Послание С. Миколайчику

16 августа 1944 года

ГОСПОДИНУ

СТАНИСЛАВУ МИКОЛАЙЧИКУ

Лондон

Получил Ваше письмо о Варшаве. Должен Вам сообщить, что после беседы с Вами я распорядился, чтобы советское командование интенсивно сбрасывало вооружение в район Варшавы. Кроме того, был сброшен парашютист, который, однако, не мог выполнить задания, так как был убит немцами.

После этого более близкое знакомство с делом убедило меня, что варшавская акция, которая была предпринята без ведома и контакта с советским командованием, представляет легкомысленную авантюру, вызвавшую бесцельные жертвы населения. К этому надо добавить клеветническую кампанию польской печати с намеками на то, что будто советское командование подвело варшавцев.

Ввиду всего этого советское командование решило открыто отмежеваться от варшавской авантюры (см. Опровержение ТАСС от 12 августа), так как оно не должно и не может нести какой-либо ответственности за варшавское дело.

И. СТАЛИН

16 августа 1944 года

Советско-американские отношения.

1939–1945. С. 582.

АВП РФ. Ф.06. Оп.6. П.1. Д.18. Л.52.

Из беседы с У. Черчиллем

12 октября 1944 года

(изложение, по тексту письма посла США в СССР А. Гарримана президенту Ф.Д. Рузвельту
 12 октября 1944 года)

Москва

Лично для президента. В серии разговоров в течение и после обеда, продолжавшегося 6 с половиной часов, обсуждались в основном следующие вопросы:

1. Польша. Сталин объяснил, почему нельзя было взять Варшаву. Сперва он надеялся, что Красная Армия может осадить Варшаву за счет инерции своего быстрого продвижения. Это сделать не удалось, потому что немцы выставили сильный заслон, а Красная Армия естественным образом продвинулась далеко вперед собственных коммуникаций. Варшава находится на возвышенности по сравнению с Прагой (пригород Варшавы на противоположном, правом берегу Вислы. – Ред.), что делает фронтальную атаку через Вислу невозможной или с неоправданными потерями. Чтобы зайти городу в тыл, потребуется 50 дивизий, и, таким образом, становится необходимым очистить от немцев Прибалтику, чтобы обезопасить правый фланг и высвободить необходимые силы. Он выразил негодование по поводу «писак» в Англии и США, которые поставили под сомнение добрые намерения России. После нескольких замечаний премьер-министра относительно помощи Варшаве с воздуха обсудили вопрос визита Миколайчика. Договорились, что британцы и русские окажут как можно большее давление как на Миколайчика, так и на лидеров Польского Комитета, чтобы те пришли к соглашению. Если в результате переговоров между поляками соглашение все-таки не будет достигнуто, русские и британцы должны договориться между собой, выработав справедливое решение. Обе стороны затем приложат усилия, чтобы принудить поляков согласиться с этим решением.

2. Была долгая дискуссия по балканским странам, в особенности по Югославии. Премьер-министр озадачил Сталина по вопросу того, что он принял Тито, не проинформировав Черчилля. Единственное объяснение, которое дал Сталин, – то, что Тито попросил его держать визит в секрете. Сталин объяснил, что никогда раньше не видел Тито, хотя тот жил в России в течение 1917 и 1918 годов. По просьбе Тито, он пообещал дать ему оружие, преимущественно трофейное немецкое, но также и некоторое русское. Сталин и Черчилль договорились, что должны соединить усилия для того, чтобы воссоединить народы Югославии, восстановить сильную федерацию, но что если окажется, что такая федерация не получится без продолжающейся внутренней борьбы, Сербия должна стать независимой страной. Оба согласились, что первое гораздо более желательно, а ко второму стоит прибегнуть только в крайнем случае. Это привело Сталина к интересному высказыванию по вопросу панславизма, который, по его словам, он считает нереальной концепцией. Чего хотят различные славянские народы, так это независимости. Преследование цели панславизма означает доминирование России среди славянских народов. Это против интересов России и никогда не удовлетворит малые славянские народы. Он сказал, что, по его ощущениям, ему придется когда-нибудь сделать публичное заявление, чтобы прояснить это. В отношении Югославии Черчилль заявил, что Англия не имеет «корыстных интересов», но желает увидеть свои моральные обязательства югославам выполненными. Сталин отмахнулся от этого, сказав, что не считает британские [интересы] в Югославии корыстными. Они вполне реальные интересы, выражающиеся в сырьевых концессиях и, в особенности, потому что Югославия имеет протяженную береговую линию в Средиземном море. Защита Средиземноморья жизненно важна для британских международных коммуникаций. Сталин признает и одобряет эти интересы. Это повело дискуссию в сторону Италии и ее будущего. Оба согласились, что итальянцев надо заставить выработать концепцию своего собственного существования в пределах полуострова.

3. Тема битвы за Италию перевела внимание на войну вообще. Сталин в существенных деталях развернул концепцию того, что попытки пробить немецкую оборону в Италии и на линии Зигфрида (система укреплений, возведенная немцами на западном фронте. – Ред.) приведут к неоправданным потерям. Должен быть принят план окружения. 15 из 25 союзнических дивизий в Италии могут удерживать текущую линию, а 10 можно послать через Австрию, чтобы выйти в тыл к немцам и содействовать продвижению Красной Армии через Венгрию в Австрию. Левый фланг линии Зигфрида упирается в Швейцарию. Швейцарию надо заставить позволить союзническим войскам пройти через свою территорию, чтобы выйти во фланг укрепленным линиям немцев. Когда Черчилль возразил, Сталин сказал, что Швейцария сыграла плохую роль в войне и ее надо заставить сотрудничать. Он сказал, что Ваше вмешательство относительно Швейцарии приведет к ее согласию. Договорились обсудить военные вопросы на следующей встрече. Черчилль сказал, что не только он с Бруком хотят обменяться информацией и взглядами по поводу Европейской войны с маршалом Сталиным и его штабом, но и генерал [Антонов] выступит на этой же встрече по ситуации на Тихом океане.

FRUS, 1944. Europe. Volume IV. P. 1012-1015.

Перевод с английского.

Примечание. Далее в письме Гарримана Рузвельту говорилось:

«4. Это, конечно, краткий отчет о многочасовых переговорах. Чтобы дать точную картину, я должен сказать, что часто оба говорили одновременно и не всегда на одну и ту же тему. Если Вы также представите себе, что два переводчика в то же самое время пытались перевести сказанное, то поймете, что не по каждому пункту удалось прийти к заключению. В общем, я должен добавить, что Сталин ясно дает понять, что искренне рад видеть премьер-министра в Москве и пользуется случаем, чтобы попытаться прийти к единому мнению с Черчиллем по как можно большему числу вопросов.

5. В течение вечера Иден имел хороший разговор с Молотовым о поляках, во время которого у меня была возможность объяснить, как важно в наших отношениях с Россией понимание американской нацией того, что русские были щедры и терпеливы по отношению к полякам в их трудностях и что в США польский вопрос рассматривается как первый настоящий экзамен по сотрудничеству в разрешении мировых проблем. У Идена и у меня осталось впечатление, что Молотов впервые был по-настоящему заинтересован в понимании реакции общественности в Англии и Соединенных Штатах по поводу польского вопроса» (Ibid).

Имеется еще один источник, содержащий сведения об этой встрече Сталина и Черчилля. Вот что по этому поводу писал в Лондон министр иностранных дел Великобритании Иден: «Во время общения после обеда в посольстве прошлой ночью маршал Сталин изо всех сил уверял премьер-министра, что провал в освобождении Варшавы произошел не из-за недостаточного количества попыток Красной Армии. Неудача объясняется силой противника и сложностями ландшафта. Маршал Сталин не мог признать поражения публично. Точно такая же ситуация возникла в Киеве, который был в итоге освобожден только благодаря фланговому маневру. Премьер-министр заявил, что полностью принимает данную точку зрения, и заверил маршала Сталина в том, ни один серьезный человек в Соединенном Королевстве не считает поражение умышленным. Критика касается только несомненного нежелания Советского правительства послать авиацию. Присутствовавший мистер Гарриман подтвердил, что подобное отношение разделяют и американцы» (Перевод с английского. Фотокопия документа – телеграммы в Лондон за подписью «Толстого» (Идена). См.: Churchill and Stalin. Documents from the British Archives. FCO Historians. March 2002).

Более подробно Сталин остановился на этом вопросе 15 ноября 1944 года на встрече с польской делегацией во главе с генералом М. Спыхальским: «Нас не спросили… не посоветовались с нами. Если бы нас спросили, мы бы не дали совета восставать. Красная Армия, которая овладела не одним крупным городом в ходе наступления, никогда не брала больших городов, подобных Варшаве, лобовым ударом. И мы никогда не призывали население наших больших городов к восстанию. Варшаву в лоб нельзя было взять, т.к. она находится на высоком левом берегу Вислы. Брать Варшаву в лоб – значит разрушить город артиллерией и понести при этом ненужные жертвы. Здесь создалось положение, аналогичное с Киевом… Мы Киева в лоб не брали. Мы взяли его обходом. Мы и Варшаву хотели взять обходным маневром, но к такой операции нам нужна была серьезная подготовка. Нужно было подтянуть минимум 40 дивизий, много боеприпасов и продовольствия… Нужно было время. Вот почему Красная Армия временно задержалась у стен Варшавы» (АП РФ. Ф. 45. Оп. 1. Д. 354. Л. 106–107; цит. по: Советский фактор в Восточной Европе. Т. 1. С. 88).

Обвинения, выдвигаемые в адрес СССР в связи с якобы его нежеланием по-настоящему поддержать восставших и ведением двойной игры, противоречат фактам. В донесении командования 1-го Белорусского фронта Верховному Главнокомандующему о советской помощи повстанцам Варшавы за период с 13 сентября по 1 октября 1944 года за подписью К.К.Рокоссовского указывалось: «В целях оказания помощи повстанцам Варшавы в период с 13.09 по 1.10.44 авиация фронта произвела 4821 самолето-вылет, в том числе: на сбрасывание грузов – 2435, на подавление средств ПВО противника в городе Варшава в районе сбрасывания грузов – 100, на бомбардировку и штурмовку войск противника в городе Варшава по заявкам повстанцев – 1361, на прикрытие районов, занимаемых повстанцами, и на разведку противника в интересах повстанцев – 925.

За этот же период повстанцам в городе Варшава авиацией фронта сброшено: орудий 45-мм – 1, автоматов – 1478, минометов 50-мм – 156, противотанковых ружей – 505, винтовок русских – 170, винтовок немецких – 350, карабинов – 669, снарядов 45-мм – 300, мин 50-мм – 37216, патронов виновочных – 1312600, патронов ТТ – 1360984, патронов ПТР – 57 640, патронов 7,7-мм – 75000, патронов маузер – 260600, патронов парабеллум – 312760, ручных гранат – 18428, ручных гранат немецких – 18270, медикаментов – 515 кг, телефонных аппаратов – 10, коммутаторов телефонных –1, элементов телефонных – 10, батарей «Бас-80» – 22, телефонного кабеля 9600 м, продовольствия разного – 131221 килограмм.

Помимо этого артиллерия 1-й польской армии вела огонь на подавление огневых средств и живой силы противника в интересах повстанцев, а зенитная артиллерия 1-й ПА и 24-й зенитной артиллерийской дивизии РГК своим огнем прикрывала повстанческие районы от налетов вражеской авиации.

Для оказания помощи повстанцам Жолибожского района в их эвакуации на восточный берег р. Висла 1.10.44 к западному берегу р. Висла было подано до 100 лодок и подготовлено соответствующее огневое обеспечение эвакуации. Ввиду того, что в назначенный район прибыло небольшое количество повстанцев, на восточный берег перевезено всего 27 человек…» (Русский архив: Великая Отечественная.Т. 14 (3–1). СССР и Польша. С. 291-292).

В то же время благодаря донесениям разведки советское руководство было хорошо осведомлено о подлинной подоплеке восстания. Еще за год до варшавской авантюры лондонская резидентура сообщала: «Польский генеральный штаб с согласия правительства и президента дал инструкции уполномоченному польского правительства в Польше готовиться к оказанию сопротивления Красной Армии при вступлении ее на территорию Польши. Польские вооруженные силы должны в силу этих инструкций вести беспощадную борьбу с просоветским партизанским движением в Западной Украине и Западной Белоруссии и готовить всобщее восстание в этих областях при вступлении туда Красной Армии… Англичане знают об этих инструкциях уполномоченному польского правительства и молчаливо одобряют их. Инструкции предусматривают использование польской полиции, ныне находящейся официально на службе у немцев, для борьбы с партизанским движением и Красной Армией.

В Польшу послано указание скрывать от населения эти инструкции, но всячески возбуждать население против СССР путем пропаганды, что СССР хочет захватить всю Польшу, закрыть католические костелы, обратить поляков в православных, выслать всех несогласных в Сибирь» (Очерки истории российской внешней разведки. Том 4. 1941-1945 годы. С.609-610).

Не удивительно, что 15 сентября 1944 года, после форсирования подразделениями Войска Польского и частями Красной Армии Вислы в пределах города и захвата нескольких плацдармов, командование Армии Крайовой отвело своих бойцов, предав тем самым и вынужденных стать их союзниками красноармейцев, и соотечественников из Войска Польского, и ополченцев из числа горожан.

А уже 4 октября 1944 года, еще в ходе боев под Варшавой, разведка сообщала в Москву: «польские реакционные круги в Англии, потеряв надежду на возвращение в Польшу после окончания войны, усиленно занимаются теперь подготовкой нелегального аппарата для подрывной работы против СССР и просоветски настроенных поляков. Они собирают секретные совещания, где обсуждают планы нелегальной работы в будущем, готовят прикрытие для своих подпольных организаций, взыскивают и переводят в различные страны средства для финансирования своей нелегальной деятельности, подготавливают кадры и т.д. Наиболее активное участие принимают известные Вам БЕЛЕЦКИЙ, НОВАКОВСКИЙ, АРЦИШЕВСКИЙ и др.» (Секреты польской политики. Сборник документов (1935-1945). М., 2009. С.346-347).

Доклад разведчика штаба 1-го Белорусского фронта «Олега», вышедшего в ночь с 1 на 2 октября 1944 года из центрального района Варшавы

(не ранее 2 октября 1944 года) ¹