Продолжается документальное издание «Сталин. Труды»

С.Ю. Рыченков

В 2012 году сотрудниками Рабочего университета им. И.Б. Хлебникова под руководством Р.И. Косолапова было начато издание документального многотомника «Сталин. Труды». Его цель – обнародовать все доступные на сегодня сталинские тексты. Общий объём издания изначально оценивался в 35 томов.

К маю 2019 года изданы первые 14 книг, ещё две подготовлены к печати. В результате непрерывной работы в архивах в научный оборот включены свыше тысячи не опубликованных ранее архивных документов из фондов Российского государственного архива социально-политической истории (бывшего партийного архива), где имеется отдельный «сталинский» фонд (558), объединивший в конце 20-х – начале 30-х годов сталинские документы из различных архивных хранилищ страны, разысканные и собранные под руководством И.П. Товстухи; Государственного архива Российской Федерации, Российского государственного военного архива, относящихся к периоду 1895 – июнь 1920 года.

Кроме того, работа ведётся в следующих фондах РГАСПИ:

– 2 (документы В.И. Ленина, в том числе переписка),

– 5 (документы, связанные с государственной деятельностью В.И. Ленина),

– 17 (документы ЦК),

– 71 (документы ИМЭЛ, в том числе и прежде всего касающиеся подготовки к изданию Сочинений И.В. Сталина),

– 488–517 (материалы Коминтерна и иностранных коммунистических партий),

а также персональных фондах многолетних сталинских соратников: 80 (С.М. Кирова), 81 (Л.М. Кагановича), 82 (В.М. Молотова), 85 (Г.К. Орджоникидзе) и др.

– 644 (материалы ГКО).

Освещены три больших исторических периода жизни и деятельности И.В. Сталина: дореволюционный (тома 1–5), 1917 год и первые месяцы Советской власти (тома 6–7), Гражданская война (тома 8–15).

Объём материалов периода Гражданской войны, составивший на данный момент большую часть издания, весьма красноречив. Уже на этапе изучения и обработки архивных материалов, относящихся к этому периоду, стало ясно, что за минувшие сто лет опубликовано далеко не всё. В прижизненные Сочинения автор, менее всего стремившийся делать из них историко-биографический справочник, счёл целесообразным включить лишь самое необходимое. Перед войной, в 1939–1940 годах свет увидели несколько тематических документальных сборников, посвящённых его военно-политической деятельности в Царицыне и Петрограде. В историко-документальных изданиях Министерства обороны СССР 50–70-х годов был опубликован ряд документов оперативного характера, в которых Сталин выступал соавтором на правах члена фронтовых реввоенсоветов. Всё это, включая единичные тексты, разбросанные в постсоветских публикациях, оказалось едва ли четвертой частью от общего корпуса текстов, вышедших из-под сталинского пера (и карандаша) за 1918–1920 годы.

Так уж получилось, что публикация в издании «Сталин. Труды» документов о политической, административной, военной и хозяйственной деятельности Сталина в период Гражданской войны совпала со столетием этих событий. Совпадение случайное, вызванное не расчётом, а трудоёмкостью подготовки очередных томов. Между тем, как говорят, нет худа без добра: подготовка в рамках издания восьмитомника (!) архивных документов, объединённого единой темой «Сталин и Гражданская война», стала актуальным и, думается, беспрецедентным явлением на фоне современного историко-публицистического освещения этой эпохи.

Едва ли для историков является новостью, что популярные ныне концепции ответственности большевиков за развязывание Гражданской войны и сопоставимости социальных баз белых и красных не находят документального подтверждения. Кристаллизация антисоветского сопротивления на окраинах бывшей империи обуславливалась двумя равновеликими факторами. Во-первых, развитием буржуазно-националисти-ческих и областных сепаратистских тенденций, имевших свою социально-экономическую почву ещё при царизме и вошедших в силу при распаде буржуазной центральной власти в 1917 году. Во-вторых, активным внешним вмешательством, без которого полномасштабный внутрироссийский военный конфликт был невозможен уже потому, что антисоветские силы не имели сколько-нибудь значимой социальной поддержки.

Вышло так, что Сталин работал сразу по нескольким ключевым направлениям становления советской государственности: и конституционному, и экономическому, и национальному, поэтому сталинские документы той поры дают полноценный охват основных событий и тенденций, характеризующих период. А если учесть, что обеспечение снабжения центра продовольствием с Юга страны заставила его в июле 1918 года включиться и в военную работу, можно утверждать, что опубликованный нами документальный комплекс служит своего рода малой энциклопедией главных направлений деятельности Советской России той поры.

Многолетний братоубийственный конфликт, навязанный власти трудящихся буржуазно-аристократической и кулацкой реакцией и её щедрыми зарубежными спонсорами, стал суровой политической, хозяйственной и военной школой для руководителей высшего звена, каким был Сталин. Нельзя понять Сталина 20-30-х годов, если игнорировать методы и принципы, которыми он руководствовался, когда закладывал основы национальной политики Советской власти весной 1918 года, организовывал и контролировал маршруты продовольственного снабжения летом-осенью 1918 года, участвовал в создании органов эффективного военно-политического управления в масштабах военного округа в июле-октябре 1918 года, на базе полученного опыта подробно анализировал «пермскую катастрофу» в январе 1919 года, разрабатывал принципы функционирования и создавал механизмы общегосударственного рабочего контроля весной 1919 года, обеспечивал военную, политическую, контрразведывательную составляющие обороны Петрограда в мае-июне 1919 года, вновь овладевал навыками политического, военного, административного и хозяйственного управления в масштабах фронта летом 1919 – зимой 1920 годов, организовывал полномасштабное социально-экономическое восстановления освобождённого от белых Донбасса весной 1920 года, выступал в роли эксперта и непосредственного участника разрешения политических и национально-административных конфликтов весной 1920 года, вновь окунался в интенсивную военно-политическую деятельность на фронте польско-советской войны летом 1920 года…

Здесь перечислены лишь самые крупные, значимые вехи разнообразной сталинской работы, сопоставимой по охвату и многогранности, наверное, только с ленинской. Документы фиксируют постоянную деловую связь Сталина и Ленина. В её процессе, очевидно, созрело и укрепилось отношение к Сталину, на основе которого всего лишь через год после завершения активной фазы Гражданской войны Ленин добился введения в ЦК поста генерального секретаря и лично добился избрания на него Сталина.

Документальное освещение событий без труда отметает бытующую антисталинскую мифологию в самых разных аспектах, начиная с пресловутой «царицынской баржи» (в связи с которой если и можно упрекнуть в чём-то Сталина, так только в излишней мягкости), «военной безграмотности», «капризности», «интриганстве», неуважении к нему со стороны Ленина и т.д. и т.п. Надуманность и злонамеренность этих баек с длинной троцкистской бородой, становятся очевидными перед лицом беспристрастных архивных текстов.

Это отнюдь не означает, что Сталина надо числить по разряду «непогрешимых» и «гениальных». Две эти крайности, чёрная и белая, несмотря на внешнюю противоположность, роднит антинаучное и потребительское отношение к истории, выдающее личный политический расчёт. Если Хрущёв в 1956 году хотел бы действительно бороться с теми, кто создавал культ, начинать следовало с себя и себе подобных. Между тем, документы, изученные нами в ходе подготовки издания и характеризующее отношение Сталина к самому себе и восприятию его окружающими, предельно далеки от культостроительства. При этом Сталин твёрдо и неуклонно отстаивал авторитет ЦК и Совнаркома, авторитет партии и Советской власти, назначенцем которых был. Но видеть в этом требование преклонения перед «собой любимым» могут лишь те, кто изучал историю СССР и биографию вождя по Троцкому, Волкогонову и Радзинскому. Нам же такие документы пока не попадались.

Объём не опубликованных по сей день документов, касающихся не только И.В. Сталина, но и партии в целом, позволяет утверждать, что в значительной степени деятельность ЦК и его Политбюро в период с начала 20-х по конец 40-х годов широкому читателю знакома лишь в пересказе историков и публицистов, отнюдь не всегда исчерпывающем и объективном. Ряд тематических сборников, изданных за минувшие 25 лет, выборочно освещают ту или иную тему, зачастую отсекая контекст, что представляет общую картину неполно и зачастую искажённо. В рамках издания «Сталин. Труды» предпринята попытка обнародовать все доступные на сегодняшний день документы, связанные с партийной, административной, военной, научной деятельностью И.В. Сталина, что, по нашему мнению, даёт наиболее общий документальный охват ключевых десятилетий становления первого в мире социалистического государства.

Такая работа в отношении наследия В.И. Ленина была осуществлена в 60–70-е годы прошлого века в процессе подготовки Полного 55-томного собрания сочинений. Документы Маркса издаются и поныне в рамках международного проекта MEGA. Разумеется, издание сталинских трудов требовало аналогичного подхода. Этого не произошло из-за неопределённой по форме и антиисторической по существу официальной советской позиции по отношению к фигуре И.В. Сталина, сложившейся в хрущёвскую и послехрущёвскую пору. С одной стороны, брежневское руководство явно дистанцировалось от оголтелости «развенчания культа», с другой, в образовании и культуре СССР тема «необоснованных массовых репрессий» прочно закрепилась в качестве национальной трагедии и постулировалась необходимость столь же массовых безоглядных реабилитаций. Табуированными оказались выяснение обоснованности репрессий в отношении конкретных лиц и социальных групп, анализ причин и обстоятельств возникновения, разрастания и прекращения этого процесса, учёт возможности его регулирования со стороны тех или иных руководящих лиц. В итоге эта страусиная позиция обеспечила благодатную почву для массированного антисоветского пропагандистского наступления, результатом которого в немалой степени стали разгром СССР, реставрация капитализма и торжество антикоммунистической идеологии.

Именно малоизученность даже рассекреченных на сегодняшний день архивных документов, отражающих мотивы и механизмы принятия решений партийными и государственными деятелями в 20-40-е годы (количество таких документов только в ГАРФе и РГАСПИ исчисляется десятками тысяч) позволяет без стеснения заявлять на всю страну, что «Ленин заложил под здание России атомную бомбу», квалифицировать жертвы конца 30-х годов как результат целенаправленной людоедской политики сталинского руководства, возлагать вину за поражения первых месяцев Великой Отечественной войны на доверчивого и недалёкого вождя и т.д., то есть фактически продолжать успешную пропагандистскую дискредитацию большевиков и коммунистической идеологии в целом.

Но необходимо не только дать отпор клеветникам и нейтрализовать невежд, как бы ни были важны эти задачи. Нельзя забывать, что мы имеем дело с бесценным практическим опытом социальных преобразований на формационном изломе, проделанных в уникальных исторических условиях. При всей несхожести современных и будущих социальных переворотов с российской Великой Октябрьской революцией, у них общая методология решения экономических, национальных, культурных проблем в интересах трудящегося большинства.

В изучении этого опыта нет мелочей. Результаты европейских революций XIX века и их вершины – легендарной Парижской коммуны, в сравнении с историей революционных преобразований в России и социалистического строительства в СССР являются лишь преддверием колоссального социального сдвига. Однако их анализ К. Марксом и В.И. Лениным позволил сформулировать ценные обобщения, вооружив ими большевиков в 1917 году. Для теоретиков нынешнего и завтрашнего дней советская история – до сих пор в значительной степени terra incognita, уникальный материал для решительного теоретического рывка.

Естественно, для современных российских историков этот неразработанный документальный массив представляет интерес довольно специфический. Темы трёх российских революций и Гражданской войны для официальной исторической науки два десятилетия назад одномоментно «утратили актуальность». По сути, сейчас их объективное освещение в рамках официальной науки невозможно. Зато общеизвестной бесчеловечности советского строя, пресловутым извращениям культа личности, якобы агрессивной, двуличной и притом наивной сталинской внешней политике и т.д. и т.п. посвящена изданная на деньги «фонда Ельцина» целая сотня томов так называемой «истории сталинизма». Её цель на сайте издательства РОСПЭН обозначена прямо: «преодоление советского идеологического и политического наследия, без чего, на наш взгляд, невозможно становление в России цивилизации современного типа». От нынешней российской власти, наследующей классовым силам, ещё век назад лишённым исторической перспективы, иного ожидать и нельзя. В 1917-м они потерпели сокрушительное поражение и были сметены трудящимися в России. Это они стояли за гитлеровским нашествием в 1941-м и вновь были разгромлены советским народом. Обстоятельства и последствия их реванша в России представляют не виданный ранее в истории пример социального регресса от становящегося государства трудящихся к «цивилизации современного типа», сравнимый по масштабам только с советским социальным прорывом, но с противоположным знаком.

Редкие достойные внимания работы, среди которых следует особо выделить книги доктора исторических наук Ю.Н. Жукова, являются показательным исключением, лишь подтверждающим общее правило. В результате сталинский архивный фонд вместо благодатной почвы для научных исследований превратился в собрание ценных диковин, каким и предстаёт перед взорами посетителей недавно прошедшей в стенах РГАСПИ выставки «Личный архив Сталина: документы и опыт их репрезентации».

Между тем, даже поверхностное обращение к составляющим его документам, каковым является их систематизация, расшифровка, уточнение дат, персоналий и исторического контекста, осуществляемые нашими сотрудниками при подготовке к публикации в издании «Сталин. Труды», позволяет конкретизировать и обогатить содержательной фактурой наши представления о повседневной деятельности партийного, советского, военного, хозяйственного руководителя той поры и условиях, в которых она протекала. Проиллюстрируем это на материале Гражданской войны.

Для освещения периода июня 1918 – ноября 1920 потребовалось семь (!) томов (с 9-го по 15-й), более 600 страниц каждый. Такой объём стал неожиданностью даже для составителей, смутно представлявших себе на начальном этапе документальное наполнение тех или иных фрагментов сталинской биографии. Иногда целой книги едва хватало, чтобы представить два-три месяца (том 9, июль – август 1918; том 12, август – октябрь 1919: том 14, апрель – июнь 1920), столь высока оказалась концентрация документов: от семи до десяти в день. Учитывая, что около ¾ материалов обнародованы впервые, можно представить, какие перспективы открывает для исследователей научная публикация более тысячи документов по теме «Сталин и Гражданская война».

Первые же месяцы организованного противостояния противоборствующих сил с особой остротой продемонстрировали, что одним из решающих факторов, определяющих дальнейшее течение революции, станет поведение крестьянства. Если самым организованным и сознательным революционным отрядом в России был рабочий класс, то крестьянство – самым массовым. Вопреки звучащим ныне утверждениям лиц недалёких или неискренних, революции делаются не злоумышленниками по заказу, а совершаются массами, чьи кровные социально-экономические интересы вошли в неразрешимое противоречие с действительностью. Временное правительство и без большевиков было бы сметено крестьянско-солдатской стихией, чей безусловный запрос на мир и землю последовательно и безоглядно игнорировался «министрами-капиталистами». Но в силу своей социальной двойственности, сочетавшей революционность с мелкобуржуазностью, русский крестьянин в подавляющей массе своей с готовностью принял плоды революции в виде земли и мира, но оказался совершенно не готов ни сражаться за них, ни поддержать (то есть – обеспечить продовольствием) тех, кто пошёл за них сражаться. Этого переломного этапа революции позже касался в статьях и выступлениях Ленин. Белые, конфисковавшие «растащенную» землю, поровшие и вешавшие «чернь», посягнувшую на помещичье добро, лучше любой большевистской пропаганды вбили в крестьянские спины и головы, кто их настоящий союзник и защитник их интересов. На это ушли месяцы, слагавшиеся в годы, а вопросы мобилизации бойцов в Красную Армию и обеспечения продовольствием голодающих рабочих и красноармейцев сразу встали со всей остротой и не терпели отлагательства.

В силу должностных обязанностей Сталин оказался теснейшим образом связан с этими вопросами. На юг России он прибыл в июне 1918 года в качестве чрезвычайного комиссара по продовольствию и уполномоченного центром по проведению государственной хлебной монополии. Позже, в июле, став членом Военного Совета Северокавказского военного округа, он вплотную столкнулся с вопросами обеспечения пополнений и снабжения фронтовых частей продовольствием. С июня 1918 по ноябрь 1920 года член ЦК РКП(б), нарком (с апреля 1919 года – дважды нарком), член РВСР и заместитель Совета труда и обороны Сталин из 30 месяцев проработал на фронтах в общей сложности 20, так долго, как никакой другой руководитель его уровня. Не будем останавливаться на участии Сталина в планировании и осуществлении боевых операций: публикуемые документы характеризуют эту сторону его деятельности исчерпывающим образом. Обратим внимание на её содержание, касающееся обязанностей члена Революционного Военного Совета, одновременно политического, оперативного и хозяйственного органа. Этот комплекс взаимосвязанных обязанностей, который Сталин, как видно из архивных материалов, шаг за шагом выстраивал на протяжении своей фронтовой работы, требовал от ведавшего им лица опыта и компетентности по всем трём направлениям. При этом следует учесть, что на освобождаемых от белогвардейцев и интервентов территориях в политическом и в хозяйственном аспектах подчас именно аппарат Военного Совета фронта оказывался наиболее готов к организации и советской, и экономической жизни. Это хорошо видно из опыта Украинского Совета трудовой армии, деятельность которого в феврале-марте 1920 года под руководством того же Сталина заложила фундамент восстановления Донбасса.

Без анализа этой ежедневной сталинской работы в 1918-1920 годах Сталин как партийный и хозяйственный руководитель 20-30-х годов «повисает в воздухе», происхождение его навыков и приёмов будет исследователям неясно. А значит, «за скобками» остаётся методология, принципы выработки решений и подходы к их практическому воплощению.

С чьей-то лёгкой руки стало модно именовать Сталина кризисным менеджером. Это черта эпохи торжества примитивизма – загонять сложное и непонятное в рамки привычного и простого. Мало того, для кого-то приклеивание этого ярлычка воспринимается чуть ли не как обеление и реабилитация тирана, который обязан быть не только гнусным и кровавым, но и недалёким и бесталанным. А быть менеджером, видимо, означает обладать высоким, если не высшим интеллектом…

Менеджерами правильно назвать военных и гражданских специалистов, которых Советская власть привлекала для выполнения сложных, специфичных функций, требовавших профильного образования и соответствующего опыта. По этой причине в условиях Гражданской войны это по большей части был кадр ненадёжный: служащий за деньги жизнью рисковать не станет. Основную же лямку по становлению первого в мире государства трудящихся тянули такие, как Сталин, профессиональные революционеры, бившиеся не за страх, а за совесть, не на жизнь, а на смерть. Какой уж тут менеджер. Тем более что едва ли не главной трудностью такой работы оказывалось фактическое отсутствие аппарата управления. Это хорошо видно по сталинской переписке, в которой вопросы кадров, разграничения полномочий, подчинённости, контроля исполнения указаний занимают одно из ведущих мест. А базовым принципом принятия решений для Сталина всегда остаётся классовый подход в преломлении специфики предметной области, в которой решается проблема, будь то вопрос хлебозаготовок или мобилизации, организации национальных областей, автономий или воинских частей, привлечение и сохранение рабочего костяка возрождаемой угольной промышленности или приговоры суда военного трибунала.

Попытки выдать Сталина не за того, кем он был на самом деле, переодеть и загримировать большевика-ленинца то ли в державника, то ли в православного консерватора, то ли в холодного беспринципного политикана в качестве необходимого условия успеха должны подразумевать сознательное игнорирование сталинского документального наследия. Как и клевета на Ленина, которая разбивается при чтении его речей и статей, поражающих глубиной и остротой мысли, искренним чувством, живым дыханием великой эпохи. Незнакомые нашим современникам ощущения при чтении политических текстов дают железный ориентир, позволяющий безошибочно отличить работу социального созидания от корыстного политиканства. Сама навязанная нам общественно-политическая терминология, как тупая отвёртка или лопата с гнилым черенком, заведомо не предназначена для исправления недостатков социальной системы, борьбы за лучшую жизнь, поворота общества с головы на ноги. Да и сам этот термин – «общество» – мы едва ли встретим в текстах Ленина и его единомышленников, ибо нет лучшей маскировки для смешения несовместимого и подмены существа дела. Какими бы тезисами ни прикрывалась правда: что общество наше патриотично, что оно духовно, что едино, – мы прекрасно видим, что общество расколото непроходимой пропастью социального неравенства. Уже потому оно не может быть ни единым, ни духовным, ни патриотичным, ибо патриотизм, не фальшивый князя Курагина или черносотенный охотнорядский, а подлинный, народный имеет не только отеческое, географическое, но и социальное измерение. И лучшими патриотами своей Родины были как раз большевики, не отделявшие её интересов от интересов громадного подавляющего большинства её народа – трудящихся.

Наивно думать, что сегодня о них скажут правду те, кто, не скрываясь, отождествляет интересы России с высокими ценами на нефть, то есть ростом прибылей для 5% её населения и ростом убытков для остальных. Тем важнее изучать исторические источники, доносящие до нас прямую речь и поступки первопроходцев социальной революции, которые посвятили свою жизнь борьбе за благо этих самых 95% и которым суждено навсегда остаться уникальным примером и образцом для потомков.

А впереди самое интересное: разработка Лениным и внедрение нэпа, реорганизация партийного и советского аппаратов, создание СССР, внутрипартийные идеологические баталии. Бурные 20-е, и масса документов, по сию пору не покидавших архивные хранилища.

Значит, нас ожидает много нового. Исследователи-профессионалы и просто неравнодушные любители, не желающие составлять представление об истории и её значимых фигурах с чужих слов, получат в своё распоряжение сотни малоизвестных или вовсе неизвестных текстов. Уверены, этот вклад позволит существенно расчистить историко-публицистический фон от псевдонаучных идеологических «пузырей», типа «германских миллионов для Ленина» или сталинской «вины» за провал похода на Варшаву.