Ленинизм и ревизионизм в основных вопросах теории и практики социализма (3)

(Диктатура пролетариата, ее организационная форма и экономическая сущность)

В.А. Тюлькин, М.В. Попов

Часть 1. Часть 2. Часть 3. Часть 4.

В подготовленном ко II съезду РСДРП комиссионном проекте Программы партии цель социалистического производства была сформулирована как планомерная организация общественного производительного процесса «для удовлетворения нужд как целого общества, так и отдельных его членов». В.И. Ленин по этому поводу возражает: «Не точно. Такое «удовлетворение» «дает» и капитализм, но не всем членам общества и не одинаковое»[1]. В «Замечаниях на второй проект Программы Плеханова» он писал: «Неудачен и конец параграфа: «планомерная организация общественного производительного процесса для удовлетворения нужд как всего общества, так и отдельных его членов». Этого мало, – подчеркивает Ленин, – Этакую-то организацию, пожалуй, еще и тресты дадут. Определеннее было бы сказать «за счет всего общества» (ибо это включает и планомерность и указывает на направителя планомерности), и не только для удовлетворения нужд членов, а для обеспечения полного благосостояния и свободного всестороннего развития в с е х членов общества»[2]. В итоге В.И. Ленин добился того, чтобы в утвержденной Вторым съездом РСДРП Программе партии было записано: «Заменив частную собственность на средства производства и обращения общественною и введя планомерную организацию общественно-производительного процесса для обеспечения благосостояния и всестороннего развития всех членов общества, социальная революция пролетариата уничтожит деление общества на классы и тем освободит все угнетенное человечество»[3].

Имея в виду эту программную цель, партия большевиков подняла рабочий класс России на победоносную социалистическую революцию. Естественно, что при составлении второй Программы партии В.И. Ленин считал совершенно необходимым в новой Программе сохранить ту цель, которая была записана еще в первой Программе и которая при своем осуществлении ведет к полному уничтожению классов, то есть к полному коммунизму. В принятой VIII съездом РКП(б) Программе в точности воспроизведена та формулировка цели социалистического производства, которая содержалась в первой Программе партии, а именно: «Заменив частную собственность на средства производства и обращения общественною и введя планомерную организацию общественного производительного процесса для обеспечения благосостояния и всестороннего развития всех членов общества, социальная революция пролетариата уничтожит деление общества на классы»[4].

Эта научно выявленная, то есть действительная цель коммунистического производства, поставленная перед рабочим классом как создателем коммунистического общества, стояла в партийной Программе до тех пор, пока партия оставалась партией рабочего класса, руководившей осуществлением его диктатуры. В третьей, ревизионистской программе партии, принятой ХХII съездом КПСС, ее уже не было. Она была заменена лишь удовлетворением все растущих потребностей, к чему, как известно, ни развитие людей, ни их благосостояние, тем более всестороннее, не сводится. Удовлетворение потребностей само по себе не ведет ни к ликвидации социального неравенства, ни к уничтожению классов. Если говорить конкретно, в третьей программе партии было записано, что при коммунизме «достигается высшая ступень планомерной организации всего общественного хозяйства, обеспечивается наиболее эффективное и разумное использование материальных богатств и трудовых ресурсов для удовлетворения растущих потребностей членов общества»[5]. Трудящиеся члены общества, развитие которых является самоцелью, превратились в трудовые ресурсы, эффективно используемые для удовлетворения потребностей не всех, а некоторых избранных членов общества, которые впоследствии выбились в олигархи. Выбрасывание из цели производства развития именно в с е х членов общество превратило программную формулировку цели производства в прикрытие отхода от действительной цели социализма. В ревизионистской третьей программе записано: «Цель социализма – все более полное удовлетворение растущих материальных и культурных потребностей народа»[6]. Вроде бы, на первый взгляд, красиво, но глубоко ошибочно, ведь цель социализма, определенная основателями научного коммунизма, – уничтожение классов, которое, не сводясь к удовлетворению потребностей, конечно, предполагает и удовлетворение потребностей, но не всяких, и не всякое, а прежде всего такое, которое ведет к обеспечению полного благосостояния и свободному всестороннему развитию всех членов общества, к уничтожению всякого социального неравенства.

Отказ от диктатуры пролетариата и цели социализма изменил классовую сущность государства. Оно стало неспособным осуществлять интересы рабочего класса, которые в эпоху диктатуры пролетариата являются общественными интересами. Государственная собственность поэтому постепенно все более переставала быть формой общественной собственности и все более по сути становилась своеобразной формой частной собственности тех, кто фактически распоряжался государственной собственностью, то есть верхушки партийно-государственной бюрократии. Таким образом, партийно-государственной номенклатурной верхушке удалось присвоить собственность общества и создать условия, чтобы осталось ее только поделить и уже по отдельности присвоить, приватизировать с оформлением в законах «общенародного» государства. Это и произошло с подачи Горбачева в ельцинский период сначала под ревизионистским лозунгом «движения на рынок», а потом и откровенно антикоммунистическим: даешь приватизацию. Этот процесс идеологически сопровождала ревизионистская концепция «развитого социализма», которая включала и закрепляла пресловутое ревизионистское «общенародное государство».

Отказ КПСС на ХХII съезде от главного в марксизме – диктатуры пролетариата, от цели социалистического производства и цели социализма не мог не привести и в конце концов, несмотря на активное сопротивление со стороны коммунистического меньшинства, привел к разрушению партии, государства и страны. Этот отказ произошел не только по вине ренегатствующей верхушки КПСС, но и по вине тех членов партии, которые вместо изучения и понимания ленинизма, заучивали цитаты и лозунги и брали на веру слова ревизионистской верхушки партии, а поэтому последовательно коммунистические силы не смогли побороть оппортунистов, ревизионистов и ренегатствующих предателей социализма. Это урок не только для коммунистов бывшего Советского Союза и нынешней России. Это урок и для всего международного рабочего и коммунистического движения.

Нетоварный, непосредственно общественный характер социалистического производства

Актуальность данного вопроса определяется тем, что это, в конце концов, вопрос о том, для чего коммунисты борются за власть своего класса. Это вопрос о том, что они будут делать в случае прихода рабочего класса к власти. Насколько сделаны выводы из ошибок КПСС и практики строительства социализма в СССР? Что и как строить в экономике?

Сегодня этот вопрос продолжает не только волновать, но и разделять коммунистическое движение, в том числе и в России. Мы не будем рассматривать откровенных апологетов «шведского социализма» и прочих улучшателей капитализма. Мы будем говорить только о тех, кто продолжает называть себя марксистами и коммунистами. Среди них, с одной стороны, плотно представлены сторонники так называемого рыночного социализма, в последнее время всё больше подкрепляемого приставкой «по китайскому образцу»; с другой стороны, постоянно слышен голос людей, называющих себя прагматиками и реалистами. Они крутят пальцем у виска, слыша рассуждения ортодоксальных коммунистов о нетоварности социалистического производства. Они говорят – оглянитесь вокруг, на дворе рынок, поэтому деться некуда и начинать придётся с рыночной экономики.

Сейчас, действительно, на дворе рынок. Поэтому мы и считаем, что самое время определиться с тем, что такое товарность при капитализме и социализме и что с ней делается или надо делать в процессе социалистического строительства и развития социализма в полный коммунизм.

Ещё в Первой и Второй Программах большевиков (а также в Программе РКРП) природа капитализма и буржуазного общества были охарактеризованы следующими положениями: «Главную особенность такого общества составляет товарное производство на основе капиталистических производственных отношений, при которых самая важная и значительная часть средств производства и обращения товаров принадлежит небольшому по своей численности классу лиц, между тем как огромное большинство населения состоит из пролетариев и полупролетариев, вынужденных своим экономическим положением постоянно или периодически продавать свою рабочую силу, т.е. поступать в наемники к капиталистам, и своим трудом создавать доход высших классов общества»[7].

То есть капитализм – это, прежде всего, товарное производство. При этом В.И. Ленин в Замечаниях на Второй проект Программы Плеханова так писал об этом программном положении: «Как-то неловко выходит. Конечно, вполне развитое товарное производство возможно только в капиталистическом обществе (когда товаром становится и сама рабочая сила – авт.), но «товарное производство» вообще есть и логически, и исторически prius (предшествующее, первичное – Ред.) по отношению к капитализму»[8].

То есть Владимир Ильич Ленин уточнял, что сам капитализм является результатом развития товарного производства и не уставал указывать во многих своих работах, что товарное производство в своём развитии неизбежно постоянно рождает капитализм.

Товар есть вещь, производимая для обмена. Товарное производство – производство товаров, стоимости. Капиталистическое товарное производство ориентировано на продажу товаров с целью получения прибавочной стоимости, прибыли в пользу капиталиста (владельцев средств производства, торговых сетей, финансового капитала и прочих форм его существования). Регулирующую роль в товарном производстве, в том числе и в капиталистическом товарном производстве играет его основной закон – закон стоимости, который направляет капиталы и, соответственно, товарное производство в те области, которые сулят большую прибыль.

Цель же социалистического производства заключается не в получении прибыли на капитал, а в удовлетворении общественных интересов. В уже упомянутых Программах РКП(б) и РКРП записано: «Заменив частную собственность на средства производства и обращения общественной и введя планомерную организацию общественно-производительного процесса для обеспечения благосостояния и всестороннего развития всех членов общества, социальная революция пролетариата уничтожит деление общества на классы и тем освободит все угнетенное человечество, так как положит конец всем видам эксплуатации одной части общества другою»[9].

В основе социалистического производства лежит не закон стоимости, а закон потребительной стоимости, который заключается в обеспечении полного благосостояния и всестороннего развития всех членов общества. Понятно, что обеспечить это возможно не через саморегулирование рынка разрозненных частных товаропроизводителей, а лишь через обобществление средств производства и централизацию планирования и управления, что политически обеспечивается установлением диктатуры пролетариата.

Однако при социализме по форме вроде бы остаются и деньги, и целый ряд так называемых товарно-денежных отношений, хотя такого понятия мы ни у Маркса, ни у Энгельса, ни у Ленина нигде не найдем. Означает ли это использование внешних товарных форм и названий, что социалистическое производство является товарным по своему характеру? Конечно, нет. И казначейские билеты, использующиеся в социалистическом обществе, не являются деньгами в политико-экономическом смысле. Они являются дополнительным косвенным измерителем объёмов производства и количества необходимого и затраченного труда, учётной единицей калькуляции и планирования, обеспечивают функции контроля и учета за непосредственно общественным производством и распределением, без которых социализм невозможен. Не случайно в Программе Коминтерна, принятой в 1928 г., говорилось: «Связанные с рыночными отношениями, по внешности капиталистические формы и методы хозяйственной деятельности (ценностный счёт, денежная оплата труда, купля-продажа, кредит и банки и т.д.) играют роль рычагов социалистического переворота, поскольку эти рычаги обслуживают во всё большей степени предприятия последовательно-социалистического типа, то есть социалистический сектор хозяйства»[10].

Сторонники рыночного социализма обычно вспоминают о НЭПе, мол, сам Ленин говорил, что это коренной пересмотр всей нашей точки зрения на социализм. Это всерьёз и надолго. Новая экономическая политика (НЭП) в начале переходного периода от капитализма к коммунизму подразумевала в порядке отступления на время некоторое увеличение свободы для товарного производства и обращения, прежде всего между крестьянами и социалистическим государственным сектором. Но при этом Ленин прекрасно понимал, что речь идёт о борьбе социалистической тенденции с капиталистической. В книге Бухарина «Экономика переходного периода» содержался тезис: «диктатура пролетариата неизбежно сопровождается скрытой или более-менее открытой борьбой между организующей тенденцией пролетариата и товарно-анархической тенденцией крестьянства». На что Ленин заметил: «Надо было сказать: между социалистической тенденцией пролетариата и товарно-капиталистической тенденцией крестьянства»[11]. Здесь же Ленин поддерживает следующий анализ Бухарина: «В городах главная борьба за тип хозяйства [после захвата власти.– Ред.] кончается с победой пролетариата. В деревне она кончается, поскольку речь идёт о победе над крупным капиталистом. Но в тот же момент она – в других формах – возрождается, как борьба между государственным планом пролетариата, воплощающего обобществлённый труд, и товарной анархией, спекулятивной разнузданностью крестьянства, воплощающего раздробленную собственность и рыночную стихию». Эту мысль Ильич сопроводил короткой оценкой «Вот это точно!» А далее бухаринское утверждение «Но так как простое товарное хозяйство есть не что иное, как эмбрион капиталистического хозяйства, то борьба вышеописанных тенденций есть по существу продолжение борьбы между коммунизмом и капитализмом» Ленин поддержал, написав «Верно. И лучше, чем «анархия»»[12].