В самом деле, если сущность социальных граней между работниками умственного и физического труда свести к разнице в их культурно-техническом уровне, то остается открытым вопрос о разделении этих видов труда между различными людьми и специальными группами или вообще отрицается необходимость ликвидации этого разделения в развитом обществе.

Одно только повышение культурно-технического уровня рабочих не решает еще проблемы уничтожения разделения членов общества на работников умственного и физического труда, существования интеллигенции как особого социального слоя, т.е. всего того, что непосредственно касается сущности общественного разделения труда между людьми, социальными группами. В этой связи возникло утверждение о сохранении и впредь так называемого руководящего состава предприятий, поскольку якобы их условия работы неизбежно должны отличаться от условий труда исполнителей.

В данном случае несущественные различия возводятся в ранг социальных граней. Поскольку считалось, что несущественные различия останутся, то из этого неизбежно следовал вывод о сохранении и разных общественных групп людей. В основе подобного решения вопроса, следовательно, лежало предположение вечного существования общественного разделения умственного и физического труда между разными людьми и социальными группами, сохранения в качестве особой социальной группы интеллигенции.

Кроме того, объяснение различий между работниками умственного и физического труда лишь неодинаковым уровнем их культурно-технического развития приводит не только к игнорированию проблемы ликвидации разделения умственного и физического труда, но и к ограничению этой проблемы сферой материального производства, к отрицанию необходимости соединения умственного труда с физической деятельностью, с производительным трудом.

Разделение умственного и физического труда распространяется не только на область материального производства, но и на общество в целом. Нельзя упускать из виду другие весьма многочисленные отряды людей умственного труда: работников государственного управления, просвещения, культуры, искусства и т.д. В противном случае социальная задача по преодолению различий между людьми умственного и физического труда не была бы осуществлена или решалась бы не в полной мере.

Соответственно без соединения умственной деятельности работников непроизводственной сферы с производительным трудом на практике произойдет отрыв обучения от производительного труда.

Действительно, если ограничить многосторонний процесс преодоления различий между людьми умственного и физического труда лишь подъемом культурно-технического уровня рабочих и крестьян до уровня производственно-технической интеллигенции, то интеллигенция, не занятая непосредственно в производстве, должна остаться особой социальной группой на вечные времена. Во всяком случае, согласно этому представлению процесс соединения умственного и физического труда не затрагивает указанные слои интеллигенции.

Аналогичный вывод вытекает из смешения разных сторон общественного разделения труда: разделения труда между людьми и естественноисторической дифференциации видов человеческой деятельности.

То, что естественноисторические различия видов труда и необходимость их пропорционального распределения по сферам производства и общественной жизни не могут потерять своего значения, это очевидно и бесспорно. Конечно, возникнут новые виды труда, и общественная форма распределения труда по сферам и отраслям производства не будет предполагать обмена товаров. Но сама необходимость пропорционального распределения труда и разнообразие форм человеческой деятельности исчезнуть не могут.

Конечно, веками сохраняющееся общественное разъединение труда продолжает влиять на теоретическое сознание. Некоторым его преодоление кажется чем-то невероятным, выходящим за пределы привычных отношений. И многие аргументы, приводимые в защиту разделения труда между людьми, порождены именно этим обстоятельством. Особенно это касается вопроса о перспективах профессионального разделения труда, ибо спор о судьбах разделения труда между людьми нередко сводится к вопросу о будущности профессионального разделения труда. Здесь мы сталкиваемся с определенными трудностями как при определении понятия профессионального разделения труда, так и при характеристике перспектив его развития. В литературе под профессиональным разделением обычно понимается единичное разделение труда, существующее внутри предприятия или какого-либо иного учреждения. Отдельные авторы считают его универсальной формой проявления и существования всякого общественного разделения труда[1].

Не касаясь этого вопроса по существу, надо лишь заметить, что профессиональное разделение труда представляет собой особое качество, обладает определенными особенностями, отличающими его от других видов общественного разделения труда как по содержанию, так и по историческим судьбам. Нельзя, например, деление людей на работников умственного и физического труда, города и деревни отождествлять с профессиональным разделением труда, ибо в первом случае мы имеем дело не с профессиональными, а с социальными группами.

В западной социологии, особенно в теориях «стратификации», довольно широко распространена подмена классовых и социальных граней между людьми профессиональными различиями. Многие авторы настойчиво «доказывают» исчезновение классов в современных капиталистических странах, их растворение в профессиональных группах. В качестве одного из доводов они приводят тезис о поглощении разделения труда внутри общества его разделением внутри предприятия. В старое время, говорится в изданной во Франции книге по социологии труда, разделение труда внутри предприятия имело тенденцию принимать форму разделения труда внутри общества. Для современного общества характерно-де иное положение: разделение труда внутри предприятия становится более важным, чем его разделение в обществе в целом, аспект вертикальный (социальное разделение) поглощается аспектом горизонтальным (техническим и профессиональным разделением)[2]. Причем утверждается, что в дальнейшем останутся лишь профессиональные слои и соответственно этому, как полагал еще Э. Дюркгейм, социальная организация общества и разделение труда приобретут исключительно профессиональное основание[3].

Конечно, никакой замены классов профессиональными слоями в рамках капиталистического общества не происходит.

Что касается будущности профессиональных различий между людьми и профессионального разделения труда, то, видимо, после устранения классовых границ они еще останутся и будут существовать довольно долго, хотя и не вечно. В конечном счете они тоже отомрут. Проблема эта, однако, сложная, и надо сначала установить, какой смысл вкладывать в утверждение о преодолении профессионального разделения труда. В одном отношении профессиональное деление труда означает существование конкретных, качественно особых или специальных форм труда, которые мы обычно называем профессиями. Например, вид труда у токарного станка именуется профессией токаря, у кузнечного молота – профессией кузнеца.

Основу профессиональной классификации труда составляет вид трудовой деятельности, который в свою очередь определяется характером орудий производства. Соответственно этому критерием профессионального расчленения труда служит число качественно особых форм трудовой деятельности.

В данном случае понятие профессии служит для обозначения качественно особого, единичного вида труда и свидетельствует лишь о том, что всегда и всюду трудовая деятельность совершается в конкретных, специальных формах. Профессии, специальности как особые виды труда никогда не могут быть ликвидированы. Их существование обусловлено особенностями техники, орудий производства. Применение конного плуга, например, порождает один вид деятельности, трактора – второй, комбайна – третий, автомата – четвертый и т.д.

Другое дело, когда конкретные формы человеческого труда разделяются между разными людьми и пожизненно закрепляются за ними. Здесь уже возникают профессиональные различия между самими людьми, что составляет собственно профессиональное разделение труда. Работа по обслуживанию трактора и деятельность комбайнера, например, чем-то не походят друг на друга, образуют два особых вида труда, или две профессии. Когда они поручаются разным работникам и делаются пожизненным их занятием, то перед нами профессиональное разделение труда.

Но оно перестает быть таковым, как только работы на тракторе и комбайне выполняются одним и тем же человеком, который одновременно является и трактористом, и комбайнером, т.е. механизатором в широком смысле слова. В одно время он работает на тракторе, в другое – на комбайне. Тогда остаются уже не профессиональные различия людей, а различия самих специальностей (профессий) как особых форм труда. Экономисты, например, на практике учитывают, с одной стороны, «квалификацию работы» (каких навыков, знаний она требует), с другой – «квалификацию рабочего» (подходит ли он для выполнения данного вида труда), его профессиональное лицо и подготовку. В литературе очень часто понятие профессиональное разделение труда подменяется категорией специализация труда, что значительно затрудняет анализ и того и другого.

Четкое разграничение разных аспектов профессионального разделения и специализации труда является необходимым условием правильного решения вопроса об их будущности. Специальности, профессии, рассматриваемые как особые формы человеческой деятельности, постоянно изменяясь, безусловно, сохранятся на все времена, ибо труд всегда будет совершаться в конкретных формах.

Иначе обстоит дело с разделением специальных видов труда между разными людьми и вытекающим из него существованием профессиональных групп. Они вряд ли будут нужны развитому обществу.

Сторонники вечности профессионального разделения между людьми для обоснования своей точки зрения приводят отдельные высказывания классиков марксизма, толкуя их довольно субъективно. Ссылаются, например, на следующие слова В.И. Ленина: «Таким образом, пределы развитию рынка, при существовании капиталистического общества, ставятся пределами специализации общественного труда. А специализация эта, по самому существу своему, бесконечна – точно так же, как и развитие техники»[4].

При внимательном ознакомлении со всем текстом становится ясно, что здесь В.И. Ленин имеет в виду образование новых специализированных видов производственных функций, качественную дифференциацию труда и соответствующую ей специализацию производства. Вслед за вышеприведенным положением В.И. Ленин разъясняет свою мысль: «Для того чтобы повысилась производительность человеческого труда, направленного, например, на изготовление какой-нибудь частички всего продукта, необходимо, чтобы производство этой частички специализировалось, стало особым производством, имеющим дело с массовым продуктом и потому допускающим (и вызывающим) применение машин и т.п. Это с одной стороны. А с другой стороны, прогресс техники в капиталистическом обществе состоит в обобществлении труда, а это обобществление необходимо требует специализации различных функций процесса производства... »[5].

Ясно, что в дальнейшем специализация производственных функций и процесса производства будет углубляться и развиваться. Но нельзя на этом основании говорить об углублении профессиональных различий между людьми. Это несовпадающие процессы.

Далее, иногда приводят известное письмо К. Маркса Л. Кугельману от 11 июля 1868 г., где К. Маркс считает деление общественного труда на определенные пропорции вечной необходимостью. Однако в своем письме К. Маркс говорит о пропорциях распределения труда в соответствии с массами общественных потребностей, что, как убедительно доказал академик С.Г. Струмилин[6], никакого отношения к профессиональному разделению труда не имеет.

Приводят, наконец, еще одно место из «Капитала» К. Маркса: «Вследствие разделения общественных отраслей производства товары изготовляются лучше, различные склонности и таланты людей избирают себе соответствующую сферу деятельности, а без ограничения сферы деятельности нельзя ни в одной области совершить ничего значительного. Таким образом, и продукт, и его производитель совершенствуются благодаря разделению труда»[7].

Эти слова отдельные авторы рассматривают как важный аргумент для защиты мысли о том, что без профессионального разделения труда между людьми невозможно ограничение сферы деятельности и надлежащее развитие склонностей человека. Но обычно упускается из виду то обстоятельство, что здесь К. Маркс выражает не свою точку зрения, а излагает взгляды представителей классической древности. Что это действительно так, показывают примечания К. Маркса, относимые им к цитируемому выше тексту, а также сам контекст. В примечании 78, например, К. Маркс делает ссылку на слова: «Одно дело радует сердце одного, другое – другого», взятые им из сочинений Секста Эмпирика. В примечаниях 79 и 80 он подтверждает правильность изложения мысли писателей древности об ограничении сферы деятельности ссылкой на существовавшее тогда изречение: «Много знал он дел, но каждое из них знал плохо», а также на текст из Платона: «Ведь каждая вещь производится легче и лучше и в большем количестве, когда человек делает лишь одно дело, соответствующее его склонностям...»[8]. Это положение Платона почти дословно совпадает со словами из приведенной выше цитаты.

Попутно следует заметить, что толкование профессионального разделения труда как непреходящего способа рационального использования природных способностей человека довольно широко распространено и в западной социологии. Э. Дюркгейм, например, объявляет различие склонностей единственной причиной, определяющей будущий способ разделения труда. Более того, по его мнению, трудовая деятельность разделяется нормально только тогда, когда общественное неравенство точно выражает естественные различия между людьми[9].

Чаще всего необходимость профессионального разделения труда «обосновывается» тем, что оно якобы лучшим образом обеспечивает возможность работы по способностям и склонностям. Иногда прямо говорят, что профессиональное разделение труда в наибольшей степени соответствует принципу «от каждого – по способностям, каждому – по потребностям». «Трудиться по способностям, – пишут А.В. Андреев и Я.В. Тимошков, – это значит трудиться по специальности, добровольно выбранной человеком, согласно его склонностям и способностям»[10]. Казалось бы, для проявления и развития своих способностей человек не должен был бы замыкаться в рамках одной профессии или специальности, а чередовать и сочетать разные виды деятельности, ибо только таким путем он может практически выявить и развить свои склонности и использовать их в полную меру для блага общества. А.В. Андреев и Я.В. Тимошков же предлагают ограничить деятельность человека одной определенной специальностью, вместо того чтобы «говорить об уничтожении разделения труда и перехода к утопическим схемам, представляющим человека коммунистического общества чередующим различные виды труда»[11].

Обвинения в утопизме обычно проистекают из того, что с самого начала фетишизируются последствия уничтожения профессионального разделения труда между людьми. Часто, например, заранее постулируется, что преодоление профессиональных различий между людьми означает только то, что каждый должен заниматься абсолютно всем, чуть ли не каждый час переходить в совершенно другую сферу деятельности, знать абсолютно все. Раз этого достигнуть нельзя (что совершенно верно), то высказывается мысль о неуничтожимости самого профессионального разделения труда.

Но уничтожение профессиональных различий между отдельными членами общества вовсе не предполагает того, что нам рисуют некоторые философы и экономисты. Оно означает нечто реальное и достижимое. Их преодоление означает не что иное, как сочетание в одном человеке конкретных, специальных видов деятельности по обслуживанию материального производства со столь же конкретными, специальными видами духовной деятельности вне производственной сферы. Его труд в каждой данной области остается конкретным трудом, человек должен быть специалистом своего дела, знать его. Он каждый раз занимается определенной формой деятельности, но сочетание этих конкретных и специальных форм труда в одном и том же лице в то же время означает ликвидацию профессионального разделения труда между работниками.

Если, например, современный рабочий совмещает профессии токаря, слесаря, фрезеровщика, то он уже в определенной мере преодолел одну из форм профессионального разделения труда. Он слесарь, токарь, фрезеровщик одновременно, его нельзя отнести к одной строго определенной профессиональной группе людей. Нечто подобное, а не сверхъестественное, разумеется под преодолением профессионального разделения труда между людьми.

Различия конкретных видов деятельности, безусловно, останутся. Никто никогда не утверждал, что преодоление профессионально разделенного труда возможно лишь при условии, когда человек станет заниматься всеми существующими науками и работать по всем производственным специальностям. А вот заниматься одновременно и определенным физическим трудом, и конкретной областью духовного творчества должны в конечном счете все трудоспособные члены развитого общества. Причем, повторяем, человек каждый раз должен глубоко знать то дело, которое выполняет, должен быть специалистом своего дела.

Не соглашаясь с перспективой сочетания человеком разных видов деятельности, сторонники сохранения разделения труда между людьми в качестве одного из аргументов приводят так называемый принцип выбора работы по склонности, или, как иногда называют, работы «по душе», любимой работы. Нередко утверждается, что профессиональное разделение труда нужно для того, чтобы каждый смог выбрать работу «по душе». Правда, обычно сразу же делается оговорка: труд «по душе» не исключает возможности заниматься и другими видами деятельности. Эту оговорку можно понять в том смысле, что хотя каждый и выбирает деятельность «по душе», но должен выполнять еще и другие работы, которые, видимо, ему уже будут не «по душе». Получается, как у М. Штирнера: человек выполняет «человеческий труд» и работу «единственного».

Но если каждый человек будет заниматься лишь одним определенным видом деятельности, то о каком всестороннем, гармоничном развитии всех его способностей может идти речь? Ограничение круга занятий человека одной формой деятельности неизбежно предполагает сохранение в обществе разделения труда между людьми и развитие лишь одной какой-либо склонности. К. Маркс, например, одобрительно относился к высказываниям А. Смита по поводу того, что различия в природных способностях людей и в их занятиях, соответствующих этим различиям, не причина, а скорее следствие разделения труда. В свою очередь К. Маркс чрезвычайно метко характеризовал влияние разделения труда на развитие способностей человека и род его деятельности. «Первоначальное различие между носильщиком и философом, – писал он, – менее значительно, чем между дворняжкой и борзой. Пропасть между ними вырыта разделением труда»[12].

Принцип работы по специальности, которую человек считает отвечающей своим склонностям, существует всюду, где развито общественное разделение труда между людьми. «Разъединение различных частей труда, – писал К. Маркс, – предоставляющее каждому возможность заняться той специальностью, к которой он чувствует наибольшую склонность, – это разъединение, начало которого г-н Прудон относит к первым дням существования мира, существует только в современной промышленности, при господстве конкуренции»[13].

Для будущего общества этот принцип не подходит, ибо он предполагает развитие у человека одной какой-либо способности, односторонне, а не всесторонне развитую личность. Ф. Энгельс резко критиковал Е. Дюринга, который полагал, что будущая «хозяйственная коммуна», не уничтожая разделения труда между людьми, совершит переворот, как только станут приниматься во внимание личные способности человека. По Дюрингу, отмечал Ф. Энгельс, каждая личность должна отдаваться исключительно одному роду деятельности, выбор которой наряду с учетом личных способностей покоится на личной склонности и удовольствии, которое человек получает от занятий именно этим, а не другим видом труда. Ф. Энгельс по этому поводу

заметил: все остается по-старому с одним лишь отличием – теперь человек ликует и получает удовлетворение от того, что занимается именно этим, а не другим видом деятельности, т.е. человек настолько уродуется, что радуется своему порабощению и превращению в однобокое существо[14].

Общественное ведение производства, по словам Ф. Энгельса, не может осуществляться такими людьми, какими они являются сейчас, – людьми, из которых каждый подчинен одной какой-нибудь отрасли производства, прикован к ней, развивает только одну сторону своих способностей за счет всех других и знает только одну отрасль производства. Уже нынешняя промышленность все меньше оказывается в состоянии использовать таких людей. «Промышленность же, которая ведется сообща и планомерно всем обществом, тем более предполагает людей со всесторонне развитыми способностями, людей, способных ориентироваться во всей системе производства. Следовательно, разделение труда, подорванное уже в настоящее время машиной, превращающее одного в крестьянина, другого в сапожника, третьего в фабричного рабочего, четвертого в биржевого спекулянта, исчезнет совершенно»[15].

С представлением о преодолении разделения труда между людьми не согласны авторы современных концепций постиндустриального (информационного) общества. Согласно, например, М. Кастельсу, труд и впредь будет разделяться на родовой труд и труд единственного. Первый может быть замещен машинами или любыми другими субъектами родового труда – людьми-роботами. Второй труд – это индивидуализированная деятельность, обусловленная информационными технологиями, порождающими новое разделение труда[16]. «В этой новой системе производства, – пишет он, – труд предопределен в своей роли производителя и резко дифференцирован в соответствии с характеристиками рабочих. Существует большое различие между тем, что я называю родовым трудом, и самопрограммируемым трудом. Ключевым критерием этих двух видов труда является образование и возможность доступа к более высоким уровням образования, т.е. включенные в структуру труда знания и информация»[17].

У отечественного представителя постэкономического общества В.Л. Иноземцева индивидуализация деятельности выводится из замены производства стоимости созданием субъективных полезностей. Они не будут нуждаться в общественных издержках производства, последние уступят место индивидуальным издержкам, имеющим своим результатом индивидуальные ценности. В отличие от общечеловеческого труда, производящего стоимость, работу единственного заменить никто не сможет: «никто не может воспроизвести созданное человеком новое знание»[18].

---