Болонской процесс и процесс окончательного разрушения системы образования на Украине [1]

В.В. Пихорович

Официальная  цель Болонского процесса – повышение конкурентоспособности европейской системы науки и высшего образования, в первую очередь, по отношению к американской науке и образованию, от которого за последние десятилетия европейская наука заметно отстала. Но точно так же, как и в процессе евроинтеграции в целом, в Болонском процессе обнаруживаются весьма характерные противоречия и парадоксы. Самый главный из них состоит в том, что усилия, направленные как будто бы на борьбу с американской экспансией в области науки и образования, во многом определяются именно американцами.

На Украине разговоры о Болонском процессе велись уже давно. Но особой спешки по внедрению его на местную почву поначалу не наблюдалось – обсуждали, примерялись. Начали с того, что ввели новую классификацию, в результате чего бывшие техникумы, профессионально-технические училища стали считаться вузами, но только I, II или III уровня аккредитации. Еще перед этим техникумы были переименованы в колледжи, а ПТУ в лицеи, а все бывшие институты и даже некоторые техникумы стали называться университетами и академиями. Для еще большего сходства с Европой были введены уровни бакалавров и магистров. Но к кардинальным изменениям в программах и методах обучения это не приводило. Его уровень плавно падал вследствие сокращения финансирования и потери квалифицированных кадров из-за крайне низких зарплат (например, к концу 90-х годов зарплата вузовского преподавателя колебалась вокруг 50 долларов), но, несмотря на это оставался достаточно высоким. Речь идет о собственно высшем образовании, потому что за причислением бывших ПТУ к числу высших учебных заведений скрывался факт практически полного уничтожения системы профессионально-технического образования. Выжили в качестве вузов первого и второго уровней аккредитации только немногие бывшие ПТУ, готовящие, как правило, рабочих сферы обслуживания.

Форсировать события начали в последние два-три года. В это время было выпущено около десятка книг о Болонском процессе, Министерство образования издало ряд документов, обязывающих вузы провести масштабный эксперимент по внедрению так называемой единой кредитно-трансферной системы (ECTS). Для эксперимента были определены отдельные вузы, а в этих вузах отдельные факультеты, где попытались эту систему внедрить.

Кредитно-модульная система образования в своем американском «идеале» предполагает определенный набор курсов, из которых студент выбирает по своему усмотрению определенный минимум, который он должен прослушать и сдать выбранному им профессору. Слушать и сдавать можно в течение пятнадцати лет. В результате такой «слушатель» получает не диплом, а справку, что он прослушал такие-то курсы. Что касается дипломов, то для того, чтобы получить какой-либо из них: магистра или доктора, нужно дополнительно написать и защитить соответствующие научные работы.

Что касается кредитно-модульной системы, то у нас она редуцировалась до особой системы оценивания знаний, которые даются, в основном, на лекциях. В результате введения этой самой кредитно-модульной системы количество часов аудиторной работы со студентами на каждый курс резко сократилось за счет сокращения практических занятий (самой эффективной формы работы). Формально это сокращение компенсируется увеличением количества часов на так называемую внеаудиторную работу, но реально таковая, конечно, не ведется, поскольку часы эти дополнительно преподавателям не оплачиваются, помещения для ее проведения не обеспечиваются и никто ее не контролирует.

Первые итоги этого эксперимента были подведены в специальном документе министерства, в котором положительным результатам было отведено два десятка совершенно неопределенных строчек, а несколько страниц было посвящено проблемам, которые обнаружились по ходу дела. Преподавателей лучше не спрашивать, что они думают по поводу эксперимента, поскольку язык их ответов может оказаться куда более экспрессивным, чем сухой канцелярит министерского отчета. В подавляющем большинстве своем они относятся к эксперименту крайне скептически. Причиной этому не только то, что их заставляют отказываться от привычных, вырабатываемых годами и десятилетиями подходов к обучению в пользу совершенно стандартных, исключающих творческий момент приемов и манипуляций с тестами и громоздкими, чисто формальными схемами оценивания, но и то, что это резко увеличивает рабочую нагрузку на преподавателя при той же самой заработной плате.

Эксперимент официально продолжается до сих пор, но его окончательных результатов не стали дожидаться. Министр образования ющенковского кабинета, социалист Станислав Николаенко 19 мая 2005 года подписал документ, согласно которому Украина стала членом Болонского процесса, и просто объявил о том, что со следующего года все вузы переходят на кредитно-модульную систему, основным элементом которой является эта самая ECTS.

Образец демократии! Вас, конечно, спрашивают, что Вы думаете по поводу той или иной меры. Но если ваше мнение почему-то не совпадает с мнением начальства, то его просто не принимают во внимание. Вот если бы совпадало, тогда – другое дело. И это вовсе не частный случай. Вспомните, например о НАТО. Данные соцопросов показывают, что туда стремятся около 14% опрошенных граждан Украины. Более половины – против. Но это нисколько не смущает ни президента Ющенко, который на каждом шагу говорят о стремлении Украины в НАТО, ни его главного оппонента Януковича, который на пресловутом «круглом столе» высказался хоть витиевато, но однозначно «Если план (план интеграции Украины в НАТО – В. П.) идет на пользу национальным интересам, то мы будем его выполнять». Также и с Болонским процессом. Министр решил и подписал.

К счастью, министерство не очень сильно контролирует выполнение распоряжений министра, поэтому до повсеместного перехода на Болонскую систему еще пока далеко. Ведущий вуз Украины, Киевский национальный университет имени Шевченко вообще отказался от нее, ссылаясь на то, что за пределами Болонского процесса остались все уважающие себя старые университеты Европы, дорожащие своими традициями. В других крупных государственных вузах кредитно-модульная система внедряется, но все еще в порядке эксперимента. Не говоря уже о том, что повсеместно ее внедрение встречается с глухим или открытым саботажем со стороны части преподавателей. Как правило, это преподаватели старшего и среднего поколения, а значит, наиболее квалифицированные и наиболее авторитетные. Полностью перешли на новую систему разве что мелкие, в основном коммерческие, вузы. Дело в том, что они в куда большей степени зависят от произвола начальства и поэтому привыкли беспрекословно исполнять любые его капризы. Тем более, что никакие особые традиции обучения в этих вузах не успели сформироваться, да и никого (ни студентов, ни преподавателей) процесс обучения не интересует, поскольку главная задача здесь – делание денег.

Таковы на сегодняшний день факты.

Но вернемся к самому содержанию вопроса. Какая система образования лучше – существующая сегодня или новая, которую предлагает Болонская система?

Нужно заметить, что в последнее время, как в России, так и на Украине становится модным не ругать советскую систему образования, как это было несколько лет назад, а хвалить ее, говорить, что она была лучшей в мире. Некоторые, впрочем, продолжают в духе горбачевских времен нахваливать все западное, в том числе и их образование, но таких уже все меньше и меньше, поскольку очень многие граждане Украины за последние годы имели возможность сами оценить западные реалии, а не просто верить на слово, что на Западе все идеально.

Говорить можно что угодно, но факты не переговоришь. Достижения советской науки – общеизвестны. Но даже после разрушения Советского Союза рынок наглядно показал, что наше образование и в самом деле лучше, чем западное. Наши ученые без проблем находят работу за рубежом, а вот западных ученых на Украине найти сложно. И дело вовсе не в том, что у нас зарплаты меньше. На Украине сегодня работают тысячи американцев и англичан – преподавателей английского языка. Видимо, их все-таки удовлетворяет местная зарплата. А ученые – это не преподаватели английского. Ученые считаются единицами, а не тысячами. Единицам бы зарплату обеспечили такую, им на Западе и не снилась, если бы они здесь приносили прибыль. Надо полагать, дело не в зарплате. Все проще – западные ученые элементарно проигрывают в конкуренции нашим специалистам – как у себя дома, точно так же и здесь.

В чем же состояло преимущество советской системы образования, в чем была ее «тайная сила», обеспечивавшая Советскому Союзу приоритеты в самых передовых областях – в космосе, авиации, в военном деле – не смотря на то, что денег в нашу науку вкладывалось во много раз меньше, чем на Западе.

Несомненно, главное достоинство советской системы образования состояло в его политехнизме, универсальности. Наша школа – как высшая, так и средняя, не готовили специалистов узкого профиля. Человека учили множеству вещей, которые на первый взгляд, не имели непосредственного отношения к его будущей работе. Но этот «недостаток» оборачивался очень серьезным преимуществом на практике.

Получив широкую базу, выпускник нашей школы мог выбирать себе любое поприще, безболезненно менять его и чувствовать себя свободно в мире быстро меняющихся профессий. Это касалось и выпускников вузов. Потому что и в вузе принципы политехнизма и универсальности образования старались максимально соблюдать. Один пример: в СССР никогда не готовили специалистов-менеджеров. Считалось, что любой человек с высшим образованием – готовый управленец. Так оно и было на самом деле.

Но, говорят, нельзя стоять на месте.

Согласен. Нельзя. Но кто сказал, что Болонская система это движение вперед. Это, скорее – шаг в сторону, а то и вовсе назад. В постсоветское время она явно разрушает даже те ошметья универсальности образования, которые не были добиты предыдущими реформами. Целостность образование здесь не предполагается даже на уровне отдельного учебного курса. Уже упомянутая ECTS предполагает, что экзамены фактически отменяются, а вместо них студент должен будет набрать определенное количество балов в течение семестра, постепенно сдавая каждую тему отдельно, часто в виде тестов и контрольных работ.

Расчет при этом делается исключительно на краткосрочную память. Экзамен хоть как-то интегрировал курс, давал его понимание как целого. Сейчас о понимании речь не идет даже формально. Старая шуточная студенческая формула про три «З» – «зазубрив, здав, забув» (укр.) – возводится в ранг передовой технологии и объявляется единственно верной. Насколько перспективна такая система?

Те специалисты, которые еще сегодня успешно конкурируют на рынке с хвалеными западными, получили образование не сегодня, точно так же, как современная наука на Украине еще хоть как-то держится только потому, что еще не до конца «отреформирована» теоретическая, техническая и кадровая база, созданная в советские времена. Но количество желающих реформировать растет с каждым годом.

Например, некоторые «революционеры» как «с писаной торбой» носятся сейчас с «гениальной идеей» расформировать Академию наук и передать ее мощности университетам. Чтобы было, как в Америке. Но можно не сомневаться, что будет – как всегда. Не только не усилится наука вузов, но и будет угроблена до конца академическая наука.

У нашей высшей школы в свое время была мощная наука. Она была необходимым элементом подготовки специалистов и методологической базой преподавания. Вузовский преподаватель тем и отличался от школьного учителя, что он не просто знакомил учащихся с достижениями науки, сведения о которых он вычитал в книжках. Он сам делал науку и только поэтому учил других. Но ныне вузовская наука практически исчезла. Например, Киевский политехнический институт сегодня, хотя и имеет доходы от научных и исследовательских работ выше, чем плата за обучение, но не потому, что в КПИ слишком высокие доходы от науки. Просто там ниже, чем в других вузах процент контрактных студентов. Много лет вузовскую науку добивали отсутствием финансирования (начиная где-то с 1992 года деньги на научные исследования для вузов из государственного бюджета вообще не выделялись), а потом вузовская наука и вовсе стала не востребованной, из-за развала экономики.

Сегодня, когда вузы из «кузницы кадров» для народного хозяйства превратились в коммерческие предприятия по предоставлению «образовательных услуг» населению – прежняя организация вузовского образование и наука в них – стали лишними. Ведь население – далеко не такой взыскательный заказчик, как народное хозяйство. Студенту, а в большинстве случаев, даже не ему самому, а его родителям, важен не уровень подготовки, а сам факт наличия диплома.

Сегодня практически невозможно среди студентов встретить таких, кто бы выбрал свою будущую профессию, как раньше говорили, по призванию. Как правило, мотивы выбора – совершено внешние, никак не связанные с интересом к самой профессии. Главным из них является надежда на большую зарплату после окончания учебы. Именно поэтому самые популярные сегодня – непроизводительные профессии: юристов, менеджеров, бухгалтеров, маркетологов, и т. п. Но часто в вуз идут, не питая и таких надежд. Например, большинство парней туда поступает для того, чтобы не идти в армию.

В последнее время появились сотни так называемых коммерческих вузов, которые в большинстве своем качественного образования не дают, а являются конторами по продаже в рассрочку дипломов о высшем образовании. Конечно, такие дипломы на рынке труда не котируются, но деньги с родителей проходимцы собирают вполне приличные. Особенно много таких вузов на Западной Украине, где подавляющее большинство трудоспособного населения находится на заработках за границей. Едва ли не главной своей целью часть заробитчан (укр.) считает дать образование детям чтобы им не пришлось разделить судьбу своих родителей.

Больше всего для внедрения Болонского процесса на Украине сделал один из самых одиозных министров кучмовского режима, бывший «научный коммунист» (именно по такой специальности закончил университет этот человек), бывший работник ЦК КПСС, один из руководителей СДПУ (о) Василий Кремень. «Оранжевые революционеры» клеймили его самыми последними словами за то, что он разрушает систему образования. Кременя убрали, но его дело активно продолжили сами его критики. Может, его критиковали только потому, что он недостаточно разрушал?

А то, что под прикрытием разговоров о Болонском процессе происходит именно разрушение сложившейся в советские годы системы высшего образования – это факт. Из европейского опыта берется самое худшее, собственно, даже не европейское, а американское, которое навязывается самим европейцам в ходе этого самого Болонского процесса. Что же касается лучшего из того, что имеет европейское образование, оно игнорируется начисто. В доказательство этой мысли приведу цифры, характеризующие изменения, произошедшие за годы активной «болонизации» нашего образования, приведенные сегодняшним кормчим внедрения Болонского процесса на Украине, министром образования Станиславом Николаенко, обнародованные им, когда он был еще в оппозиции:

«В структуре расходов на высшую школу доля государства уменьшилась у нас в Украине до 40 процентов, при этом плата за обучение занимает в них 55 процентов. В таких странах, как Канада, не бедных, доля государства в финансировании университетов становит 70 процентов, в Голландии – 90, в Германии – 95. При этом доля платы за обучение в структуре бюджетов вузов во всех странах значительно ниже, чем в Украине: в Англии – 12 процентов, в Канаде – 11, Германии, Финляндии, Швеции студенты вообще не платят за учебу. Мы являемся рекордсменами по платному обучению даже по отношению к США».

Нуждается ли существующая система высшего образования в реформировании? Безусловно, нуждается.

Но дело в том, что по-настоящему хорошая система образования современному буржуазному обществу не очень-то нужна, та система образования, которая есть ему вполне подходит. Ведь образованные умные люди не потерпят таких общественных порядков.

И не помогут никакие деньги. Американцы вкладывают в свою систему образования такие деньги, о которых другие страны и мечтать не могут. Но разве от этого американское образование стало лучше? Без денег, конечно хорошую систему образования не сделаешь. Но деньги сами по себе ничего не решают.

Например, маленькая, бедная Куба сумела поставить дело образования таким образом, что не только полностью обеспечила себя специалистами, но и послала более тридцати тысяч врачей в развивающиеся страны, где они безвозмездно оказывают помощь населению. Организован специальный вуз, в котором ведется подготовка врачей (тоже бесплатно) из числа граждан этих самых развивающихся стран. В данный момент там учится около 8 тысяч студентов, в том числе, как это ни парадоксально, около 600 граждан США.

Подобная ситуация и с учителями. На сегодня Куба – единственная страна Западного полушария с поголовно грамотным населением. Второй уже в ближайшее время станет Венесуэла, которая с помощью Кубы буквально за год реализовала беспрецедентную программу ликвидации безграмотности.

Как же могло получиться, что Куба в области образования и здравоохранения решила такие задачи, которые не могут решить даже богатейшие США, в которых неграмотность так и не ликвидирована и которые по всему миру скупают специалистов, поскольку подготовить своих не в состоянии. Думается, что основной причиной является то, что на Кубе дело образования и здравоохранения является государственным приоритетом и полностью выведено за пределы рыночной стихии. К слову сказать, на Кубе вполне серьезно обсуждался вопрос о всеобщем и обязательном высшем образовании для всех граждан соответствующего возраста. Сейчас этот вопрос отложен как преждевременный, но не снят вовсе

Этот пример показывает, что задачи построения современной системы образования можно успешно решать силами и средствами куда более скромными, чем сегодня имеет Украина. Другой вопрос, что для успешного решения вопросов развития образования и науки этими силами и средствами должны распоряжаться не олигархические группировки разных политических цветов, а государство, предварительно освобожденное от влияния этих группировок.

В статье «Задачи союзов молодежи», представляющая текст выступления Ленина перед делегатами III съезда Комсомола есть слова, посвященные старой дореволюционной школе:

«В этих школах молодое поколение рабочих и крестьян не столько воспитывали, сколько натаскивали в интересах той же буржуазии. Воспитывали их так, чтобы создавать для нее пригодных слуг, которые были бы способны давать ей прибыль и вместе с тем не тревожили бы ее покоя и безделья».

Как актуальны эти слова сегодня! За почти столетие, которое прошло с тех пор, в сущности, ничего не изменилось.

Точнее, одно изменение есть. Хотя оно и не касается сущности буржуазного образования, но оно весьма показательно. Тогда, в 1920 году Ленин пишет: «Старая школа заявляла, что она хочет создать человека всесторонне образованного, что она учит наукам вообще. Мы знаем, что это было насквозь лживо…»

Так вот сегодня школа уже даже не заявляет, что она хочет создать человека всесторонне образованного. Сегодня чиновники от образования всех уровней – от министра до школьного учителя – уверены, что всестороннее образование – это никому не нужная роскошь.

Смысл Болонского процесса состоит в том, чтобы полностью убрать все следы человеческого образования. Цель Болонской системы – подготовка чисто функционального человека – только носителя рабочей силы.

Просто им уже и в голову не приходит, что образование может быть нужно для человека самого по себе, а не для того, чтобы он был востребован на рынке труда. Даже не скрывается, что цель образования – наилучшее приспособление молодого человека к потребностям рынка труда. Это самый «железный» аргумент в пользу Болонской системы. Когда сторонников этой системы на Украине припирают к стенке и заставляют признать очевидное, что система образования Европе, не говоря уж об Америке, ничем не лучше той, которая есть у нас сегодня, не говоря уж о советской, то они выставляют свой последний козырь: Болонская система, мол, позволит нашим выпускникам беспрепятственно находить работу по всей Европе. Продать себя как можно дороже – вот самая высшая цель жизни для молодого человека, которую может вообразить себе педагогический чиновник. Он полностью уверен, что сами молодые люди не могут ставить перед собой какие-либо иные цели, что у них могут быть какие-то собственные интересы в сфере образования, отличные от интересов их будущих работодателей.

При этом наши чиновники, ратующие за Болонскую систему, имеют о западном образование представление, которое, как правило, не имеет ничего общего с действительностью. Они думают, что оно такое же как в Советском Союзе, только платное и поэтому намного лучшее. Им и в голову не приходит, что оно принципиально отличается от советского. Отличается, в первую очередь тем, что в принципе не ставит своей целью развитие человеческой личности. Что оно вообще не развивает и не воспитывает, а только дрессирует, натаскивает человека на выполнение определенных функций.

Известному прогрессивному американскому адвокату Леонарду Уэйнгласу, когда он выступал перед студентами и преподавателями одного очень престижного киевского вуза, заведующая кафедрой английского языка задала вопрос о том, как поставлено в американских школах обучение иностранным языкам. Пребывая, конечно же, в полной уверенности, что там оно поставлено намного лучше, чем у нас. Аксакал американской адвокатуры сначала даже не очень понял вопрос, а потом ответил, что такая задача там вовсе не ставится. По крайней мере, он не слышал о том, чтобы там специально обучали иностранным языкам. Личное развитие при капитализме оказывается исключительно личным делом каждого отдельного человека. Но может показаться, что, если уж при капитализме система образования и не ставит перед собой цель воспитать всесторонне развитого человека, то уж никто не мешает любому стать таковым самому. За дополнительную плату вы можете нанять любого репетитора, поступать хоть в пять университетов сразу. Но это только иллюзия. На самом деле, точно так же как невозможно собрать тело человека из отдельных его частей, точно так же нельзя стать всесторонне развитым человеком путем просто суммирования знаний и навыков. Многознание уму не научает – это знали еще древние греки.

Поэтому Октябрьская социалистическая революция и ставила своей целью в области образования обеспечить условия для универсального, всестороннего развития каждого человека, начиная с самого раннего возраста. В основе советской системы образования лежала идея трудовой политехнической школы. Трудовой она называлась не потому, что там были уроки труда, а потому, что предполагалось не просто нагружать детей «информацией», а обеспечить все условия для как можно более полноценного включения детей в процесс общественного труда. Каждый ребенок должен быть получить не просто отдельные знания, а ознакомиться с основами всех фундаментальных наук – математики, естественных наук, обществоведения, должен был изучить основы грамматики двух-трех языков, для него должен быть открыться мир литературы, музыки, живописи, он должен был стать физически развитым. Только при такой подготовке выпускник школы получал реальную возможность полноценно выбирать себе профессию. То привычное для нас обстоятельство, что в любой университет страны с одинаковым успехом могли поступить выпускники как московских спецшкол, так и жители самых глухих деревень, на самом деле означало величайшее достижение в педагогике, которое мы на сегодня фактически потеряли, а в самых развитых капиталистических странах об этом никогда и не мечтали. Ранняя специализация, царящая на Западе, закрывает навсегда путь к полноценному университетскому образованию для большинства детей из трудящихся семей. В богатых странах они могут получить образование, но разве что только в дешевых университетах, которые, как горько шутят сами американцы, готовят «бакалавров для Макдональдсов».

Последние полтора десятилетия «реформ» в Украине привели к огромным разрушениям в системе образования, особенно на уровне средней школы. Автор проводил импровизированные исследования среди первокурсников весьма престижных факультетов одного киевского вуза. Так вот, выяснилось, что на гуманитарных факультетах почти никто не имеет ни малейшего представлениях о причинах зимы и лета, не понимает, что такое полярный день и полярная ночь. Когда я поделился своими наблюдениями с коллегами, они рассказали множество еще более поразательных случаев. Например, будущие экологи считают, что бактерии отличаются от вирусов тем, что они – многоклеточные. Они не в состоянии ответить на вопрос о том, могут ли на Луне быть месторождения нефти, газа, угля. Некоторые даже после курса химии не знают формулу кухонной соли и т.д., и т.п. Таковы плоды заимствования у Запада их принципов школьного образования. Началось так безобидно – стали пропускать пятый класс, чтобы по счету получалось одиннадцать – почти как в Америке. Казалось, какая глупость, какая разница, как считать! А выходит, что вот оно чем заканчивается. Америку пока еще не догнали (там каждый 20-й взрослый – неграмотен), но двигаемся именно в том направлении и очень быстро. Вряд ли стоит сомневаться, что копирование у Запада принципов высшего образования может закончиться чем-то лучшим, чем имеется у них. Заложенная в основу Болонской декларации идея стандартизации образования, превращения его в заранее запрограммированную под потребности европейского рынка труда систему штампования «винтиков и шпунтиков» с заранее заданными параметрами, бесперспективна и неизбежно обречена на провал.

И выход из этого только один – образование должно стать универсальным, а все люди образованными. Каждый человек должен получить возможность развивать все свои способности, а не только те, которые сегодня востребованы рынком труда. Всесторонне универсальное образование и воспитание должно стать нормой жизни, а односторонне образованный человек, специалист должен вызывать такое же сочувствие и сожаление, какое сегодня вызывает безногий инвалид, несмотря на то, что руки у него иногда развиты гораздо сильнее, чем у нормального человека.

Выдающийся советский философ Э.В. Ильенков, исследуя этот вопрос и полемизируя с тогдашними сторонниками специализации в образовании, писал: «Пока сердце у вас здоровое, то есть находится в пределах средней медицинской нормы, вы про него просто не вспоминаете. Точно так же дело обстоит и с головой, с мозгом.

То же самое и с «нормой» в области социальных условий развития человеческой психики. «Нормальными» тут вполне допустимо называть условия, внутри которых индивиду предоставлены и обеспечены (как материально, так и морально) все возможности доступа к сокровищам человеческой культуры, в активном овладении которыми впервые возникает, формируется и совершенствуется психика, а мозг превращается в орган этой психики». Психика и мозг. Ответ Д.И. Дубровскому. Вопросы философии. 1968, № 11. – С. 151.

Хорошо, скажут, но как можно добиться этой «нормы»?

Но Ильенков предвидел этот вопрос и здесь же дал ясный и исчерпывающий ответ на него: «Коммунизм и есть программа создания таких условий для всех, то есть для каждого индивида с медицински нормальным мозгом. Такие условия создаются в борьбе против ненормальных условий человеческого бытия и их защитников».

Откладывать борьбу за ликвидацию бесчеловечных капиталистических порядков, за утверждение «нормальных условий человеческого существования», то есть за коммунизм, может привести только к тому, что мы окажемся за этой гранью – окончательно и бесповоротно.

---