умконто ве сизве». Однако, чем больше мы знакомились с историей АНК и ПАК, тем больше симпатизировали АНК.

Мы много читали о вооруженной освободительной борьбе в Латинской Америке. Много думали и говорили о вооруженном восстании в Южной Африке, ибо другого способа ликвидировать режим апартеида мы тогда не видели. А ведь до 1976 года опасно было даже просто открыто говорить о несправедливости существующего порядка.

Это после знаменитого восстания школьников в июне 1976 года в антиапартеидное движение влилось очень много молодежи. А уж после создания Объединенного демократического фронта в 1983 году «заниматься политикой» вообще стало широким и даже модным явлением. А тогда, в начале 70-х, любое проявление политической активности среди черных жестко пресекалось. Наши группы сразу же после их возникновения начали активно преследовать. В период с 1973 по 1974 год я провел в тюрьме в общей сложности три месяца. В 1975-76 гг. я отсидел в тюрьме уже 10 месяцев.

К этому времени АНК уже почти 15 лет находился под запретом. Но мы через некоторое время после создания нашей группы начали искать связи с АНК. Это было непросто, ибо АНК был в глубоком подполье. Мы даже выезжали в соседние страны в поисках АНК. И с 1975 года некоторые из нас включились в подпольные структуры АНК.

Но полиция безопасности тоже не дремала. Им стало известно о нашей подпольной деятельности. Пошли массовые аресты. Я был схвачен и стал одним из семерых обвиняемых по известному в то время «делу Национальной молодежной организации». Пятерых из нас на суде оправдали, поскольку свидетели обвинения на суде начали отказываться от показаний, данных следователям. В мае 1976 года, за два месяца до восстания школьников в Соуэто, я вышел на свободу. Однако было ясно, что на воле надолго я не задержусь, ибо полиция безопасности немедленно начнет искать другие поводы, чтобы упечь меня за решетку. Поэтому пришлось уходить из страны. В политическую эмиграцию».

Устранив влиятельных лидеров «чёрного самосознания», южноафриканское правительство невольно изменило баланс политических сил чёрного населения в пользу АНК. После событий 1976-77 годов среди чёрной молодёжи началось интенсивное обсуждение новой стратегии и тактики. Резко возрос интерес к литературе АНК и ЮАКП. Обсуждались как опыт действий АНК в 50-х годах, так и опыт зарубежных освободительных движений. Разумеется, опыт передавался не только посредством литературы, но и через контакты молодёжи с ветеранами АНК.

Соединение опыта старших поколений активистов АНК и молодёжи, выходящей из-под влияния идеологии «чёрного самосознания», послужило движущей силой подъёма демократического движения в середине 70-х гг. Одной из главных точек зарождающегося движения было Соуэто, где группа молодых активистов вступила в контакт с Джо Гкаби – одним из первых бойцов «Умконто ве Сизве», получившим основательную военную подготовку и затем отсидевшем более десяти лет в тюрьме на острове Робен. К 1976 году вокруг Джо Гкаби образовалась неформальная группа студенческих лидеров, с которым он обсуждал опыт АНК и тактику борьбы в новых условиях.

Хотя часть из членов возникшей вокруг Д. Гкаби группы молодёжных лидеров ушла за ним в эмиграцию, оставшиеся сыграли важную роль в дальнейшей работе по созданию массового демократического движения. Одновременно происходило расширение связей этой группы с подпольными структурами АНК, которые начали играть всё возрастающую роль в легальном демократическом движении. Деятельность этой группы изначально опиралась на иные принципы, нежели деятельность сторонников «чёрного самосознания», которые работали в «разговорном жанре», не особенно стремясь к конкретным действиям. Под влиянием Джо Гкаби молодые лидеры занимались вопросами создания организаций и координации работы в молодёжной среде, единства коллективных действий.

Аналогичные объединения возникли в Кейптауне и в Дурбане. В целях конспирации они назывались «исследовательскими группами». В то время, как в Кейптауне эти группы в идеологическом плане были более разнообразными, в Дурбане они изначально находились на «чартеристских» рельсах. В отличие от группы в Соуэто, которая опиралась на традиции АНК, молодые активисты в провинции Наталь, наоборот, стремились преодолеть пассивную позицию старого руководства Натальского индийского конгресса. Акцент делался на массовых акциях. Именно в Дурбане была выработана стратегия организации протестного движения вокруг «бытовых», «общинных» вопросов, затрагивавших интересы основной массы населения чёрных посёлков. Внешне создавалось впечатление «неполитического» характера выдвигаемых требований. А по сути, на основе «общинных» требований шла мобилизация политической активности. В целом это было время интенсивной умственной работы, попыток понять, что нужно делать, в какую сторону двигаться, сравнений, размышлений, дискуссий.

До конца 1979 года эти группы не были связаны с собой. Однако у них было несколько общих черт. Прежде всего они были «чартеристскими», то есть состояли из сторонников Хартии свободы. Во-вторых, они считали, что одной подпольной и вооружённой борьбой ликвидации апартеида не добьёшься. Необходима легальная массовая организация, действующая внутри страны. В третьих, признавалась необходимость сотрудничества с широким кругом других общественных сил. Более того, активисты этих групп под влиянием и по рекомендации АНК начали проникать в организации «чёрного самосознания», чтобы способствовать единству всех антиапартеидных сил.

2. Причины роста политической активности
молодёжи

Для понимания значения молодёжных организаций в системе антиапартеидных сил необходимо посмотреть на изменения в социальной структуре общества в 60-70-х гг. и на демографический состав населения Южной Африки.

Важнейшими факторами были быстрый рост обрабатывающей промышленности, увеличение численности чёрного рабочего класса, его концентрация в промышленных центрах и соответствующий рост городского чёрного населения. Если в 1951 году в Южной Африке было 2,2 миллиона чёрных городских жителей, то к 1980 году – 5,6 миллиона человек.

В политическом отношении чёрное городское население было более активным, нежели сельское население, в силу раздробленности и низкого уровня образования последнего. Принципиально новым и чрезвычайно важным явлением было появление чёрных–горожан во втором поколении. Это была молодёжь, обладавшая иной, «городской» психологией, нежели «сельские» старшие поколения, более высоким уровнем образования и организованности. Концентрация молодёжи в городах и вокруг школ в сельских районах позволяла ей играть более активную роль в политической жизни.

Одновременно изменилась ситуация в области образования. К середине 80-х гг. около 50% населения Южной Африки было в возрасте до 25 лет. Демографические изменения в Южной Африке сопровождались быстрым ростом числа чёрных учащихся, поскольку потребности современной экономики в квалифицированной рабочей силе требовали повышения уровня образования чёрных.

В 1985 году в начальной школе обучалось 4011 тыс. чёрных и 573 тыс. белых школьников (соотношение 7:1), в средней школе – 1030 тыс. чёрных и 398 тыс. белых учащихся (соотношение 2,6:1). В университетах обучалось 39 тыс. чёрных и 92 тыс. белых студентов (соотношение уже 1:2,4), в колледжах – 9 тыс. чёрных и 44 тыс. белых студентов (1:4,8). Цифры говорят сами за себя.

Однако быстрый рост числа чёрных школьников сопровождался ухудшением качества образования. Это выражалось в недостатке школьных помещений, в нехватке и низком профессиональном уровне учителей. В 1980 году в одной классной комнате в среднем занималось 49 школьников. А в 1986 – 62 ученика. Школам остро недоставало учебников и наглядных пособий. Для белых образование было бесплатным. Для чёрных – платным. Поэтому старшеклассникам часто приходилось на некоторое время покидать школу, чтобы заработать на оплату учёбы, на школьную форму и учебники.

Как результат, высокий процент детей не справлялся с выпускными экзаменами и оставался на повторный год, а то и на 2-3 года. В 1984 году только 34% школьников справилось с выпускными экзаменами. Да и в целом по стране уровень успешной сдачи экзаменов в среднем составлял примерно 50%. Таким образом, в средней школе было большое количество «переростков». И именно они, раз за разом проваливавшиеся на экзаменах ввиду крайне низкого уровня преподавания, не имевшие возможности получить документ о среднем образовании и, соответственно, лишённые перспектив в жизни, составляли наиболее радикальную часть студенческой молодёжи. Не получая поддержки ни от учителей, ни от родителей (которые просто не знали, что делать), старшеклассники при возникновении молодёжных организаций немедленно становились их наиболее активными участниками и руководителями, ибо это давало им возможность выразить назревшие требования.

В конечном счёте, правительство попыталось добиться установления верхней возрастной планки для учащихся средней школы в 22 года. Не в последнюю очередь это было сделано, чтобы ограничить рост политизации школьников. Ведь именно учащиеся старше 18 лет играли основную роль в студенческих организациях.

Помимо кризисной ситуации в области образования, одной из весомых причин радикализации молодёжи были отношения между школьниками и учителями. В школах «для чёрных» широкое распространение имели телесные наказания. Школьников за опоздания, за плохую учёбу подвергали порке, заставляли выполнять тяжёлую физическую работу (рытье ям, переноска камней). Всё это вызывало протест среди молодёжи, быстро обретавшей политическое сознание. Поэтому отмена телесных наказаний была одним из ключевых требований школьников наряду с улучшением качества преподавания и созданием советов студенческих представителей.

Итак, в основе быстрого роста недовольства и возникновения политического сознания молодёжи лежали следующие причины: недостаток школьных помещений, нехватка учителей и их низкий педагогический уровень, высокий отсев учащихся и низкий уровень сдачи выпускных экзаменов, недостаток учебников и наглядных пособий, телесные наказания и репрессии против студенческих лидеров, препятствия созданию советов представителей студентов.

Напомним, что повышение уровня образования для чёрных было вызвано экономическими факторами – необходимостью иметь квалифицированную рабочую силу для «белой экономики». С другой стороны, получение образования означало для чёрной молодёжи возможность добиться более высокого качества жизни по сравнению с их родителями. Однако именно ко времени быстрого расширения системы образования для чёрных произошёл спад в экономике Южной Африке, начала расти безработица, выпускники школ вместо высокооплачиваемых работ пополняли ряды безработных. Возможности для трудоустройства выпускников колледжей ограничивались работой в качестве учителей, медсестёр, чиновников местной администрации и службой в полиции.

Особенно тяжёлое положение для молодёжи складывалось в бантустанах. В системе апартеида бантустаны играли роль резервуаров дешёвой рабочей силы для промышленности ЮАР. Прежде всего, для горнодобывающей промышленности, где не требовался высокий уровень образования и квалификации и где основную массу рабочих составляли отходники. Это приводило к оттоку взрослых мужчин из бантустанов. Так, в 1980 году в бантустане Лебова 56% населения, а в 1985 году уже 72,3% населения была младше 20 лет.

При этом возможности для трудоустройства становились всё хуже. В стране две трети безработных были в возрасте до 30 лет. Ко второй половине 80-х гг. уровень безработицы молодёжи в возрасте 15-26 лет достигал 80%. Всё это вело к политизации молодёжи и делало молодёжные организации особенно активными в политической борьбе в бантустанах.

Роль молодёжных организаций определялась также тем, что профсоюзы не играли в бантустанах такой заметной роли, как в «белой» Южной Африке. Принятые в ходе реформы 1979 года законы, расширявшие возможности профсоюзной деятельности, не относились к бантустанам. Таким образом, профсоюзы в бантустанах не обладали заметным весом в переговорах с работодателями и, соответственно, политическим влиянием. При этом безработица в бантустанах была настолько высока, что бастующих рабочих и членов профсоюзов было несложно уволить и заменить безработными. Поэтому роль молодёжных организаций становилась выше, чем роль профсоюзов.

В силу того, что общественные организации из-за недостатка средств не могли арендовать помещения, именно университеты были организационными центрами, откуда велось планирование и координация деятельности массовых демократических организаций.

Ещё одной особенностью молодёжного движения было то, что его активисты (одни и те же люди) зачастую работали одновременно в целом ряде организаций (молодёжных, профсоюзных, общинных, правозащитных и женских). Дело доходило до того, что активисты молодёжных организаций занимались созданием профсоюзов.

Определённую роль играли и спортивные организации, которые постепенно активно вовлекались в политическую активность. Спортивные организации были особенно сильны в западной части Капской провинции. Но там в них доминировали активисты движения «Единство», находившегося в оппозиции к «чартеристскому» движению. Самые сильные спортивные организации политической направленности действовали в Порт-Элизабет и в Пограничной провинции. Они были вовлечены в политику через концепцию «нерасового спорта». Основная идея заключалась в том, что в Южной Африке не может быть нормального спорта без ликвидации апартеида.

Итак, после запрета организаций «чёрного самосознания» начали возникать студенческие организации. Их основными целями были борьба против контроля властей над образованием и против дискриминационного характера образования. Причём постепенно чисто студенческие требования начали сопровождаться требованиями более широкого политического характера: от отторжения образования на языке африкаанс и второсортного «образования Банту» в 1976 году до требования о всеобщем обязательном образовании в 1980 году; а затем от лозунга «Освобождение сейчас – образование потом!» в 1985 до лозунга «Народное образование для власти народа!» в 1986 году.

С введением чрезвычайного положения в 1985 году произошёл общий переход от частных требований в области образования к общим политическим требованиям отмены чрезвычайного положения, освобождения политзаключённых, вывода войск из чёрных посёлков, прекращения бесчинств групп «бдительных». Одновременно начали укрепляться связи между студенческими, общинными и профсоюзными организациями. Молодёжь начала задумываться над классовым характером образования, в том числе над ролью образования для чёрных в производстве дешёвой рабочей силы для «белой» экономики.

Рост численности и активности студенческих организаций совпал со спадом южноафриканской экономики в начале 80-х годов и с негодованием основной массы африканцев, вызванным попытками правительства навязать фальшивое «чёрное самоуправление». Именно в это время и начался быстрый рост молодёжных конгрессов, которые сыграли очень важную роль в массовом демократическом движении. Вместе с тем, на всех этапах борьбы молодёжь признавала ведущую роль рабочего класса в борьбе против апартеида.

Ведущую роль в антиапартеидной борьбе сыграли три основные молодёжные организации – Конгресс южноафриканских студентов (КОСАС), Студенческая организация Азании (АЗАСО) и несколько позже – Южноафриканский молодёжный конгресс (САЙКО). Для понимания их вклада в борьбу рассмотрим историю их создания, состав членов, стратегию и тактику действий.

3. Конгресс южноафриканских студентов (КОСАС)

КОСАС был создан в мае 1979 года как общенациональная организация, представляющая интересы школьников. К этому времени Южноафриканское движение студентов (САСО), как и ряд других организаций «чёрного самосознания», было запрещено. КОСАС занимался организацией учащихся средних школ, технических и педагогических колледжей.

Первоначально идеологической базой КОСАС было «чёрное самосознание». Но уже в 1980 году КОСАС заявил о переходе на «чартеристские» позиции. Это была первая организация со времени запрета АНК в 1960-м году, которая заявила о поддержке Хартии свободы. Примечательно, что уже в выборе названия («Конгресс…») в 1979 году, её учредители, формально оставаясь ещё сторонниками «чёрного самосознания», сознательно или подсознательно готовили переход на позиции АНК

Один из ведущих принципов КОСАС заключался в том, что АНК является «подлинным освободительным движением» и что КОСАС в своей деятельности должен стремится к продолжению его традиций. Столь же, если не ещё более важно, было то, что КОСАС изначально придерживался нерасового подхода.

Разумеется, переход к полностью нерасовой позиции произошёл отнюдь не сразу. Напомним, что сам АНК принял решение о том, что быть членами организации и избираться её руководителями могут не только чёрные, но и белые, только на своей конференции в Кабве в 1985 году. Поэтому в течение некоторого времени членами КОСАС могли быть только чёрные учащиеся. Но КОСАС активно работал с белой студенческой организацией НУСАС.

Особенностью студенческого движения в это время было то, что молодёжь сумела сформулировать набор целей кратко-, средне- и долгосрочного характера. Требования об улучшении качества преподавания, предоставлении учебников, отмене телесных наказаний сочетались с выдвижением стратегических целей создания нерасовой, демократической системы образования. А такая система могла быть создана лишь в результате демократизации общества, то есть – ликвидации системы апартеида.

Таким образом, борьба в сфере образования изначально рассматривалась в КОСАС как часть более широкой борьбы за прекращение расовой дискриминации и эксплуатации. При этом система «образования Банту» рассматривалась как элемент системы апартеида, создающая предпосылки для интеллектуального порабощения и сверхэксплуатации чёрного населения. Как это сформулировал один из студентов, «проблема высокой платы за школу и дорогостоящей школьной формы связана с проблемой низких зарплат и дороговизны, высоких квартплаты и платы за автобус». Это значит, что изменения в области образования рассматривались молодежью через призму общей борьбы всех социальных групп и общественных сил за ликвидацию апартеида.

К 1984 году основу требований молодёжи составляли вывод армии и полиции из посёлков, прекращение роста квартплаты и цен на автобусные билеты, отставка муниципальных советников, освобождение политзаключённых, восстановление на работе уволенных рабочих. В ходе бойкотов 1985 года школы и колледжи  стали неуправляемыми, что отражало общую тенденцию к неуправляемости чёрных посёлков в соответствии с инициативой снизу и лозунгом «Сделаем Южную Африку неуправляемой, а режим апартеида – недействующим», сформулированным руководством АНК.

КОСАС стал одним из самых крупных отрядов массового демократического движения. К 1985 году КОСАС объединял почти половину из шести миллионов учащихся средней школы. Наиболее активными были отделения КОСАС в восточной части Капской провинции, где были сильны традиции освободительной борьбы и где общинные и профсоюзные организации активно поддерживали студентов. Под влиянием КОСАС находились практически все районы Трансвааля. Но и там сталкивались с проблемами, общими для всей организации: недостаточной координацией между местными отделениями и региональным руководством.

Деятельность КОСАС, равно как и других молодёжных организаций, проходила не без своих сложностей. Прежде всего, они проистекали из юношеского максимализма и энергии, не сдерживаемой должной политической подготовкой и эффективными организационными структурами. Это зачастую вело к тому, что студенты пытались навязать свою волю другим общественным силам, что, в свою очередь, вело к конфронтации студенчества со старшими поколениями жителей посёлков, с профсоюзами и с учителями (которых рассматривали как «агентов режима»).

Это было особенно присуще сельским районам, где профсоюзы и общинные организации были слабы, где ввиду широко распространённого отходничества на шахты численность взрослого мужского населения была непропорционально низка и никто не мог оказать сопротивления особенно агрессивным акциям молодёжи.

Продолжение следует

Поправка.

Последний абзац предыдущей части статьи («МиС», 2008, №1–2, с.165) следует читать так:

«В немалой степени бурный рост массовых демократических организаций был ответной реакций на попытки правительства осуществить «реформы», ведущие к расколу единства между различными этническими группами (африканцами, индийцами и цветными), составляющими большинство населения Южной Африки».