Люди, которым посвящены эти строки, жили в разных странах, но у них была одна Большая Родина – Латинская Америка. Они не ровесники, но современники. Больше чем современники. У них были общие враги: империализм, буржуазная олигархия, фашизм. Общая цель – социализм и коммунизм. Каждая победа мирового социализма придавала им сил, каждое его поражение наносило удар. Их жизни целиком и полностью принадлежат революционной эпохе XX века. Принадлежат латиноамериканской и революции.

С этими словами, наверное, согласятся не все в современном коммунистическом движении. Иные запишут нас в романтики, иные – кто претендует на обновление марксизма – в экстремисты или в троцкисты. О мировой революции часто говорят в сослагательном наклонении, как о событии, которое ожидалось коммунистами 90–80 лет назад, но не произошло. Но не путают ли революцию с победой революции? Мировая революция XX века – историческая реальность, основное содержание, по крайней мере, семи десятилетий, изменивших лицо Земли и жизнь всего человечества. История полностью подтвердила марксистскую идею мировой революции, которой Ленин придал более общий и поcледовательный вид, распространив не только на индустриальные страны, а на весь мир эпохи империализма. И во второй половине столетия эта идея, на приватизацию которой самонадеянно претендовал троцкизм, не переставала принадлежать к теоретическому ядру марксизма. Забывающим это история мстит неминуемо и сурово.

В 60-е – 70-е годы, когда в ожесточенной классовой борьбе в очередной раз решалось, окажется ли мир там, где оказался теперь, одним из решающих театров военных действий была Латинская Америка. Как целое ее можно считать с того времени и, возможно, до сих пор слабым звеном в цепи мирового империалистического господства. Но в пределах «большого слабого звена» выделяются слабейшие. В Латинской Америке XX века их было два: Куба и Южный конус – Аргентина, Чили, Уругвай, юг Бразилии, Боливия. Куба, не имевшая развитой промышленности, располагала уникальной сахарной агроиндустрией с многочисленным и боевым сельским пролетариатом; страны Южного конуса были наиболее индустриально развитыми в регионе, с самыми многочисленными отрядами промышленных рабочих, старейшим, самым организованным и политически влиятельным рабочим, в том числе коммунистическим, движением. Были и страны, которым история не дала таких возможностей прогрессивного разрешения общественных противоречий, но именно поэтому классовый антагонизм там достиг запредельной, трагической остроты. Ярчайший пример – Колумбия.

Герои, о которых мы пишем сегодня, были не одни. В горах, сельве и городах разных стран Западного полушария сражались и погибали их современники и товарищи: аргентинец Хорхе Масетти, бразильцы Карлос Маригела и Карлос Ламарка, венесуэлец Филиберто Охеда, гватемальцы Луис Турсиос Лима и Марко Антонио Ион Соса, гондурасец Лоренсо Селая, доминиканец Франсиско Кааманьо, колумбийцы Хакобо Аренас и Камило Торрес, мексиканец Лусио Кабаньяс, никарагуанец Карлос Фонсека Амадор, перуанец Луис де ла Пуэнте, сальвадорец Роке Дальтон, уругваец Рауль Сендик, чилиец Мигель Энрикес… Их героизм наложил глубокий отпечаток на историю последней трети XX века. Но своей цели они не достигли. Сказались, прежде всего, объективные причины спада мирового революционного процесса, но также и субъективные просчеты.