Красный шанс. Истории (к 100-летию Венгерской и Словацкой Советских республик) (10) - РЕВОЛЮЦИОННЫЕ ПРОЦЕССЫ ПОД ВЛИЯНИЕМ ВЕЛИКОЙ ОКТЯБРЬСКОЙ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ И КОМИНТЕРНА - Рубрики - Каталог статей - Официальный сайт журнала "Марксизм и современность"

Однако ВСР, приступавшая к организации Советской власти во вражеском окружении, прежде всего сама нуждалась в поддержке. Обоим государствам срочно требовалась координация усилий с ясным пониманием своих возможностей.

Уже на другой день после рождения ВСР наркоминдел РСФСР Г.В. Чичерин радировал послание Б. Куну. Глава советской дипломатии особо подчеркнул «чрезвычайную ценность» нового союзника РСФСР в Европе. Вместе с тем он обрисовал сложность положения обеих республик, разделённых барьером международной контрреволюции: «Германия подчинилась воле Антанты и создала под руководством Гинденбурга новую армию (имеется в виду 6-й резервный корпус под командованием фон дер Гольца – А.Х.) в виде левого фланга против нас; польская армия является центром, а войска украинского Петлюры – правым флангом этой интернациональной армии»[1].

Несомненно, слабейшее звено барьера составляли формирования украинских националистов. О степени деморализации петлюровцев, отличившихся в основном погромами и грабежами, свидетельствовало их паническое бегство 20 марта с железнодорожного узла Жмеринка; красным достались в целости огромные склады германского и антантовского оружия вплоть до самолётов. Фронт Советской Украины и закарпатские форпосты ВСР разделяло не более 200 км. Казалось, ещё бросок – и кольцо блокады будет прорвано. Революционизирующее влияние такого события на наэлектризованную ситуацию в Европе было бы трудно переоценить.

Однако наступление украинской Красной Армии остановилось на рубеже старой российско-австрийской границы. За ней начинались «владения» Западно-Украинской народной республики, провозглашённой галицийскими националистами при распаде Австро-Венгрии. Лидеры ЗУНР не очень-то считались со старой границей: они договорились об объединении с петлюровской «Украинской народной республикой» и в критический момент марта 1919 г. предоставили ей своих «сичевых стрельцов» для авантюристического броска на красный Киев.

Руководство же РСФСР и Советской Украины относилось к «австрийской границе»[2] с подчёркнутым пиететом, хотя империи Габсбургов уже не существовало и её былые границы стали фикцией. Очевидно, в Москве и Киеве опасались обвинений в аннексионизме, а также рассчитывали добиться вывода интервентов Антанты с довоенной российской территории, фигурировавшей в предложениях Вильсона-Буллита. С подобной точки зрения, ЗУНР могла представляться буфером, способным оградить Украину от экспансии панской Польши, уже захватившей Львов, и боярской Румынии, оккупировавшей Бессарабию и Северную Буковину. Обоснованность подобных расчётов была, по меньшей мере, проблематична. Перед фронтом Украинской Красной Армии власти ЗУНР жестоко подавили революционные выступления рабочего и крестьянского движения, начавшего создавать Советы и провозгласившего в Дрогобыче 14-15 апреля Советскую республику. Галицийская «пробка» блокировала главный резерв красных – оперативное взаимодействие Советской Украины и России с Советской Венгрией.

23 марта главком РККА И.И. Вацетис и член Реввоенсовета Республики С.И. Аралов направили В.И. Ленину докладную записку со следующими предложениями: «1. Установить общий фронт между Венгрией и РСФСР через Буковину. 2. Двинуть из Буковины венгерские советские войска в тыл петлюровским войскам, наступающим из Галиции на Киев»[3].

Нередко эти строки цитировались в подтверждение планов оказания помощи ВСР и чуть ли не намерения «прощупать штыком» буржуазную Европу. Однако, вчитавшись в них, нетрудно понять: расчёт делался, наоборот, на помощь Советской Украине силами ВСР, которые действовали бы против ЗУНР в пределах прежней австро-венгерской территории. Авторы записки не учли ни того, что Венгерская Красная армия едва приступила к организации, ни того, что ВСР пришлось бы первой открыть военные действия против румын, подставляя себя, Советскую Украину и Россию под удар Антанты. Опережая события, Главное командование РККА в телеграмме, направленной 27 марта в Будапешт, говорило даже о необходимости «единого фронта, единой командной воли» двух армий[4]. Но достижению этой цели вряд ли мог способствовать план, который трудно назвать иначе как авантюристическим.

Когда над Советской Венгрией нависла непосредственная опасность румынского нападения, Б. Кун обратился к правительству Советской России с просьбой парировать угрозу прорывом Красной Армии в Буковину. Но этого не удалось сделать своевременно. Несомненно, одной из причин рокового промедления явилась крайне противоречивая ситуация в УССР. Ленин предупреждал, что Украина пока ещё «не перешла от периода партизанщины и стихийных восстаний к регулярной армии, которая свойственна упрочившейся власти всякого класса, в том числе и пролетариата… Там мы имеем не столько войну, сколько партизанское движение и стихийное восстание. Оно даёт гигантскую быстроту натиска и крайнюю хаотичность»[5]. Владимир Ильич отмечал и другой негативный аспект ситуации в некоторых частях Украины: «Там крестьяне запуганы зверским господством немцев и боятся брать помещичьи земли»[6]. Воплощаемая дивизией Н.А. Щорса и бригадой В.Н. Боженко «мерная поступь железных батальонов пролетариата»[7] была на Украинском фронте скорее исключением, чем правилом.

Сложность общего положения УССР отражалась и усугублялась противоречивостью политики её руководства (Х.Г. Раковский, В.А. Антонов-Овсеенко, Н.И. Подвойский), склонного в ряде вопросов проводить обособленный от Москвы курс. Не скупясь на горячие выражения солидарности и обещания интернациональной помощи Венгрии, оно не проявило способности оперативно организовать и обеспечить решение этой, как, впрочем, и других важнейших проблем. Инициативы в плане своевременной поддержки ВСР не наблюдалось и со стороны главы РВС РСФСР Л.Д. Троцкого, имевшего большое влияние на руководство УССР. Паладин мировой революции, каким его принято считать, должен был бы держать помощь Венгрии под постоянным контролем, отстаивать её вплоть до угрозы отставкой, как вскоре поступил при конфликте по менее принципиальному вопросу. Увы…

Судя по опубликованным документам, к вопросу вернулись во второй половине апреля. Противник времени не терял: румынские интервенты уже продвигались в глубь Венгрии. Значительно осложнилось и положение Советской России: Колчак рвался к Волге; на Дону ширилось антисоветское восстание; Деникин усиливал нажим на Донбасс.

22 апреля Б. Кун писал В.И. Ленину: «Что бы ни случилось, каждый наш шаг будут направлять интересы мировой революции… Даже если нас ожидает мир, подобный Брестскому, мы заключим его с тем сознанием, которым были проникнуты Вы, заключая Брестский мир»[8]. Однако это письмо дошло до адресата только 13 мая. О получении ещё более тревожной телеграммы от 27 апреля: «Мы в отчаянном положении без армии; если Вы нам не поможете, участь Коммуны постигнет нас»[9] – вообще нет сведений.

Тем показательнее, что в тот же день, 22 апреля, отвечая на запрос Вацетиса и Аралова, Ленин подчеркивал: «Продвижение в часть Галиции и Буковины необходимо для связи с Советской Венгрией. Эту задачу надо решить быстрее и прочнее, а за пределами этой задачи никакое занятие Галиции и Буковины не нужно, ибо украинская армия безусловно и ни в каком случае не должна отвлекаться от своих двух главных задач, именно: первая и неотложнейшая – помочь Донбассу. Этой помощи надо добиться быстро и в большом размере. Вторая задача – установить прочную связь по железным дорогам с Советской Венгрией»[10].

Как видим, Ленин отнюдь не рассматривал Советскую Россию в качестве расходного материала, вполне понимая, что мировой революции не поможет гибель её основной базы. Из двух главных задач он ставит на первое место защиту Донбасса, жизненно важного для России и Украины. Но интернациональному долгу Владимир Ильич неизменно верен: пока остаётся малейшая возможность, он настаивает на действенной помощи Советской Венгрии – наступательными действиями против агрессора на том направлении, где можно добиться стратегического результата.

23 апреля Политбюро ЦК РКП(б) предложило КП(б)У и командованию Украинского фронта «а) занять Донецкий бассейн и б) установить непрерывную связь с Венгрией». В соответствии с этим решением Главное командование РККА в тот же день дало директиву армиям Украинского фронта: «При современном положении Европы признаётся необходимым войти непосредственно в связь с Венгерской Советской республикой, для чего армиям Укрфронта необходимо организовать продвижение через территории Галиции, Буковины и Венгрии в общем направлении Коломыя, Сигет и Будапешт. Конечная цель нашего продвижения в сторону Венгрии заключается в установлении прочной связи по желдорогам с Советской Венгрией, не ставя себе, однако, цели завладения территориями… Кроме установления связи с Венгрией, согласно директивы Председателя Совета Обороны ваша первая важнейшая и неотложная задача заключается в помощи Донецкому бассейну»[11].

Однако времени для осуществления этих решений уже не оставалось. Расчёт Б. Куна на противоречия Праги и Бухареста также не оправдался. 27 апреля Антанта двинула против ВСР войска буржуазной Чехословакии. За несколько дней им удалось захватить Закарпатье и соединиться с румынами. Красный Будапешт от Советской России и Украины отделила вражеская территория шириною до тысячи километров, с труднопреодолимыми горными перевалами. Рукопожатие через Карпаты становилось невозможным.

Утрата непосредственной перспективы соединения сил советских республик сразу же проявила себя как сдвиг международного значения. Как мы видели, именно 27 апреля баварские «независимцы» добились вывода из правительства коммунистов. Удивляться совпадению не приходится. БСР, осаждённая превосходящими силами врага, не могла обойтись без поддержки или хотя бы нейтралитета Австрии; позиция же социал-демократов и, главное, рабочего движения этой страны не могла не зависеть от устойчивости Советской Венгрии, примыкавшей в то время к окрестностям Вены.

В тот же день 27 апреля ВСР предложила румынскому, чехословацкому и сербохорватскому правительствам удовлетворить ВСЕ их территориальные претензии, установить свободные торговые связи и заключить взаимовыгодные экономические соглашения. Казалось бы, чего ещё желать? Однако правители трёх стран ответили отказом, а румынская военщина потребовала полной капитуляции. Ясно, что решения принимались отнюдь не в Бухаресте, не в Праге и не в Белграде.

В критический для Советской Венгрии момент РСФСР и УССР использовали последнюю возможность связать руки агрессорам. Они предъявили румынскому правительству совместную ноту, предлагая в течение 48 часов очистить незаконно оккупированную Бессарабию. Отдельной нотой УССР предлагала Бухаресту прекратить оккупацию Северной Буковины. Демарш оказал ВСР моральную поддержку, очень важную в часы, когда решался вопрос о продолжении борьбы.

4 мая, после истечения срока ультиматума, ЦИК Украины принял решение выступить на помощь Советской Венгрии. 3-й Украинской советской армии был отдан приказ освободить от оккупантов Бессарабию, а 1-й Украинской – Буковину.

Красное командование возлагало большие надежды на интернациональные формирования, состоявшие в значительной части из венгров, разбросанных Гражданской войной по разным фронтам. Организация иностранных коммунистов в Туркестане с середины апреля 1919 г. вела мобилизацию для помощи Венгрии. 7 мая РВС РСФСР принял директиву о концентрации интернациональных частей для помощи Венгрии[12]. В тот же день И.В. Сталин направил в наркомат по военным делам записку: «Прошу принять подателей сего, венгров из туркестанской армии, и оказать им полное содействие. Очень прошу, если находите возможным, распорядитесь выдаче этим товарищам обмундирования»[13].

Мобилизацией интернационалистов занимались Федерация иностранных групп при РКП(б), включавшая венгерскую группу с еженедельной газетой, а также Управление РККА по формированию интернациональной Красной Армии. Руководство обеих организаций весной 1919 г. было переведено на Украину. 8 мая правительство ВСР радиотелеграфом передало в Москву приказ о мобилизации венгерских рабочих и служащих от 18 до 45 лет. Уже на следующий день только в Киеве в военную комиссию явились свыше 600 мадьяр[14].

Но и в этот ответственный момент в планы советского руководства вмешалась стихия украинской «партизанщины», вероятно в данном случае направляемая из-за кулис более организованными врагами: момент и повод говорят сами за себя. Комдив Н.А. Григорьев, лишь недавно перешедший к красным от петлюровцев, получив 7 мая приказ о походе в Бессарабию, поднял кровавый антисоветский мятеж. Борьба с григорьевщиной отвлекла резервы от решающих фронтов. На следующий день из Москвы ушла телеграмма Совнаркому Украины, подписанная В.И. Лениным и И.В. Сталиным: «Цека партии, обсудив критическое, близкое к катастрофическому, положение в Донбассе и на Маныче, настоятельно предлагает Киевскому совету обороны напрячь все силы для ускорения и усиления военной помощи Донбассу»[15]. Интернациональные полки, геройски сражавшиеся против Григорьева, Петлюры и Деникина, понесли большие потери.

Но и в резко усложнившихся условиях, поневоле меньшими силами, 3-я армия 12 мая форсировала Днестр южнее Тирасполя. В операции участвовали две интернациональные дивизии. На следующий день В.И. Ленин телеграммой известил об этом Б. Куна, чётко обозначив главную политическую цель: «Несмотря на громадные трудности, пролетарии Венгрии удержат власть и укрепят её»[16]. Перевод телеграммы опубликовала газета Венгерской Красной Армии. В листовке Политуправления ВКА говорилось: «Наши русские братья-рабочие идут нам на помощь. У них мы должны учиться выдержке, дисциплине, решительности!»[17]

Бессарабская операция 3-й армии вынудила румынское командование перебросить большую часть войск с венгерского фронта. Перед 75-тысячной группировкой, куда входили французские, английские и греческие части, 11 тысячам красных бойцов пришлось отступить из Бессарабии.

Однако считать бои на Днестре полной неудачей нет оснований. Благодаря им ВКА получила возможность, не опасаясь удара румын и их союзников, отбросить чехословаков от Будапешта, а вскоре изгнать их со своей территории. Начавшееся освобождение Закарпатья позволило снова поставить в повестку дня соединение с Советской Россией и Украиной.

Для переговоров на высшем политическом уровне в Советскую Россию 21 мая отправился Т. Самуэли. Визит был одним из самых необычных в истории: самолётом пришлось лететь не менее 900 км туда и обратно, и добрую половину этого расстояния – над неприятельской территорией.

О визите рассказывают фото и краткий газетный отчёт. Документов о переговорах с руководством РСФСР и даже записей митинговых речей до нас не дошло. Скорее всего, так произошло не случайно. Всего за несколько дней, накануне и во время переговоров в Киеве и Москве, военно-политическое положение РСФСР и её союзников значительно ухудшилось. На юге Махно увёл свою «армию», переименованную было в красноармейскую дивизию, с фронта, открыв Деникину путь в Донбасс, и сам стал из союзника Советской власти опасным врагом, довершив погружение Украины и Новороссии в омут бандитизма. На северо-западе воинству фон дер Гольца удалось задушить красную Ригу, банда Булак-Балаховича захватила Псков, а Родзянко с Юденичем занесли кулак над Петроградом. На востоке Колчак пытался удержать фронт, кое-где даже наступал. На западе белопольский корпус, переброшенный из Франции, легко покончил с ЗУНР, овладел Галицией и вскоре соединился с румынами.

^{^[1]} Цит. по: Нежинский Л.Н. 133 дня 1919 года. – С. 131.

^{^[2]} В первых строках Программы РКП (б), принятой VIII съездом в марте 1919 г., говорится о «революции в Германии и Австро-Венгрии»; о существовавших уже почти полгода Австрии и Венгрии не упомянуто. Даже спустя многие годы в произведениях советской культуры, обращавшихся к событиям 1919 г. на Украине, – от песни о Н.А. Щорсе до фильма А. Довженко о нём же – «австрийская граница» упорно фигурировала как актуальный «кордон».

^{^[3]}Директивы Главного командования Красной Армии: Сборник документов. – М.: 1969. – С. 219.

^{^[4]} См.: Венгерские интернационалисты в Октябрьской революции и гражданской войне в СССР. – М.: 1968. – Т. 2. – С. 48.

^{^[5]} Ленин В.И. Доклад о задачах профессиональных союзов в связи с мобилизацией на Восточный фронт / ПСС. – Т. 38. – С. 286-287.

^{^[6]} Ленин В.И. Речь на конференции железнодорожников Московского узла 16 апреля 1919 г. / ПСС. – Т. 38. – С. 313.

^{^[7]} Ленин В.И. Очередные задачи Советской власти / ПСС. – Т. 36. – С. 208.

^{^[8]} Кун Бела. О Венгерской Советской республике / Избранные речи и статьи.- М.: 1966. – С. 162.

^{^[9]} См.: Венгерские интернационалисты… Т. 2. – С. 55-56.

^{^[10]} Ленин В.И. Телеграмма И.И. Вацетису и С.И. Аралову / ПСС. – Т. 50. – С. 285-286.

^{^[11]} Директивы Главного командования Красной Армии (1917-1920). – С. 226-227.

^{^[12]} См.: Русские интернационалисты в борьбе за Венгерскую Советскую Республику. 1919 год. Сб. документов. – М.: 1972. – С. 194-197.

^{^[13]} В Комиссариат по военным делам. Зампредреввоенсовет Э.М. Склянскому / Сталин. Труды. – Т. 11.- М.: Прометей инфо, 2017. – С. 173.

^{^[14]} Нежинский Л.Н. 133 дня 1919 года. – С. 257.

^{^[15]} В Совнарком Украины Х. Г. Раковскому. Копия В.А. Антонову, Н.И. Подвойскому, Л.Б. Каменеву, А.А. Иоффе. 8 мая 1919 года / Сталин. Труды. – Т. 11. – М.: Прометей инфо, 2017. – С. 183.

^{^[16]}Ленин В.И. Телеграмма Бела Куну / ПСС. – Т. 50. – С. 310.

^{^[17]} Цит. по: Нежинский Л.Н. 133 дня 1919 года. – С. 250