Причины временного поражения социализма, Советской власти, разрушения СССР дискутируются до сих пор, но одно не вызывает сомнений: главным идеологическим орудием послужила оголтелая кампания антисталинизма. Конечно, направлена она была не только против самого Сталина, задача была – очернить в глазах народа время построения и упрочения социализма, когда под его руководством страна достигла невиданных в истории успехов в развитии экономики, культурном строительстве, решении национального вопроса, воспитании советских людей, которые смогли отстоять свою Родину и разгромить фашизм. Ведь, как сказал Маяковский, «в коммунизм из книжки верят средне», а действительность СССР показала «коммунизма естество и плоть». Чтобы развернуть страну назад, к капитализму, все это нужно было стереть из памяти народа.

Но почему же это оказалось возможным, почему советские люди дали сбить себя с толку? И тут нужно вспомнить, что ведь подготовка велась уже давно. Бредовые обвинения против Сталина, прозвучавшие в хрущевском докладе на ХХ съезде КПСС, были моментально и с энтузиазмом подхвачены и развиты идеологическими работниками, почти всей творческой интеллигенцией. Азы предательства они усвоили уже тогда. А, как говорил Честертон, «можно держаться на одном и том же уровне добра, но никому никогда не удавалось удержаться на одном уровне зла». Предавшие Сталина с легкостью смогли предать и социализм, и Советскую власть, и свою Родину – СССР («эту страну», «империю»). Народ же получил наглядный урок: это ничего, это можно (и даже похвально), когда проклинают то, что еще вчера восхваляли.

Новые поколения вырастали в атмосфере предательства, лишенные возможности узнать правду о Сталине и по достоинству оценить разоблачения, которые когда-то были преподнесены как сенсация, а затем уже представлялись как само собой разумеющееся. Книги Сталина не издавались, из библиотек они были изъяты, его зарисовывали на картинах, его имя выбрасывалось из песен, оно было вырвано даже из последних слов Зои Космодемьянской перед казнью. В Киеве, например, на установленном на могиле генерала Н.Ф. Ватутина памятнике, где указан автор – Лауреат Сталинской премии Е. Вучетич, слово Сталинской забили новым – Государственной. В результате все, к примеру, слышали о «винтиках», как якобы уничижительно Сталин называл простых людей. И очень мало кто поинтересовался, а если и поинтересовался, то где он мог прочитать, что же на самом деле сказал Сталин на приеме в Кремле в честь участников Парада Победы, поднимая тост за простых людей, «без которых все мы – маршалы и командующие фронтами и армиями, говоря грубо, ни черта не стоим»? Точно так же сегодня постоянно иронизируют по поводу ленинской «кухарки», которая якобы должна управлять государством, но мало кто знает, что же на самом деле сказал Ленин.

В брежневские времена антисталинская кампания несколько приутихла, но с приходом к власти Горбачева накатила новая волна антисталинизма, еще более сильная и грязная. Оголтелая клевета, гнусные измышления, подлость и ненависть, всяческие непотребства – все пошло в ход. Чудовищные хрущевские обвинения дополнялись новыми деталями, теперь уже Сталин обличался не только как партийный и государственный деятель, но и как человек. «Мастера художественного слова» копались в его личной жизни, старательно живописали образ человека, крайне непривлекательного даже физически («маленький, немытый и рябой», – писал Б.Окуджава).

Нельзя сказать, что принималось на веру всё и всеми. В оппозиционные журналы и газеты шли письма читателей, возмущенных беспардонной ложью и клеветой. Настоящий ажиотаж вызвала публикация в журнале «Молодая гвардия» (1989, № 4) записи беседы журналиста В. Литова со сталинским наркомом И.А. Бенедиктовым, в библиотеках записывались в очередь на этот номер журнала, редакция получила много писем-откликов. Еще больший резонанс вызвало опубликованное в «Советской России» 13 марта 1988 г. письмо Н.Андреевой «Не могу поступаться принципами», в котором преподаватель ленинградского вуза[1] высказала тревогу в связи с попытками опорочить социализм, советскую историю и, в частности, призвала к объективной оценке Сталина. Однако все трезвые голоса моментально заглушались, люди, посмевшие если не защитить Сталина, то хотя бы высказать сомнение, клеймились как «сталинисты», «враги перестройки», защищающие «воинствующие эгоистичные интересы привыкших существовать за чужой счет». «За ярлыком «сталинист» они, васильевы и адамовичи, измордуют, кого наметят измордовать, опираясь на экран и печать», – писала в то время «Молодая гвардия» (1989, № 11, с. 268)

И можно было бы сказать, что серьезного отпора эта антисталинская истерия в то время не получала, если бы не замечательный критик, публицист В.С. Бушин. Да, попытки защитить Сталина были, но никто не выступил так мощно, так последовательно, аргументированно и с убийственным сарказмом разоблачая, одно за другим, все измышления о Сталине.

«Характерная примета нынешней «духовной жизни»: считается дурным тоном при первой возможности так, мимоходом, не бросить камень туда, куда с почина Хрущева бросают их уже сорок лет», – как-то заметил Бушин. Одним из тяжелейших булыжников стала пьеса М.Шатрова «Дальше… дальше… дальше!». О том, какие надежды на нее возлагались, свидетельствует организованная в СМИ шумная рекламная кампания. В «Правде» было опубликовано письмо восьми видных театральных деятелей (К. Лавров, А. Гельман, М. Захаров, В. Розов, Г. Товстоногов, А.Гончаров, М.Ульянов, О.Ефремов), наносящее упредительный удар по всем, кто посмеет высказать критические замечания по поводу данной пьесы Шатрова. А такие замечания уже начали появляться в печати и были расценены авторами письма как попытка «повернуть вспять» процесс перестройки.

Чем же так уж мила была эта пьеса сердцам антисталинистов и, как позже выяснилось, антикоммунистов? Чем выделялась она в общем потоке обвинений и разоблачений? В 2001 г. в России была переиздана сочиненная на Западе «Черная книга коммунизма», в предисловии к которой матерый антикоммунист и антисоветчик (бывший член Политбюро ЦК КПСС), идеолог «перестройки» А.Н.Яковлев с циничной откровенностью раскрыл, как готовилась диверсия против советского народа: «После ХХ съезда в сверхузком кругу своих ближайших друзей и единомышленников мы часто обсуждали проблемы демократизации страны и общества. … Группа истинных, а не мнимых реформаторов разработали (разумеется, устно) следующий план: авторитетом Ленина ударить по Сталину, по сталинизму. А затем, в случае успеха, Плехановым и социал-демократией бить по Ленину, либерализмом и «нравственным социализмом» – по революционаризму вообще». Так вот пьеса маститого драматурга полностью соответствовала первому пункту этого плана Яковлева и К^о: в ней нет никаких новых разоблачений, но «изюминка» состоит в том, что волей автора обвинения вложены в уста Ленина, который оценивает всю деятельность Сталина и, разумеется, подвергает ее беспощадной критике. Ему вторят шатровские Плеханов и Мария Спиридонова, Свердлов и Мартов, Троцкий и Орджоникидзе и др. – в общем, все, кого мог вспомнить автор многочисленных пьес о Ленине и революции.

Возможно, критика шатровской пьесы Н.Андреевой, еще больше подстегнула ярость Яковлева, вылившуюся в разгромной в «Правде» 5 апреля 1988 г., в которой ее письмо было названо «манифестом антиперестроечных сил», представляющих страшную опасность. Так был дан старт организованной травле автора письма, ей была устроена настоящая гражданская казнь. По команде «фас!» свора борзописцев набросилась на нее, наперебой изощряясь в остроумии, дабы высмеять, уязвить, заклеймить… Фраза «не могу поступаться принципами» стала рассматриваться как крайнее проявление мракобесия, в ход пошли выражения типа «ниноандреевские позиции» (так клеймили всех несогласных и сомневающихся), «антиперестроечная эскадра под андреевским флагом» (флагом консерваторов и «сталинистов»). Спустя 4 месяца после установочной яковлевской статьи, Бушин, иронизируя по поводу применения военной терминологии всполошившимися перестроечниками, напишет, что сами они обрушили на голову Андреевой «многомесячную бомбежку и фугасными, и осколочными, и зажигательными, и химическими, и агитационными бомбами».

А в 4-м номере журнала «Наш современник» за 1989 г., т.е. в самый разгар этого антисталинского и антисталинистского психоза, когда, как пишет Ю.Емельянов, «выступать в защиту Сталина после начала травли Нины Андреевой никто публично не решался», появляется статья Бушина «Когда сомнения уместны», в которой он подвергает пьесу Шатрова тщательнейшему анализу, по косточкам разобрав ее идейный замысел и его художественное воплощение. И выяснилось, что «художественное осмысление отечественной истории», за право на которое ратовали восемь театральных деятелей, вылилось у Шатрова в попытку «нарисовать такую картину событий, которая ему лично особенно нравится». Критик наглядно демонстрирует, какие жульнические махинации проделывает автор пьесы для достижения своей цели, как вольно он обращается с историческими документами, произвольно вырывая отдельные фразы и даже слова и монтируя их нужным образом, как заставляет своего «Ленина» произносить то, что укладывается в замысел пьесы. «Как вообще можно хоть с какой-то мерой серьезности относиться к шатровским домыслам за Ленина о никому не ведомом будущем, если он (Шатров – Н.С.) бесцеремонно препарирует даже документально зафиксированные, давно всем известные суждения и оценки Ильича, высказанные им о событиях и людях, которых он хорошо знал!» Самым бесстыдным образом использует автор пьесы и других своих персонажей, вкладывая им в уста вымышленные обвинения: «Размах обвинений тоже широчайший – от убийства Троцкого до убийства Кирова, от фальсификации выборов на съезде до «нагнетания хлебного кризиса и всех остальных», от разгрома кабинета Ленина до содействия развязыванию Второй мировой войны….»

И фронтовик Бушин переходит в наступление:

«М.Шатров и А.Рыбаков почему-то уверены, что если будут твердить о жалкости, слабости, беспомощности Сталина в молодые годы, то поверят им, а не тому факту, что Сталина шесть раз арестовывали, ссылали, а он пять раз оттуда бежал.

Они почему-то думают, что если вслед за Троцким затянут лазаря о серости, посредственности Сталина, то поверят им, а не Черчиллю, который знал его по труднейшей работе в годы войны и преклонялся перед ним.

Они почему-то полагают, что если изобразят Сталина трусом, то все скажут им за правду спасибо и никто не вспомнит ни того, что в сорок первом Сталин ни на час не покидал Москвы, ни того, что он приказал 7 ноября 1941 г., когда враг стоял в нескольких десятках километров, провести на Красной площади парад, на котором выступил с речью.

Они почему-то не сомневаются, что если свалят все неудачи войны на Сталина, то опять же вера будет им …а не таким крупнейшим авторитетам второй мировой войны, как Г.К.Жуков, назвавший Сталина «достойным Верховным Главнокомандующим», или А.М.Василевский, считавший его «выдающимся полководцем»……

Они почему-то уверовали, что никто ни посмеет дать им достойной отповеди».

Мы видим, что такой человек нашелся! На страницах бушинской статьи возникает образ действительного Сталина, каким мы его не видели много лет, а молодежь – никогда. Но чего греха таить, расчеты клеветников тогда во многом оправдались: некоторые (и было их не так уж мало) им и верили, и спасибо говорили.

Это в наше время появились горы литературы о Сталине, среди них есть книги вполне достойные, в первую очередь Ю.Емельянова и И.Пыхалова,

Особое значение имеет серьезная исследовательская и издательская работа, сделавшая доступными для широкого читателя произведения самого Сталина, в том числе и те, которые ранее не публиковались. Так, в 1995 г. Р.Косолаповым был издан сборник сталинских работ «Слово товарищу Сталину» с очень содержательными комментариями, затем под его же общей редакцией – впервые подготовленные и изданные тома Сочинений И.В.Сталина ( на сегодняшний день с 14-го по 18-й том) и ряд др..

Еще в 2003 г. Бушин с удовлетворением писал: «… С большим запозданием в ответ на потоки лжи принялись за дело и те, кто хочет, чтобы народ, особенно молодежь, знал правду о Сталине…. Возникла и все ширится подлинная сталиниада, притом всемирного характера». Но в проклятые 80-90-е годы достойную отповедь клеветникам смог дать только Бушин![2]

В этом-то и состоит величайшая заслуга В.С.Бушина: в самое беспросветное время, в самый разгар антисталинской вакханалии он заставил усомниться тех, кто уже был готов поверить клевете, поддержал тех, кто хотя бы внутренне ей сопротивлялся, и вооружил аргументами тех, кто против нее боролся. Его статьи помогли читателям продержаться до подхода фундаментальных работ о Сталине, подготовили к их восприятию. А теперь, читая эти работы, мы видим, что основные моменты биографии и деятельности Сталина так или иначе уже были освещены Бушиным.

Огромное значение имеет не только содержание статей Бушина, но и их тональность, неповторимый стиль блестящего публициста. Вспоминаются слова А.Герцена о В.Белинском: «…когда касались до его дорогих убеждений… он бросался на противника барсом, он рвал его на части, делал его смешным, делал его жалким и по дороге с необычайной силой, с необычайной поэзией развивал свою мысль». Эти слова с полным правом можно отнести к Бушину. Сила убежденности, страстность в отстаивании истины, убийственный сарказм в сочетании с неопровержимыми аргументами – все это привлекало читателей, заставляло верить каждому его слову. Конечно, не он сделал смешными и жалкими всяких волкогоновых с радзинскими, они смешны и жалки сами по себе, но никто не сумел это показать так, как Бушин.

Известно, что в наше время идеальным средством воздействия на сознание людей с целью их оболванивания стало телевидение. Поэтому Бушин не мог обойти вниманием почти одновременное появление на экранах нескольких антисталинских фильмов, «плодов содружества заокеанских и наших демократов», особенно 7-серийного «Монстра», показанного «в ходе пропагандистской кампании по кретинизации народа перед VII съездом народных депутатов России». В декабре 1992 – марте 1993 г. в «Советской России» был опубликован цикл его статей под общим названием «Кадры решают все», в которых содержался подробный анализ фильма и ёмкая характеристика его авторов. «… Среди его создателей и участников мы видим кучу прославленных историков и философов: академик А.М.Самсонов, академик А.Н.Яковлев, академик всех академиков тот же Д.А. Волкогонов». Не менее известны другие создатели фильма. «Вот, скажем, сценарист Евгений Габрилович. Это патриарх советского кино… Любимые темы и герои – революция, Ленин, большевики…. Кто не помнит, например, снятый по его сценарию фильм «Коммунист»… или «Твой современник»… Сценарист особенно преуспел в разработке образа В.И.Ленина… За это на Всемирном кинофестивале в 1982 году старику выдали специальный приз. Разумеется, он не был обойден почестями и раньше: получил Золотую Звезду Героя Соцтруда, полдюжины Сталинских и Государственных премий, полпуда высших орденов, ну, и всякие там почетные звания: заслуженный деятель, народный артист и т.п. В фильме «Монстр», имея в виду жизнеутверждающее советское искусство, Габрилович говорит: «Я удивляюсь, неужели мы были раньше такими идиотами». Нет, он вовсе не был идиотом, когда все это сочинял, а потом трусцой бегал в Кремль за наградами и премиями, как не идиот и теперь, прикидываясь идиотом. Имеет моральное право такой литератор на участие в американском фильме о Сталине? Бесспорно». Таковы же (разве что калибром поменьше) и другие авторы фильма: «одни всю жизнь прославляли В.И.Ленина, другие оголтело превозносили Ф.Э.Дзержинского, третьи сочиняли оды В.Р.Менжинскому… Кому же как не им, этим светлым головам, мужественным сердцам, беспощадным крокодилам, заняться теперь препарированием своих героев и потрошением времени, в котором процветали и благоденствовали. И каково получилось?» Получилось отменно! Собрав все гнусные измышления о Сталине: жестокость по отношению к семье и соратникам, убийство Фрунзе и антисемитизм, служба в царской охранке и трусость, прострация в начале войны и безразличие к потерям и т.п., – эти истинные монстры контрреволюции подали их с таким цинизмом, в таком издевательском тоне, вложили так много собственной подлости и грязи, что зритель просто задыхается от злости и отвращения, ему трудно найти подходящие слова, чтобы выразить свое отношение к тому, что он слышит с экрана. А вот В.С.Бушин такие слова нашел: «… было такое ощущение тошноты, словно оказался случайным свидетелем того, как хмельная компашка, в сущности, уже стариков, вывалившись с красными слезящимися глазами из пивнушки, схватила и поволокла в подворотню прекрасную женщину, чтобы сообща надругаться над ней. А женщина эта не то Клио, богиня истории, не то Мельпомена, муза трагедии, не то муза комедии Талия». Правда, сказано это о другом фильме – «Валтасаровы пиры, или ночь со Сталиным», но если исключить Мельпомену с Талией, оставив только Клио, то слова публициста вполне можно отнести и к «Монстру». Впрочем, Бушин и сам пишет о нем: «Да, такого обилия мерзких насильников истории и ее богини Клио не мог вообразить даже великий фантаст Герберт Уэллс».

«В этой статье, – пишет Владимир Сергеевич, – я с самого начала ставил целью не обелить и защитить Сталина, а показать скудоумие и малограмотность, лживость и шкурничество нынешних антисталинистов, наиболее примечательных представителей «духовной жизни» оккупационного режима. Но я понимал, конечно, что во многих случаях мои доводы будут именно защитой…». Но не только. Разоблачив и высмеяв все убогие вымыслы и умозаключения «представителей духовной жизни», прозвучавшие в фильме, Бушин показал величие Сталина, Советской эпохи и сделал вывод: «о тех «кадрах», которые решают все великие вопросы истории и жизни народов, действительно слагаются легенды. А это … такие «кадры», как Ленин и Сталин …». Напомним, это было написано в то время, когда все СМИ старательно разыскивали, обнаруживали и яростно шельмовали «сталинистов» и уже перешли к выполнению второго пункта яковлевского плана – «бить по Ленину». Спустя 17 лет Бушин вспоминает о реакции читателей на его тогдашние статьи: «И пошел нескончаемый поток писем, телефонных звонков, приглашений в гости… Дело, конечно, не в литературных достоинствах моих статей, а в том, что газета решилась пойти на прорыв блокады, окружившей стеной вранья Сталина и его время. Газета получала письма из всех краев страны, от людей разных национальностей и возрастов». Владимир Сергеевич не прав в одном: безусловно, литературные достоинства его статей тоже сыграли не последнюю роль, завоевывая души читателей.