Верным путем… не туда

В.А. Тюлькин

Объективный анализ социально-экономической ситуации в стране и, соответственно, социального состава общества, прежде всего расстановки и соотношения классовых сил является обязательной, важнейшей функцией в деятельности партии, претендующей на научность своей программы, основой для выработки практической политики коммунистов.

Естественно, рассматривая этот вопрос применительно к современной России и анализируя состояние левого движения, невозможно обойти вниманием самую большую организацию, считающую себя оппозиционной буржуазному режиму – КПРФ. При этом мы имеем в виду и рассмотрение позиций собственно КПРФ по этим вопросам, и ситуацию внутри самой КПРФ. Поскольку недавно КПРФ некоторое время всеми своими наиболее активными силами была занята внутренними разборками, мы, как союзники по левому движению, весьма тактично относились к выражению критики относительно того, как КПРФ пришла к такой жизни, желали ей быстрейшего выздоровления. Сегодня съезды и пленумы прошли, «кроты» выведены на поверхность и даже лишены партбилетов, статус-кво восстановлен и даже подтвержден высочайшим авторитетом Минюста. Более того, сама КПРФ обратилась к теме расстановки классовых сил в России, напечатав в центральном органе партии к годовщине августовских событий 1991 года программную статью Зюганова «Коммунисты и классы в России» (Правда, 19 августа 2004 года).

Таким образом обратиться к этой теме приглашает и сама КПРФ. И отрадно, что в политическом отчете ЦК Х съезду звучало «ЦК руководствуется важнейшим ленинским указанием: пусть партия знает всё, пусть будет ей предоставлен весь, решительно весь материал для оценки всех и всяческих разногласий». Также в докладе Г.Зюганова подчеркивалось: «мы должны честно проанализировать наше состояние». Это, можно сказать, приглашение к разговору, но есть и еще обстоятельства, обязывающие нас откликнуться. Это заявление из того же политического доклада ЦК, что в России КПРФ – «единственно оппозиционная организация, отстаивающая интересы рабочего класса, крестьянства, интеллигенции». Если бы это действительно было так, то долг (а не просто возможность) настоящих коммунистов из других организаций был бы поддержать КПРФ, принять к исполнению ее линию, вплоть до вступления в ряды этой единственной организации. Но прежде, конечно, предстоит все еще и еще раз проверить, руководствуясь единственно верным компасом – наукой, называемой научным коммунизмом.

Материалов для анализа новых взглядов, изменений позиции КПРФ (старые мы достаточно хорошо знаем и политические оценки уже давали) оказалось совсем немного, поскольку сам Х съезд (и даже съезды) КПРФ прошел в один день, особых прений не проводилось, все выступления были нацелены на отпор проискам противостоящей части товарищей, призывали сплотиться вокруг линии ЦК (напомним, что в аналогичных ситуациях наступления реакции и работы в условиях антинародного режима самодержавия большевики проводили съезды в гораздо менее комфортной обстановке, конспиративно – под угрозой арестов и прочих неприятностей, зато рассматривали подробнейшим образом десятки теоретических и практических вопросов много дней кряду).

Поскольку содержание выступлений делегатов Х съезда КПРФ сводилось, по большому счету, к одобрению генеральной линии, то все, что можно найти сущностного относительно сегодняшней позиции партии, сосредоточено именно в докладе ЦК, с которым выступил председатель ЦК Геннадий Зюганов, и в его же вышеупомянутой статье. И потому вполне закономерно наш анализ обращается к позиции хотя и главного, но одного лица в КПРФ – Г.Зюганов, отражающей наиболее полно действительные изменения внутрипартийной организации: во-первых, повторим еще раз, потому, что за проводимыми разборками разговора на съезде по существу не получилось, а дело свелось к выяснению межгрупповых и межличностных отношений. А во-вторых, как отмечалось в социологическом обзоре в главной (по факту) партийной газете КПРФ (Советская Россия, 14 августа 2004 года) «Борьба вокруг Х съезда: итоги и перспективы»: «После событий июля 2004 года трудами внутрипартийных фракционеров, прорежимных СМИ и властных инстанций КПРФ превратилась из организации «партийного», «коллективистского» типа в лидерскую партию. Это не только ставит КПРФ перед лицом серьезнейших испытаний, но и дает ей очень выгодные «карты» для будущей политической игры, если партия, наконец, начнет работать на собственного лидера, а не бесстрастно наблюдать, как его избивают оппоненты».

Не в авангарде, а между…

В докладе Зюганова, а также в статье «Коммунисты и классы в России», которая, по сути, является развернутым разделом доклада, содержится, надо прямо признать, много правильных, ярких, берущих за душу слов о бедственном положении России, об антинародном характере режима, о необходимости перестраивать работу в соответствии с архисложностью ситуации и требованиями времени. Содержатся здесь и безусловно верные отдельные мысли и выводы, но они не связаны единой нитью марксистского, то есть научного, подхода. А потому имеем смелость заявить, и докажем это ниже, что в лучшем случае сии документы имеют пропагандистскую ценность собственно для КПРФ и не могут быть признаны в качестве практического руководства к действию коммунистами, стоящими на позициях отношения к коммунизму как к науке.

Прежде всего, с первых же строк доклада и статьи бросается в глаза тот факт, что все рассмотрение вопроса классовой расстановки сил проведено как типовой электоральный анализ добротной команды политтехнологов после отгремевших выборных боев и в преддверии предстоящих избирательных баталий. Классификация общественных слоев проведена по известной схеме (весьма схожей с буржуазной и реформистской теорией социальной стратификации) определения социальной принадлежности по величине денежных доходов, практически при абстрагировании от рассмотрения объективного положения тех или иных слоев (групп, классов) в системе общественного производства и способа получения доходов. Именно поэтому Геннадий Андреевич в основном оперирует понятиями «слои» и «группы» и довольно робко подходит к характеристике категории классов, фактически игнорируя ленинское, наиболее полное определение классов в марксизме, данное, как известно, в работе «Великий почин»: «большие группы людей, различающиеся по их месту в исторически определенной системе общественного производства, по их отношению (большей частью закрепленному и оформленному в законах) к средствам производства, по их роли в общественной организации труда, а следовательно, по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают. Классы, это такие группы людей, из которых одна может себе присваивать труд другой, благодаря различию их места в определенном укладе общественного хозяйства» (Ленин В.И. Полн. собр. соч., т. 39, с.15).

Зачем нужно отказываться от классического классового подхода, абсолютно непонятно. Ведь теорию классовой борьбы придумали даже не Маркс с Энгельсом, а разработали еще французские буржуазные историки Франсуа Гизо, Адольф Тьер и Огюст Минье в XIX веке. Таким образом, этот отказ от объективного классового подхода – шаг назад не только по отношению у марксизму, но и по отношению к передовым достижениям революционной (на то время) буржуазной демократии.

Руководствуясь своей методикой, Зюганов быстро и абсолютно твердо определяет, что в России «более или менее сложился только высший слой буржуазного общества. Слой крупных собственников, верхушка нового класса буржуазии» (3-5 % населения). Пока не останавливаясь на вопросе о верности и достаточности данного утверждения, проследим за следующим логическим переходом в его анализе: «На другом полюсе, – заявляет Зюганов, – в значительной мере успел сложиться самый низший социальный слой российского общества – маргинальная и даже люмпенская прослойка». Для диалектически рассматривающего вопросы марксиста картина, прямо скажем, предстает необычная, поскольку коммунисты исходят из объективно существующего главного классового противоречия капитализма – между трудом и капиталом, противостояния классу буржуазии его непримиримого врага и будущего могильщика – пролетариата. Исходя из коренных различий этих основных классов, марксистский анализ определяет места и роли всем остальным социальным слоям, прослойкам, группам. (Образцом применения научных методологических принципов анализа социальной структуры общества может служить работа В.И. Ленина «Развитие капитализма в России»).

У Г. Зюганова же получается, что основные социальные группы современного российского общества – олигархи и люмпены, а «между этими двумя социально-классовыми группами располагается сегодня вся остальная часть общества, пребывающая в состоянии своеобразного расплава». Таким образом, рабочий класс вместо положенного ему места на переднем крае фронта классовой борьбы с буржуазией, оказывается где-то между прочих в длинном ряду пестрого электорального спектра. С такой позиции в атаку идти действительно несподручно, разве что к избирательным урнам.

Далее следует отметить, что сегодняшнюю социальную структуру лидер КПРФ характеризует как еще не сложившуюся, своеобразную, потихоньку остывающую «магму», которая «очагами кристаллизуется в те или иные прослойки и группы». Нужно признать, что сказано довольно образно, однако реальная картина социальной структуры российского общества далека от изображенной Геннадием Андреевичем. При несомненном наличии некоторых социальных подвижек (которые связаны, в основном, с ожесточенной конкурентной борьбой за перераспределение собственности, с растущей концентрацией капитала) решающее значение для характеристики классовой структуры современной России имеет тот (печальный) факт, что более 70 % объектов народного хозяйства уже прошло процедуру приватизации и является частнокапиталистической собственностью. Значительная часть пока еще принадлежащей государству собственности продолжает приватизироваться уже сложившимися группами крупных капиталистов, а неприватизируемый ее «кусок» функционирует в форме государственно-капиталистической собственности. Такова истинная природа сложившихся за годы контрреволюции господствующих в экономике России и определяющих её социально-классовую структуру отношений собственности. Поэтому неубедительным представляется утверждение Зюганова об оформившемся якобы «только высшем слое» буржуазного общества. Подтверждением классового расслоения российского общества служат данные официальной статистики о распределении денежных доходов среди населения: так, на долю 10 % наиболее богатых россиян приходится 30 %, а на долю 20 % – почти половина всех денежных доходов в стране. В то же время доля 10 % самых бедных граждан России составляет менее 2 % общей суммы доходов. Так что говорить об узости процесса или только о верхушечном характере классообразования вряд ли приходится. Деление на антагонистические классы в нынешней России уже произошло, и его следствием является вопиющее, к тому же продолжающее увеличиваться расслоение общества. Гипотеза Зюганова, что «магма» «очагами кристаллизуется в те или иные прослойки и группы», продолжая процессы классообразования, также не соответствует действительности, поскольку структуры уже сложились во времена Б.Ельцина, в период первоначального разграбления общественной собственности. Тем более с абсолютной уверенностью можно сказать, что из так называемого «социального расплава» никто из рабочих (слесарей, пекарей, металлургов, шахтеров и даже учителей с врачами, которых Зюганов тоже отнес к новому рабочему классу) в класс буржуазии не выкристаллизовывается.

Необходимо отметить, что, строя сегодняшние теоретические модели «расплавов» и «кристаллизации» из него нового рабочего класса ХХI века, как класса «производителей материальных и духовных благ», председатель КПРФ отталкивается от оценок событий и ошибок КПСС, что само по себе правильно. Так подчеркнув бесспорное, казалось бы положение, что «главным выразителем идеи справедливости был и остается рабочий класс», в котором партия видит свою основную социальную базу, Зюганов делает следующее, также бесспорное, утверждение о том, что «рабочий класс меняется от эпохи к эпохе» (кто бы спорил – В.Т.). А далее утверждает (внимание! – В.Т.): «запаздывание с оценкой и учетом этих изменений стало одной из причин утраты КПСС поддержки значительных слоев трудящихся». Этот момент уже являлся предметом дискуссии между нашими партиями. Мы еще раз обращаем внимание на ошибочность данного положения. При всем том, что, безусловно, нужно учитывать изменения характера труда, последствия научно-технического прогресса, компьютеризацию и автоматизацию машинного производства и пр., и пр., абсолютно ясно, что КПСС сгубило не запаздывание с учетом этих новых явлений, а ее перерождение и измена интересам и делу традиционного рабочего класса. Именно рабочие коллективы, занятые машинным производством, станочники и шахтеры, металлурги и железнодорожники, вся огромная масса трудящихся Советского Союза, как занятых и непосредственно физическим трудом, так и научно-техническая прослойка отвернулись от поздней КПСС, которая уже не выражала их интересов и ассоциировалась в их сознании с зажравшимися партийными и государственными чиновниками, с все более заметным расслоением общества, с очевидно растущей социальной несправедливостью. Поэтому люди труда остались равнодушными к запрету деятельности КПСС. Это была уже не их партия

Сегодня, исходя из уроков прошлого, а также из наблюдаемой нами действительности, нельзя не видеть существующий, живой и борющийся, терпящий поражения и набирающий опыта в борьбе, вполне реальный рабочий класс России.

КПРФ в своих моделях пока еще не отводит ему сколь-нибудь решающего места, говоря о том, что он еще не сложился как класс, еще только идет процесс формирования его классового сознания, что это дело довольно длительное и сложное. Справедливо подчеркивая, что пока партия говорит с этим классом на разных языках, в то же время Геннадий Андреевич пытается заглянуть в перспективу интеллектуального обновления рабочего класса. Это, конечно, похвально, но вместе с тем КПРФ близоруко не замечает проявлений реальной рабочей жизни. Именно поэтому в докладе практически нет не то что анализа статистики, обобщений и выводов, а даже упоминаний о примерах партийного участия в забастовках, голодовках шахтеров, отстаивания трудовых прав людей. Нет никакого анализа такого важнейшего на сегодняшний день участка работы, как экономическая борьба трудовых коллективов. Не говоря уже о том, что, похоже, руководству КПРФ даже неведомо о существовании и развитии такого направления рабочего движения, как классовые профсоюзы («Защита», авиадиспетчеры, профсоюз локомотивных бригад, Конфедерация труда и др.), о создании Федерации профсоюзов России, альтернативной шмаковской ФНПР. Говоря правильные слова о необходимости партийной работы через профсоюзы и с профсоюзами, партия не делает заметных шагов в организации практической работы в этом направлении.

И объясняется это все теми же известными политическими установками КПРФ – ставкой на выборы. Другой стратегии победы в политическом отчете ЦК и в статье Зюганова не намечается. Зато о выборах идет упоминание после характеристик каждого слоя, каждой группы населения: нового рабочего класса, мелкобуржуазных слоев, не задействованного в трудовом процессе населения, бюджетников, госслужащих и т.д. Ставится задача знать настроения, учитывать психологию, выражать интересы всех этих групп людей, но только в аспекте проведения выборных кампаний. И практически нет сколько-нибудь внятных установок на организацию собственно людей труда на самостоятельную борьбу.

Должно быть именно этим обстоятельством объясняется то, что распределение сил депутатов фракции КПРФ в сегодняшней Государственной Думе проведено крайне специфично. Так, в Комитете по образованию и науке, безусловно очень важному и требующему внимания, сосредоточено аж шесть депутатов фракции, в то время как в Комитете по труду и социальной политике, казалось бы, основном для коммунистов, куда стекаются все сведения о трудовых конфликтах, проблемах, борьбе трудящихся, работают только два члена фракции (автор этих строк, первый секретарь ЦК РКРП-РПК и секретарь волгоградского обкома КПРФ А. Апарина).

Провал в истории или пробел в понимании?

Субъективный подход к оценке вполне объективных процессов классообразования приводит КПРФ к неверному, упрощенному пониманию сегодняшней ситуации, в том числе роли президента Путина в этом процессе. В своем докладе Зюганов сетует на то, что Путин «не нашел, да и не искал выхода из кризиса. Курс реформ порочен в своей основе, и никакие мелкие ухищрения не помогут. И мало шансов, что режим пойдет на компромисс, который позволил бы избежать катастрофы. Наша партия (КПРФ) не раз предлагала конкретные программы вывода страны из кризиса, но режим отказался…». Путин представляется просто непонимающим руководителем, ставленником бюрократов и этаким бонапартиком. И даже назван «провалом в истории». Роль путинской бюрократии оценивается как «реакционная даже с точки зрения буржуазного прогресса», а государственная машина названа «в буквальном смысле бесхозным имуществом». Однако объективный анализ показывает, что Путин и его правительство – умный и серьезный противник. Они не просто продолжают дело Ельцина, они выполняют задачу капитализации России в новых условиях. Ельцин прорывался вперед, ломая социалистическую систему. Путин выполняет требования времени – задачу закрепления на достигнутых рубежах, стабилизации буржуазного строя. И надо отдать им должное, они решают эту задачу комплексно, целенаправленно, продуманно и системно, твердо и, можно сказать, жестоко. Хотя при необходимости, Путин вполне может сделать вид, что отходит назад, например, взяв для гимна России музыку Александрова. Но затем следует два шага вперед – под гимн СССР поднимается власовский флаг. И морально-психологические потери коммунистов от сдвигов и путаницы в общественном сознании, безусловно, велики.

Все действия Путина в области реформирования политической системы, изменения избирательного законодательства, принятия нового Трудового кодекса, реформирования экономики и соответствующие изменения законодательной базы – направлены на увеличение доли и роли частного капитала как в экономической, так и в политической жизни страны. Не понимать этого и недооценивать силу Путина непозволительно. Думать, что его действия сами собой рано или поздно приведут к кризису, развалу капиталистической системы и даже страны не следует. Скорее можно ожидать для спасения российского капитализма усиления диктаторских черт режима, вплоть до элементов фашизации. Так что Путин не «провал истории», которому нет аналога (хотя аналогов реставрации капитализма действительно нет), это продолжение контрреволюции, явления вполне возможного и даже допускавшегося классиками марксизма. Например, В.И. Ленин, работая над второй программой партии допускал возможность отступления, но при этом четко определял цели и пути борьбы исходя из уже накопленного опыта: «наша партия не откажется от использования и буржуазного парламентаризма, если ход борьбы отбросит нас назад, на известное время, к этой, превзойденной теперь нашею революцией, исторической ступени. Но во всяком случае и при всех обстоятельствах партия будет бороться за Советскую республику, как высший по демократизму тип государства и как форму диктатуры пролетариата, свержения ига эксплуататоров и подавления их сопротивления».

Надо признать, что Путин просто лучше, чем Зюганов и некоторые наши коммунисты чувства и патриоты тысячелетней Руси, понимает и выражает на деле интересы своего класса. И здесь, продолжая мысль Владимира Ильича, следует отметить, что истории известен только один ход событий: сначала в экономической и политической борьбе рабочего класса родились Советы, затем они установили Советскую власть, потом Советское государство, и только после этого была принята Советская Конституция и образовался Советский Союз. Иного хода событий быть не может. Не может никакой орган буржуазного народовластия подарить народу социализм, трансформироваться сам в Советскую власть. Сегодня работа коммунистов должна быть направлена на создание именно таких очагов борьбы в реальной жизни – стачкомов, классовых профсоюзов, других форм, которые могут стать зародышами будущих Советов. В понимании этого вопроса, определяющего единственно возможный ход событий к социализму, у членов КПРФ, как и прежде наблюдается действительно провал.

Соответствовать мелкобуржуазности

Весь анализ ситуации в докладе Зюганова и его статье пронизан правильной констатацией фактов. Мол, партия не достаточно понимает ситуацию, не умеет говорить на языке, понятном рабочим, должна искать пути и подходы к интеллектуальным слоям и т.д., и т.п., но вся эта констатация собственных недоработок с различными слоями населения, все выводы, отсюда исходящие, пронизаны отнюдь не стремлением внести знание революционного марксизма в эти слои, а стремлением уловить их сегодняшнее настроение, образно говоря, накрыть их шапкой предвыборной агитации и получить соответствующие дополнительные проценты на выборах. Так, ставится задача «объективно бороться за поддержку 60-70 % населения, занятых конкретным созидательным трудом». Разбирается провал, когда «наши призывы, казалось бы, полностью учитывающие интересы тех или иных больших групп избирателей, вдруг зависали в воздухе, не находили адресата, проваливались будто в пустоту». Анализируется ситуация, когда на человека действует одновременно три достаточно разных психологических фактора, в силу того, что он одновременно занят разными видами деятельности (госслужба, наемный труд, коммерческий опыт). Рассматриваются варианты – на какой из них следует делать ставку в пропаганде и призывах, поскольку, как отмечает Зюганов, «неудачи в избирательных делах были связаны именно с тем, что мы не смогли здесь определить верный социально-психологический адресат». Вопросу выборов – прошедших и будущих – уделяется столько внимания, столько раз к нему обращается руководитель партии в разных аспектах, что порой, сам того не замечая, доводит постановку задачи просто до абсурда. Так, констатируя возникновение в стране весьма обширного мелкобуржуазного слоя, колеблющегося и раздваивающегося в своих интересах, Зюганов приходит к выводу, что просто так их не переделать, «поэтому нам самим надо скорректировать образ действий и характер взаимоотношений с ними. Стать для этих людей своими, нужными и полезными. Только тогда мы сможем рассчитывать на их массовую, решительную поддержку, в частности, в тех же избирательных делах». Так изматывающая погоня за избирательным успехом приводит коммунистов в ряды своих для мелкобуржуазных элементов. (Хотя понятно, что это издержки выборной технологии или, возможно, неточности изложения).

Но если бы эти усилия были направлены на то, чтобы стать своими в рабочем классе, – это было бы и правильнее и полезнее.

Конечно, партия должна быть полезна своему классу не только указанием перспективы, целей борьбы, но и сегодня каждый день помогая рабочим организоваться для борьбы за зарплату, условия труда, социально-бытовое обеспечение и прочее. Говоря ленинскими словами, партия должна слиться с повседневной жизнью рабочих, а не соответствовать мелкобуржуазности.

Бог в помощь

Пока же мы наблюдаем у КПРФ в вопросе работы с трудящимися скорее неверные выводы о том, что даже «тред-юнионистское сознание, то есть способность коллективно бороться за свои экономические права, за лучшие условия продажи своей рабочей силы, не доступно подавляющему большинству российских трудящихся». По Зюганову, этой работой еще только предстоит заниматься в перспективе, что с точки зрения результатов анализа сегодняшней объективной реальности в корне неверно. Ведь даже голодовка, самая примитивная и безусловно неперспективная форма протеста, тем не менее свидетельствует о попытках и желании хоть как-то бороться. Этого руководители КПРФ даже сегодня не замечают, как не замечали во времена «рельсовой войны» и августовского дефолта 1998 года, тех форм «неконструктивного» протеста. Зато, как в те времена, когда руководство КПРФ озаботилось поиском конструктивного, мирного пути выхода из кризиса и поддержало так называемое «правительство народного доверия» Примакова, так и сегодня оно уже озабочено возможным взаимодействиям с крупными собственниками. Так, в своей статье Зюганов размышляет: «Не может не возникать вопрос о появлении принципиально другого вида предпринимателей. А именно – людей, занятых производством материальных и духовных благ. Заработавших свои средства не разграблением общественной собственности, а личным трудом (выделено нами – В.Т.)». Проблема взаимоотношения с этими предпринимателями, по Зюганову, вполне может возникнуть после прихода коммунистов к власти. Все это еще и еще раз подчеркивает оторванность теоретических и практических построений руководства КПРФ от реальной, повседневной жизни трудящихся, от их практических забот и борьбы. Хотя различных слов сочувствия, поддержки в адрес этих самых трудящихся слоев выказано не мало.

Но именно отношением к этим слоям лишь как к электоральной базе объясняется невнимание и нежелание партии заниматься вопросами организации практической борьбы. Зато аргументов чисто эмоционального характера, зачастую далеких от правильного освещения событий, вплоть до прямых передержек исторических фактов, в докладе и статье встречается немало. Например, в самом начале доклада Зюганов утверждает, что 11 лет назад, в феврале 1993 года партия «выходила из подполья». Что тут скажешь? Справедливости ради следует всё же напомнить, что к тому времени уже действовали зарегистрированная РКРП, не зарегистрированные ВКПБ и РПК, проводились многотысячные красные митинги «Трудовой России». Так что «подполье» это было весьма своеобразным. Видимо оно скрывало тех товарищей, которые укрывались от борьбы и работы.

Употребление эмоциональных, но далеко не научных аргументов характерно для самых разных разделов доклада, при характеристике весьма разнородных явлений. Так, например, Путин обвиняется в «ликвидации армии российского типа». И наоборот, перед партией ставится задача – «спасение русского народа, а вместе с ним и спасение государства российского, всех народов, которые встроены, как великолепный орнамент, в великую государственность», при этом абсолютно умалчивается о классовом характере этого самого государства и армии. Зюганов так по-хорошему мечтает о том, что «уже сейчас технически возможны такая глобальная «информационная стачка», которая до основания потрясет весь мир частнокапиталистической собственности», так искренне планирует обратиться «к тем патриотическим предпринимателям, которых мы в свое время делегировали в бизнес и которые достигли в банковском деле и в промышленных корпорациях высоких постов и хороших результатов», что хочется сказать: «Блажен, кто верует. Бог в помощь, ребята». Поскольку только верующие люди могут строить подобные планы.

Кстати о вере. В качестве положительного достижения партии и опять же с привязкой к выборным делам, Зюганов преподносит накопленный опыт взаимодействия партии с православными христианами. Как величайшее достижение преподносится факт, что «в электорате КПРФ верующих сегодня в полтора раза больше, чем в избирательном корпусе любой другой партии нашей страны. Много верующих и среди членов КПРФ». Мы не знаем, помогают ли членам КПРФ и Зюганову лично молитвы и какие, но после этого нам остается только удивляться, почему партия якобы научного коммунизма (КПРФ вроде бы таковой себя еще числит) не ставит задачи поголовного вовлечения в число верующих членов своей организации. Мы же утверждаем, что реакционность позиции, занятой господином Ридигером, патриархом Русской православной церкви, его безоговорочная поддержка антинародно политики «провала истории» видна невооруженным глазом.

Основная задача

Сохраняется разница политических оценок между КПРФ и ортодоксальными коммунистами (РКРП-РПК) итогов участия КПРФ в последней президентской кампании. В докладе ЦК КПРФ уже даже не анализируются возможности тактики бойкота этих выборов и практически игнорируется факт соучастия партии в обеспечении видимости демократичности победы Путина в честной борьбе. Г. Зюганов преподносит завоевание второго места кандидата от КПРФ Харитонова на последних президентских выборах как победу. Более того, опять же, видимо, в состоянии выборной эйфории отмечается, что «президентские выборы показали, что нашей партии по силам самые передовые политические технологии. Мы никогда не пытались раскручивать своих кандидатов на протяжении всей выборной кампании почти от нуля до весомых результатов… на прошедших президентских выборах 2004 года, наконец (выделено В.Т.), опробовали похожую технологию…».

Таким образом, не использование выборной кампании для коммунистической агитации, для организации борьбы самих людей труда вне парламента, а изыскание еще и еще раз путей поднятия выборного рейтинга партии или кандидата – в этом центр внимания партии лидерского типа и ее лидера. Вполне естественно, что и выход из сегодняшней ситуации и основной вектор будущего внимания партии, лидер видит не в организации пролетариата в класс, не в подъеме его борьбы до уровня политической и в масштабах всей России (например, организации Всероссийской политической стачки), а в организации референдума. При этом референдум (идею которого, кстати, предложила РКРП в варианте «пересмотра результатов приватизации» еще в 1999 году и поддерживает сегодня, но как один из элементов использования буржуазной демократии для прояснения сознания масс, для хоть какого-то торможения наступления реакции) КПРФ вполне серьезно рассматривает как действительную возможность коренного изменения ситуации. В докладе ЦК заявлено, что «демократический выход из ситуации был и есть. Это проведение всенародного референдума… это позволило бы изменить социально-экономический курс в пользу народа и государства». Вполне естественно, что уточнять, как народ делится на классы и отчего государство – понятие сугубо классовое, в докладе ЦК опять же сочли излишним. Впрочем, нас это уже не удивляет. Зато в политическом докладе съезду радостно констатируется, что «нам есть теперь вокруг чего организовывать нашу работу в центре и на местах». Выходит, что раньше не было «вокруг чего», а теперь, кроме референдума, других путей руководство КПРФ просто не видит? Это действительно грустно, и заявление Зюганова (именно его лично, поскольку в отчетном докладе ЦК он несколько раз выступает от первого лица): «еще раз подчеркиваю – подготовка и проведение общенационального референдума – это подлинно демократический, мирный путь выхода страны из затянувшегося кризиса … от которого зависит и судьба партии и судьба России» оценивается нами так: никакого коренного выхода в этом направлении не будет и быть не может. Подготовка и проведение референдума могут быть лишь вспомогательным средством в агитационно-пропагандистской работе коммунистов, в организации и сплочении сил оппозиции, выполнении главной задачи – организации пролетариата в класс. Ленин самым решительным образом подчеркивал, что «всеобщее избирательное право является только показателем зрелости понимания своих задач разными классами. Оно показывает, как склонны решать свои задачи разные классы. Само решение этих задач дается не голосованием, а всеми формами классовой борьбы, вплоть до гражданской войны».

 В любом, даже самом демократическом буржуазном обществе господствующей является идеология правящего класса. «Буржуазные партии, – писал Ильич, – господствуют в громадной степени благодаря обману ими масс населения, благодаря гнету капитала, к чему присоединяется еще самообман насчет сущности капитализма, самообман, более всего характерный для мелкобуржуазных партий, которые обычно хотят заменить классовую борьбу более или менее прикрытыми формами примирения классов». Думать о том, что в условиях буржуазного общества (при любых условиях являющегося диктатурой буржуазии) возможно получить на свою сторону большинство населения, для коммунистов есть не что иное, как самообман. Коммунисты могут и должны в условиях буржуазного общества получить на свою сторону сколь-нибудь значительные массы, несогласные с буржуазными порядками, но никак не большинство. Их задача – организовать эти понимающие массы в авангард, вести их к победе революционным путем, и лишь «тогда пролетариат, одерживающий победу, сможет быстро привлечь на свою сторону сочувствие и поддержку большинства трудящихся непролетарских масс...». Этот ленинский подход, в общем-то, является азбукой марксизма.

 Характеризуя идущую в стране капиталистическую реставрацию, Зюганов отмечает, что «особенность российского капитализма в том, что он целиком является делом рук бюрократии». Не отрицая существенной роли бюрократии в деле контрреволюции и на сегодняшнем этапе строительства капитализма, все же считаем нужным отметить, что для партийных масс, для всех сознательных пролетариев, гораздо более полезным было бы подчеркнуть, что спецификой российского капитализма прежде всего является то, что курс на него взяла партия, называвшая себя коммунистической. Именно на XXVIII съезде КПСС, под красным знаменем был взят курс на рынок, а затем горбачевским ЦК КПСС – и на приватизацию. И многие сегодняшние антинаучные теоретические построения о «равноправии всех форм собственности», «регулируемом рынке», «подлинном народовластии» и «информационном обществе» с «институтами гражданского самоуправления» берут начало именно там, в переродившейся КПСС, как, впрочем, и многие действующие политические персонажи сегодняшней России, в том числе левого движения, которые в те времена занимали вполне определенные политические позиции, разделяя иллюзии рыночных реформ

 Кто прячет оружие

 В докладе особо (более, чем обычно в КПРФ) педалируется русская тема, трактуемая, в частности, как соединение научного социализма и русского патриотизма, и утверждается, что это основа «русской идеи» XXI века! Зюгановым даже делается попытка выправить много лет назад допущенный им ляпсус относительно исчерпанности лимита на революции. Сегодня председатель партии говорит, что «социалистическая революция по-прежнему возможна. В современных условиях она может состояться как результат национально-освободительной борьбы». Наверное, по отношению к предыдущей позиции для Зюганова это шаг вперед, тем более, что говорится о «неизбежном характере национально-освободительной революции, как антибуржуазной и антикапиталистической». Однако постулирование приоритетности русского вопроса, как главного и даже надклассового, отождествление русской государственности с советской государственностью как чуда мировой истории и т.д. и т.п. в целом приводит, по простому говоря, к «замыливанию» классовой борьбы, как основной, определяющей характеристики момента, причем не только в России, но и в мировом масштабе. Не раскрывается, что именно курс на рынок, установление власти капитала привели русский народ и все другие советские народы к униженному состоянию и что ликвидировать это состояние можно только совместной классовой, революционной борьбой людей труда разных народов против эксплуататоров и паразитов всех национальностей.

 Утверждать в докладе ЦК КПРФ, что «русский народ 70 лет занимался строительством грандиозных машин, осваивал северные пути, строил континентальные магистрали, создавал плотины, турбины, реакторы, мчался в космос, конструировал уникальные системы оружия», и не замечать при этом, что, прежде всего, русский народ в семье всех советских народов строил социализм, значит не понимать или сознательно замалчивать то, что единственным путем решения национального вопроса, в том числе русского, является восстановление Советской власти как власти трудящихся всех национальностей, формы реализации диктатуры пролетариата. Поэтому первостепенным вопросом в преодолении кризиса в России, в том числе в области национальных отношений, является вопрос классовый. Кто этого не понимает, кто говорит, что «из рук русского народа вырваны инструменты», тот сам прячет от многонационального российского народа эти инструменты. Призывами и требованиями о «равном представительстве русских…», «наказаниях за русофобию», «адекватном присутствии русских в СМИ» можно получить какие-то голоса на выборах, но нельзя организовать людей для борьбы. Это не оружие коммунистов, а стенания мелкобуржуазных «революционеров».

 Порой кажется, что Зюганов сам запутывается в построениях красивостей, броских пропагандистских оборотов. Так, заявляя, что партия КПРФ – это «детище советского строя, советская партия. Хранительница красного гена и смысла великой державности», он тут же уточняет, что «именно наша партия является гарантом демократических преобразований в стране». Заявление, заметим, весьма двусмысленное, причем не только для членов коммунистической партии. Также вряд ли может быть принято коммунистами-ленинцами утверждение, что российский народ сегодня «потерял тысячелетнюю идеологию». Над чем, спрашивается, тогда трудился Ленин и товарищи большевики? Аналогично никак не может быть признана научной для коммунистов задача достижения того жизнеустройства, которое «лучше всего отвечает природным, экономическим и культурным условиям России и находится в согласии с народной совестью». Здесь следует подчеркнуть, что и совесть – понятие классовое, и жизнеустройство по-коммунистически называется социализмом.

 Путь не туда

 В заключение доклада Геннадий Андреевич правильно обращается за помощью к урокам Ильича, ставя вопрос, чем держится дисциплина революционной партии пролетариата. На что Ленин уже давно ответил так: «Во-первых, сознательностью авангарда и его преданностью революции, его выдержкой, самопожертвованием, героизмом. Во-вторых, умением авангарда слиться с самой широкой массой трудящихся. В-третьих, правильностью руководства, при условии, что самые широкие массы на своем опыте убедились в этой правильности».

 Проделанный анализ содержания политического доклада ЦК и других материалов убедительно показывает, что; во-первых, КПРФ авангардом пролетариата вряд ли является, да и не стремится к этому; во-вторых, если и наблюдается стремление сблизиться, слиться с массами, то лишь в ходе избирательных кампаний; и, в-третьих, правильность политического руководства, его стратегии и тактики действительно проверяется опытом, а прошлая практика руководства КПРФ выстроила в ряд Рыбкина, Подберезкина, Семаго, Селезнева, Семигина и др. Поэтому в данном случае объявленный верным путь, выбранный КПРФ, ведет явно не туда, куда прокладывал путь тов. Ленин. Так что утверждение, что «свернуть КПРФ с пути, веками выстраданного Россией, невозможно», приходится рассматривать практически как диагноз партии. Особенно в контексте заключительного утверждения статьи Геннадия Андреевича о том, что нужно «развить низовую самоорганизацию масс – то самое гражданское общество, возродить «средний класс» – социальное ядро стабильности общества». Для этого, мол, нужна продуманная стратегия развития страны, которую и может предложить КПРФ. Даже неловко разъяснять марксистам, что так называемое гражданское общество есть (по Марксу и Ленину) общественные отношения развитого капитализма, та самая буржуазная демократия, которая является формой диктатуры буржуазии. А возрождение так называемого «среднего класса» как стабилизатора общества будет, безусловно, одобрено и нынешним президентом, так как это понятие собирает представителей различных классов, имеющих немалые доходы, и выделяет людей не по их положению в системе общественного производства, а лишь по одному критерию – по доходу, что всегда устраивало вульгарных марксистов. Эти теоретические изыскания руководства КПРФ вряд ли могут быть поняты и тем более приняты классом, являющимся передовым российским рабочим классом, чьи доходы явно находятся ниже так желаемого правительством и некоторыми оппозиционерами «среднего».

 Весь вышеприведенный анализ обязывает нас, как ортодоксальных революционных марксистов, сказать союзникам по оппозиции – товарищам из КПРФ: возможно Х съезд для КПРФ и являлся историческим в смысле организационного перестроения в лидерскую партию, размежевания с «кротами» и др., но в плане теоретическом он не вывел их туда, куда указывает стрелка компаса научного коммунизма.

 Коммунизм – это наука, и относиться к нему надо соответственно.