Особенности распределительных отношений вели к незаинтересованности работника трудиться с полной отдачей. Это было связано с практикой ежегодного пересмотра норм, который на многих производствах производился без учета изменения технологии. Например, на машиностроительных предприятиях Иркутской области 65-80 % пересмотров норм не были связаны с совершенствованием технологии и сам пересмотр, прежде всего, касался лучших бригад [1]. Различный подход к пересмотру норм давал разнонапряженные нормы и приводил в случаях необоснованного пересмотра их к нежеланию рабочих выявлять все резервы. Кроме того, необоснованные пересмотры норм подрывали принцип распределения по труду.

На размер зарплаты влиял рост производства в денежном выражении (рост производства в натуральном выражении гораздо меньше). Подобное положения приводило к тому, что «в машиностроении фиктивный рост производства составляет как минимум 5 процентов в год. За такую прибавку полагается увеличить фонд зарплаты процента на 3, что и делают» [2]. Получается зависимость роста зарплаты от роста цен и прибыли: чем больше денежный результат, тем больше зарплата. Аналогичное положение дел сложилось и в снабжении при создании посреднической конторы [3]. И в данном случае зарплата зависит от фиктивной работы, что никак не соответствует распределению по труду. Рост зарплаты опережал рост производительности труда (в натуральном выражении). Экономисты отмечают это как один из факторов, способствовавших развитию черного рынка. А с точки зрения типа производственных отношений, следует отметить потерю связи размера зарплаты с трудовым вкладом работника и, наоборот, связь зарплаты с ростом прибыли и денежного объема производства на данном предприятии. Разрыв размера зарплаты с количеством и качеством труда свидетельствует об ослаблении черт социализма в обществе. Увязка зарплаты с денежными объемами производства приводила к незаинтересованности коллектива в росте производительности труда (в натуральном выражении), что означает торможение развития производительных сил.

Связь между оплатой труда и принадлежностью человека к определенному коллективу проявлялась и в той роли, которую играли премии. Из фонда зарплаты выплачивалось около 80-85 % тех сумм, которые реально получали работники [4]. Следовательно, 15-20 % полученных денег шло из различных фондов, в частности до 10 % из фонда материального поощрения, который формировался из полученной прибыли.

Причина существования подобных распределительных отношений кроется в том, что они зависят от остальных компонентов производственных отношений, и если последние приближаются к групповым, то и отношения распределения будут соответствующими, а значит, обособленность предприятий проявится в распределении. Через распределительные отношения осуществляется связь отдельного труженика и коллектива, человек осознает интерес своего коллектива как свой собственный, поскольку от успеха его коллектива зависят его личные премии, жилье и т.п. Успех других коллективов нисколько не влиял на доходы отдельного труженика, поэтому с материальной точки зрения был ему безразличен. Связь между отдельными предприятиями была слишком слабой для того, чтобы успех отрасли или хозяйства в целом оказывал заметное влияние на материальное положения членов данного коллектива. Этим ситуация 60-80 гг. радикально отличалась от предшествовавшего периода, конца 40-х – начала 50-х гг., когда все жители страны были заинтересованы в успехе любого предприятия, поскольку это непосредственно влияло на их материальное положение через снижение цен. На рубеже 50-60-х годов произошло коренное изменение в отношениях между коллективами, сказавшееся через распределительные отношения на положении труженика.

Подобная система распределительных отношений формировала и определенные качества работника. Он старался не выкладываться на производстве, чтобы всегда быть в состоянии справиться с очередным повышением норм. Он был заинтересован в том, чтобы план был легко выполнимым, чтобы его предприятие выпускало выгодную продукцию, поскольку это давало большую зарплату и премии. Он не чувствовал непосредственно на себе эффективность работы других коллективов и ощущал себя не представителем рабочего класса или трудящихся в целом, а именно членом коллектива данного предприятия.

Большую роль в изменении производственных отношений в СССР в последний период его существования сыграла теневая экономика. В последнее время ее изучению уделялось значительное внимание, поэтому в данном случае можно отметить только то, что многие исследователи считают, что именно с 60-х гг. начинается ее рост. Например, А.А. Сергеев: «теневая экономика резко активизировалась в стране без малого 30 лет тому назад» [5]. Аналогична позиция А. Гурова [6], В.И. Сигова и А.А. Смирнова [7], А.М. Еремина [8]. Теневая экономика – характерное явление современного капиталистического общества. И.Н. Вавенко и И.А. Кузин подчеркивают, что теневая экономика существует в любом обществе, где есть частная собственность [9]. Но в этом случае не будет различия между типами социальных отношений, складывающихся на основе легальной и теневой экономик, общество будет однородно. Иная ситуация сложилась в советском обществе, где господствовавшие социальные отношения не были капиталистическими, а лишь приближались к ним.

Развитие теневой экономики, капиталистической по своей сущности, приводило к изменению социальных отношений в стране. Наряду с собственностью, сочетавшей черты групповой и общественной, все большую роль играла частная собственность. Соответствующим образом изменялись и остальные части производственных отношений, развивались товарно-денежные отношения, распределение, связанное с занятостью в теневой экономике. Подавляющая часть «черного рынка» связана с эксплуатацией, прежде всего за счет неэквивалентного обмена и ведет к появлению новой социальной группы, которая в значительной степени или полностью строит свое благополучие путем присвоения труда других людей. Тем самым формируются группы крупных и мелких дельцов, составивших влиятельную часть общества за счет сращивания с чиновничьим аппаратом, к чему приводила коррупция. Развитию коррупции способствовали и господствовавшие в стране экономические отношения. Дело в том, что получить выгодный для предприятия план, добиться его корректировки можно было при помощи чиновников, действовавших далеко не бескорыстно. Таким путем теневые отношения проникали в государственный аппарат [10].

Связь криминальных и официальных экономических отношений имела несколько аспектов. Один из них – приписки, распространившиеся с конца 50-х гг. [11]. Приписки помогали фиктивно выполнять и перевыполнять план, а образовывавшиеся излишки материалов списывались. Например: колхозы и совхозы Тюменской области в 1977 г. продали на сторону 637 т дизельного топлива и 2830 т бензина [12]. На этом примере виден механизм, дававший возможность развития теневой экономики на основе легальной. В условиях, когда предприятие могло получить прибыль за счет дополнительного расходования материалов, было выгодно увеличивать их количество не только фактически, но и фиктивно, эти материалы становились основой для развития подпольного рынка. Происходило «взаимодополнение» официальной и нелегальной экономик, что ускоряло процесс возникновения капиталов, а вместе с тем и процесс расслоения общества. Фактически господствовавшие экономические отношения способствовали росту криминальной экономики, т.е. были питательной средой для развития нового класса собственников. Криминальное происхождение капиталов накладывало отпечаток на проводившиеся в стране в конце 80-х гг. реформы, первым шагом которых, по признанию специалистов, было отмывание подпольных капиталов, для того чтобы они могли участвовать в приватизации и «законно» получить в собственность наиболее выгодные производства.

Сложившаяся в 1960-1980 гг. система производственных отношений, содержала противоречия как внутри господствовавшей их формы, связанной с переходом от общественной собственности к групповой, так и между этой собственностью и частной собственностью дельцов теневой экономики.

В Советском Союзе процесс превращения общества, основанного на собственности, близкой к групповой, в общество капиталистическое занял длительный период времени (примерно 30 лет), поскольку:

1/ групповая собственность у нас не существовала в чистом виде;

2/ существовала достаточно развитая экономика, которая обладала значительным «запасом прочности»;

3/ продажа нефти позволяла государству достаточно длительное время компенсировать неэффективное ведение хозяйства внутри страны [13].

Можно сделать следующий вывод. Реально сложившиеся экономические отношения были связаны с собственностью, официально считавшейся общенародной, а на деле носившей двойственный характер, сочетая черты групповой и общественной. Фактически она использовалась, прежде всего, в интересах отдельных коллективов, которые вступали в противоречие с интересами общества. Нельзя ее назвать и групповой, поскольку коллектив не мог ею полностью распоряжаться и, действуя в рамках плана, в определенной степени следовал и общенародным интересам. Две формы собственности (государственная и колхозно-кооперативная), существовавшие в нашем обществе в предшествовавший период и различавшиеся по степени обобществления средств производства действительно сближались между собой, но не на основе приближения колхозно-кооперативной собственности к государственной, а, напротив, на основе приближения последней к первой, государственная собственность стала использоваться, прежде всего, в интересах коллектива. Причем тенденция развития вела к тому, что черты групповой собственности постепенно начинали преобладать

Гибридный характер собственности был связан с изменением всех сторон производственных отношений (обмена, распределения), в которых также сочетались черты двух типов отношений. В распределении работников и средств производства между различными видами работ сочетались отношения плановые и товарно-денежные. Распределение произведенного продукта осуществлялось по труду и по полученной прибыли. Нарушался закон планомерного развития, характерный для социализма, он заменялся законом стоимости, присущим досоциалистическому обществу. Подобная ситуация вела к разрушению коллективистских начал в обществе, формировала групповой эгоизм. Более того, одни группы частично присваивали себе труд других, поэтому не было единой общности работников.

Производственный коллектив был не только основным элементом экономической структуры общества, но, благодаря возрастающему обособлению, коллектив все больше становился важным элементом социальной структуры общества. Это было связано с распределительными отношениями и выражалось в том, что в оплате труда важная роль принадлежала ведомственной подчиненности предприятия, значимости выпускаемой продукции, возможности дополнительного поощрения работников за счет полученной прибыли.

Собственность, близкая к групповой, и товарно-денежные отношения вели к развитию теневой экономики, что в свою очередь сближало советское общество с капиталистическим и являлось основой процесса повторного классообразования. Происходило разделение общества на растущую и укрепляющую свои позиции группу дельцов теневой экономики, связанную с чиновничеством и партийной верхушкой, – на одном полюсе. На другом – находилась масса тружеников, материальное положение которых было достаточно близко в силу уравнительной оплаты труда. Они могли бы составить единую мощную группу, если бы не были расколоты на отдельные коллективы с различными интересами. Положение этих коллективов было различным, они составляли, пусть и не очень ярко выраженную, иерархию, место в которой определялось тем, какое количество прибавочного труда других членов общества удавалось присваивать членам данного коллектива. Причем различие между этими двумя группами постоянно углублялось. Все эти процессы и привели к развитию буржуазии и реставрации капитализма.